Вымерли

Он, как умный человек, не страдал любовью к пассеизму. Его вообще мало воодушевляло все происходящее, но к прошлому возвращаться не хотелось тем более. Там, на руинах государства, невозможно было построить ничего нового и светлого. Здесь, в самих руинах, тем более, но все же жизнь под завалом была лучше той, где, как в самых страшных утопиях, люди маршировали сутками, просыпались и засыпали в одно и то же время изо дня в день, не чувствовали эмоций и не замечали, как пролетала жизнь. Словно во сне, опьяненные от неги слов, летевших из рупоров правительства, люди делали то, что веками им вбивали в голову от рождения. Сэму не повезло и повезло одновременно: он был отбросом общества в страшные времена диктатуры и выжившим в последний переворот, разрушивший общество и ... который не привел ни к чему хорошему, только к пеплу на местах, где были города, и к полному истреблению, а затем и вымиранию нации.

Среди камней мужчина сидел и даже не плакал, лакая воду из лужи. Слез не осталось. Воды тоже. Да, странно было назвать такого человека знающим и помнящим хоть что-то, но память была неумолима: то и дело выдавала она ему картины прошлого, при которых он ежился и сжимался в комок. Сэм помнил слова – они так ярко били в барабаны каждый раз, но не мог их выговорить, да не с кем было и разговаривать: давно мужчина не видел в округе никого живее себя. Где бы хоть кошка или собачонка пробежала – и те вымерли, как его никудышная нация. Вымерли. Вымерли. Вымерли, как будто старая баба-торгашка роет у него в голове, вся замотанная в платки да в шали, стоит на морозе в его голове, притаптывая снег то одной, то второй ногой. Отдыха. Отдыха дайте умирающему человеку, и Сэм валится в грязную лужу лицом под проливным дождем. Руки поджались под тело, как у спящей кошки, челка скомкалась, как грязный лист бумаги, правая нога криво легла, подвернувшись.
Не так должен умирать человек. Не так безобразно. Красивее. И, кажется, сейчас режиссер выкрикнет «снято», группа киношников подбежит к Сэму, он встанет живой, помощница укутает его пледом и отведет в вагончик, где напоит горячим чаем, все похлопают друг другу, поздравят с последним отснятым кадром многообещающего фильма. Но никто не хлопает, только дождь стучит по пустой черепушке Сэма.

19/1/16

Редактор: Настя Шварц

Иллюстрация: Artem Cheboha