Покажи мне Любовь через боль и слёзы. часть 19. П

пишу только о себе, о моих чувствах, пристрастиях, о моём самом сокровенном!
-----------------------------------------------------

Лучи восходящего Венесуэльского солнца падали на лицо обнаженной, спящей в моей постели Сюзан. Слегка коснулась губами ещё не зацелованных мужчинами юных губ моей милой девочки из далекого сейчас Лос - Анджелеса.
 Сквозь Эрмитажные шторы Венецианского окна старинной Испанской крепости - "San Fernando de Atabaro" венесуэльский рассвет пробивался в мои апартаменты.
Сюзан спала: обнаженная, отбросив одеяло... в высоких, тончайших белых чулках чуть опущенных мною вниз этой незабываемой ночью, спала, обхватив руками мою и свою подушку. Высокие, белые чулки со стрелкой, с коронкой тончайшего орнамента по - прежнему подчеркивали высоту и красоту стройных, тонких ног 20-летней Сюзан, повторяя в моём сознании нашу безумную женскую ночь. Поправив рукой раскинувшиеся на подушке рыжие волосы спящей Сюзан, в накинутом на голое тело халате вышла на каменный балкон открывающий вид на величавую реку Ориноко и бескрайние джунгли. Тропический Венесуэльский дождь, ливший вторые сутки, прекратился. Мои соседи - попугаи, переливаясь невообразимыми тропическими красками, выворачивая красивые головы удивленно смотрели на меня, без страха хозяйничая на моём огромном, каменном балконе.
Стая диких, рыжих обезьян (моих врагов) разлегшихся на зубчатой крепостной стене, настороженно поглядывала в мою сторону, раскинув лапы, всей стаей сушилась на солнце после затяжного тропического дождя. Дикие, тропические орхидеи, обвившие лианам мой каменный балкон Испанской крепости, раскрывали голубые остроконечные листочки привлекая красивых бабочек и наполняя пьянящим запахом свежесть Венесуэльского утра.
Прогнав попугаев, я сидела за балконным столиком, опустив халат до пояса, открыв утреннему солнцу обнаженную грудь. Чувствовалось солнечное тепло обхватившее голую грудь, запах раннего тропического утра Венесуэльских джунглей пьянил голову, оглушая криком проснувшихся цикад и безмерным хлопаньем ярких крыльев попугаев. С высокого крепостного балкона просматривалась величавая река Ориноко, представляющая собой границу между Венесуэлой и Колумбией, горные массивы Колумбийских джунглей уходили в утренней дымке вдаль от реки …
Совсем не хотелось возвращаться в Москву, но, моя командировка по линии моего "Газпрома" заканчивалась. Подписание международного нефтяного проекта "Хунин – 6" между Москвой и Венесуэлой, к моему сожалению, перенесли из Каракаса в Москву. Мои дни, выкроенные для отдыха в старинной Испанской крепости - "Сан Фернандо де Атабаро" наследницей и владелицей, которой была моя Андорра заканчивались, было жаль, жаль….
Проснувшаяся, вышедшая на балкон Сюзан в накинутом на голое тело халате была по - прежнему очаровательна, она была хороша, как бывает хороша девушка в своём женском ожидании…
Высокая, эпатажно сексуальная, словно сошедшая с обложки Гламурного журнала, по детски улыбалась утреннему Венесуэльскому солнцу, чуть прикрывая от солнца одной рукой красивое кукольное лицо в другой несла "Бурбон" и сигареты. Скинув халат, обнаженная, в белых туфлях на высокой шпильке от известного дома моды "Casadei " с закрытым классическим носком, в белых, явно для меня по детски полуспущенных тончайших чулках, села в кресло. Положив халат на колени, подставила солнцу маленькие голые груди, которые были для меня снова и снова так притягательна своим детским максимализмом….
Разлила "Бурбон", зажгли сигареты, наклонившись ко мне, рассматривая меня сквозь призму стакана с толстым дном (guaich) наполненного "Бурбоном", Сюзан говорила словно извиняясь, стараясь обьяснить свою необьяснимую агрессию ко мне нашего прошлого утра.
Затянувшись сигаретой, она задумчиво говорила:
- Ксения, после нашей первой ночи я думала только о тебе, но, твой Родригес … твоя Афелия …..
Сюзан раздраженно выбросила с балкона свою сигарету…….
