Жертва во спасение

       Прошли времена, когда каждый мечтал стать героем, и искренне жалел, что не появился на свет чуть раньше, когда можно было совершить подвиг на передовой во время Великой Отечественной войны.  Когда восторженным взглядом смотрели на отцов, защитивших грудью Родину от фашисткой чумы. Мальчишки носили школьную форму в виде гимнастерки, с ремнем туго стягивающим талию и тяжелой, блестящей бляхой. Идеалами были Данко и Павка Корчагин, а знаменитая фраза «В жизни всегда есть место подвигу» не давала покоя беспокойным сердцам.
        Молоденькая, хрупкая девушка с удивительно пышными и длинными волосами, забранную в модную по тем временам прическу «бабетта», мало соответствовала образу строгого директора школы. Она сама не верила, что занимает эту ответственную должность. Все получилось совершенно неожиданно. Предыдущий директор – мужчина вполне солидного и грозного вида, решил поменять место работы и место жительства, и поступил при этом совсем неожиданно – вручил Нине связку ключей от школы и пожелал успехов в работе. Она неосознанно крутила в руках тяжелую связку, нервно перебирала ключи и думала, какой же из нее директор.  Не так давно начала работать, к тому же учится заочно.  Активная комсомолка, хваткая, но ведь в коллективе педагоги старше и опытнее, и как они отнесутся к этому неожиданному назначению.
           Поняв, что обратного хода нет, вспомнила пословицу: «Глаза бояться, а руки делают». Быстро включилась в новый вид деятельности и все пошло своим чередом: уроки, мероприятия, педсоветы, партсобрания, родительские собрания, обход неблагополучных семей.  Каждый день прописан до минуты. Самым сложным было то, что школа находилась на центральной усадьбе и ребята приезжали учиться из соседних поселков. Жили они в ин-тернате при школе, и все проблемы по обслуживанию, проживанию, питанию также ложились на плечи директора школы. А родительские собрания!? Родители в основном работали в совхозе, женщины доярками. А кто приходит на родительские собрания и больше заботится о своих чадах – конечно мамочки. Вымотанные, уставшие после вечерней дойки (доили в начале шестидесятых еще руками) в семь часов вечера мало, что могли усвоить о вос-питательной работе из долгой поучительной лекции. Особая им благодарность за долготерпение. Сейчас такое редко встретишь, каждый занят «добычей» денег, обустройством быта и проблемами, связанными с кредитами – не до детей.
         Одно такое собрание запомнилось Нине на всю оставшуюся жизнь. Проводить его надо было в соседнем селе с интересным названием  Полуденка.  Находилось оно в пяти километрах от основной усадьбы с не менее  интересным названием Щелконогова. Кому пришла такая мысль никто уже не помнить, но надо разнообразить формы работы с родителями, да и женщин жалко, которым придется ночью после собрания  расходиться по домам пешком. Вопрос встал один – транспорт. Обратились к управляющему с просьбой выделить транспорт. Выделили лошадку, запряженную в сани. А зима в том году выдалась снежная, морозная, да и другого транспорта в наличии не было у управляющего. Правда бригадир на мотоцикле по утрам объезжал нерадивых работников, но кто зимой по снежному полю проедет на нем. На педсовете решили, что поедут проводить выездное собрание вдвоем: Нина Петровна – директор и Нина Павловна, такая же юная учительница начальных классов.
           Ехать пять километров по морозу в санях, заполненных сеном, а выглядеть хочется модными и эффектными – все-таки молодые учительницы. Тем более, что накануне Нина Петровна была в районном центре и прикупила капроновые чулки со стрелочками – последний «писк» моды. Думала не долго, решила, что прикроется в санях тулупчиком и не замерзнет, зато какая красота. Решено – сделано, прическа что надо, глазки подведены, реснички подкрашены черной тушью, и две «боярыни Морозовы» без всякого сопровождения отправились в путь-дорогу. Снег весело поскрипывал под полозьями, лошадка шла легко, так как дорога была крепко укатанная. Ноги в капроновых чулочках, укрытые тулупчиком, чувствовали себя комфортно.  Когда подъехали к зданию бывшей старенькой школы, заметили, что их уже ждут, свет горит и родители собрались. Нарядные и румяные с мороза молоденькие учительницы зашли в натопленное к их приезду помещение, поприветствовали всех и начали собрание.
