Юрий Гашинов Секса хочешь?!

Вместо эпиграфа –
1982 год. Азербайджан. Пограничный
Городок Казах. В придорожном
магазине, в его хозтоварной
части, рядом с кастрюлей приколот
 ценник на русском языке –
Гаструл – 5 рубл.
Гаструлка – 3 рубл.
Гаструлчик – 2 рубля

Поводом для праздника может быть всё, что угодно. Юбилей, день тезоименитства, пребывание в Париже (если вспомнить Хемингуэя). А для родителей, сужу по себе, нет большей радости, чем визит взрослых детей. Только написал эти строки, как раздался телефонный звонок от дочери. Она – человек занятой: врач, педагог, где-то даже доцент. Но, к чести своей, родителей не забывает, о чем и предупредила: дескать, буду через полчаса и имею меркантильный интерес.
Правда, вся материальная заинтересованность часто ограничивается чашкой кофе в моём приготовлении. Ну получается у меня это. Хотя весь секрет отменной вкусовой гаммы напитка в свежей обжарке зеленоватых зёрен. И обязательно на чугунной сковородке, натёртой зубком чеснока. Турка должна быть медной, помол мелкий, огонь медленный, то бишь малый.
Так как к приходу дочери подготовительные стадии готовки были пройдены, я, под охи и ахи женщин, приступил к таинству Великого Делания*. Жена же в это время, сервировала стол в гостиной.
Только-только на поверхности турки начала формироваться пенка, а по кухне поплыл специфический аромат, раздается вопрос:
– Па, а что нам известно о Баку?
С детства, дочкиного детства, на любой её вопрос звучал развёрнутый ответ. С краткой исторической справкой, личной точкой зрения, которая не всегда совпадала с официальной. С тех пор прошло довольно много лет, но стереотип, о том, что папа знает всё, у моего ребёнка остался и поныне. Беседовать с отцом для неё интереснее, чем читать «Википедию».
Чтобы не пропустить момент кипения, беру краткий тайм-аут, заполняя его колоритным этническим анекдотом.
В гости к бакинскому профессору-филологу приехал из Москвы коллега славист. Походив день-другой по городу, задает за ужином вопрос хозяину: «Почтенный Мамед-Оглы, а, почему у вас жители сплошь и рядом рифмуют слова? Салат-малат, бассейн-массейн?»
Бакинец задумался и, на полном серьёзе, отвечает: «Культур-мультур сапсем нет!»
В запаснике у меня всегда найдётся парочка анекдотов об уроженцах нашей бывшей многонациональной страны. В этом смысле я интернационалист. И объектом для острого словца может послужить и татарин, и русак, и еврей. А о лицах кавказской национальности (обалдеть от такого словосочетания!) и говорить нечего. Часами можно рассказывать.
Отхохотались мы с дочерью (Это от Фрунзика Мкртачана – «я так хохотался»). Поставил я турку отстаиваться на пару минут. Тут и справочка о жемчужине Апшеронского полуострова сложилась в моей голове.
– Впервые Баку упоминается в девятом веке нашей эры, как место, где можно переночевать на Великом шелковом пути. Первая ассоциация у меня с зороастрийцами. ____________________
* Великое Делание – процесс получения алхимиками философского камня в средние века
Также припоминаются и Сергей Есенин, молодой Сосо Джугашвили и Фаина Раневская.
Дочь удивлённо приподняла левую бровь. Есть у неё такая привычка.
– Это та, которая дарила всем свои афоризмы? Вроде – «пионэры, идите в жопу».
– Ну, да. Имела такую привычку. Так вот в своей биографии Раневская как-то написала: «Родилась в семье небогатого нефтепромышленника»
Разлив кофе по микроскопическим чашечкам, я продолжил:
– В центре Баку есть район, где раньше жили армяне. Так и называется – Арменикенд. Там стоит памятник Рихарду Зорге – уроженцу этих мест. О двадцати шести бакинских комиссарах целую поэму наваял Маяковский. Но я помню со школы только Реджинальда Тиг Джонса – английского лейтенанта, командовавшего расстрелом. Не Герострат, но в истории остался!
Владела этими благодатными местами династия Ширваншахов, один из которых построил Девичью Башню на берегу моря. Сейчас это сооружение почти в центре города.
