Здравствуй, жопа, Новый год!

Владимир Михайлович Брюханов сидел на своем рабочем месте, расположенном в сантехнической мастерской жилищно-коммунальной конторы и, пуская дым в потолок, размышлял.
Сначала он вспомнил, как третьего дня ходил со своей супругой в супермаркет, где занимался в основном толканием тележки, да скучающим разглядыванием продукции на стеллажах, пока его дражайшая половина выбирает чего-то для домашнего хозяйства. Он вспомнил, что внимание его тогда привлекли домашние шлепанцы, цена который оказалась равной двум бутылкам водки, что повергло нашего героя в состояние близкое к шоку, жаба душила, глядя на эту цену. Но, однако же, не далее как вчера пришел его давний друган Леха, и стал жалостно и горько стенать о том, что ему плохо. Владимир Михайлович не стал язвить вопрошая кореша, - почему это он приперся к нему, а не пошел туда, где ему накануне было хорошо, а, вздохнув, субсидировал из собственной заначки, покупку бутылки, для поправки здоровья. Распив вдвоем оную, он отправил Леху за второй, потом за третьей, потом...
В общем, потраченных средств вполне могло бы хватить на тапочки для себя самого и супруги, даже, наверное, и для охломона бы нашлось, если он сейчас не в тюрьме сидел. Супруга нынче утром сильно ругалась, крича, что дома денег совсем нет, а он пьет незнамо на что, но, как говорится, пусть хоть горшком называет, лишь бы в печь не сажала. Хотя конечно, все ж таки Новый год на носу, а ресурсов для празднования негусто. Какой-нибудь премии по итогам года и ждать нечего, ее лишили еще в январе. А для «калымов» не сезон, никто зимой унитазы и трубы канализации не меняет, да и самих калымов все меньше и меньше - конкурентов развелось из молодых да непьющих.
Леха нынче, понятное дело, нос не кажет, а поди перед кем-то другим стенает и на жалость давит.
Хорошо, что народ по работе особо не беспокоит. А то ведь сломается у кого-то клапан бачка на унитазе, так нет, чтобы тихо-мирно наполнять тазик или ведерко и смывать самостоятельно, бегут и верещат дурными голосами» «Владимир Михайлович, у нас проблема...» Да эти говнюки, о проблемах ничего не знают! Вон, в деревнях, - сбегал на улицу в дощатое сооружение и смывать не надо. Ну, поддувает слегка, а особо чувствительным можно прищепки купить. А здеся, вишь ты - «не смываиииит». Зажрались! Да за эту, извиняюсь, зарплату вполне можно приходить на работу, чтобы там пребывать лишь в горизонтальном положении, слушая радио, а ежели какой-нибудь хмырь из начальства и вякнет чё-нить типа «Ты как смеешь лежать? Встать немедля!», то в ответ можно и сесть. Но начальство смирное! Кого они еще найдут за такую зарплату? В общем, они делают вид, что платят, а им в ответ делают вид, что работают...
Но тут грустные размышления Владимира Михайловича были прерваны появлением давнего знакомого Борьки Винокурова, по кличке «Профессор», который благим матом орал: «Михалыч, выручай!».
Этого Борьку он еще юнцом помнил, в соседнем доме проживает. Девки ему очкарику не давали, вот он и страдал. Стихи все читал. А потом пошел в культуру. Артистом не взяли, так он в какой-то клуб. Лет через пять на человека стал походить, - ну, там, стакан махануть без закуси или бычок щелчком к потолку, и не важничал, запросто с народом какой-нибудь «самокат» у киёска купленный распивал, и материться стал виртуозно, такое, порой завернет, заслушаешься! И учил, что лучше всех запах от свежевыпитого перебивается не жвачкой, а семечками жареными или листом лавровым. «Профессором»-то его сперва за очки дразнили, а потом стали уважительно величать, от умения в любом состоянии, оценив мутным полуоткрытым глазом содержимое вручаемой бутылки и число емкостей под содержимое, разлить это, даже закрыв вышеупомянутый глаз, поровну. Общественность не раз проверяла, промаха не было! Вот, оказывается, чему их в институтах-то учат!
