Польские зарисовки

          Августовская ночь 2012 года, жара.
      И приснится же такое: Польша, лето 1968 года.
      Еще в марте на заседании парткома ХЗВИ решался вопрос – кто из студентов поедет на летнюю производственную практику в Польшу. К тому времени я заканчивал обучение на 3-м курсе ветеринарного факультета и даже не помышлял о зарубежных поездках. Скромно работал художником в стенгазете «Ветфаковец». Правда, постоянно совершенствовался в своём художественном амплуа: первую страницу величиною в лист ватмана стал рисовать лично и никаких печатных плакатов не признавал. Люди это быстро заметили и каждый следующий номер газеты ждали от меня чего-то такого, экстраординарного. Особенно удавалось изображение В.И.Ленина за работой. В сегодняшнее время не знаю, как бы на это реагировали, а тогда всё шло на «ура».
        К нам в институт «повадились» ездить студенческие делегации из сельскохозяйственного университета во Вроцлаве во главе с преподавателем Михалом Мазуркевичем. Они таки здорово танцевали по вечерам у нас на танцплощадке. Просто совершенство. Ну, а мы, как обычно на танцах однообразно раскачивались влево-вправо, вперёд-назад. Чтобы оплатить свои расходы по пребыванию в СССР наиболее шустрые поляки проводили дни у входа в наши продуктовые магазины, пытаясь с рук продать польские вещи. Не могу сейчас не сказать о том, что два свитера, купленные мною у них тогда, я носил потом еще лет эдак двадцать пять с великой благодарностью польской лёгкой промышленности. Качество изделий было непревзойдённое.
        В начале лета 1968 года во время выпуска нового номера стенгазеты наш тогда редактор сообщил, что утвержден список студентов для поездки в Польшу и среди них была моя фамилия. Отбирали жестко лучших: отличников учебы, спортсменов, участников художественной самодеятельности, членов студенческого самоуправления и т.д.
       Началась усиленная подготовка в виде разучивания украинских и советских песен, истории польско-советских отношений, польской культуры, правил этикета и др. Это вам не сегодня.
       В поезд на дорогу взяли два ящика помидоров, лук, хлеб. В Киеве пришлось ждать поезда до Бреста целый световой день. И где мы только не были в столице Украины за это время. На границе в Бресте опять гуляем несколько часов к ряду. И тут я совершенно случайно встречаю на перроне своего одноклассника Сашу Фадеева в военной форме сержанта Советской Армии, едущего из Германии в краткосрочный отпуск в Харьков. Бурно и весело обнимались при встрече, да так, что привлекли внимание пограничного наряда на перроне. Пришлось показывать документы и обьяснять, кто есть кто ( а в августе 2012 года на ж.д. платформе мы не узнали друг друга при встрече и спрашивали : «Это ты Саша Фадеев?» «А это ты Саша Яковлев?» Нам ведь уже стало по 62. Ещё узнаём, но не всех).
        Очень необычные ощущения при пересечении государственной границы СССР. Выглянув в окно вагона, я увидел огромную арку над железнодорожным полотном с надписью «СССР», которая удалялась назад. На вышках гордо стояли советские пограничники в автоматами на перевес. Первая польская станция «Terespol», первая остановка для досмотра польскими таможенниками и пограничниками. Я никогда не видел, чтобы людей в наручниках и под дулом автоматов выводили из вагонов, а  вот пришлось. Не знаю, что они там нарушили, но ведь, что-то нарушили в конце концов. Пытались провезти через границу контрабанду: детские игрушки, обувь, сигареты и прочее.