Россия, с времён Петра I, стремились овладеть Апшероном и, соответственно, обеспечить себя керосином и парафиновыми свечами. При этом коренное население практически не притеснялось, и в городе царила относительная веротерпимость. В далёкие благополучные годы ходила в Баку такая поговорка – мы гордимся золотыми сердцами русских, золотыми мозгами евреев, золотыми руками армян и золотыми зубами азербайджанцев.
Как говорят в Одессе – в каждой шутке есть и о чём задуматься!
Посмаковал кофе, долил из турки себе и дочери.
– Но времена нынче иные. Вместе с веротерпимостью исчезли армяне, на всякий случай разъехались евреи. А золотые зубы заменили металлокерамикой. И мугамы* исполняют нынче только на сельских свадьбах. Жаль, конечно, звучали эти песни круче тирольского йодля. Хотя, ещё есть чем порадовать себя в Баку – лепёшки с зеленью, кутабы, вкуснотища необыкновенная! А шашлык из осетрины? Такого разврата не знал даже Париж!!! Так, доченька, а в связи с чем возник вопрос о «Черном городе»?
Гостья отодвинула свою изящную кофейную чашечку с баронской короной.
– Спасибо, очень вкусно. Впрочем, как всегда. Ты у нас волшебник. Возвращаясь к твоему вопросу скажу, что намечается в конце мая там конференция. Как раз по теме моей докторской. Тезисы я выслала ещё в феврале. Сейчас дела на работе позволяют отлучиться в командировку, и шефиня не возражает. Порылась я в интернете, нашла в Баку красоты всяческие. Да такие, не хуже чем в эмиратах. Вот я и решила свериться с твоим мнением об этом городе.
– Ну, начну с банального. Страна – это люди. А народ там был доброжелательный. Немножко с хитринкой, чуть-чуть с ленцой. Хотя мы, со своей вечной суетой, воспринимаем восточную медлительность не как мудрость, а как лень!
Я допил из своей чашки и перевернул её левой рукой от себя. Потом погадаю. Этому как раз меня научили в Баку. А кофе действительно получился. Этакая пряность прослеживается с шоколадным нюансом и лёгкой горчинкой.
–Кстати, из характерного местного колорита, кофе находится на втором месте после нефти. А дальше идут: азербайджанский чай, лесные орешки, Девичья башня и стаканы особой формы – армуды, в которых подают чай. Пить из чашек считается дурным тоном. К достопримечательностям относятся гордые женщины с ястребиными носами и сросшимися бровями, и мужики с осиными талиями, и усами различной формы. От будёновских – до усиков-ниточек, как у Дугласа Фербенкса.
Я подкатил глаза к небу, крутанул поднятой кистью правой руки и зацокал на кавказский манер.
Дочка усмехнулась, – Тебе б одёжку правильную. Сапожки шевровые мягкие, шаровары и рубашку ситцевые, поясок наборный, да чёрный картуз. Был бы классическим кинто*, ____________________
* мугам – народная песня со своеобразным горловым исполнением
как у Пиросмани.
– Ладно, Катя-ханум, какая помощь требуется?
– Поговори с матерью. А то она найдёт тысячу причин для отмены поездки.
– Нет проблем. А ты невзначай покажи ей приглашение и текст тезисов с твоей фамилией. Одна будешь лететь?
– Думаю с коллегой. Ты её знаешь – это Лена.
– Что ж, девицы вы видные. Помните, что это восток. В мини-юбках и с голыми пупами по улицам не дефилировать!
*
Прошло три недели. Путешественницы благополучно вернулись домой. Обязательный магнитик с изображением, в этот раз, крестьянской парочки в национальных одеждах, обрёл место на нашем холодильнике. Пришлось потеснить престарелого австрийского императора с сиятельной супругой в уголок, к лапландскому оленю. В аэропорту нам с женой при вручении сувенира, походя, сообщили, что поездка удалась, доклад слушался со вниманием, город прекрасен, а кутабы подавались с пылу, с жару. И всё. Остальное потом, потом...
Дочь наша, помимо общей красивости (тут я могу быть субъективен), ещё и отменный рассказчик. Надо только выждать пока совпадут несколько составляющих – свободное время, её кураж и мой вкусно заваренный кофе.
Почти год эти три компонента не удавалось совместить. И подробности вояжа, то что составляет изюминку путешествия, оставались для нас скрытыми. А ведь в каждой поездке есть такое, что запоминается на всю жизнь. И, по прошествии многих лет, способно вызвать добрую ностальгическую улыбку. По себе знаю, поскольку обмотал большую часть Союза. Сначала с военным родителем, а потом уже самостоятельно.
