Удивительное рядом-4

—Что за толпа? — спросил Вовик, когда мы свернули в Малый вузовский  переулок. — Здесь что: что-то дают?
—Этот переулок в прежние времена назывался Трехсвятительским, — сказал Анатоль Палыч, пропустив вопрос племянника мимо ушей. — Вы чуть попозже поймете — почему.
Но племянник настаивал:
—Это слет молодых пенсионеров?
В ту пору в Москве тут и там частенько образовывались могучие кучки. Народ теснился, выстраивался в очередь. Обычно это означало, что на продажу выставлен какой-то дефицитный товар. Ну, а поскольку дефицитным тогда было все, за всем и стояли. Порой не зная даже, что продают. Так ты мог простоять часа три в очереди за колбасой, а получить в финале лишь рулон пипифакса.
—Это баптисты, — понизив голос, пояснил Анатоль Палыч.
—А я думал магазин, — удивился племянник.
—Что ты, Володя, бог с тобой. Это центральная евангельская церковь страны. Здесь даже американский президент Никсон бывал, когда приезжал к нашему Лене заключать договор о сокращении стратегических вооружений.
Мы с недоверием осмотрели приятный двухэтажный особнячок.
Классический портик парадного входа, окна, выглядывающие из-за рустованного камня и античных колонн, фриз, подпирающий кровлю витиеватой античной лепниной. Ничего такого, что бы напоминало о Боге.
 —Странно, — обронил я растерянно. — Никогда б не подумал.
—Здесь раньше, наверное, что-то другое было, — предположил Вовик.
Анатоль Палыч качнул головой:
—Ну, разве что на первом этаже. А достраивали в 1865-м уже специально под церковь. Правда, сначала Реформатскую. Для католиков. Потом уже, в 17-м большевики у католиков ее отняли и передали баптистам.
—Что так? — спросил я.
—Дело в войне, наверное. Шла Первая мировая. Об этом сейчас не любят говорить, но была и такая война. И очень у нас тогда не любили немцев. А строил здание архитектор Герман фон Ниссен. Как понимаете, не славянин.
Люди у входа в особняк стояли весьма почтенные. Не было ни сгорбленных старух, ни нищих на паперти. Опрятно одетые мужчины и женщины разных возрастов. Они были похожи на служащих, ожидающих открытия своей конторы.
—Благопристойная публика, — отметил Вовик, когда мы прошли уже вглубь переулка.
Анатоль Палыч хмыкнул.
—Как сказать. Не помню, каждую ль, но в одну из суббот месяца  эти граждане собираются в большом зале, там, внутри. Гасится свет. И … кто кого схватит!
—Ебутся, что ли? — брякнул Вовик.
Дядька хохотнул.
—Вообще это у них ритуал. Как бы символ всеобщей любви друг к другу.
—Половой акт?
—Акт веры!
—Вот как. И чем  все кончается?
—Я думаю, не свадьбой, — улыбнулся Анатоль Палыч.
—Значит, оргазмом, — резюмировал Вовик.
—И абстиненцией, — добавил я серьезно, — ибо любить кого попало все же глупо.
—Эк вас куда понесло, господа студенты, — скептически пробасил Анатоль Палыч. — Но в принципе,  чего нам лезть в чужой монастырь? В своем бы, как следует, разобраться.

Продолжение в УР-5