Сказки про ангелов

Глава I
Ангел, который боялся летать

Шёл по дороге человек. Шёл себе, шёл. Думал о чём-то  своём. И не заметил, как вышел на красный свет на шоссе. И прямо под машину. И сразу шум поднялся: свист тормозов, женский визг, крик милиционера… А у человека в глазах потемнело, голова закружилась, сердце сжалось, судорожно забилось, потом совсем становилось. Но человек этот не растерялся, не испугался смерти, встал и пошёл дальше. Ему ведь ещё в магазин надо было успеть…

- Умер, - сказал врач скорой помощи
- Эх, не успели, - пробормотал кто-то из толпы.
- Даже если бы сразу приехали, всё равно бы не успели. Моментальная смерть. Он, наверно, и не понял ничего, - ответил врач.
- Жалко, с виду  приличный мужчина был, - запричитала какая-то женщина, стоявшая рядом.

А человек тот был Пётр Семёнович Бочкин, обычный русский гражданин, мелкий служащий на предприятии, примерный семьянин и отец двоих детей. Шёл он с работы, в магазин торопился, хотел купить молока да хлеба, и к чаю чего-нибудь. Но слишком сильно он торопился. А, может, судьба у него такая. Когда его машина сбила, он не понял, что умер. Потому поднялся и дальше пошёл, не заметив своего бездыханного тела на дороге.
Зашёл он в магазин, благо народу там было немного. Подошёл к кассе и начал раздумывать, чего бы ему купить. А продавщица его в упор не видит. Но это не удивительно, обычное дело в наших «дворцах торговли».
- Молодой человек, будете что-нибудь брать? - вдруг крикнула она из-за прилавка.
- Мне, пожалуйста, пакет молока… - начал было Пётр Семёнович, но заметил, что обращение было совсем не к нему.
- Вы, вы, молодой человек, - сказала продавщица юноше, стоявшему у витрины, - берите  скорее, а то мы закрываемся.
- Бутылку «Жигулёвского», пожалуйста
- Эй, а я, как же я, - закричал вдруг Пётр Семёнович, - я что, не покупатель?!
- Коль, проверь лампочку. Опять, наверно, контакт отходит, - обратилась продавщица к сторожу.