Наконец совпало всё. И даже погода за окном была приятно-морозная. Привожу рассказ почти дословно.
– Первый день конференции я комментировать не буду. Этот официоз одинаков что в Стокгольме, что во Франкфурте или Бангкоке. На второй день был мой доклад и прения по нему. После перерыва мы с коллегой потихоньку покинули конференцию, поскольку на вторую половину дня планировалось восхваление фирм-спонсоров. Дело это нужное, но не интересное.
Как говорит наш отец – город надо познавать не только глазами. Гуляли мы по центру, где на каждом шагу попадались роскошные особняки дореволюционной постройки. Встречались и сталинские монументальные пятиэтажки, со скульптурами полуголых рабочих, крестьян на крышах и барельефами на фронтонах на сельскохозяйственную тематику. На сороковой минуте променада ваша покорная слуга обратила внимание на группу парней, следующую за нами. Вполне модно одетые без налёта вульгарности. Двое – кавказцы с тонкими чертами лица, ещё один, русый имел светлые глаза и нос картошкой. Естественно, указала своей подруге на эту «группу поддержки». Она сходу выдвинула версию о спецслужбе. У них, дескать, старший Алиев выходец из КГБ, а яблоко от яблони падает недалеко!
Когда я пригляделась украдкой к парням, их жадно-томным взглядам и выразительным вздохам, то у меня, как у великого Станиславского вырвалось: «Не верю!!!» Что это за филёры демонстрирующие откровенную симпатию объектам наблюдения. Да и сами девицы, то есть мы, на роль Мата Хари никак не годились. Разве что вызнать секрет приготовления долмы**.
– Хочешь, подойду к ним и спрошу как пройти в библиотеку? – обратилась я к коллеге.
Она отрицательно покачала головой:
– Во-первых – не полночь. И, судя по внешности, им Гайдай вряд ли знаком, не та ____________________
* кинто – уличный торговец, водонос, гуляка
** долма (кавказ.) – голубцы в виноградных листьях
ментальность. Вот продукция Болливуда типа «Зита и Гита» или «Танцор диско», это как раз то.

Вот так, как нитка с иголкой, мы с этой компанией заходили в кафе, ездили на метро (кстати, очень красивое оформление станций), торговались на базаре недалеко от вокзала.
Жили мы с подружкой в частной гостинице, почти в центре города. Трехэтажное здание, опрятное снаружи и чистенькое внутри. В полуподвале некое подобие столовой или кафе. При желании разрешено самостоятельно приготовить себе чай или кофе. Утром хозяйка Лейла, она же портье и горничная, кормит постояльцев завтраком. На удивление, азербайджанский чай великолепен – душистый, крупно-листовой и со вкусовым оттенком грецкого ореха. По моему мнению, способен успешно конкурировать с лучшими сортами цейлонского. Только нужна реклама.
На плоской крыше нашей гостиницы, при желании, можно посидеть в лёгком плетёном кресле и полюбоваться видом на Девичью башню и минареты нескольких новых мечетей. За завтраком мы осторожно выяснили у Лейлы-ханум, что это за явление – непрошенная «группа поддержки». На что получили исчерпывающий ответ: «Наши парни скромные. Будут ходить неделями за понравившимися девушками. Слова не скажут, так воспитаны. А вот если вы к ним обратитесь – тогда и бурку под ноги, и приглашение в ресторан, и комплименты. А так – стесняются».
На следующий день всё повторилось сначала. Тотже эскорт сопроводил нас на конференцию и занял скамейку в сквере перед консерваторией. Не мытьём так катаньем парни решили добиться своего. Наши же планы были диаметрально противоположны. К концу первой половины дня, когда под гимн Азербайджана конференция заканчивала свою работу, мы улизнули через черный вход. Как же! Быть в Баку и не выкупаться в море. Это практически не уважить хозяев. Тем более, что мы знали от Лейлы о таком месте как Мардакяны. Ещё при заселении нам устроили краткий обзор местных достопримечательностей.
– Там и парк приличный, и дом-музей Есенина, где он написал свой цикл «Персидские мотивы». И море, чистое, как слеза, и такое же солоноватое, и белый песок. В общем, сплошная романтика.
