Недостача

В небольшом поселке Светлодольске был один круглосуточный  магазин «Светлячок». Хозяином «Светлячка» был предприниматель Олег Кузьмин 36-летний симпатичный мужчина, разъезжающий по поселку на солидном черном джипе. Дела у Кузьмина шли прекрасно – «Светлячок» приносил хороший доход, особенно по виноводочным изделиям. Весь пьющий народ Светлодольска в любое время дня и ночи мог отовариться водярой или пивком в «Светляке». Какой-то шутник на заборе рядом с магазином вывел кривыми буквами – «Светлячок – для печенки маячок!» Кузьмину эта фраза очень понравилась, и когда он выпивал с кем-нибудь, то всегда произносил её вместо тоста.

В «Светлячке» работала три продавщицы, которых все жители поселка прекрасно знали. Сорокапятилетняя продавщица Лариска Кравченко была бой-бабой, её побаивались самые наглые выпивохи. Лариска была человеком настроения. Под хорошее настроение она могла отпустить любой товар в долг под запись, но если просящий попадал не в ту минуту, Лариска могла так отчихвостить матерной бранью, что мало не казалось. Причем, она громко в слух рассказывала все грехи и всю биографию просящего и всех его родственников. Люди только диву давались – откуда Лариска все про всех знает. А в долг просили часто, потому что  работы в поселке не было никакой, - так случайные подработки, пенсии да маленькие зарплаты бюджетников.
Второй продавщицей была красавица-молодуха Алина Стогова. Весь поселок знал, что Алинка была любовницей хозяина, у которого, кстати, была жена и двое маленьких дочек. Жена Кузьмина  знала про соперницу, но мужа боялась и безропотно терпела свое положение.
Третей продавщицей была 22-летняя Анюта Смирнова, год назад вышедшая замуж за одноклассника Олега Кузьмина Ромку Смирнова, который, как он говорил по блату, устроил работать  жену в магазин к другу.

Все шло прекрасно. Кузьмин деловито раскатывал на джипе по поселку. Продукты в «Светлячок» регулярно подвозили. Водка, вино и пиво, как и в любом поселке России, занимающим промежуточное место по населению между деревней и небольшим городком, продавались ходом. Жители поселка «круглосуткой» были довольны.
Но однажды в работе «Светлячка» случился сбой. С утра жаждущие опохмелиться увидели на закрытой двери магазина табличку «Закрыто на учет».
Накануне Олег Кузьмин повез свою семью на речку. Был июль, воскресенье и было очень жарко. Каково было его изумление, когда на противоположном берегу узенькой речки он увидел смеющуюся Алинку Стогову в объятиях какого-то детины. При чем Алинка была, что называется «топлес» – в одних трусиках и без лифчика. Поодаль стояла серебристая иномарка и около неё ходили ещё два неизвестных мачо. Вероятнее всего, ребята были из пансионата, находящегося в пяти километрах от поселка. Как Алинка спуталась с ними, оставалось загадкой, но настроение у Кузьмина резко испортилось. Парней он не знал, они были явно не местные. Лесть на рожон не хотелось, да и рядом была жена с детьми. Бросив жене короткое: «Едем домой!» - Кузьмин сел за руль и стал заводить машину. Жена, сначала ничего не поняв, хотела возразить, но потом, глянув на компанию на противоположном берегу, сразу «въехала» в ситуацию и ни слова не говоря села в машину.

