Глава - 12. Год длинною в жизнь

Стояла чудесная осенняя пора и за окном купе мелькали очаровательные картины золотой осени. Катя устраивалась поудобнее на верхней полке, Алёнка сидела, прижимая к груди тёплый свёрток с младенцем. Кружевной уголок обрамлял кругленькое личико, Витюшка ёрзал и кряхтел, пришло время менять мокрые пелёнки. На вагонной полке было не очень удобно, но выбирать было не из чего. Застелила постель, покормила ребёнка грудью, за окном сгущались сумерки, хотелось спать. Дорога не была долгой, шесть часов поездом. Автовокзал рядом с вокзалом, 45 минут автобусом и вот он родительский дом. У остановки ждали отец и сестрёнка Наташа, которой в апреле исполнилось 12 лет. Дом небольшой, обложенный кирпичом, новые свежевыкрашенные, голубые с белым ставни. У калитки лавочка под матёрой берёзой. В палисаднике несколько раскидистых яблонь, кусты акации и сирени, рябина с калиной,  на трёх тополях несколько скворечников. В доме стояли подарки, приготовленные родителями для внука - детская деревянная кроватка и синяя коляска. Её ждали и, ни слова упрёка в свой адрес Алёнка не услышала. Стояла осенняя страда, копали картошку, прибирали морковь и свеклу. Благо сын был спокойный, трудилась с братьями-подростками на огороде. Сестрёнка забавлялась с ребёнком и пыталась отвильнуть от работы, но у родителей не больно-то побалуешь. Отбирали семенной картофель, спускали в подполье, Ваня учился в десятом классе, ходил в школу за семь километров в соседнее село-Березовку. После обеда он с Давидом управлялись на лесхозной конюшне, делая за отца практически всю работу. Иногда Алёнка удавалось вырваться из круга домашних забот и, уйдя в галоп на любимом с детства белом коне,  окунуться с головой в светлые воспоминания недолгого счастья с Василием…

Время летело быстро, сын подрастал, и Алёнка отправляла чёрно – белые фотографии внука, Александру Михайловичу. Он писал письмо и присылал бандероли с подарками, как для внука, так и для Алёнки. О Вене не вспоминали, как будто его и не было никогда. В начале февраля пришло письмо, что дом Анны Николаевны вместе с участком земли, он завещает Алёнке. О Светлане его жене, тоже помалкивали, она жила своей жизнью, каталась по курортам, никто кроме Вени не был ей интересен. Нечаянно услышанное однажды, - Тебе эта нищебродка дороже собственного сына, - не забывалось, хотя и обиды большой тоже не было.

В шесть с половиной месяцев Витюшка заболел. Алёнка стояла возле коляски и слушала, как поют прилетевшие недавно скворцы  Неожиданно коляску затрясло, и Алёнка в ужасе наблюдала, как у ребёнка повело ротик, его тело свели судороги и затрясли мелкой дрожью. Старая бабушка, соседка, как раз забежавшая по делу на минутку, сняла чёрную шаль и накинула на коляску. - Эпилепсия,- сделала она своё заключение. Алёнка нашла градусник, померила температуру, столбик поднялся выше сорока. Обтирала маленькое тельце спиртом и ждала машину скорой помощи с райцентра. В стационаре положили в инфекционное отделение, в отдельную палату. Три дня держалась высокая температура, судороги больше не повторились, благодаря капельницам и инъекциям с жаропонижающим. Врачи терялись в догадках. На четвёртую ночь сын спокойно уснул, уснула рядом с ним и Алёнка. Утром обратила внимание на точечную сыпь на груди и ручках своего ребёнка. Температуры не было, и он обнимал ручонками Алёнку за шею, улыбаясь блаженной ангельской улыбкой.

- Коревая краснуха, сказал лечащий врач, разглядывая сыпь - и где только умудрились подцепить. - Был контакт с бациллоносителем. - И выписал их из стационара домой. От ужаса пережитого, вдобавок ко всему пропало молоко. Пришлось переходить на искусственное вскармливание. Молоко от козочки развели водой, вскипятили и, остудив до нужной температуры дали ребёнку. Витюшка также как и когда-то Алёнка, выкинул бутылочку из кроватки, не желая сосать, не понравившуюся ему жидкость и требовал грудное молоко, отчаянно теребя блузку на груди матери…

Наступили тёплые майские деньки, копали грядки и садили картошку в огороде и несколько соток в поле, начиналась весенняя страда. Цвела сирень и акация, яблони и сливы. Кружилась голова от запахов душистой черёмухи. Витюшка учился ходить, ещё неуверенные торопливые шажочки от дивана в объятья Алёнки. Почтальон о чём-то беседовала у калитки с отцом. Увидев Алёнку, отец сказал: "Распишись за телеграмму".

Александр Михайлович просил срочно приехать. Родители не вмешивались и уже вечером посадили Алёнку в поезд. В доме её ждала Настенька, женщина пенсионного возраста из пригородного посёлка по-прежнему содержала дом в порядке, занималась садом.  Забрав Витюшку из рук Алёнки, отнесла в приготовленную для него комнату, посадила в манеж с игрушками. - Сейчас за вами подъедет водитель и отвезёт в госпиталь к Александру Михайловичу. Наспех приняв душ с дороги, переоделась и собрала ребёнка. Не оставляла тревога и предчувствия не обманули.

Исхудавший  до неузнаваемости, очень бледный отец Вени, держался стойко.  Лишь слегка дрогнул его голос при виде дорогих его сердцу людей. Витюшка охотно прыгал на его коленях, радостно улыбался и дед. - Счастливый, на маму похож, - сказал он, разглядывая внука.- Ладно, Настенька погуляйте пока в парке с Виктором. Сейчас подойдёт адвокат, надо закончить с формальностями. – Документы все с собой, давай сюда.- Алёнка молча подала ему пакет из плотной бумаги с документами. - Адвокат займётся срочно, не бойся, всё будет в целости. Подпишешь бумаги, через пару дней один экземпляр тебе домой привезёт адвокат.

- Может не надо, - робко возразила Алёнка. - Светлана Андреевна и Веня обидятся. - Надо, а о них не беспокойся, они намного больше уже давно получили. Дачу, гаражи, счета на сберкнижках, а это наследство лично моё, фамильное состояние моих родителей. Зря ты до сих пор не оформила развод с Веней. Мне недолго осталось, не говори ничего, я сам врач и знаю, что дни мои сочтены. Отец Виктор уже причастил и соборовал меня. Он и матушка Ольга хорошие люди, держись их. В его глазах стояли слёзы, - Ты сильная, ты всё сможешь…