Магазин закрыли. Ошеломлённый Пётр Семёнович вышел оттуда и побрёл по тёмной улице. «Ничего не понимаю, - думал он, - мне что, бойкот объявили? Что за выходки такие? Может, я как-то не так выгляжу? Вон идёт женщина навстречу. Подойду, спрошу…»
Действительно, по тёмному тротуару шла аккуратная дамочка лет сорока. По всей видимости, шла она из гостей. Пётр Семёнович встал напротив неё. Уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но вдруг произошло чудо… Женщина прошла сквозь него. Да-да, прошла, как проходят сквозь открытые двери, только причёску чуть подправила.
- О, Боже, что это, - за последний месяц он впервые произнёс имя Бога, - Я теперь невидимый что ли? Что со мной происходит? – повысил голос новоиспечённый невидимка, - Люди, вы слышите меня? Кто-нибудь вообще слышит меня?! Эй, ау-у-у-у!!!
- Ну, чего ты орёшь? – раздался вдруг чей-то голос рядом, - Ты что, первый раз умер? Чего ты ветер поднял? Напугаешь ещё кого.
- Кто вы?
- А, извини, забыл представиться: Фёдор Иванович Смолкин, бывший лётчик-испытатель, а ныне странствующий по миру дух, - из тени выплыл невесомый полупрозрачный мужчина лет сорока пяти, невысокий, полноватый, с чёрными блестящими волосами и такими же чёрными закрученными усами.
- Дух? – переспросил Пётр Семёнович, остолбеневший от удивления.
- Да, а что тут удивительного? Кстати, можно просто Федя. Тебя то хоть как зовут?
- Пё–пё-пётр С-с-с-семёнович, - заикающимся голосом ответил наш герой, - Можно просто Петя.
- Ну, вот и прекрасно. Пойдём, я тебе всё расскажу. Да ты не бойся, всё самое страшное, даже смерть, у тебя уже позади.
- Как смерть?
- Как, как… Очень просто. Сегодня в 17:37 по московскому времени тебя сбила машина. От очень сильного удара ты скончался. Лопнули сосуды в твоём…
- Подожди, как скончался? Я же встал и пошёл дальше!
- Гм, ты был так увлечён походом в магазин, что не заметил даже собственной смерти.
- Но почему я умер? Мне всего 38 лет, я ещё столько не сделал!
- Видимо, Бог решил, что твой земной путь на этот раз закончен, ты сделал всё, что должен был.
- Нет, это неправда!
- Слушай, ты какой-то нервный. Орёшь всё время. И почему именно я должен бегать за такими вот придурками, как ты?
- Почему это придурками?
- Да потому! Умер и даже не заметил! А все свои «столько не сделал» оставь-ка лучше для разговора с Архангелами. Пусть они тобой занимаются.
- С какими ещё Архангелами? По-моему, я просто говорю с сумасшедшим. В общем так, я иду домой, к жене и сыновьям. А всё, что сегодня произошло – это только последствия нервного стресса после аварии.
- Ты что, дурак совсем? Меня не предупредили об этом… Не веришь, что я дух, попробуй потрогать меня.
- Да я тебе сейчас как врежу, - кулак Петра пронёсся сквозь лицо Фёдора, чуть исказив воздух.
- Вот, а ты мне не верил. Хватит, не дури. Полетели, там на верху тебя уже ждут.
- Прости…. Я до сих пор не могу поверить в это. С утра встал, побрился, позавтракал, сынишек в школу проводил, Веру поцеловал перед уходом… Домой так спешил, нас на работе задержали. Знаю, что Вера волнуется. Вот ещё молока купить хотел…
- Понимаю, всё понимаю. Сам долго поверить не мог, что самолёт мой разбился. Я тогда жене фокусы в воздухе показывал, а тут вдруг… Да ещё ерунда такая… Эх, а Варьку жалко. Она к обломкам горящим подбежала, заревела, еле тогда оттащили её. А я рядом стою, себя не вижу,  труп обгорел совсем. А Варька молодая была, красивая. Я старше её на двенадцать лет был. Всё боялся, погублю девку, а она «люблю да люблю». Вот Бог и уберёг её от меня. Варька потом через полгода замуж вышла за ровесника, сейчас уже ребёнку их десять лет исполнится…
- Когда же ты умер?
- В 19991-ом, ещё до развала СССР. Слушай, полетели, ладно.
- Куда, кто меня наверху ждёт?
- В рай тебя, голубчика, или в ад отправить, вот что решать будут, - засмеялся Фёдор, - Кроме шуток, я тебе вот что расскажу. Душа каждого человека после смерти отходит на небеса. Или остаётся на земле бродить, пока грехи свои не искупит. Это, так называемые, Тёмные Души. Люди их привидениями зовут. Светлые же Души, коих, поверь мне, немного, попадают прямиком в рай.
- Светлые души?
- Да. Это Души людей, которые прошли все уроки в течение всех своих жизней, и пришли к царству вечному добра и справедливости. Эти люди достигли Мастерства и Совершенства во всём. Это Святые, великие Творцы и простые люди, прошедшие свой путь до конца, нашедшие смысл своей жизни.
- А где Души обычных людей?
- Между Светлыми и Тёмными Душами. Это Ангелы, которые выполняют определённые миссии на земле, являясь для кого-то опорой, поддержкой, Ангелами-хранителями, или, как я, сюсюкаются с новоприбывшими.
- Что-то вроде Чистилища?
- Нет, ну что ты? Какое Чистилище? Просто мы проходим уроки не только на земле, но и на небе.
- А как обратно возвращаются?
- Ты что, не знаешь, откуда дети берутся? - Фёдор рассмеялся, - Рождаются заново, конечно.
- Но раньше жило несколько тысяч, а теперь шесть миллиардов людей на планете?
- Вот и ждали раньше подолгу. А сейчас отрабатывать быстрее: больше людей живёт, большим людям помогаешь.
- А как ты летаешь?
- Ну, для меня это не ново. Я же лётчиком был. Ты представь, что двигаешься, как тебе угодно, и ты будешь двигаться именно так.
- А внешность?
- Точно так же. Представляй любую. Но так, как выглядел в последней жизни, известно лучше всего, то и вид принимаю обычно соответствующий. И голос, кстати, тоже, - сказал Фёдор, и превратился сначала в маленького мальчика, затем в красивую белокурую девушку, потом обратно в себя.
- А пол?
- У Ангелов нет пола. Потому и голос чаще слышен такой: ни мужской, ни женский, ни громкий, ни тихий, ни взрослый, ни детский. Всё, полетели! – он поднялся в воздух.
- Подожди, одна загвоздка.
- Что ещё? Просто представь себя над землёй…
- Нет. Я высоты боюсь…
- Ну, начинается, - цокнул Фёдор, - Нет, ты первый такой случай в моей небесной практике.
- Как это, такой?
- Летать боишься! Все радуются, что свободными стали, что двигаться могут, как хотят и куда хотят, а ты боишься.
- Я с детства высоты боюсь…
- Ты в детстве во сне летал?
- Да.
- И что, с кровати упал? Или с дуба рухнул?
- Да ниоткуда я не падал! Просто боюсь и всё.
- Э-э. Да ты никак в прошлой жизни со скалы сиганул.
- В какой прошлой жизни?
- В твоей! В какой же ещё?! Точно, дурака учить, что мёртвого лечить, - махнул рукой Фёдор.
- Да иди ты, знаешь куда! – обиделся Пётр.
- Ну ладно, прости. Кто же тобой раньше занимался? Даже страх высоты вывести не смогли.
- А, может, я потом сразу родился?
- Так не бывает. Что ж ты недоделанным вылез? Хотя, впрочем, какая разница?
- Но я даже на самолёте никогда не летал! А сейчас как буду?
- Ну ты сравнил! Металлические крылья самолёта и воздушные крылья Ангелов!
- У меня что, крылья будут?
- Ха, размечтался! Пока так попутешествуешь. Жизней через семь, может, появятся?
- Почему через семь?
- Да так, грубо прикинул.
- Что же мне теперь делать?
- Ладно, закрой глаза. Точнее представь, что ты их закрыл…
- Почему, представь?
- Потому что воздух не может делать ощутимых движений, кроме порывов ветра. А ты весь соткан из воздуха.
- Воздух? Но я же думаю и, кажется, даже чувствую…
- Ты Дух! Ты мысль бестелесная! Представь, что ты взбираешься на вершину горы и видишь землю под собой…
- Я боюсь.
- Ой, сейчас точно выругаюсь! Хорошо, представь себе небо. Представь облако, которое становится всё ближе и ближе…
- Но если посмотреть вниз…
- А ты не смотри, идиот! – не выдержал Фёдор.