На следующий день Олег в «Светлячке» устроил учет. Соседка – бывший бухгалтер, оформлявшая всегда все  его документы, сводила в магазине дебет с кредитом. Олег знал, как отомстить изменщице. И Алинка, и Лариска безнаказанно пользовались и винцом, и продуктами, - при чем уже давно. «Ну, телки попляшут у меня,– кровожадно думал Кузьмин. – Обнаглели бабы! А этой любви неземной захотелось, - я ей  устрою любовь», - с ненавистью он вспоминал вчерашнее.
Продавщиц Олег отправил по домам, а через два дня собрал их и объявил итоги ревизии, - товара не доставало на девяносто тысяч. «Вот что, девоньки, где вы возьмете деньги, меня не волнует. Берите кредиты, занимайте, но с каждой по тридцать тысяч, это ещё помимо того, что вы тут в тетради начирикали, - объявил Кузьмин, стараясь не смотреть на Алинку, - сумели взять, сумейте и вернуть!» Продавщицы удрученно молчали. Первой спохватилась Лариска. «Олег Александрович, можно тет-на-тет на минутку?» «Ну, чего ещё?»– недовольно проговорил Кузьмин. «Ну, выйдем на минутку на крылечко». – Лариска настойчиво взяла хозяина под локоть.
«Олег, ты чего бесишься-то?  - уже другим тоном заговорила она, когда они остались вдвоем, - ты сам-то полные сумки набирал и вина, и закуски, когда с дружками бухал, а мы, значит, платить должны? Знаешь, я у тебя ничего не подписывала, и платить ничего не буду!»
«То, что я брал, я восполнял деньгами, а ты заплатишь как миленькая, - ваши трудовые книжки у меня!» «Да, мне наплевать на трудовую, я платить не буду, если у тебя с Алинкой проблемы, то с ней и разбирайся!» - Лариска повернулась и хлопнула в сердцах дверью.
«Ты мне тут дверью не хлопай, - Кузьмин в бешенстве влетел за ней в магазин.- Все платить будете! Сроку – две недели, а – нет, потом с вами по-другому поговорят!»

Анюта Смирнова медленно шла домой. Она представить себе не могла, как объявит мужу и свекрови, у которой она жили, что должна 30 тысяч в магазин. Объявит людям, которые за червонец удавиться были готовы. Мужа Анюта в душе не любила. Когда познакомились, он показался ей совсем другим, - не таким, каким он оказался в повседневной жизни. В начале знакомства Роман был интересным, заботливым, умным и ироничным. Но потом, как только они поженились перед Анютой предстал совсем другой человек – завистливый, жадный и мелочный, под стать своей мамаше, которая с первых дней невзлюбила сноху. «Нашел суженую! Не хватило ему девок-то и баб! Вот их на десять миллионов больше в России , чем мужиков, - выбирай не хочу. А он к плотницкой дочке прицепился!» - говорила мать Романа прямо при Анюте. До замужества Анюта жила с отцом. Мать у неё давно умерла. Отец был прекрасным плотником. Мог сделать что угодно, но, когда все ему надоедало, он впадал в дикий запой. Пил неделю, другую. Мог пропить все, что угодно, кроме своих плотницких инструментов, которыми очень гордился. После запоя он ещё с неделю отлеживался, а потом брался за дело. Трезвый, отец Анюты, был хмурый и неразговорчивый, а выпив, становился буйным и задиристым. Ему казалось, что все не уважают его и его плотницкий дар. Анюта так натерпелась от отца, что с удовольствием согласилась на брак с Романом Смирновым, который был её на 13 лет старше. Но, вкусив супружеской жизни, она поняла, что попала из огня да в полымя. С каждым днем становилось на душе у неё все горше и горше. И домой из магазина она шла как на каторгу. Дома ждали придирчивый, насмешливый муж, «пила» - свекровь и нескончаемый поток разной работы, которая для неё находила заботливая «мама» - так свекровь с первых дней велела звать себя. А тут еще недостача в 30 тысяч – хоть руки на себя накладывай!
«Сколько?» – муж изумленно вскинул брови. Свекровь побледнела.
«Тридцать тысяч!» - Анюта обессилено присела на стул.
«Ну, что я тебе, соколик, говорила? Она уйдет туда на двенадцать часов, - чем хочешь там занимайся! Видать погуляли вволю, если такая недостача!»
«Ой, мама, да ни разу я там не гуляла! Какие гулянки!» - робко оправдывалась Анюта.
«Конечно, так я тебе и поверю, ни разу не гуляла! И ты тоже хорош! Устроил её к «другу» по блату! Хорош друг! Друг всех баб в поселке перебрал! Со Стоговой при жене на машине разъезжает! Да еще и лыбится нагло! И наша-то там у него под рукой! Чего они там ночью делают, кто знает? – свекровь не стеснялась ни снохи, ни сына. – Сначала недостача, потом придет и скажет, что беременна!»