Итак, орал этот Борька, как-будто будто засорился унитаз у него, или с трубами чего, но оказалось, что дело в другом.
Тут надо сказать, что когда с Борькой потребляли, он всегда просил показать, как Владимир Михайлович изображает разных типов из телевизора и ржал при этом как конь, приговаривая, что тому надо было в артисты идти, что у него талант и какая-то комедийная ампула от рождения. Но Владимир Михайлович, ни о какой «ампуле» не ведал, он вообще лекарствам не доверял, предпочитая от всех болезней только водкой лечится: с перцем от простуды, с солью от живота - проверенное, надо сказать, средство!
А, Борька меж тем рассказал. Он ведь, как уже говорилось, по культуре, а для них этот самый сезон предновогодний, как сенокос! За половину месяца на утренниках всяких «жировой запас» на полгода создать можно. Вот они и «косят капусту». А тут артист один, который должен был играть кота Леопольда, перебрав понятно чего, навернулся с лестницы, поломав себе нижнюю конечность и получив еще себе разные травмы головы. Ну, с ногой бы еще прокатило, и на костыле по сцене поскакать можно, заплывшие глаза еще можно было бы скрыть под темными очками, синяки гримом замазать, но вести диалоги лишившись почти всех передних зубов и от этого не выговаривая половину букв - это уже согласитесь перебор! Ведь там дети и мамаши ихние, они могут и претензии предъявить. А заменить некем, все заняты. Страда. Вот и вспомнил Борька о «таланте с ампулой».
Владимир Михайлович, понятное дело, отнекивался сперва, но, можно сказать, не совсем искренне. И дело не в поллитровке, которую Борька достал, и не в деньгах, что он посулил за участие, а захотелось проверить, каково это артистом быть. Тем более, что там и петь не надо, фонограмма записана, надо только повторять «Ребята, давайте жить дружно!».
В общем, раздавили они принесенную, Владимир Михайлович быстро сходил к начальству, взял отдых «без содержания» и поехали они на трамвае в клуб, где представление должно происходить.
Первый, кого они встретили в фойе - был «Терминатор». Электрик, а когда-то работали в одном ЖЭКе, а звали его так, и вовсе не потому, что он как качок, или буйный, даже наоборот; худющий, и лысый, просто родители умудрились его Арнольдом назвать. Доктор наук он был когда-то, даже в каком-то институте секретном чего-то делал, телики наши российские, помнится ломались постоянно, так он их с закрытыми глазами чинить мог. А расчитывались с имя понятно чем, вот он и пристрастился. Ни на одной работе больше года не держался. Кодироваться даже пытался, но у нас такие «хакеры» - любой код взламывают.
Оказалось, что «Терминатор» тоже в доле, на этом представлении за фонограмму и за свет отвечает. Он сразу же шепнул Владимиру Михайловичу, чтобы перед началом представления непременно заглянул к нему.
Пошли в «гримерку». Там было надымлено и уже сидело несколько человек. Две тетки, которые должны были изображать мышек, кричащих «Леопольд, выходи!». Только одна больше на хомячиху, (Михалыч вспомнил, что у охломона такая когда-то была, он с ней еще в «концлагерь» играл), а другая на крысу. Еще одна костлявая, явно Бабу Ягу играть должна, даже гримировать не нужно. Девица в такой короткой юбке Снегурочка. Мужик с короткой стрижкой и впалыми глазами, только не было наколок на руках, а когда он представился «Серый», то все сомнения отпали, что он волка играть будет. И еще какой-то плюгавенький мужичонка с вертлявым лицом, Коля - скорее всего заяц. Борька всем и им Михалыча представил, подчеркнул, что у него все впервые, просил поддерживать.