Вдруг в конце аллей показалась парочка. Парень с девушкой шли, держа друг друга за руки, и о чём-то мило беседовали.
- Ой, какой сильный ветер. Почему-то именно тут? – сказала девушка.
- Возьми мою куртку. А то замёрзнешь. У тебя и так ладони ледяные, хотя на улице лето.
- Но по ночам всё равно холодно…

Духи замолчали, любуясь этой тихой идиллией.
- Я не хочу, чтоб сквозь меня опять прошли. Это довольно неприятно. Да и они могут испугаться, - сказал Пётр.
- Тогда поднимись над ними.
- Как?
- Как-как… Очень просто! Поднимись и всё!
- Но я не мо…
Молодые люди подошли совсем близко. Фёдор уже болтался высоко в воздухе. И тут Дух Петра, раздираемый страхом вновь стать прозрачной стеной и страхом полёта, вдруг, неожиданно для себя взмыл вверх.
Пара прошла под ними, ничего не заметив.
- Ну что я тебе говорил? Не страшно?
- А я что, взлетел?
- А ты не чувствуешь? Ты уже выше деревьев!
- Вот это кайф!

И Пётр Семенович закружил в летнем ночном воздухе. Он представил и почувствовал ветер, обдувающий его лицо, ощутил свет звёзд и шорох листвы. Лучше, чем полёт, он и представить себе не мог. А Фёдор смотрел на него и думал: «Как всё-таки удачно я направил влюблённых в эту аллею».
- Как жаль, что живые летать не могут, - произнёс вдруг Пётр, когда они уже направлялись к Архангелам.
- Могут. Всё они могут. Только не все об этом догадываются…

Глава II
Теория невероятностей

- Ты чем-то удивлён? – спросил Фёдор.
- Что это, Федь? – ответил поражённый Пётр.
- Это царствие небесное.
- То есть небеса?
- Не совсем. Но некоторые люди на земле именно так называют это место.
- Мы что, не на небе?
- Конечно, нет.
- Так это рай?
- Да. Это рай.
- Но рай находится на небе.
- Кто тебе это сказал?
- В Библии так пишут.
- И часто ли ты её читал? – с укоризной спросил Фёдор, и Пётр опустил глаза.
- Ни разу… Ну тогда, если не на небе, то где же рай?
- В душе. В твоей душе и в твоём воображении.
- То есть, всё, что я вижу, в моём воображении?
- Да.
- Значит, рая нет. Нет тебя, нет меня. Нет ничего того, что вокруг нас?
- Почему нет. Здесь всё настолько же реально, как и на земле.
- Но ты говоришь, что я это всё только выдумал!
- Нет. Здесь всё реально. Но рай – это свобода. И мы свободны видеть рай таким, каким  нам хочется. Каким видишь его ты?
- Бескрайнее поле. Мягкая трава ласкает ноги. Я действительно её чувствую. И запах. Чарующий, манящий аромат цветущёй кашки. И свет. Много света. Он льётся с небес, проникает сквозь нас. От этого света так тепло и радостно на душе. Это лучшее место в мире. Я лежу на этой траве и смотрю на солнце. И оно мне не слепит глаза. А каков твой рай?
- Сейчас я нахожусь в твоём. Но мой рай – это царство света. Огромные мягкие облака, лёгкий ветерок… А кругом проплывают ангелы света. Обычно я представляю их в белых длинных одеждах с большими белыми крыльями за спиной.
- А они бывают другими?
- А какими представишь, такими и будут.
- А ангелы эти реальны?
- Да. Это такие же сгустки энергии, как и мы с тобой. Всё зависит от того, хочешь ты их видеть или нет.
- А куда они пропадают, если я их видеть не хочу?
- Никуда. Просто ты их не видишь. И они тебя. Часто бывает, плывёт себе мимо и вдруг пропадает. Ну всё, думаю, ушёл в свой рай.
- А как его оттуда вызволить?
- Сам вернётся, когда надоест. А если будет нужен, позовут. Он почувствует.
- Как?
- Придут в его рай и скажут всё, что о нём думают.
- А как можно попасть в чужой рай?
- Если ты знаешь, какой он, то очень просто. Все возможные комбинации уже заложены в твоём сознании. Ты можешь представить себе десятки и сотни тысяч разных царств небесных. Все мысли, которые приходят в нашу голову, давно заложены в мире. Они, с одной стороны глубоко индивидуальны, а с другой – присущи всем на земле.
- Я тебя не понимаю.
- Ну, смотри, твой рай – это поле со всякими там прибабахами. И эта мысль зародилась только у тебя. Но её уже знает весь мир. И она нова, как комплекс простых мыслей. Но простые мысли существуют сами по себе. Например, поле – это простая мысль. Бесконечность – тоже. Но бесконечное поле – уже мысль сложная. Не делай такие глаза. Я выражаюсь на доступном тебе языке. На том, который ты сейчас знаешь. Итак, продолжаем наш ликбез. Аромат кашки – тоже простая мысль. Как и свет, и солнце. Но всё это вместе – комплекс иллюзий, присущих только тебе. Но он уже известен всему миру. Достаточно его просто выловить из потока других мыслей. Но поначалу это удаётся не всем и не сразу. 
- А ты – тоже моя мысль.
- В какой-то мере, да. Мысль, присущая всему миру, - Фёдор рассмеялся, - Но это моя теория. Мой личный комплекс простых мыслей. Я называю её теорией невероятностей. Многие с ней соглашаются.
- А что такое ад?
- Это такая же иллюзия, как и рай. Можешь себе представить его, но не советую. У чистого Духа это вообще не получится. В самом обычном случае, Тёмная Душа остаётся на земле, не достигая рая.
- Но ведь достаточно ей только представить рай, и она уже там.
- Да. Только она об этом не знает. Узнал бы ты об этом, если б я за тобой не пришёл? Вот и им узнать неоткуда.
- Да скажет какой-нибудь жалостливый дух.
- Тёмные Души не могут слышать нас. Они должны искупить свою вину на земле. Раскаяться. Простить всех. И должны сделать это сами, без лишних подсказок… Хорошо, а теперь давай сходим к кому-нибудь в гости, то есть в другой рай.
- Как?
- Представь себе что-нибудь. Расслабься, отпусти все другие мысли. Ты свободен, ты в раю. Ты свободен от зла и добра, от каких-либо обязательств, от любви и ненависти, от радости и скорби. Ты свободен поступать так, как тебе заблагорассудиться. Представь себе другой мир. Поймай его в потоке разнообразных мыслей и их комплексов.

