Быстрый Исток Золотухин

               
     Всегда он не дотягивал до великого. Всё чего-то не хватало…
     То он вляпался в дружбу с Высоцким и не совсем оправдался в дневниках своих. Вернее, как не объяснял, не оправдывался…, послужив марионеткою «в ловких и натруженных руках». То «вступил в связь» с молодою дамою, чем вызвал вой и тявканье СМИ. И даже родил в «преступной связи» сына Ваньку. Но с законной второю женою не расстался.
     Да и жил всегда как-то не так, не «по правилам»: ни там, в Москве, ни здесь, на родине. И нигде его не любили: ни там, ни тут.
      И любили и гордились, и уважали в России и за её пределами. За яркий талант, широту русской души, доброту. А он жил, играл, как дышал, и знал его каждый как Валерия Золотухина, нашего земляка. Крутился, как мог. И признавал, что он по жизни - ведомый. Удостоился, однако, быть избранным, как не отказывался - возглавить знаменитый Театр на Таганке – по иронии судьбы. Да и на родине малой руководил, наездами, созданным им театром.
     А тут вдруг впал в кому и не вытянул.
     И стал великим.
     И затрубили об этом со всех народных каналов мастера рейтингов. И вынуждены были рассказывать о нём родные, друзья - близкие люди - ошарашенные, прибитые смертью его. И кто попало.
     В то хмурое, ветреное утро мы с Валерою Марченко спешили в Быстрый Исток. Из СМИ знали, что доступ народа в церкву, в коей Валерий Сергеич лежал с накрашенными до красноты губами, продлится до 11часов. А там приедет губернатор края. Вынос состоится в 12 часов.
     Опоздав на договорную попутку, уже в 8 часов покарабкались мы вверх по крутым лестницам новой сторожевой деревянной башни на перекрёстке дорог, дабы взглянуть на необъятные просторы. На кои когда-то, века назад, с этого места, с башни, смотрели сильные, вольные люди – казаки.
     А совсем недавно, во времена современного разбоя, «рыбачил» на этом перекрёстном просторе прапорщик Дешевых – отлавливал  потенциальных нарушителей закона, законности и правопорядка,  на законные вопросы законопослушных российских граждан неизменно отвечавший:
- А чё вы тут ездиите?!
     Сейчас он, наверное, старший прапорщик…
     Нас подвезли дамы, рулящие ныне почти всем, и обе назвались Светами. Муж одной из них сидел, забившись в тёмный угол машины.
     С утра, в центре событий, народу мало. Ночью все обочины улицы у церквы были забиты машинами - люди прощались. Здесь, в центре Быстрого Истока, рядом и вокруг церквы: районная администрация, два памятника павшим в войнах односельчанам, пекарня с кафе, аптека, фото-сервис «Дарья» и, конечно, магазины, магазины. Люди тянутся тощей цепочкой вдоль ограды, где их ждёт осмотр-досмотр милиции-полиции. Осмотрели и нас, и наши сумки, спросили, заглянули… И мы поднялись на высокое крыльцо.
     Новая церковь построена на месте старой, разрушенной при председательстве на укрупнённом колхозе отца Валерия Сергеевича - Сергея Илларионовича - по инициативе самого Валерия Сергеевича. В очерке Надежды Лисицыной «На круги своя» («Ударник труда» от 19.11.2002г.) рассказана история строительства всех церквей, а по её свидетельству их было три, включая последнюю. Бизнес-план составили ещё в 1994году, когда на организованном им посту под вечер уже стоял прапорщик Дешевых. Построена церква в течение 2003 - 2004 года.         
     Спонсировали строительство и губернатор Тулеев, градоначальник Бийска Карпушкин помог с краном, он же и стимулировал местных предпринимателей. И помогал со строевым лесом, пихта, из Республики Алтай Иван Пустогачев.  Руководил стройкою Виктор Дмитриевич Кирьянов. Пришлось петь и плясать и самому Золотухину, вместе выступали на концертах с Ириной Линдт.  Просили помощи у Гайдара и других высоких руководителей, никто не отказывал, но и не дал, ни копейки. Писали письмо губернатору Сурикову, он выделил некие деньги.