«Ну, знаете – это уже слишком!» - Анютка схватила свою сумочку и выбежала из дома. Настроение у неё было паршивое. Куда идти? Потихоньку она добрела до местной церквушки и села на скамейку под стройной липой в метрах тридцати от церковных ворот. «Уеду куда-нибудь в какой-нибудь большой город – в Москву или в Питер. А с Ромкой разведусь – нет у нас никакой жизни. Я его не люблю. Да, похоже, и он меня тоже. Да, и мамаша его – гадюка! Что-то не везет мне ни в чем», - горько рассуждала про себя девушка. Она и не заметила, как к ней подошел Капитан – так в поселке все звали невысокого седого человека, у которого не хватало на правой руке четырех пальцев. Когда Анютка училась в девятом классе, Капитан  - а точнее Сергей Сергеевич Батурин – вел у них полгода основы безопасности жизнедеятельности. Но потом, по слухам, ударил одиннадцатиклассника – сына директрисы по лицу за то, что тот плевал в стенд «Герои Советского Союза» и уволился из школы. Все знали, что Капитан часто ходит в церковь и после службы подолгу беседует с батюшкой Филаретом.

- Здрасьте, Сергей Сергеич! – первой вежливо поздоровалась Анюта.
- Здравствуйте! Извините вы давно здесь сидите, не видели, батюшка не проходил в церковь? – похоже бывший учитель её не помнил.
- Нет, пока я сижу, не проходил.
Капитан несколько секунд подумал и сказал:
- Можно с вами присяду, подожду его немножко!
- Конечно, присаживайтесь, пожалуйста!
Немного помолчали.
- А вы меня знаете, как величать? По школе, наверное, помните?
- Да, вы у нас ОБЖ вели!
- Было дело. Правда, в школе я немного проработал.
- А говорят, что вы в Чечне воевали! – поинтересовалась Анютка.
- Воевал, - хмуро ответил Батурин. – А вы что-то, смотрю, какая-то подавленная, какая-то грустная. Случилось что-то?
И сама не зная почему, Анютка все рассказа Капитану. Он слушал внимательно, ни разу не перебил её взволнованную исповедь.
- А вот, смотрите, как получается, трудно вам и вы пришли сюда к церкви. Наверное, даже неосознанно! – сказал он неожиданно, после того, как Анюта замолчала.
- А вот вы человек опытный, что бы вы мне посоветовали? – тихо спросила девушка.
- Ну, какой я опытный! Каждый приобретает по жизни свой опыт! У меня – свой, у вас – свой! Скажу одно – уезжать вам, пожалуй, не надо. Вы думаете, в Москве вас ждут? Нет. А вдруг попадете к недобрым людям. Отберут документы и сделают.… Сами знаете, кем сделают! Из магазина уходите. У меня начальница почты – знакомая и, по-моему, у них кто-то в декрет уходит. Хотя бы на полтора-два года устроитесь туда. Я поговорю.
- Спасибо большое, но меня Кузьмин просто так не отпустит! – горько сказала Анютка.
- Знаете, вас, как звать – Анюта? Я вам дам эти тридцать тысяч, а вы мне потихоньку потом вернете. Пенсия у меня хорошая, да и сбережения кое-какие у меня есть. Только, пожалуйста, не говорите об этом никому, а то нас неправильно поймут.
- Спасибо вам, Сергей Сергеевич, большое за все! Как-то все так неожиданно! – у Анюты на глазах заблестели слезы.