Пётр лежал на траве, закрыв глаза. Он чувствовал и мягкую траву, и солнечный свет, и тепло души, и аромат полевых цветов. Он слышал пение птиц, журчание ручья и шелест ветра. В его сознании проносились с неимоверной скоростью десятки и сотни других миров, но он никак не мог поймать чужой рай, уцепиться за него, чтобы оказаться там. Фёдор молча наблюдал. Вдруг Пётр увидел довольно чёткую картинку, которая не исчезала. Он самым странным образом оказался стоящим на узкой тропинке, вокруг которой росла высокая, доходящая ему до пояса, речная трава. Фёдора нигде не было. Пётр оглянулся и пошёл вперёд по этой тропинке.
Вскоре он подошёл к небольшому озеру, на берегу которого рос рогоз и две ивы с опущенными в воду ветвями. На маленьком камушке сидел человек и рыбачил. Надо сказать, что рыбы там было видимо-невидимо. Она выскакивала из воды, пролетала около метра и плюхалась обратно. Пётр подошёл к рыбаку. Тот обернулся:
- А-а-а. Наконец-то, я давно тебя жду. Присаживайся, - весёлым голосом сказал он.
- Давно ждёте?
- Да. Это я помог тебе попасть сюда. Новичкам это удаётся с большим трудом.
- А как вы узнали обо мне?
- Меня Генри попросил. Ты его знаешь, как Фёдора. Но в одной из недавних прошлых  жизней он был Генри.
- Откуда вы знаете?
- Я был его учителем. А сейчас он учит тебя. И вообще, давай на «ты». Называй меня Иван.
- Тебя в прошлой жизни Иваном звали?
- Нет. Я вообще женщиной был. И звали меня Мэри. Сейчас-то пола у меня нет. Но Иван – так проще запомнить. Да и рыбачить юной девушке немного странно.
- Юной?
- Последний раз я жил в конце XIX века в маленькой английской деревушке. Мэри умерла в 17 лет от руки пьяного ухажёра. Но в том была моя миссия – урок её матери. Я попал сюда сразу.
- А тот ухажёр?
- Его убили местные жители. Он бродил  по земле в качестве Тёмного Духа ещё года два. Люди видели его приведением и боялись. Его звали Стюарт. Его душа была ещё очень молода, и потому он делал так много ошибок. Его пожалела одна местная монахиня. Молилась за него, просила Бога простить. Стюарт подобрел, образумился и вскоре вознёсся на небеса. Сначала он был Ангелом-Хранителем той монахини. Но недавно он опять родился. Он мальчик из бедной семьи, живёт в каком-то городишке в Непале. Я не слежу за ним.

