Жуткая история Лавинии Фишер

Лавиния Фишер была красавицей двадцати пяти лет от роду. А еще она слыла богатой дамой по меркам жителей Чарлстона, города на юго-востоке американского штата Южная Каролина. Это один из важнейших портов на берегу Атлантического океана, долгое время он был столицей штата и считался хлопковым центром страны. Не удивительно, что в Чарлстон постоянно наезжали богатые торговцы и предприниматели.

В начале 1810-х гг. Лавиния и ее муж Джон Фишер купили гостиницу «Дом на шестой миле», стоявшую близ оживленной дороги сразу за городом. На какие средства приобрела молодая чета столь доходное заведение, до поры никого не интересовало.
 
Зимой 1819 г. в окрестностях Чарлстона объявилась разбойная банда. Преступники нападали на возвращавшихся домой иногородних торговцев, грабили их и скрывались. Жертвы грабителей обычно были так перепуганы, что даже внешность нападавших не могли описать. Одно известно точно — об убийствах речь не шла. Возможно, кого-то и убивали, но трупы шериф ни разу не зафиксировал.

Поскольку государственные службы оказались не в состоянии навести порядок, а грабежи продолжались уже второй месяц, обыватели сговорились поймать бандитов собственными силами. Благо, оружия у горожан было достаточно. Масло в огонь подлили несколько человек, один за другим приехавшие искать своих бесследно пропавших родственников.

Преступников определили почти сразу: хорошо расторговавшихся дельцов, как правило, грабили после проживания в одной из двух ближайших к Чарлстону гостиницах — «Доме на пятой миле» и «Доме на шестой миле». Нападали на бывших постояльцев вскоре после того, как они окончательно выезжали из гостиницы домой — не раньше. Потому доморощенные сыщики и объявили владельцев гостиниц членами банды.
 
16 февраля 1819 г. группа вооруженных горожан явилась в гостиницу «Дом на пятой миле». Они без лишних разговоров потребовали, чтобы владельцы заведения убирались из Чарлстона прочь. Когда те отказались подчиниться, здание со всем скарбом сожгли дотла.

Далее погромщики направились к Фишерам. Там история повторилась. Правда, хозяев лишь поколотили и выкинули на улицу, а в гостинице устроили засаду — в салуне спрятался некто по имени Дэвид Росс, который должен был дождаться появления предполагаемой банды и сообщить о ней шерифу.

Тем временем Джон Фишер сбегал за подмогой. Когда он вернулся в сопровождении целого отряда поддержки, в гостинице оставался только Росс. Его хорошенько побили и выкинули в окошко. Однако парень оказался упрямым и полез обратно с воплями, что у него в доме остались кое-какие вещи. И тут он напоролся на разъяренную миссис Фишер. Лавиния оказалась гораздо сильнее противника. Сначала она его слегка придушила, а потом сунула головой в проем окна и попыталась долбануть сверху по шее ставней. Однако вовремя очухавшийся Росс вывернулся и сам выскочил в окно. На улице беглеца приняли мистер Фишер и местный житель Уильям Хейворд, которые стали охаживать энтузиаста сыскного дела конскими кнутами. Как удирал Росс, отдельный рассказ. Но по ходу дела бедолаге все время чудилось, будто рядом часто-часто свистят пули! В архиве Чарлстона сохранилось официальное заявление Дэвида Росса шерифу, где расписаны все подробности случившегося казуса. Правда, в документе утверждается, что избивали его десять человек!

Казалось, что в гостиницу пришло умиротворение. Шериф на заявление Росса об избиении не обратил внимания — в Чарлстоне подобные драки случались не редко, да и сам Росс особым уважением в городе не пользовался. Фишеры же быстро привели комнаты в порядок и стали поджидать новых постояльцев.