Бросив лёд в "Бурбон" предложила мне, подвинув ко мне guaich, я отказалась, выпив, взяв авокадо она продолжала:
- После твоего ухода с Афелией и Родригесом из Белого Зала ко мне пришел страх, необьяснимый страх потерять тебя, страх, который никогда не приходил ко мне в мои 20 - лет безмерно окутывал моё сознание.
Я чувствовала, что мой девичий страх потерять тебя уже сковывает моё тело, моё сознание…
Я поняла, что необьяснимый страх подкрадывается там, где мало любви, где боишься потерять любовь и тогда этот страх становиться просто заменителем любви, он начинает управлять тобой порождая необьяснимую агрессию…..
Сюзан, зажгла сигарету, глубоко затянулась:
- Я уже не понимала, после того, как осталась брошенная тобой, где я люблю, а где просто боюсь потерять тебя….
Сюзан, смотря в глаза перебирала мои пальцы своими длинными, красивыми пальцами, унизанными произведениями от "Tiffany", прося прощение за то утро, когда сжимала мне горло спящей в постели.
Стараясь оправдаться, по-детски не отрывно смотря мне в глаза она говорила и говорила:
- Ксения, я могу обьяснить свою утреннюю агрессию к тебе только моим ожиданием и реальной действительностью, которая породила мои негативные эмоции: обиду, досаду, раздражение….
- Ксения, поверь, моя агрессия возникла в ответ на разницу между моим ожиданием и действительностью…
Я, молча, смотрела на Сюзан, на её длинные, красивые, тонкие ноги в тончайших белых чулках, млея от сознания, что всего насколько часов назад они сжимали мои плечи, передавая свою дрожь моему телу…
Сюзан со всей присущей ей эмоциональностью продолжала:
- Возможно, я не знаю, что такое любовь, так как, проходя через стадии моей эмоциональной истерии, так ни разу не смогла заглянуть своей любви в глаза.
Как же мне хочется полюбить... как же мне хочется, чтобы меня любили... Ксения, мне интересно, ты можешь сказать, что такое любовь?!
Я усмехнулась, развела руками ……
Сюзан, продолжала с нотой сожаления в голосе:
- Наверно люди сами придумали это красивое заблуждение, но не смогли дать ему описание……
Затянувшись сигаретой, я смотрела на Сюзан, девочку из весьма состоятельной Американской семьи, в 20 лет уже прельщенную Американским образом жизни. Деньги и известность такие элитные девочки получают безо всякого труда, это служит им гарантией успешного будущего. Они гордятся элитным приложением как собственной заслугой. Я подумала, что возможно эта элитарность и привела её к необьяснимой агрессии, когда я не сделала Сюзан для меня ЕДИНСТВЕННОЙ в мои Венесуэльские ночи. Я смотрела на Сюзан, смешанные, противоречивые чувства переполняли мою голову.
Не удержалась, подойдя к сидевшей Сюзан обняла за плечи…
Сюзан, которую за наши дни видела во многих образах: эпатажно сексуальную в платьях от "Dolce & Gabbana", недоступную в платьях восточной коллекции "Марракеша", влюбленную, ревнивую, одетую в стиле девчонки Гранж от "Marc Jacobs", безмерно, безгранично обладающую моим телом в постели... - я хотела, я желала такую Сюзан снова и снова!
Наклонившись к Сюзан, тихо прошептала:
- Я, давно простила тебя…..
Мы стояли прильнув к друг другу на высоком балконе Испанской крепости за стеной, которой текла широкая и вечная река Ориноко, после которой начинались бескрайние Колумбийские джунгли. Накинутые халаты слегка открывали наши высокие, голые груди, которые соприкасались в нашем обьятии, наши тела благоухали, разнося пряный, возбуждающий запах дорогого спиртного, дорогого парфюма и тонкого аромата горько – сладкого женского пота……
Расставаясь с Сюзан, подала с кресла белый костюм от "Ив Сен Лорана", который она носила по Голливудски – на голое тело и без нижнего белья. Сюзан, сбросив халат, не стесняясь, а правильно сказать – гордясь по детски худым телом одевала на голое тело белоснежный костюм, посматривая на меня и приводя в неистовое желание мои скрываемые чувства.
Условились встретиться вечером в Белом Зале крепости.
- Ты меня приглашаешь к себе в эту ночь….. смущенно прошептала Сюзан.