Прошел год. В жизни Анюты Смирновой произошли значительные изменения. Деньги хозяину «Светлячка» она отдала. Капитан, как и обещал, помог ей устроиться на почту, и зарплаты, хотя и небольшой, ей хватало на жизнь, да еще и каждый месяц она отдавала по две тысячи долг Батурину. С мужем Анюта развелась – на удивление быстро и без ругани, по обоюдному согласию. Мать, видимо, сумела внушить Роману, что он найдет себе лучше подругу жизни. Анюта вернулась жить к отцу, который в первый её приход только и спросил: «Что? Нажилась?» «Нажилась», - грустно ответила Анюта. Больше отец её ни о чем не спрашивал. Он долго не пил, крепился, но месяцев через десять «развязался» и в пьяном заносчивом бреду все высказал дочери, что она и «потаскушка», и «безмозглая», и что «никому не нужна», и что раньше, таким как она, ворота дегтем мазали. И Анюта снова пришла к Капитану. Когда она зашла в дом, Батурин читал какую-то толстенную книгу. Взглянув на Анюту, Капитан понял, что что-то произошло. «С отцом поругалась?» – спросил он, глядя на девушку поверх очков. Анюта молча кивнула.
Батурин встал, прошелся по комнате и в задумчивости остановился у окна. «Знаешь, Аня! – наконец, промолвил он. – Если ты не боишься разных глупых людских пересудов, оставайся жить у меня. Ну, как бы комнату у меня снимешь на время. А что? Дом большой, вот есть комната отдельная. «Спасибо большое, Сергей Сергеевич, вы столько для меня сделали! – тихонько проговорила Анюта.
- Ну, что ты, что ты! Все нормально! Живи, а там Господь укажет, как быть! Мне всегда так батюшка Филарет говорит.

И потекла жизнь дальше. Батурин часто куда-то уезжал. Анюта работала на почте. Вечерами в большой комнате они вместе пили чай и смотрели телевизор. Аня очень быстро привыкла к Капитану, к его привычкам и образу жизни. Вечером в компании Капитана ей было на удивление комфортно и хорошо, как с добрым старшим братом. В поселке переход Анюты в дому к Капитану , конечно, заметили. Сначала Анюте отец, видимо, с сильного похмелья, встретившись на улице, грубо сказал: «Это что же значит? По рукам пошла, что ли?» Анюта ничего не ответила,  отвернулась и пошла своей дорогой. В «Светлячке», куда она зашла однажды купить что-нибудь к чаю, Лариска, взвешивая печенье, при всей очереди ехидно спросила: «Ну, что, Анна, Капитан-то твой – ласковый хоть?» «Ласковый!» - ответила с вызовом Анюта, взяла пакет с печеньем и вышла из магазина. Дни летели. К Батурину Анюта привязалась всей душой. Хозяин дома был сдержан, немногословен, но очень тактичен и бережен с нею, правда, искренних откровений за ним не наблюдалось. Анюта пыталась в разговорах с Батуриным узнать его прошлое, вызывая собеседника на откровенность. Но Батурин не откровенничал.