        Уставшие женщины и важные немногочисленные мужчины с большим любопытством рассматривали двух очаровательных девушек, которые оказываются как-то справляются с их сорванцами, чему-то их учат. Две Нины чувствовали на себе восхищенные взгляды. Чувство гордости за свое обаяние и значимость переполняло обеих, и заглушало волнение перед большим количеством более взрослых людей, сидящих за школьными партами. Собрание закончилось на доброжелательной ноте. Родители пообещали «взяться» за детей строже и обеспечить стопроцентную явку учеников на уроки. Учителя пообещали родителям всех обучающихся «подтянуть» до соответствующего образовательного уровня. Вопросов было очень много, потому собрание затянулось до поздна. Прощались долго, каждый родитель хотел узнать больше информации о своем ребенке, ведь живет он в интернате, не обижает ли кто.
        Когда вышли на улицу, продолжая расспросы, то невольно удивились – темнота плотным кольцом окружила всех, большие хлопья снега падали, засыпая дорогу и создавая нулевую видимость. Кромешная тьма окружила со всех сторон, силуэты домов приобрели угрожающий вид. Две Нины сникли, но вида показать не хотели. Пообещали родителям, что сами справятся с ситуацией и доберутся до дома без проблем. Лошадка шла в темноте не так уверенно, как в первый путь, не чувствуя твердой опоры под копытами. Деревья наклонялись под порывами ветра и тяжестью снег, изгибаясь в причудливой форме. Ветер вызывал разнообразную жуткую какофонию звуков, леденящих душу. До тракта было всего два километра, но продвижение по нему показалось вечностью. На повороте с лесной дороги на тракт, сани за-стопорили в глубоком снегу, а лошадка начала дергаться и биться не в силах тронуться с места. Нина Петровна, утопая в снегу, и чувствуя, как холод ожигает ноги в шикарных капроновых чулочках, подошла к лошади. Проверила на ощупь от удила до оглобли в чем дело и обнаружила причину. Оказалось, что оглобля переломилась в месте соединения с санями. Предательские слезы сами по себе покатились из глаз. Что делать? До деревни еще три километра кромешной, снежной мглы, и в санях ее юная коллега. Идти пешком, но как оставить бедную лошадку в такой беде. Она попыталась держать оглоблю руками, чтобы уставшая лошадь вытянула сани, но при первом же рывке ее выбросило из саней в сугроб. От неожиданности она замерла на время.
      Идея пришла неожиданно быстро. Было мучительно жалко это делать, но пересиливая себя, Нина Петровна села на сани, сняла с себя оба чулка (зачем оставлять один – «умирать так с музыкой»), крепко привязала ими оглоблю к саням, и начала подгонять лошадку. Та почувствовала, что сани сдвинулись, а копыта наткнулись на крепкую дорогу тракта – рысцой понеслась в сторону дома.  Через полчаса, не веря, что все позади, взволнованные, перепуганные девушки вошли в такую теплую и родную комнату.  Нина со слезами на глазах, смотрела на свои посиневшие от холода, совершенно голые в пупырышках ноги, и вдруг разразилась истерическим смехом. Вторая Нина тоже начала смеяться, показывая пальцем на окоченевшие от мороза тоненькие ноги, к тому же такие смешные и разноцветные. Смех разогрел и привел обеих в чувство. Вскипятили чайник, напились горячего душистого с малиной чая и крепко заснули, укрывшись мягким, теплым одеялом. Наутро напрочь забыли о ночном приключении. Были рады, что не успели простудиться. Для себя сделали вывод – больше никогда, даже в добрую погоду без сопровождения мужчины не поедут далеко проводить родительские собрания.
         Прошли долгие-долгие годы, милая и хрупкая Нина уже пожилая Нина Петровна, и сейчас покупая  эластичные колготки (капроновые чулки ушли в небытие) с улыбкой вспоминает, с какой болью в груди и жалостью, снимала с себя на морозе такие красивые, такие нежные чулки со стрелочками, спасшие ей жизнь.