Вдруг из-за кустов вывернул Фёдор:
- А вот и вы. Наконец-то я вас нашёл.
- Нашёл? Я думал, ты знаешь, где я, - обернулся Пётр.
- Я узнал, но не сразу. Честно говоря, я просто не хотел вам мешать. Вы так мило беседовали.
- Генри, вы ещё не были у Архангелов? – спросил Иван.
- Нет, Мэри.
- Мэри? – удивился Пётр. Оглянувшись, он увидел милую худенькую девушку лет 17 с длинными тёмно-русыми волосами и глубокими серыми глазами, - Почему ты принял этот облик?
- Мне надоело быть Иваном. К тому же, Генри, то есть Фёдор, привык меня видеть в этом образе.
- Я был у них один, - продолжил Генри-Фёдор, - пока вы тут рыбачили. Мне поручили сначала как следует подготовить его, а потом вести на «собеседование».
- Странно. Раньше сразу приглашали к себе.
- Понимаешь, сейчас у них там всё по-другому. Он, вроде, и грехов особых не совершал, но и в Бога не верил. Да не в этом суть. Он и добра не совершал. Жил замкнуто в своей семье и работе. В общем, толку от него никакого не было.
- Почему? – обиделся Пётр.
- Петь, ты только не злись, - продолжил Фёдор, - Он, когда умер, даже не понял ничего. Встал и дальше пошёл. В магазин спешил. Я его тогда обыскался. Нашёл и долго не мог ему всё объяснить. Помнишь, я тебе сказал, что ты умер, - обратился он к Петру, - А ты кричать меня начал, ветер поднял?
- Помню. А как я мог тогда среагировать. Я умер, а остался жив. Я всегда думал, что если тело умирает, то  всё кончается.
- Дурь какую-то говоришь, - возмутилась Мэри, - откуда ты этого понабрался?
- Этому нас всю жизнь учат. Сначала в школе, потом в институте. Потому что считается, что сознание – это свойство высокоорганизованной материи. Материя умирает и, соответственно теряет все свойства.
- Почему же все? По их мнению, она приобретает новые: гниёт и разлагается, - мрачно пошутил Фёдор, - только учёные ваши не могут дать ответ на один простой вопрос.
- Какой?
- В чём смысл жизни? Если после смерти ничего нет, то зачем мы тогда существуем. И почему эволюция шла по вполне определённому пути, и природа создала поистине удивительные вещи? Кто придумал это всё? Какая случайность могла зародить жизнь на Земле, да и просто создать её. Вероятность этого крайне мала. Очевидно, что природа шла к ясной конечной цели – воплотить сознание в человеке. А сознанию отводится слишком мало места. Это просто свойство! – возмущался Пётр, и они не заметили, как Мэри спокойно ушла в другой рай, оставив их одних.
- Но получается, что мир – это свойство сознания…
- Не сам мир, а способность его создавать и воплощать в реальность. И он станет лучше, когда станут лучше сознания, а, значит, и мысли людей.

Фёдор ещё рассуждал, но мысли Петра неслись совсем в другую сторону. «Если мысль способна стать реальностью, - думал он, - а я и сам мысль, то со мной происходит лишь то, о чём я сам подумаю. Я всегда хотел иметь крылья за спиной…» И тут Пётр поднялся в воздух. А за его спиной были два белых огромных крыла.
- Фёдя, я могу летать, у меня есть крылья! Я мог их иметь сразу, как только освободился от своей земной оболочки.
- Ты делаешь успехи. Ты всё можешь иметь сразу. И крылья тоже.

Глава III
Бесконечное небо

Петр упивался полетом. Он взмывал вверх, как пуля, выпущенная из ружья, и медленно падал вниз, вообразив себя легчайшим перышком. Он сам, без подсказок Федора, понял, что может управлять своим весом, потому что у бестелесного духа этого самого веса просто нет. Петр представлял себя сначала очень лёгким и быстрым и мигом взлетал вверх метров на сорок, а затем мысленно увеличивал свой вес до ста килограммов и камнем падал вниз, затормаживая себя у самой земли.
Федор глядел на него, щуря глаза от яркого солнца, и улыбался. Бескрайнее поле, и столь же бескрайнее голубое небо. И два ангела. Один летал вверх-вниз, как на батуте, а другой неподвижно сидел и смотрел на бесконечную лазурь над головой.
- Почему ты не летаешь? – прервал тишину Петр.
- Я разговариваю с Ним, - чуть слышно произнес Федор.
- С кем? – заговорщицки спросил Петр и подсел рядом.
- Помолчи и вслушайся в тишину. Ты услышишь Его.
Петр замолчал и принял позу Федора – ноги по-турецки и руки на коленях. В его ладони потекло тепло. Ветер трепал волосы, шуршал травой, но вскоре стих. Навалившаяся тишина сдавливала голову и показалась сначала Петру невыносимой. Но затем сквозь молчание начали пробиваться чьи-то слова. Мягкий голос ласкал слух. И, действительно, он был негромкий  нетихий, немужской, неженский, недетский, не глухой, не звонкий. Его невозможно описать. Его можно только услышать. Сердцем.
Неизвестно, что слышали Петр и Федор. Но на их лице расплылась счастливая безмятежная улыбка. Они распрямились и стали медленно подниматься в высь. Вскоре исчезла поляна, и они оказались лежащими в пустоте, а вокруг было бесконечное небо.
Первым открыл глаза Петр. По его телу пробежал холодок, когда он почувствовал, что под ним ничего нет. Он окликнул Федора.
- Куда делась поляна?
- Никуда. Она переместилась в чужой рай.
- Ее что, свистнули?
- Нет. Здесь нет таких понятий. Ты можешь вернуться туда, если пожелаешь.
- А на чем я сейчас лежу?
- Под тобой только воздух.
- Как?!
Петр вскочил и увидел, что внизу ничего нет. Он жутко испугался и при первой мысли о страхе стал стремительно падать вниз. Федор устремился за ним и поймал его за руку.
- Что это? Почему я падаю? Я боюсь.
- Ты падаешь, потому что боишься. Ты сопротивляешься падению. И чем больше ты сопротивляешься, тем быстрее ты падаешь и тем больше ты  боишься.
- Что же делать? Я лечу вниз со скоростью света и, не знаю почему, жутко боюсь.
- Когда чувствуешь, что падаешь в пропасть, расслабься и прими это. И ты ощутишь полет, а не падение. Почувствуй, как воздух пружинит под тобой. Как он становится упругим.
Петр расслабился, выдохнул пару раз. Его падение замедлилось, и вскоре он стал плавно опускаться вниз.
- Запомни, чтобы ты ни делал, небо поддержит тебя во всем. И во взлете, и в падении. Оно бесконечно, но полностью помещается в твоем сознании. Оно всегда с тобой. Оно всегда за тебя. Во всем, - говорил Федор.
И стремительное падение Петра превратилось в свободный полет. И не было места страху. 