     Появился и кортеж нынешнего губернатора о двух белых машинах. С охраною из четырёх крепких чёрных человек. И вошёл губернатор в здание администрации с местным главою, а потом вышел. Остальные главы районов, кто смог и захотел приехать, торчали кучкою у парадного подъезда. А народ всё прибывал, заполнял тротуары, вис на заборах, окружавших большую прицерковную площадь и  невозможно было протолкнуться к зрелищу смерти. Народ ждал, кучковался. Губернатор, сквозь плотную толпу в окружении охраны, двинулся с цветами от микрофона 5 канала ТВ в церву, в обход, по тротуару, чтобы подняться на крыльцо с запада. Справа от крыльца приставлен к стенке огромный дубовый крест - в основании гранитный набалдашник - и венок рядом.
     Широкие массы в ограду не пускали, суетились несколько фотографов у разверстой могилы, вдоль восточной ограды на деревянных подставках - венки, много венков, более восьмидесяти, и от президента, и премьера, и губернатора, и батарея телекамер.
     Народ тихо, терпеливо ждал.
     Наконец, на южных крыльцах появились люди с большими телекамерами на треногах, замелькали цветные служители Бога, поползли вниз по ступенькам старухи с клюками. И кругом, и по периметру, и  при входах и любых лазейках – полиция-милиция. И всё так же дул холодный, как во все века, пронзительный ветер и хмурилось непроглядное небо. И думалось, что сегодня 5 апреля, а всё холодно. И неуютно, и промозгло. И пролетал мокрый снег.
     Служение панихиды (в динамиках) прервалось, загудел колокол главный, тот самый, со словами вылитыми  «Не забывай, что я есть у тебя», затренькали маленькие, числом семь, и из-за угла, с запада, против часовой стрелки, выдвинулась процессия с красивым гробом на плечах специальных людей. И только она, процессия,  приблизилась к месту вечного успокоения раба Божьего – как повалил густой снег, и завихрилась метель. Пронесли мимо - утихла метель, умерился много снег. И во второй раз повторилось это же… Третьего круга (о нём объявили потом в новостях) не видел: навернулся с сугроба, с коего наблюдал, чуть не в окно аптеки. Тут же, на сугробе, подхватили под руки молоденькую девчушку, поволокли в аптеку, откачивать.
     И долго шла нескончаемая цепочка людей к могиле, бросали прощальную горсть земли. Пока люди не иссякли, не разошлись по домам, по делам своим. И потом, когда прощались уж совсем, пред закрытием крышки, опять валил густой снег. Остались родственники, жены Тамары уже не было, друзья и фотографы. И священнослужители, и сын Валерия Сергеича в их числе. Их было много, они блестели, светились, переливались цветами красок и все были крепкими, здоровыми. Был и главный - епископ Максим Барнаульский и Алтайский. Он что-то говорил Ирине Линдт у креста, широкий, приземистый, с широкою бородою, она смотрела на него с удивленным вниманием. И рядом часто зевал измаявшийся сын Ванька. И тут же рядом стояли братья его и племянники.
     И не думалось, что он совершил в своей жизни, много ли чего совершил, натворил ли…
     Просто умер человек.
     Умер человек неоднозначный, слабый, как и все мы, люди. Но, оказалось, он сделал намного больше за свою короткую жизнь, чем все окружающие, кто пришёл с ним прощаться и ещё будут приходить на его могилку, большее пространство осветил вокруг себя, больше оставил о себе и человеке памяти в этом мире…
     И появилось, заискрилось, заиграло в лужах и на небе яркое весеннее солнце, и стало легко на душе. 
     Я слушаю, смотрю на мутную пену суесловий и вижу Артиста с грустными глазами на печальном лице Моцарта и успокаиваюсь.
     Он шагнул в вечность…

                2013г.