Тут хозяйка, в лучших традициях МХАТа, выдержала паузу и лукаво продолжила: «Если поедете в Мардакяны на поезде, обратите внимание на то, что за десять минут до остановки, проводники требуют задёрнуть все шторки на окнах. Это потому, что в 1903 году из Баку возвращался домой по железной дороге один английский лорд. Он стоял у окна, курил трубку и увидел как один местный красавица сел под кустик по малой нужде. Лорд дёрнул стоп кран, вышел из поезда и забрал этот женщин в Лондон. С тех пор вся женская половина посёлка выходит с надеждой к проходу этого поезда…»

Массовое пение птиц в парке напомнило мне хоровое исполнение песен и кантат на таллиннском «Певческом поле». Это когда почти все эстонцы собираются раз в пять лет в одном месте и поют, поют… в сопровождении духовых оркестров. Впечатляет прилично.
На окраине парка в конце пирса наблюдался дворец, оказавшийся рестораном. Красивым, как Тадж Махал, пустым, но готовым принять и накормить всех страждущих, которых в тот момент было всего двое. И вот, на бедных врачей-путешественниц обрушилось гостеприимство пятерых скучавших официантов. Наверное, гурии в арабском раю чувствовали себя хуже, чем мы. Любое желание кулинарного толка исполнялось как по мановению волшебной палочки. Но, не без томных взглядов и демонстративных вздохов.
К хорошему привыкаешь быстро, поэтому я не стала /и коллеге не велела/ задерживаться в ресторане. Поели, расплатились, чуть не утонув в потоке комплиментов и быстренько на пляж.
Берег порадовал девственной чистотой, отсутствием людей и мусора, горячим песком, ленивой зеленоватой волной и новенькими лежаками. Народ, ещё раз повторю, не наблюдался. Но стоило нам переодеться в купальники, как в поле зрения появилась парочка раскормленных мальчишек лет двенадцати. Явно аборигены – черноволосые, черноглазые. Пухлые щёки, косая сажень в заднице, обтянутой одинаковыми красными шортами «Найк». Но активность неимоверная. Нарезав молча пару кругов, как говорят военные – проведя рекогносцировку, мальчишки остановились. Тот, что потолще выкрикнул: «Секса хочешь?», и отбежал шага на четыре.
Тут же нескромное предложение озвучил и второй орёлик. И понеслось, без перерыва, долго, почти час.
В конце концов это начало действовать на нервы. Первой не выдержала моя коллега. Ленка, девица с внешностью модели и грацией Наоми Кембелл, кандидат медицинских наук, педагог высшей школы, вскочила с лежака и, состроив зверское выражение лица, на очередной призыв половых агрессоров завопила: «Хочу, хочу, секса, Маши, медведя, каши. Убить вас хочу!!!»
Исчезновение пацанов произошло в один миг, как в сказке. Вот они были. Рядом. Упитанные, нахальные. А через секунду – только угасающая дробь босых пяток по прибойной кромке.
Тем временем солнце клонилось к закату. Плечи пощипывало. Да и ветер с моря стал более прохладным. Быстро собравшись, мы направились через парк к остановке рейсового автобуса. Зайдя в салон, я обратила внимание на двух суетливых подростков, устроившихся на переднем сидении. Пригляделась, точно – наши назойливые знакомцы в красных шортах. Не знаю уж, что на меня нашло, но тихонько, на цыпочках, я подкралась к парочке и драматическим шепотом спросила: «Так как там, насчёт секса?»
Подростки оглянулись и с воплем, как будто увидели Фреди Крюгера, отталкивая друг друга, выскочили из автобуса. Водитель удивлённо вздохнул, поправил кепку и нажал на педаль газа. Мы с Еленой были единственными пассажирами этого последнего автобуса из Мардакян. Оставалось надеяться на то, что деятельные в сексуальном плане мальчишки, не пропадут.
Каково же было наше удивление, когда через пять минут автобус обогнала «Волга» с прикрученной на капоте эмблемой «Ролс-Ройса». Из окошек автомобиля торчали две юные иссине-черноволосые личности и, глядя на нас, восторженно орали: «Секса хочешь?!! Секса хочешь?!!»

P.S. Эта фраза, со временем прочно вошла в обиход семьи и нашего близкого окружения. И когда кто-нибудь начинает жаловаться на плохую погоду, неудачи в делах или несварение желудка, в ответ звучит: «Секса хочешь?!»
И, знаете, помогает…