Баба Яга, куря сигарету продолжила, видимо прерванный приходом, рассказ, - так вот звонит ей режиссер праздника и предлагает сыграть «Царицу Ночи» на Новогодней елке, мол, только ее видит в этой роли. А она ему с таким апломбом, типа, - и это вы мне смеете предлагать?, а он ей, - ох, чуть не забыл, за это вам заплатят столько-то тысяч долларов. В трубке молчание, а потом уже другим тоном: «И что, это представление увидят российские дети?..»
Все кисло улыбнулись.
- А, кстати, где же наш Дед Мороз, которому и нос красить не нужно? - спросил Борька, но рассмеялся на эту шутку только одни Михалыч, видимо она давно для всех здесь была привычной.
- Господи, время-то еще полчаса до полудня, - отвечала Снегурочка, - можно сказать, почти ночь. Вчера допоздна по квартирным заказам ходили. Так везде же подносят, вот он и переусердствовал, поди еще не оклемался как следует, но приедет, в первый раз что ли.
«Заяц» с «Волком», то есть Колян с Серым переглянулись, дружно встали и пошли в коридор, по-пути хлопнув меня Михалыча плечу, - Пойдем, туалет тебе покажем.
Он было удивился, - ужель Борька рассказал им, что сантехником работает, но в туалете, Колян достал из загашника початую бутылку и пластиковые стаканы. Плеснули.
- Ну, для храбрости и за первый раз! Ты, - говорил Заяц, - Михалыч, главное, не тушуйся, если и пургу начнешь гнать, так гони уверенно! Не стремайся!
Серый волк при этих словах расхохотался
- Гы-гы-гы, - показывая на «Зайца», - Никола как-то раз спьяну, заячьи штаны задом наперед надел и давай у елки скакать. Вот успех был!!!
Колян-Заяц не обиделся, а радостно захихикал в ответ! Серый же разлил оставшееся по стаканчикам, поставив опорожненную стеклотару в уголок. Выпили за успех, рукавами занюхали. Потом они переглянулись и дружно выудив из карманов смятые купюры.
- Ты, - говорят, - Михалыч, возвращайся пока в гримерку к нашим «прынцессам», а мы за добавкой сгоняем.
Михалыч вышел, и проходя по коридору, увидел маячившего в одной из дверей «Терминатора» призывно машущего рукою. Он даже еще не успел войти, как получил стакан с налитой водкой прямо в руки. Опрокинул его махом, и рукавом, опять же, занюхал...
Посидели, вспомнили контору и главного инженера Грибанова, который «Терминатора» уволил, когда тот что-то сделал, отчего пропал свет почти во всем микрорайоне. Потом и Михалыч поведал о том, как попал сюда. Но «Терминатор» его успокоил.
- Ты, главное, - говорит он слегка заплетающимся языком, - не тушуйся! Видал я, этих (тут непечатное слово) артистов, которые даже на карачках роли играли (еще непечатное), а иные (дальше вообще непечатное) и про оральный секс и про продукты пищеварения - сложно завернул. Я ж говорю, без пяти минут - доктор наук! А ты, - говорит, - нормальный мужик, наш, отбарабанишь. Тем более, что петь не нужно все на фонограмме... Давай еще, за успех нашего предприятия! Я здесь уже год, но боюсь выгонят, а куда я тогда? Дворником разве что, но у меня среди всех пятерок, четверка была по «астрономии» - вдруг по конкурсу не пройду - и он захохотал, будто захлебнулся выпитым.
В общем, посидели, после чего пошел Владимир Михайлович в гримерку, где застал лишь Снегурочку с Бабой Ягой. Мышек не было.