         В вечернее и ночное время наш поезд прошел по Польше, минуя большие города, и прибыл к утру во Вроцлав. Если кто помнит, его немецкое название Бреслау. Во время  Второй мировой войны тут были жестокие бои  с немецкими захватчиками. Тут прямо на обычную городскую площадь Grunvaldski садились военные истребители, как немецкие, так и советские. В этом голубом небе воевал советский асс, лётчик-истребитель Александр Покрышкин. «Ahtung! Ahtung! В небе Покрышкин! В небе Покрышкин!»- истерически тревожно звучало из динамиков на немецких военных аэродромах. А это значило, что надо срочно убегать немецким ассам из этого района, ибо встреча в небе с Покрышкиным всегда заканчивалась в его пользу.
        Однако, в 1968 уже практически ничего в облике Вроцлава не напоминало о недавней войне. Только на фотографиях 1945 года, собранных в небольшие печатные альбомы можно было увидеть Варшаву в виде бесконечных белых развалин. Я всегда удивляюсь, как так можно было за каких-то двадцать послевоенных лет отстроить разрушенные до основания польские города Варшаву, Вроцлав, Краков, Познань, Гданьск и привести всё в идеальный порядок. Да так, что мы смотрели на эти, восставшие из пепла города, разинув рты от удивления. Не скрою, что тогда в 1968 году, поляки достигли уровня жизни, которого у нас еще и сейчас пока не предвидится. Я живу с этой мыслью и вопросом «Почему так?» уже 44 года. И не могу сам себе на него ответить. И никто не может.
         Поляки очень хорошо к нам, студентам из СССР, относились. И лишь однажды в Варшавском трамвае, на ступеньку которого нам с моим товарищем  пришлось запрыгнуть на ходу, я увидел откровенное презрение в глазах многих пассажиров, особенно когда мы на строгое замечание в наш адрес объясняли  кондуктору о том, что мы студенты из СССР. Из глубины вагона послышалось нечто по смыслу, мягко говоря, «зоологическое». Да, конечно, у них в стране никому бы не пришло в голову запрыгивать на ходу в трамвай.
         Были и весёлые моменты. Как-то наша делегация, которую возглавляли два молодых профессора пришла на экскурсию в исторический музей города. При входе продавали пиво «Портер» (крепкое, черное и густое, с запахом кофе). Пока ждали у входа, выпили по два бокала. Но… через несколько минут заснули за столиками перед входом в музей. В демонстрационный зал вошли только человек шесть, включая наших руководителей. Руководители пиво не пили. Но, потом и эти наши студенты мирно заснули под сенью древних знамён польских шляхтичей. Их стали будить. Но удалось это не сразу. С тех пор пиво этой марки не пью. Да его нигде и нет.
          Несколько раз ходили в ночные интернациональные клубы Вроцлава. Это было что-то с чем-то. У нас в стране в то  время подобные заведения были открыты только для иностранцев. Очень громкая музыка, море народу из разных стран. Танцы народов всего мира. Диджей постоянно напоминает присутствующим о том, какие такие люди, из каких таких стран тут присутствуют. За это, конечно же, надо выпить. Пиво, в знак дружбы, ящиками дарили одна делегация другой. За наши столики подсели молодые югославы, которые пытались петь русские песни, особенно «Катюшу» и угощать десятками бутылок пива. Остальные делегации, как мне показалось, испытывали некоторую зависть к югославам, потому, что им удалось так близко общаться с советскими студентами.
          «А поутру они проснулись…». Утром  у подъезда гостиницы Labirint нас ждал екскурсионный автобус, чтобы ехать в Судетские горы, на юг Польши, изучать альпийские пастбища (паствиська). Отъезд был назначен на 8 утра, но нашим руководителям удалось разбудить и поднять нас на ноги только в 11.