Вечером в «Доме на шестой миле» объявился предприниматель Джон Пиплс. Он пожелал переночевать в гостинице перед дальней дорогой домой. Хозяева приняли гостя весьма радушно и даже пригласили его отужинать с ними. За рюмочкой горячительного Пиплс разоткровенничался о своих успешных сделках и о полученном в Чарлстоне капитале. Однако, уже поднявшись в номер, он вдруг осознал свою оплошность — нельзя было откровенничать в столь опасное время. А тут еще Лавиния принесли гостю на сон грядущий «специальный» снотворный чай, чтобы выспался перед дальней дорогой. И вот счастливое совпадение — Пиплс на дух не переносил вкус чая. Чашку он взял, чтобы не обижать хозяйку, но, улучив момент, когда Лавиния отвлеклась, вылил ее содержимое в открытое окно. Спать после вечерних откровений насторожившийся Пиплс побоялся. Он предпочел бодрствовать, сидя в кресле. Среди ночи постоялец вдруг увидел в темноте, как предназначенная ему кровать бесшумно опустилась под пол. Пиплс не стал выяснять, что к чему, а сразу сиганул в окно и дал деру.

Беглец прямиком помчался в город, к шерифу, и подал заявление о покушении на его жизнь. За сутки это было уже второе заявление на Фишеров. Немедля началось расследование.
 
В гостинице был произведен тщательный обыск. Если верить россказням, в подвале здания сыщики обнаружили целый лабиринт туннелей, забитых вещами пропавших жертв, и около ста скелетов! По другой сплетне, там находилась огромная яма с негашеной известью, в которой убийцы растворяли останки убитых ими людей.
 
Рассказывали, будто приговоренным к ограблению Фишеры обманом давали выпить чай из листьев олеандра — ядовитого растения, содержащего смертельный яд олеанин. Когда доверчивые постояльцы засыпали, кровати в номерах на первом этаже посредством особого механизма опускались в подвал, где бесчувственных коммерсантов рубил топором Джон Фишер. Лавиния Фишер всякий раз стояла рядом и для удобства освещала мужу место убийства. Правда, симптомы отравления олеанином предполагают боль в животе, тошноту, рвоту, тахикардию, галлюцинации, но никак не крепкий сон или мгновенную смерть.

По документам реального следствия, в подвале вообще ничего не нашли. В том числе не обнаружили и люков, через которые кровати гостиничных номеров опускалась бы под пол. Однако Фишеров, Хейворда и еще двух случайных посетителей гостиничного салуна арестовали.

Справедливости ради надо сказать, что официальное следствие распространило свою работу на окружающую гостиницу местность. Немногим более 200 м от «Дома на шестой миле» действительно была найдена безымянная могила. В ней обнаружили останки двух человек: негритянки (предположительно беглой рабыни), погребенной примерно за два года до случившихся событий, и белого мужчины, застреленного дней за восемь до эксгумации. Кто эти люди, как они попали в тайную могилу и кто их зарыл, следствию установить не удалось.

А еще неподалеку от гостиницы нашли останки коровы, недавно кем-то украденной у соседа Фишеров.

Как бы там ни было, едва следствие закончило свою работу, кто-то сжег «Дом на шестой миле» со всеми хозяйственными пристройками, окончательно уничтожив любые свидетельства невиновности его хозяев.

10 мая 1819 г. началось судебное заседание. На скамье подсудимых из всей предполагаемой банды грабителей сидели трое  — супруги Фишеры и Уильям Хейворд. Предполагаемые преступники обвинялись в грабеже и в покушении на жизнь Джеймса Росса. Все трое отрицали возведенные на них обвинения. Они не назвали ни одного имени других членов банды. В архивах Чарлстона вообще нет никаких документов о дальнейшем следствии по делу банды грабителей или о судебном процессе над другими бандитами. Не было найдено ни одного иного захоронения убитых жертв. Только грабежи вдруг прекратились, этого отрицать нельзя.

