Казахстан

     В 1976 году я только начинал свою преподавательскую карьеру в зооветеринарном институте. В то время решили посылать студентов на производственную практику куда подальше. Вот, например, в Казахстан. Руководителем первой группы были назначены доцент и я, молодой ассистент. Александр Павлович уже имел за плечами большой опыт работы в республиках Средней Азии. За несколько дней до отъезда в Казахстан нашу группу собрали на кафедре и профессор Никитин провёл инструктаж. Некоторые его высказывания, вроде того, какие эти азиаты бывают коварные и как они могут «зарезать» из под тишка нашего брата европейца (по аналогии с басмачами в 1920 году), покоробили даже видавшего виды доцента, не говоря уж о студентах. Согласно инструкции профессора, в дороге нельзя было есть чужую пищу, а только свои припасы. Не верить казаху на слово, а всё перепроверять.
     Жарким июльским утром проснулись мы от громыхания вагонных колёс в поезде Харьков-Караганда. Всю ночь в нашем плацкартном вагоне гуляли лесорубы из Темиртау. И где у них столько сил и места в желудке для водки оказалось, не знаю. Мы устали от их навязчивых приглашений разделить с ними "скромную трапезу". Так вот под утро они только угомонились. Гляжу в окно, а там выжженная солнцем красная степь (как на Венере) и редкие, то там то здесь, двугорбые верблюды на горизонте. Унылый знойный пейзаж заволжских степей переходящих в пустыню. Романтика дальних дорог оказалась обыкновенной прозой.
     На редких остановках в степи к поезду выходили или подъезжали верхом на лошадях казахи чтобы что-то продать. Громко кричали, разворачивали перед вагонами свои ковры, показывали оренбуржские пуховые платки, сушеные фрукты, огромных размеров вяленую рыбу и вообще всякую всячину. Съедобное выглядело очень аппетитно, но мы боялись что либо покупать и есть, так как помнили инструкцию профессора Никитина по этому вопросу.
     Через трое суток наш поезд наконец-то дополз до столицы целинного Казахстана города Целинограда. Бывший Акмолинск нас очень удивил своей современностью вида, чистотой солнечных улиц и отсутствием коренного населения – т.е. казахов. Вернее будет сказать, их тут было маловато. А всё больше русские, украинцы, белорусы – покорители целинных земель. Городок хоть и современный, но очень маленький – всего одна главная улица. Огромный и красивый Дворец Целинников. Он такой огромный тут был и не нужен для самих целинников, а вот для торжественных встречь космонавтов на родной Земле вполне подходил. Это было время космических полётов с космодрома Байконур, что неподалёку от Целинограда. Надо заметить, что здесь в Казахстанских степях, всё считалось «неподалёку», хотя это могло означать тысячи километров.
     У Александра Павловича в Акмолинске еще с 50-х годов был лучший друг. Он же заведовал областной ветеринарной лабораторией. Их жены были землячками-белоруссками, уроженками Гомельской области. Друг пригласил нас к себе на дачу. Это громко сказано «на дачу». Ею служила маленькая хибарка, сбитая из деревянных ящиков и несколько соток степной казахстанской земли. Доцент привёз с собой украинское сало и водку. Добавили только хлеба. Остальное троим мужикам было ни к чему. Искупались в реке Ишим.
     За нашими студентами-практикантами прямо в гостиницу «Ишим-Москва» приехали представители из хозяйств всего степного Казахстана. Так что к концу следующего дня мы с Александром Павловичем были свободны. Оставалось только в порядке руководства производственной практикой поехать в некоторые ближние к Целинограду хозяйства. Но, это будет потом.
     А сегодня в Целинограде отмечали «День животновода». К тому времени секретарём Целиноградского обкома партии был выпускник послевоенных лет Харьковского с-х института Кручина. И ему-то попросила передать презент и привет его сокурсница по институту, наш преподаватель ботаники.Вечерком Александр Павлович отправился в гости на квартиру к Кручине. По рассказам доцента, секретарь обкома был несказанно рад весточке, в свою очередь подарил доценту очень ценный фотоальбом «Хлеб» об освоении целинных земель и пригласил нас на празднование «Дня животновода».
     Торжественная часть проходила во «Дворце целинников». Нас с доцентом , сидевших в первом ряду,  снимали кинокамеры. В зале объявили о том, что на празднике присутствует группа ученых их Харьковского института (это про нас!). Все бурно аплодировали. К стати, на главной трибуне сцены присутствовал САМ - Первый секретарь Компартии Казахстана Динмухамед Ахмедович Кунаев (!).Такое могло разве что во сне присниться. После торжественного заседания участников на автобусах вывезли за город,  практически в голую степь, на продолжение праздника.