- ...Отыграла я, - говорила Снегурочка, - захожу на кухню, а мой там, понятно, угощается. Я ж не дура, чтобы дождь или торнадо останавливать, он если решил выпить, так выпьет. Короче, села я на табуретку и закурила. А тут та, которую мы только что поздравили, нет, чтобы подарки рассматривать, врывается на кухню, и там видит меня с сигаретой и начинает дико орать... Снегурочка видите ли курит - у ребенка сдвиг сознания!
- Мда, - тяжелый случай, - к сказке пришел пушистый, белый полярный зверек, - ядовито резюмировала Баба Яга, прикурив новую сигарету. Но сделав затяжку, она положила ее на блюдце, стоящее перед ней, встала и вышла.
- Сука, - выдохнула ей вслед Снегурочка, - у нее ритуал такой: прикурить сигарету и в сортир. Придет, докурит, и дальше все, мол, будет в ажуре. Но посидев секунд десять, яростно выпалив, - А вот хрен тебе! - взяла сигарету и в три затяжки выкурила ее. Оставшееся, положила обратно.
- А, что, Василий Михайлович, - обратилась она к нашему герою, - неужели ты и вправду в первый раз? А что это вас сподвигло, вы ведь не из «наших»? - говорила она, даже не слушая ответный слабый лепет. Просто вытащила из сумки какое-то иностранное пойло и из стола пару пластиковых стаканчиков. Налила и протянула.
- Давайте, так сказать, за дефлорацию, - и расхохоталась.
Владимир Михалыч вспомнил знакомую, что цветами торгует, и что она все время слово «флора» употребляет, но так и не понял, за какие цветы должен пить, но выпил. И Снегурочка, налив себе, опрокинула и тоже, без закуси. Потом спрятала стаканы в стол, а бутылку в сумку.
Тут вошла Баба Яга, Снегурочка, пождав губу, молча вышла.
- Вот, коза, - выпалила в сердцах Баба Яга, - выкурила (это она про сигарету)! Потом закурив новую, достала из своей сумки тоже чего-то иностранное в стеклотаре, а из стола вынула, кажется, те же стаканы и налив, один подвинула Михалычу.
- Давайте, Валерий Михалыч, выпьем за искусство, - сказала, - Вы человек, не испоганенный этой нашей херней, и я расскажу вам такой анекдот: В общем, Снегурочка и Баба Яга болтают за кулисами в курилке.
- Мне нынче такой страшный сон приснился про нас с тобой! - рассказывает Баба Яга. - Представляешь, будто мы обе умерли и я попала в ад. Там ужас невыносимый. И я плачу, плачу и говорю им всем: как же так, вам любой скажет, что я хорошая. Я и долги вовремя отдаю, и не сплетничаю, и с мужем хорошо живу, и за всю жизнь ни на один спектакль не опоздала. За что же меня в ад? А они, представляете, отвечают: все, мол, так, конечно, но ведь актрису больше и поместить-то некуда!
- Так ты говорила, что сон про нас с тобой, - удивляется Снегурочка.
- Ну да! Я все плачу и говорю: как же так, я только что видела, как Татьяну в рай отвели!
- А они?
- А они говорят - ой, ну какая она актриса?!
И Баба Яга засмеялась каким-то нехорошим смехом, напоминающим воронье карканье.
Тут в двери показалась явно косоглазая физиономия Зайца-Коляна, половиной лица делающего знаки Михалычу, который намек понял. Встал и вышел.
В туалете выяснилось, они взяли еще две.
- Сколько водки не бери, - хмыкнул Серый, - все одно за новой побежишь.
Заяц снова захихикал.
Выпили, а Серый рассказал, как первого января, играя оленя в «Снежной королеве», должен был по роли, в числе прочих, оживить своим дыханием замерзающую Герду, и так усердствовал, что героиня на которую кроме него дышали еще шестеро, потеряла сознание.
Вторую бутылку оставили на «торжественное завершение», но тут в туалет вбежал Борька. . Погрозил всем пальцем, сказал «Плесни», потом: «Уже первый звонок, тебе, Михалыч, тебе на сцену, но ты, главное, не тушуйся!»