Главным свидетелем на процессе выступил Пиплс. И хотя официальное следствие подтверждало, что покушение ему померещилось, 27 мая 1819 г. присяжные признали подсудимых виновными. Вердикт от 2 июня 1819 г. приговорил супругов Фишеров к виселице! Хейворд отделался тюремным сроком. Всех их признали виновными в грабеже на большой дороге. Об убийствах в сохранившемся судебном решении не сказано ни слова! Это очень странно, поскольку со дня вынесения приговора за Лавинией Фишер закрепился ярлык «самой кровавой серийной женщины-убийцы в мировой истории» . С тем ее имя включено в книгу рекордов Гиннеса.

Осужденные продолжали отрицать свою вину и подали апелляцию в Конституционный суд. Рассмотрение ее тянулось восемь месяцев. Решение своей судьбы Фишеры ожидали в тюрьме. Поместили супругов в одну камеру на третьем этаже, где содержались закоренелые должники и неплательщики налогов. Режим там был ослабленный. В какой-то момент узники потеряли надежду на справедливость государства и решили бежать. Они связали канат из разорванных тюремных одеял и 13 сентября 1819 г. попытались выбраться на волю. Глухой ночью Джон первым начал спускаться вниз через окно, но самодельный канат оборвался под тяжестью мужчины. Убегать без жены он не захотел и добровольно сдался тюремщикам. А потом пришла новость, что высшие инстанции отказали осужденным в помиловании.


18 февраля 1820 г. во второй половине дня состоялась казнь. Повесили Фишеров публично. Тела не вынимали из петли положенный законом срок. Точное место захоронения казненных не известно. В чем точно нет сомнений, так это в том, что погребли их в неосвещенной земле. Туристам обычно показывают участок на кладбище униатской церкви в Чарлстоне без обозначения мест захоронения. Некоторые исследователи утверждают, что Джон и Лавиния упокоились на Поле гончаров — кладбище преступников. В 1825 г. это кладбище упразднили и прямо на останках покойников возвели здание Арсенала, потом там было военное училище, а с 1960-х гг. находится Медицинский университет Чарлстона.

Так закончилась земная жизнь Лавинии Фишер и началась бессмертная легенда, которую теперь со смаком передают друг другу любители сенсаций. Якобы Фишеры терпеть не могли друг друга. Потому при вынесении смертного приговора Лавиния, безразличная к судьбе супруга, попыталась защитить себя законом штата о запрете казнить замужнюю женщину. Судья предвидел такое заявление и пообещал, что Джона повесят первым, а Лавиния умрет вдовой.
 
После отказа в апелляции женщина придумала иной ход. Она потребовала казнить ее в свадебном платье, поскольку рассчитывала своей красотой и невинностью привлечь сердце кого-нибудь из зрителей, кто захотел бы взять ее в жены. Просьба была исполнена, и Лавиния взошла на эшафот в наряде невесты. Когда же жениха не нашлось, перед тем, как ей на голову надели капюшон смертницы, женщина якобы воскликнула:

— Если у вас есть послание для ада, крикните мне — я непременно передам!

И сама спрыгнула с петлей на шее в люк виселицы.

Это сплетни. В действительности Фишеры весь путь на эшафот кричали о своей невиновности. Джон даже передал письмо судьям, в котором всем прощал убийство несчастных и уверял в невиновности своей жены. Это письмо впоследствии широко распространили американские газеты.

Осужденные были в белых саванах смертников. Ведь другой одежды у них не было — все сгорело в подожженной гостинице, в том числе и пресловутое венчальное платье Лавинии. А в те времена одежда стоила дорого, чтобы погорельцы, сидевшие в тюрьме, могли купить себе что-то новое.

Перед казнью супруги обнялись и нежно простились. Вопреки болтовне любителей досужих вымыслов, люков в эшафоте не было. Палачи вздернули свои жертвы, причем Лавиния умерла мгновенно и без единого звука, а Джон еще какое-то время бился в судорогах.

Такова жуткая история Лавиния Фишер.

Однако остается вопрос: если супруги Фишеры были столь безгрешны и оклеветаны, то почему никто не захотел помочь им или хотя бы защитить память о несчастных? Неужели вся округа столь их ненавидела? Если да — ненавидели, то за что? А также откуда взялись безымянные трупы в могиле близ «Дома на шестой миле»?