Глава IV
Исповедь

Петр все медленнее и медленнее опускался и вдруг оказался на земле. Он запрокинул голову назад и посмотрел туда, откуда только что падал. Небо было глубоким и бесконечным. И без единого облачка. Петр закрыл глаза, и на лице его расплылась счастливая безмятежная улыбка. Ветер трепал его темные волосы, упавшие на лицо, и шелестел изумрудной травою, которая щекотала ему руки и ноги.
Петр совершенно не заметил, что его одежда преобразилась: вместо рубашки и брюк на нем теперь был длинный белый балахон, настолько легкий, что он даже не ощущал его. Неизвестно сколько бы продолжалась эта идиллия, если бы не вмешался Федор. Он слегка толкнул Петра рукой, и тот открыл глаза.
- Ну что, полежали и хватит. У тебя еще много дел впереди.
- Каких дел? – недоуменно спросил Петр, - Я думал, что в раю вечный покой  и отдых.
- Послушай, по-моему, ты слишком много думаешь. Как что ни скажу, то слышу: «Я думал, нас учили, мне говорили…». Ну, достало уже, честное слово. И вообще, вечный покой – это небытие, это пустота, отсутствие чего-либо, просто несуществование. А ты же существуешь, пусть и в виде духа, но ты есть.
- Я не то имел в виду. Покой не в смысле отсутствие движения, а отдых: делаю, что хочу и получаю удовольствие.
- Любая работа, которую ты хочешь делать, и которая доставляет тебе удовольствие, есть отдых. И, поверь мне, здесь такой работы предостаточно. И, главное, она полезна для тебя.
- Что значит полезна?
- Ты развиваешься, осознаешь себя и мир. А, впрочем, чтобы это делать, ты должен быть подготовлен к ней. Пойдем погуляем.
И они отправились по извилистой тропинке, бегущей через бесконечное поле, куда-то вперед. Оба в легких белых одеждах, чуть касаясь земли голыми стопами. 
Вскоре перед ними возник, откуда ни возьмись, цветущий сад. Он был огражден белым резным забором, обвитым диким виноградом. Сверху свешивались ветки деревьев с яркими цветами и плодами. Путники вошли в открытые ворота. Петр открыл рот и встал, как вкопанный – до того здесь было красиво. Их окружало море разнообразных цветов и изумрудной зелени. Ароматы всех растений: терпкие, сладкие, воздушные, освежающие, сильные и еле уловимые – сливались вместе и создавали неповторимую композицию, которую не встретишь ни в одном флаконе дорогих духов.
Федор взял Петра за руку и повел вглубь сада. Через несколько минут они очутились возле фонтана с искрящейся чистейшей водой. Рядом стояла очень уютная лавочка, на которую падала тень от нависшего дерева, в ветвях которого весело щебетали птицы.
- Ну, что, хорошо я постарался? – спросил Федор, сам явно наслаждаясь своим творением.
- Это ты сделал? – удивленно спросил Петр.
- Создал, пока ты нежился на травке.
- А, что, и я тоже могу создать что-нибудь вроде этого?
- Ты все можешь. Ты же смог создать себе крылья. Но я не об этом хотел с тобой поговорить. Присаживайся, - сказал Федор и указал на лавочку открытой рукой.
- О чем ты хотел поговорить. По-моему, ты знаешь про меня все.
- Я знаю про тебя многое. И хочу, чтобы ты знал про себя то же. А все знать невозможно. Все знает только Бог.
-  И что же я про себя не знаю, - спросил Петр, пытаясь изобразить иронию.
-  Многого. Скажи мне, ведь тебя уже давно мучает один и тот же вопрос.
-  Да. Почему я так рано умер. Мне было всего 38 лет.
-  А для чего тебя было держать на земле? Что ты там делал? Что создал ты за   эти 38 лет?
-  У меня была семья, два сына, жена. Я работал, - Петр замолчал, потому что не знал, что еще сказать.
-   Скажи, ты любил свою жену?
-   Ну, мне было с ней хорошо. В молодости она мне очень нравилась.
-  А потом куда делось это «нравилась». Видишь, ты даже не можешь сказать, любил ты или нет! Ты выкинул свои чувства на помойку после первого же года совместной жизни. Ты запретил себе и ей проявлять их. Почему?
- У нее был любовник.
-  Ты знал об этом. Ты даже видел их вместе, но ничего не сделал. Ничего!
-  Я сохранил семью ради детей?
- Семью?! Какую семью?! – Федор все выше повышал голос, - У твоей жены – любовник, ты искал утешения на стороне! А твои дети? Ты уделял им внимание?
- Я их очень любил. Я старался проводить с ними как можно больше времени.
- А проводил как можно меньше! Школьные учителя не знали даже, есть ли у твоих детей отец. Ты променял общение с детьми на телевизор и пиво. Ты даже пропустил соревнования старшего сына, между прочим, чрезвычайно важные для него. Ты провожал в первый класс младшего. Ты почти ничего не делал для них!