     На огромной территории было организовано что-то наподобие восточного базара. Изобилие фруктов, беш-бармак, шашлык, шурпа, кумыс, горы изделий из муки. Чего только тут не было. Словами не передать. Строгие ряды больших белоснежных с казахским национальным орнаментом юрт. Каждая юрта-палатка представляла район Целиноградской области. Там тоже было ВСЁ. И вот это всё обходил и пробовал на вкус лично секретарь обкома Кручина со свитой. Отдельно стояли шатры комсомола и профсоюзной организации Целиноградской области. Столы ломились от коньяка и шашлыка. А комсомольские вожаки к нашему туда приходу уже лыка не вязали. Напробовались. Завидев доцента, Кручина распорядился своим подчинённым угостить нас по полной программе в обкомовской юрте. От всего того разнообразия яств, которое мы увидели на П–образном столе в этой палатке можно было упасть в обморок. Такого изобилия я никогда не видел и, наверное, уже никогда не увижу. Армянский коньяк, французские вина, красная сибирская рыба, черная и красная икра, жареная дичь, ну и всё, что я уже перечислял выше. За столом никого не было, а к блюдам, кажется, никто и не прикасался. По указанию секретаря обкома «за нас взялся» начальник районного сельхозуправления, молодой да ранний выпускник Харьковского института. Проворный менеджер без конца подливал нам в фужеры коньяку, заговаривал зубы, балагурил. Глаза стали туманиться, мысли перепутались. Когда количество съеденного и выпитого подошло вплотную к горлу, в пиалы налили примерно по литру кумыса. С большими усилиями я пытался опустошить пиалу, но вдруг на её дне увидел целый пучок черных конских волос. Рефлекс не заставил себя ждать. Еще мгновение и … Но, это заметил доцент и быстро мне на ухо просвистел, что не выпить до дна кумыс – это очень обидеть хозяев. Некоторое время я сидел и смотрел в одну точку на брезентовой стенке юрты. Потом, не глядя на дно пиалы, стал медленно цедить оставшийся кумыс. Но (о ужас!) дальше следовал еще беш-бармак и надо было снова выпить с литр шурпы. Тут было физически тяжелее, но психологически легче. Выпив «за папу», «за маму», как предлагал наш новый друг, а затем «на посошок» мы еле-еле выбрались из обкомовской юрты с надеждой, что праздник для нас кончился. Но, не тут-то было. Менеджер бодро представил нас комсомольским активистам в купе с профсоюзными лидерами Целиноградской области и они, как акулы, начали нас проглатывать. Вернее настоятельно потребовали проглотить невообразимое количество коньяка за светлое будущее молодёжи Казахстана. Ну как тут откажешься?  Закуска уже практически не имела никакого значения. Да и всё вокруг происходящее – тоже. Мы были «на автопилоте». Сквозь пелену уходившего куда-то сознания я успел отметить про себя, что секретарь обкома Кручина вручал передовым животноводам области ключи от новеньких жигулей. А потом был спортивный праздник и конкурс на лошадях «Догони девушку – Кыз – куу». Однако, нас настойчиво, под локоток, пригласили на встречу с передовиками животноводства в неформальной обстановке. К подножию одного из автобусов прямо на голу землю снесли всё те же шашлыки, коньяки и прочее в больших плетеных корзинах. К этому месту подтянулись животноводы – старенькие казахи-аксакалы в длинных не по росту пиджаках с множеством орденов и медалей почти по пояс, в больших потёртых кепках и в кирзовых сапогах. Руководство области решило их угостить, чем Бог послал. А, Бог послал:…(следует перечисление). Смутно помнится поездка обратно в город, в гостиницу «Ишим-Москва».
     Пробуждение было тяжелым. Доцент, как ни в чем не бывало, бодренько так принёс из буфета в номер четыре стакана горячего крепкого казахского чаю. Это для меня бедного и несчастного, еле живого после вчерашнего празднования «Дня животновода». От чая не намного, но стало легче. Нужно было что-то более действенное. Доцент вытащил меня на берег реки Ишим, покупаться и освежиться. Бултыхнулся я в воду не раздеваясь, в верхней одежде. И прямо камнем на дно. Да так распластавшись на дне пролежал довольно долго. Пока не кончился воздух в лёгких. Вода прохладная. Хорошо. Так бы и лежал. Вынырнув, я заметил, что доцент разговаривает с какой-то не знакомой женщиной средних лет. Она весело так приглашала лётчика космонавта Георгия Гречко (в лице доцента) и начальника гидрометцентра СССР Анатолия Яковлева (в лице меня) к себе домой в гости. Семья будет очень рада поужинать вместе с такими знаменитыми людьми, как мы (!?). Мы не стали разочаровывать гражданку, и пообещали быть к чаю во время. Парадокс – мой напарник был очень внешне похож на космонавта Гречко. А я, как ни странно, – на Анатолия Яковлева, часто выступавшего по ЦТ с прогнозом погоды. Ещё через четыре года в Москве ко мне так же подойдёт женщина и обратится якобы к Анатолию Яковлеву.