Эти вопросы особенно интересовали исследователей в XX столетии. Благодаря тщательным расследованиям сложилась версия, наиболее доказательно объясняющая чарлстонскую трагедию. Натолкнули на нее предполагаемый портрет Лавинии и ряд мемуаров, в которых всякий раз говорится о смуглой коже красавицы Фишер.

Южная Каролина была одним из главных рабовладельческих штатов. Основную массу американских рабов составляли африканские негры и белые рабы — ирландцы. Если ирландцы были физически выносливыми, то негры в непривычном климате часто болели и мёрли как мухи. Рабовладельцы несли существенные убытки и конечно же не желали с этим мириться. В частности, они пытались искусственно разводить физически сильных рабов путем скрещивания ирландцев с неграми. От таких насильственных совокуплений рождались мулаты — народ физически крепкий и очень выносливый.
Вот и появилась версия, будто Лавиния Фишер была рабыней-мулаткой — дочерью негритянки и ирландца. В юную красотку влюбился сынок из богатого семейства. Он выкрал Лавинию и ее мать-негритянку. Троица сбежала в Чарлстон, где молодой человек под фамилией Фишер заранее купил «Дом на шестой миле». Влюбленные венчались, после чего вели неприметную жизнь владельцев прибыльной гостиницы. Негритянка все эти годы скрытно жила в доме дочери. Когда женщина умерла, ее тайно похоронили вблизи «Дома на шестой миле».

Как известно, нет ничего тайного в этом мире. В начале 1819 г. кто-то из приезжих опознал Лавинию Фишер как беглую рабыню, а Джона, как богатенького сыночка-наследника. По законам штатов обоим грозило жесточайшее наказание. Но свидетель не стал поднимать шум. В первых числах февраля 1819 г. он заявился в «Дом на шестой миле» и потребовал с Фишеров разорительную сумму — за молчание. Джон пристрелил негодяя, а труп закопал в могиле негритянки. В те времена люди не отличались особой щепетильностью в таких вопросах.

Фишеры не подозревали, что вымогатель был не один. Компаньон его, наслушавшись рассказов о погромах 16 февраля, под именем Джон Пиплс заявился в гостиницу, чтобы разведать обстановку. По ходу застольной болтовни жулик понял, что напарник его убит. Либо его самого опознали, либо он просто перетрусил, но Пиплс сбежал.
А вот далее начинается полоса сомнений. Скорее всего шериф, но возможно только судья был оповещен и том, что под личиной Лавинии Фишер скрывается беглая рабыня, и о том, что влиятельная в штате семья Джона Фишера не желает огласки его позорного поступка. В любом случае преступники должны были понести суровое наказание.

Судебный процесс сфальсифицировали, судили же супругов не за грабеж, а за социальное преступление, гораздо более опасное для рабовладельческого общества тех лет. В пользу данной версии говорит тот факт, что суд Южной Каролины без особо веских аргументов согласился повесить белую женщину! Если речь шла о мулатке, да еще и беглой рабыне, никаких сомнений в правомерности казни быть не могло.

Вопрос о двух сожженных гостиницах остается открытым. Кому понадобилось их сжигать? Кто получил от этого свои дивиденды? Говорить о безумстве толпы — наивно. Речь явно должна идти о конкуренции или о переделе собственности. Воспользовались ли организаторы поджогов случайной ситуацией или сами создали ее искусственно — этого мы уже никогда не узнаем.

В большинстве американских исторических справочников Лавиния Фишер названа первой женщиной, казненной не территории США. Это не так. Первой казненной белой американкой стала Джейн Чемпион — в 1632 г. ее повесили по неизвестной историкам причине. В течение последующих почти двухсот лет смерть на виселице приняли от рук палача более тридцати пяти женщин, прежде чем на эшафот взошла Лавиния Фишер.