          Я постоянно делал путевые зарисовки - в основном портреты поляков. На одной из многочисленных встречь с молодёжью Польши за столом напротив меня сидела молодая симпатичная пара польских комсомольцев. Я тут же набросал карандашом их портреты в своём походном альбоме и подарил их «оригиналам-натурщикам». Они были «у захваті» и начали лихорадочно искать, что бы такое подарить мне в ответ. Я убедительно просил их не делать этого. Но, наконец, они нашли в женской сумочке очень оригинальную зажигалку в виде подводной лодки с рубиновым глазком на башне и протянули её мне. Вот тут подошла и моя очередь побывать «у захваті». Зажигалка редкой красоты. Моей удаче завидовала вся наша делегация. Однако судьба зажигалки по возвращении нас на Родину была не долгой. Один друг на танцах попросил прикурить, но бензин закончился. Он взял зажигалку и пошел в толпу танцующих заправить её. Но, не бензином, как оказалось, а спиртом или еще чем похуже, не знаю. С того момента зажигалка перестала работать окончательно и необратимо. Жаль.
           В одном из придорожных польских кафе нам предложили чаю. Обычное дело. Но! Принесли чашки, где в чай были опущены… бумажные пакетики на ниточках (?). Доселе мы такого дива никогда в жизни не встречали. И потом у себя на Родине еще много лет не встречали. Не знаю, как кто, а я теперь числю в своей жизни знакомство с чаем в пакетиках с июля 1968 года в Польше. Там же и тогда же я впервые увидел настоящий «Фольксваген» - каплю, ярко желтой масти.
           А Вы никогда не пробовали польский яблочный суп? Один раз в жизни я его таки пробовал во Вроцлавском ресторане «Под злотой качкой». Как-то заболело горло. Делегация уехала на экскурсии, а я остался лежать в гостинице. Прибыл наш куратор – аспирант с-х университета. Весёлый коренастый брюнет. Отвёл меня к польскому врачу. Выписали лекарство. Пошли в ресторан отобедать. Но, там в дневное время почему-то ничего, кроме «супа яблукового» и хлеба, не оказалось. Пришлось есть, но без всякого аппетита. В меню был еще суп свекольный. На первое блюдо это по нашим понятиям никак не годится. И на второе тоже. Чувство голода не покидало меня целый день, аж до приезда наших ребят с экскурсии. Кстати, о пище. Довольно часто нам предлагали даже во время посещений сельхозпредприятий и фермерских хозяйств «моноугощения». На всю толпу в 20 человек давали блюдо с горой бутербродов, состоящих из очень тонко нарезанного серого хлеба, нарезаных помидоров и очень уж тонко нарезанной колбасы. Когда почти всё сьедали - подкладывали новые. Ничего другого. Пока мы жевали «бутеры», устроители произносили пафосные речи в адрес делегации студентов из СССР. Хоть целый день ешьте одни лишь бутерброды. Еще для запития было по большой чашке кофе на человека. Тогда в Польше в любом кафе публика мало ела, но читала газеты, пила кофе из полулитровых чашек и очень много курила.
            На большой современный перекрёсток в центре Варшавы гости и жители столицы приходили посмотреть на женщину-регулировщика дорожного движения. Она была высокого роста, статная, золотоволосая, в форме полицейского. Очень красивая сама по себе и так же красиво работала с загадочной улыбкой на лице, подчиняя себе жезлом  громадные потоки машин. В большой толпе зевак на всех языках поговаривали, что это «известная польская певица Анна Герман. Здесь она просто подрабатывает». Эту фамилию я тоже услышал впервые в жизни в Польше.
            Много интересного и незабываемого было в Польше тем жарким летом. Было и такое, что не поддаётся объяснению. К примеру, поезд из Бреста прибыл в Киев утром. До вечера, т.е. до отхода поезда на Харьков в запасе был еще целый день. На вокзале снова встречаю своего одноклассника, сержанта  Фадеева. Его поезд, как и мой, но на Брест, тоже отходит вечером. Пошли гулять по столице Украины. Больше времени были на городском пляже на левом берегу Днепра. Ходили на Выставку достижений народного хозяйства. Ели много мороженного. Курили запашный табак из подарочной (для командира роты) трубки. Я провожал его продолжать службу в Группу советских войск в Германии (ГСВГ) на поезд, который отправлялся на час раньше нашего.
            Через два года и меня призвали в стройные ряды вооруженных сил Страны.