Выпил и убежал, не упомянув про уверенность.
На обратном пути в гримерку пути они открыли двери щитовой «Терминатора».
Тот, сидел за столом, украшенном двумя бутылками водки и при этом обхватив обеих мышек. Увидав вошедших, все радостно заорали, будто только и ждали их прихода, налили.
- Ты, Михалыч. - Главное, не тушуйся - наперебой заверещали грызуны.
- И петь тебе не надо - фонограмма, - похлопав по пульту, еле ворочая языком, завершил «Терминатор»...
Михалыч снова выпил, опять же занюхав рукавом, и пошел на сцену.
Он вспомнил, что когда-то попал под поток внезапно лопнувшей трубы и его окатило холодной водой, - вот нечто похожее он испытал шагнув из-за кулис на освещенное пространство. Заиграла музыка и кто-то в динамиках запел о том, что детишки ждут Новый год, а я (ну, то есть Кот Леопольд) должен им обеспечить праздник. Он на негнущихся ногах стал скакать по сцене около елки. А потом появились мышки, орущие «Леопольд, выходи!» и он отвечал, как положено: «Ребята, давайте жить дружно!». А потом пошла часть с участием Бабы Яги и Серого волка и он ринулся в гримерку.
Борька там рвал и метал, требуя Деда Мороза, а Снегурочка, ковыряя ногти, спокойно отвечала, что тот вот-вот должен прибыть, что он никуда не денется. Он же профессионал!
И тут дверь распахнулась и Дед Мороз вошел. Или можно сказать, рухнул, как мешок с картошкой. Было непостижимо, как он сумел дойти. К тому же обнаружилось, что недостает такого атрибута, как красная шапка Деда Мороза. Видимо забыл в такси или дома. Паника, конечно, но положение спас Борька, сняв с себя свои красные труселя и намотав их на голову еле живому «дедушке».
- Вадик, - закричал Борька, - ты работать сможешь?
- Мастерство не пропьешь, - глядя в зеркало, хмыкнула Снегурочка, поправляя юбку и прическу, - вы его, главное, до сцены доведите, только, глядите, чтоб не упал, - костюм тяжелый, сам не поднимается.
Михалыч тоже ринулся на сцену.
Прожекторы горели. Было дико жарко. Так-то Владимир Михалыч градус держать умел, и народ не раз говорил, вот, вроде выпил, а незаметно. А тут от жары развезло. Поплыл. Стоит и лепечет что-то, сам не поймет чего.
И тут Дед Мороз вышел.
Обведя мутным взором зал, он с трудом произнес:
- Здравствуйте, дети.
-Здравствуй, дедушка, - дружно закричали ему в ответ детишки.
Он, выслушал это, еще около минуты молча постоял, причем на лице его явно отражалось то, что даже можно назвать процессом мышления. И наконец выдохнул:
- Дайте мне стул!
Рухнув на подставленное, он еще пару минут в тишине мрачно озирал детское скопище, желающее прочесть ему стишки и пропеть песенки, и, наконец, изрек, покачав головой:
- Ой, дети, как же плохо вашему дедушке!..
- Дедушка, а почему елочка не горит, - встряла, пытаясь спасти представление Снегурочка.
- А ху.. А ху... А ху...- заело у деда Мороза. Думаю, что он хотел выразить свое недоумение, - мол, кто может знать...
- Ах, у ели, ах, у ели огоньки перегорели, - выскочил «Заяц», - он тоже попытался спасти положение, - Снегурочка, - заверещал он, - а может надо сказать волшебное «Елочка зажгись!!!»
- И все будет зашибись, - невольно вслух громко срифмовал Михалыч, правда, употребив несколько иное, менее приличное слово, на которое никто, слава богу, не среагировал.
- Да, дети, - обрадовалась Снегурочка, - давайте-ка хором скажем: «Елочка, зажгись!»