Однажды Капитана не было целую неделю, и, когда он появился, по его глазам Анюта поняла, что-то произошло. В тот вечер после работы Анюта пораньше ушла в свою комнату, ей казалось, что Батурину нужно побыть одному, что-то обдумать. Она видела, что-то явно взволновало его. Часов в девять вечера, когда Анюта разобрала свою постель, решив пораньше лечь спать, в её комнату, предупредительно тихонько постучав, зашел Капитан. В руках у него был большой желтый конверт.
- Аня, ты извини меня, но я завтра с утра уезжаю и поэтому сейчас хочу поговорить с тобой!
- Да, конечно, Сергей Сергеевич!
Капитан присел на краешек стула и замолчал. Было видно, что ему трудно говорить, и он не знал с чего начать.
- Что же вы раньше-то не сказали, Сергей Сергеевич? Я бы вам пирожков в дорогу напекла, - ласково сказала Анюта.
- Пирожков? Ну, Аннушка, это как-нибудь в следующий раз! – отозвался Капитан. Казалось, что его мысли были заняты чем-то другим. Девушка отметила про себя, что он назвал её Аннушка. Так раньше он её никогда не называл.
- Ну, ладно! Чего тут рассусоливать! Нужно по-военному – раз, два, три! – казалось, Капитан решился на что-то Он решительно встал:
- Значит, во-первых! Во-первых, Аня это тебе! – он сунул в руки девушки большой желтый конверт.  – У меня нет никого. Я воспитывался в детском доме. Завтра, как я уже сказал, я уезжаю в командировку. Возможно, она будет опасной, поэтому в этом конверте дарственная на этом дом тебе и все мои сбережения на сберкнижке. Я положил их на твое имя! Погоди, Аня, не перебивай! – Батурин видел, что девушка пытается что-то сказать.
- Во-вторых, - это самое главное! Я хочу рассказать тебе, куда и зачем я еду!
- Что же это за командировка такая, ведь сейчас никакой войны нету нигде! – тихо успела промолвить девушка.
- Да, войны сейчас нет. Но.… Был у меня закадычный друг – вместе в детдоме росли, вместе в военное училище поступали, вместе в Чечню уже в звании старших лейтенантов попали, вместе ночью за водкой пошли, вместе в плен попали, Были в плену восемь месяцев. Вместе все издевательства переносили! Переносили, переносили, да и «сломался» мой друг! Под угрозой расстрела, сначала молодого пацана-срочника застрелил, потом ещё одного, потом из него вообще чечены палача сделали. И мне он четыре пальца на чурбаке топором отрубил. Ему сказали: «Давай руби, чтобы твой друг никогда не стрелял в нас. Не будешь, из тебя самого «красный тюльпан» сделаем – кожу лоскутами сдерем!» Он орал, а топором мне пальцы отсек.
- Господи! – всхлипнула Аня.
- Не хотел я тебе это, Аня, рассказывать, но раз начал. В общем, увезли его потом куда-то, а в селе, где я в яме сидел, наши внезапно «зачистку» сделали. Не успели меня убить-то! Не судьба, видать, была ещё! Освободили меня наши. А «друга» моего, я думал, чеченцы убили. Они ненавидят предателей. Но недавно по телевизору мне показалось, я увидел его. Увидел его улыбающегося на празднике, где чествовали ребят, воевавших в «горячих» точках. Сначала я думал, что мне показалось, но потом я осторожно навел справки и выяснил – это он! Он жив! Хочу ему в глаза посмотреть!
- Сергей Сергеевич, не ездите! Бог ему судья! – горько,  со слезами в голосе сказала Аня.
- Нет, Анюта, я должен с ним встретиться! Ну, и, в-третьих, Аннушка, если я вернусь, - Батурин замялся и опустил глаза. Потом он решительно посмотрел на Аню. – Я, конечно, старше тебя, да и калека, но, если я вернусь и попрошу тебя стать моей женой, то…
- Я с радостью соглашусь! – твердо промолвила Аня.
- Ну, вот и ладно! Поговорили! Спокойной ночи, - Батурин улыбнулся. – Любимая!
- Сергей Сергеевич, останьтесь со мной! – опустив глаза, попросила Анюта.

Утром Капитан уехал. Через четыре месяца Аня пришло официальное письмо, где было написано: «Гражданин Батурин Сергей Сергеевич за умышленное убийство осужден на восемь лет строго режима. Срок отбывает в колонии №1531 Н-ской области».
А ещё через пять месяцев Аннушка  родила мальчика и назвала его Серёжей.