     На следующий день меня влекли бескрайние равнины Казахстана. Ехал инспектировать место производственной практики в Селитинском районе, что за 500 км от Целинограда. Маленький старый автобус ПАЗ казалось ехал по знойной степи не разбирая дороги, наугад. Да и дороги то в нашем понимании вообще нигде не было видно. Кругом в степи стояли на задних лапках, как бы застывшие, странные рыжие животные величиной с большого кролика – байбаки.
     К вечеру были на месте. В гостиницу, если её можно так назвать, поселили с интересным соседом – редактором местной районной газеты. А приехал он по зову сердца работать сюда прямо из Москвы. Увлеченный такой, много говорил о светлом будущем Казахстана. Так мы и не заснули. Всю ночь проговорили. Мне было очень интересно, так как я ведь тоже, какой не был, а редактор.
     В ветеринарной лечебнице познакомился с главным ветеринарным врачом района Абильдабековым. Необыкновенно большой физически человек. Среди казахов, и даже русских – такие встречаются очень редко. Он еще был очень толстым, задыхался от жары и своего веса. Из своего газика почти не вылезал. Вот он то и вызвался меня подбросить в аэропорт Селита.
     Едем по степи. Ни конца ни краю не видать. Очень низко над машиной пролетел кукурузник, но нигде не приземлился. «Не переживай, сначала он полетит без тибе» - успокоил меня казах. Почему это сначала надо лететь этому биплану «Без мине?» - недоумевал я. Абильдабеков задержал на мне взгляд и снова повторил ту же фразу. Я снова ничего не понял. Потом он специально остановил машину повернулся ко мне и сказал. «Ты што, русского языка не понимаешь? А еще русский! Самолёт полетит сначала в посёлок Беш Тобе, доставит туда животноводам почту и возьмёт на борт стариков и школьников, а потом прилетит сюда, в Селиту. Понял, не русский?», и рассмеялся и без того суживая узкие свои казахские глаза. Ну теперь-то понятно. Так бы и сказал. Однако, мы приехали, а аэропорта я так и не увидел.  Посреди желтой степи под вкопанным деревянным столбом сидел усатый грузин (!). Одет в синюю форму лётчика гражданского воздушного флота СССР, в черных светозащитных очках. В руках большой потёртый кожаный портфель. Внешне это был один к одному Вахтанг Кикабидзе. Удивительное сходство. Не слишком ли много совпадений для Казахстана? Как оказалось, он служил здесь кассиром. Продавал «билэты». И надеялся, что на этом месте когда нибудь будет большой современный аэропорт, а он будет его директором. Возможно в наше время это уже сбылось? Ведь с тех пор прошло много лет.
     Я купил билет до Целинограда. Мы проговорили пока на небе не появился кукурузник. Не весть откуда наехало на грузовиках много народу. Казахи высаживались из них с малыми детьми, тюками, мешками, козами на привязи. Много было стариков. Однако, это они на вид выглядели стариками, а с кузова машины спрыгивали, как молодые юноши. Толпа людей двинулась к открытому люку самолёта. Пилот билетов не проверял. А я с билетом в руке и сумкой пропустил вперёд себя всех, так как это были или старики или женщины с малыми детьми. И вдруг перед самым моим носом люк закрылся. Это означало, что свободных мест в самолёте больше нет и мне тут в степи ждать следующего еще сутки. Я стучал в дюралевую дверь, что-то выкрикивал, но самолёт уже начал двигаться. Мой коллега Абильдабеков всем своим мощным телом стал на пути самолёта и замахал руками. Это возымело своё действие. Дверь снова открыли и меня взяли на борт. Билета снова никто не спросил. Пилот указал пальцем на тюки возле двери и, перекрикивая шум мотора, приказал мне занять там место, если я хочу попасть в Целиноград сегодня. Рядом оказались две козы-путешественницы.
     Сорок минут полёта нас швырял степной ветер в воздухе, как маленькую игрушку.Тошнота подкрадывалась к горлу. Гигиенических пакетов тут не давали. Аксакалы, дети и те же козы спокойно переносили воздушную качку. Старики о чём то оживлённо беседовали, дети беспрерывно бегали по салону.
Вот у людей здоровье! Прирождённые лётчики, даже козы. А, тут голову нельзя повернуть. Наконец внизу показался город. Слава Богу. Самолёт накренился почти вертикально. Он садился на полосу. Земля понеслась на нас и, казалось, сейчас накроет самолёт сверху.
     Когда посадка наконец-то закончилась, я вышел из "лайнера" и присел на траву. Идти к троллейбусу через аэропорт было не возможно.
     К тому времени доцент  уже улетел в Москву на шикарном Ту-144. А вечером и я уже сидел в кресле  маленького Ан-24 рейсом из Целинограда до Харькова. Путешествие заняло аж восемь часов дождливой июльской ночи. Шесть тысяч над землёй.