И дети со Снегурочкой начали скандировать эти слова, и прокричали их раз десять, но видимо «Терминатор» по каким-то причинам всего этого не слышал, потому что елочка зажигаться не желала.
Пауза затягивалась.
Пошатываясь, появился Серый Волк.
- Ах, у ели злые волки, оборвали все иголки, - резвился Заяц-Колян, но получив от Волка пинка, заткнулся.
- Щас спою, - выдохнул Серый, и я, вспомнив известный мультик, и всем показалось, что он и впрямь собирается запеть что-нибудь типа «Владимирский централ», но но не успел, потому что елочка вдруг загорелась. Причем, в самом буквальном смысле, видимо что-то замкнуло в электропроводке. Огонь пошел по веткам, а фоном снова возникла начальная фонограмма Леопольда, о том что детишки ждут новый год, а он должен его обеспечить его наступление. В общем, Михалыч снова рванул скакать по сцене и корчить рожи, открывая рот.
Тут откуда-то нетвердо стоящий на ногах Серега-волк выволок огнетушитель и стал поливать из него елку, а заяц-Коляна, скакал вокруг, изображая то ли ламбаду то ли макарену, то ли танец какого-то колдуна-людоеда, приговаривая, что новый год перевоспитывает, даже того, кто все время смотрит в лес. За что тоже получил свою порцию огнегасящей струи.
Дальнейшее помнилось смутно. Детишки, облепили Деда Мороза и что-то читали ему, снимая все это на свои телефоны. Слышалось: «Ты Дед Мороз? Х.. тебе в нос!» Или традиционное «Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты, ты подарки нам принес...» дальше не буду...
Михалыч смотрел на все это и почувствовал, что отключается. Он рухнул под елку и его бесчувственного отволокли в гримерку. Через какое-то время, придя в сознание он увидел Снегурочку без юбки, танцующую на столе, которая орала «Ветер сморя вдул...», потом мышек, что вели дуэтом: «Утром, ты встал у окна, дико трясясь с бодуна, смотришь в окно, - во те на, там не видать ни хрена...», и разухабистый хор из взявшихся за руки Борьки, Деда Мороза, Волка и Зайца, которые выводили: «Мы себе давали слово, в рот не брать ни грамм спиртного, но, так уж суждено..". Слабоват оказался Михалыч для искусства)...
Очнулся он дома. На диване в ботинках нерасшнурованных и еще в неснятом «леопольдовский» костюме. А в голове его, как колокол долбило и заевшей пластинкой и на разные лады повторялось одна и та же, невесть откуда взявшаяся фраза: «Здравствуй, жопа, Новый год!»
Супружница до самого Нового года морду воротила, не разговаривала. НО, как муже упоминалось, Михалычу к этому было не привыкать.
После праздников он вышел на работу, где узнал, что после того представления «Терминатора» выгнали с треском, что он сейчас дворником устроился, что Борьке сильно попало, но шоу, как говорится, должно «маст гоу он», и они нашли хмыря с актерским образованием на роль Леопольда, какого-то баритона оперного, причем, говорят, недавно еще и закодировавшегося, так он всю компанию сразу начал агитировать в прорубь на Крещение нырять.
Сидел Михалыч, и так было беспросветно на душе его, но тут дверь распахнулась и ворвался какой-то тип, держащий в обеих руках по-пузырю.
- Ну, - говорит, - мужик, ты и даешь, я так никогда в жизни не ржал!
Оказалось - это один папаша из их микрорайона, который тогда дитя свое, по настоянию супруги на утренник притащил и думал, что со скуки умирать будет. А тут ему такое выпало! Он все это на свой телефон записал и какую-то херовую кучу просмотров в «ютубе» заработал, а потом не поленился и Михалыча разыскал.
Душевно с ним посидели. Он каким-то директором чего-то, и тоже в артисты звал, но Михалыч твердо ему сказал - в искусство теперича ни ногой!...