- Они обращались ко мне, только когда им нужны были деньги.
- Конечно, ведь это лучшее, что ты им мог тогда дать. О какой же любви ты говоришь? А твои родители? Кто мешал тебе говорить им, что ты их любишь, заботься о них? Часто ли ты их навещал?
- Я много работал.
- И так мало получал… Ты ненавидел свою работу, но у тебя никогда не хватало смелости ее сменить.
- Я не нашел лучшего варианта.
- А искал?
Петр потупил глаза. Разговор был очень тяжелым для него. И труднее всего было признать, что Федор был прав. В этой жизни он не оставил ничего, кроме слез своих родных. Слез о том, как они жить будут после него. И все.
- Ты врал самому себе, что все хорошо, что и так сойдет. А попросту ты поставил крест на своей жизни. Ты даже не пытался что-либо исправить.
- А что я мог сделать?
- Ты мог очень много. Ты даже не представляешь, сколько ты мог. Но ты не воспользовался ни одним шансом, посланным тебе небом. Теперь ты знаешь, что небо поддерживает тебя во всем, что ты выбираешь -  полет или падение. Ты выбирал второе. И смотри, что в итоге ты получил.
- Знаешь, у меня часто создавалось впечатление, что я рвался в закрытые двери. Что в отношениях, что на работе. Да везде…
- Может быть, двери были не закрыты. Возможно, ты толкал не в ту сторону или забывал повернуть ручку.
- Да… - Петр задумчиво усмехнулся.
- Ты испробовал все варианты? Уверен, что нет, потому что их бесконечное множество, а ты все время тыкался в один и тот же, либо придумывал несколько, и долго-долго выбирал какой-нибудь. Закрой глаза.
Петр послушно закрыл глаза и почувствовал, что он находится в невесомости и под его ногами уже нет земли. Затем по приказу Федора он открыл глаза и увидел, что вокруг него белый густой туман, и он даже не видит ладони своей вытянутой руки.
- Где мы? – озадаченно спросил Петр.
- Найди отсюда выход и поймешь.
И Петр стал плутать по туману, метался влево-вправо. Затем им овладел какой-то непонятный страх. Он колебался на месте, не зная, куда теперь ему пойти. И вернуться назад было просто невозможно, потому что он ничего не видел, кроме белой пелены тумана. Вдруг он поймал простую и в то же время гениальную мысль – просто идти вперед. Ведь должен же когда-нибудь этот туман кончиться.
Через некоторое время видимость слала восстанавливаться, и вскоре Петр выплыл в чистое небо. Он оглянулся и увидел за собой громаду чего-то белого и пушистого, как сладкая вата, и совсем не страшного.
- Отлети назад, - услышал он за спиной голос Федора. Петр послушался и отлетел на несколько километров. Он оглянулся и увидел, что это было просто облако. Очень легкое и приветливое.
- Когда ты внутри облака, ты не можешь его видеть, - сказал Федор.
- Я так испугался, что не могу найти выход. А на самом деле это всего лишь облачко. И оно совсем не страшное. У меня была даже мысль остаться в нем или подождать, пока ты мне подскажешь.
- И как часто в жизни ты делал то же самое: сначала ходил по кругу, потом говорил, что выхода нет, и оставался сидеть там и ждать чьей-то помощи. И поверь мне, она приходила много раз, но ты ее отвергал, думая, что и так хорошо, что ты сам справишься, что все само наладится или не наладится вообще. А достаточно было просто пойти вперед и посмотреть на ситуацию со стороны. И ты бы увидел, что все не так страшно. Ты говорил о закрытых дверях, но ты сам был закрытой дверью для мира. И потому мы не видели лучшего варианта для тебя, чем смерть. Ибо здесь ты действительно многое можешь понять и осознать. И принести гораздо больше пользы.
- Но почему я не знал этого раньше?
- Ты знал, но тебя воспитывали так, чтобы ты это забыл. И в мире достаточно людей, которые это помнят, или узнают заново и передают свои знания окружающим. Но ты никого из них не хотел слушать и слышать. Ты был глух и слеп по отношению к ним.
- Я не видел ни одного из этих людей.
- Книги, фильмы, музыка… Масса вариантов. Общение, в конце концов. Ведь каждый человек в твоей жизни не друг и не враг тебе, каждый человек тебе учитель. Будь то младенец или старик, мужчина или женщина, соперник или любимый человек. И если ты не хотел учиться на земле, будешь учиться здесь. И дело не в том, сколько проживешь, а в том, что после себя оставишь. И никто тебе не говорил, что у тебя много времени. Его очень мало. Земная жизнь очень короткая. И если ты не смог прожить ее достойно, то поддержи других. Открой их глаза, уши и сердца. И с этого момента в этом и будет твоя заключаться твоя работа.       

Глава V
Несколько слов о зле

Петр сидел в саду на лавочке, но окружающая красота уже не трогала его. Он совсем перестал ощущать свое тело и созданный мыслью Федора окружающий мир. В данный момент он был истинным Духом – без ощущений, без движений, одна сплошная мысль. Он опустил голову на руки и закрыл глаза руками.
- Послушай, Федор, если я был таким дерьмом, почему же я оказался в раю, а не в аду? – сдавленным голосом произнес он.
- Мне кажется, мы с тобой уже об этом говорили. Нет ада. Темные Души остаются на земле, пока не искупят свои грехи.
- Что значит искупить грехи?
- Осознать свою ошибку, простить себя и людей, вынудивших на ее совершение, и творить добро. Просто очистить душу.
- А разве не надо просить прощения у Всевышнего?
- Он всех нас уже давно простил. Изначально он создал человека совершенным духовным существом, но решил устроить проверку своему творению и дал ему физическое тело. Все соблазны, которые люди приписывают Дьяволу, они сами придумали, и сами же осудили. Это убийство, кража, измена, предательство, оскорбление, гордыня, завить, алкоголь, наркотики, сексуальные извращения и так далее.
- Хочешь сказать, что Бог не осуждает этого?
- Не знаю. Но Он безусловно прощает нам грехи наши, потому что любит. Ведь все было бы прекрасно, если бы мы были только духовными существами. Наши возможности бесконечны, места в мире мыслей достаточно всем. Нам не за что бороться, мы любим друг друга и все прекрасно. Но знали бы мы об этом, если бы не было земной жизни? Знал бы ты о духовном, если бы не было материального, знал бы ты о добре, если бы не было зла, знал бы ты о любви, если бы не было ненависти?
- Значит, Бог специально создал все пороки, чтобы знать, что такое добро и любовь?! – возмущенно спросил Петр.
- Нет. Он дал нам лишь физическое тело и право выбора, как им распоряжаться. Он бесконечно любит нас и поддерживает в любом выборе – добро или зло, любовь или ненависть, участие или безразличие, отдавание или забирание. Все зависит от направления, которое выбирает человек. 
- Что же тогда означает добро и зло?
- Это риторический вопрос. Пожалуй, никто не даст тебе четкого ответа. Возможно, это две стороны одного и того же, а, возможно, это две противоположности. Я все-таки склоняюсь к мнению, что это две стороны одного целого.
- Две стороны одной медали?
- Ну, что-то вроде этого. Люди часто оценивают происходящее именно с позиций добра и зла. Например, любовь – это добро. Но никто не знает, что такое любовь. Однако, все так или иначе ее чувствуют. И разные люди выносят неодинаковую оценку одному и тому же событию. При этом они часто живут оценками, принимая их за подлинную монету. А Бог никого не оценивает. Он воспринимает все как факт. Что случилось, то случилось. Поэтому ему легко прощать.
- Но что же тогда считается грехом?
- Грех – это вмешательство в замысел Божий.
- Но если Бог дает нам право выбора, какой у него замысел? И какой же у нас выбор, если мы не можем вмешаться в Его, как ты говоришь, замысел?
- Мы выбираем направление пути и его конечную цель или бесцельное существование. И если цель действительно достойна и средства хороши, а главное, это действительно твоя цель, то есть то, ради чего ты явился на свет, то все пойдет как по маслу. Но как только ты сбиваешься с пути, предаешь свою мечту или закрываешься от мира, ты получаешь знаки. И знаками этими увенчана вся твоя жизнь – сны, болезни, случайности. Кстати, ничто не случайно. И даже дуновение ветра не случайно. Вспомни, когда ты очень сильно чего-то хотел и делал это, то все получалось: вовремя подходил автобус, навстречу шли нужные люди, и даже погода была лучше некогда. Но бывало и так, что все просто валилось из рук, погода ужасная, и люди, как сговорились, делали не то, что нужно. И все это знаки.
- А болезни? Что это значит?
- Часто люди не понимают, что они делают не так. И тогда посылается болезнь. Болезни и сны – это язык, на котором с нами разговаривает Бог, ибо другие средства мы часто просто не воспринимаем. Физическое тело – это выражение нашего внутреннего состояния. Бог дает нам лучшее тело, которое только возможно для нас. Но то, как ты воспользуешься, зависит только от тебя. Каждая часть тела – это олицетворение нашего проявления в мире. Например, ноги – это движение вперед, руки – воздействие на, глаза – наше видение мира. И, потом, болеть – это даже выгодно.
- Чем?
- Жалость. Жалко себя, тебя жалеют другие. А также это оправдание своего бездействия. Люди часто просят Бога об излечении, не разобравшись, зачем им дается болезнь. Надо сначала Душу очисть. Кстати, Бог дает сотни способов избавления от недугов. Но человек часто видит только один и то, как правило, неработающий. Бог сотни раз протягивал тебе руку, но ты отказывался ее взять, хотя столько раз просил о помощи.
- Ну, хорошо. Что же тогда нельзя делать?
- Все, что является вмешательством в замысел Божий. Это убийство и самоубийство, предсказание будущего, лечение…
- Лечение?! – повысил голос Петр.
- Я имею в виду борьбу с болезнью. Ты можешь помочь человеку выздороветь, указать на его ошибки, дать возможность быть здоровым, но не лечить насильно. Тем более, что это бесполезно.
- А как же тогда врожденные болезни?
- Слушай, это все лишь мои догадки. Даже не пытайся понять замысел Божий, ибо он не постижим для человека. Запомни только две вещи. Во-первых, что посеешь, то и пожнешь. Посеешь зло, получишь зло. Дашь миру любовь, получишь любовь взамен. А во-вторых, все в твоей жизни зависит от тебя. Ты притягиваешь все события в свою жизнь своими мыслями. Ты выбираешь направление, куда идти, а Бог только поддерживает тебя в твоем выборе. И говорит с тобой на единственно возможном для него языке. Твои возможности безграничны. И ты – источник всего происходящего, истинный творец своей жизни.             
2004-2005 год.
Мне было 19 лет когда я написала первую главу. Произведение осталось незаконченным. А, может,   и законченным. На тот момент мне больше нечего было сказать. Теперь уже дописывать не буду.