Я кивнула головой.
- Какой мне быть…. прошептала Сюзан краснея.
- Девчонкой Гранж из Сиэтла… - прошептала улыбнувшись, сладостно целуя в губы.
Моё пожелание Сюзан распалило моё воображение, которое обещало мне упоительный и утонченный разврат предстоящей нашей ночи.
Проводив Сюзан, упала в постель, хотелось спать в это раннее Венесуэльское утро. Моя постель еще хранила приятный запах обнаженного тела Сюзан, создавая этим настроение…
Звонок Андорры приглашал на завтрак в Белый Зал, приведя себя в порядок поспешила на завтрак по длинному коридору Испанской крепости.
В Белом Зале крепости, Гарсия – управляющая, увидев меня радостно всплеснула руками, приказала официантам подать мне завтрак. Андорра, увидев меня, махнула рукой, приглашая к себе за свой столик, её глаза горели от восторга, читалось желание быстрее рассказать мне о проведенной её ночи с молодой супружеской Мексиканской парой Афелией и Родригесом. Я, опережая события приложила палец к своим губам предложив рассказать всё это после. Но,моя Андорра не могла остановиться….
Слушая Андорру, подумала, всё как со мной в мою сладостную ночь с Афелией и Родригесом, невольно своими воспоминаниями разделяя восторг Андорры о проведенной её ночи с Афелией и её мужем Родригесом.
После завтрака сидели с Андоррой в тени деревьев двора крепости у старинного Испанского фонтана, обрамленного высокими тропическими цветами. Венесуэльское солнце, приближаясь к зениту, нагревало пьянящий воздух, который запахом множества цветов необьяснимо дурманил окутывая с головой.
Андорра, с замиранием пересказывала мне в десятый раз свою ночь с супружеской парой, изредка делая неуверенные выводы и ожидая моего мнения о своём поведении в постели. Не замечая моего раздражения, спрашивала уже в который раз:
- Я тебе не надоела….
Смотря мне в глаза твердила:
- Понимаешь, ночь с супружеской парой … для меня это женский стресс, у меня все это в первый раз Ксения, ну, помоги….
Я, смотрела на Андорру, что я могла сказать в свои 30 лет 22-х летней красивой Венесуэльской Креолке офицеру полиции Каракаса, когда пару дней назад сама также с замиранием сердца целовала в постели Родригеса, стараясь хоть как-то ограничить мою женскую боль. С замиранием смотрела на обнаженную Афелию, которая бессловесно увлекала меня в постель, где главная роль принадлежала мастерству Соблазна на языке Движений, с помощью которых она вступала со мной в волнующий диалог своими движениями обнажая передо мной правильные черты женского тела, словно открывая свою женскую душу……
Вздохнув, сбросив воспоминания, я говорила:
- Андорра, тебе 22 года, ты офицер полиции, твой поступок - это твой поступок. Я совсем не думаю, что ты переступила черту не возврата. Я всегда считала и даже знаю, что случайные связи оставляют в памяти женщины терпкий осадок поспешных действий, но, только так наверно нам женщинам можно чувствовать себя бесконечно живыми и свободными.  Подсознательно мы все женщины мечтаем о чём-то запретном, полёт женских воображений, как я тебе говорила, уносит иногда очень и очень далеко…..
Андорра оживилась, встрепенулась:
- Полет воображений…. как красиво сказано… я чувствую, что я в полёте…. только в полёте моей действительности с Родригесом и Афелией, и мне это даже нравиться….
На мой вопрос, где Афелия, Родригес и Сюзан...
Андорра обьяснила, что в полдень в городе открывается праздник - El coleo del toros – один из праздников Венесуэлы с 1780 г, который идёт как национальный вид спорта:
- Это что-то похожее на Испанский праздник близкий к Испанской корриде и бега быков в честь святого Фермина, когда быков гонят по улице, Афелия и Родригес уехали туда. Сюзан со своими ещё утром уехала через границу в Колумбию и навряд ли будет сегодня вечером на ужине.
- Кстати, Ксения, сегодня утром Сюзан сказала, что ты легко ей досталась…. смотря мне в глаза произнесла Андорра.
От досады я хлопнула в ладони, не удержавшись, прошептала:
- Дрянь! Дрянная девчонка……!!
Моя месть к Сюзан застилала мне глаза!
Предложение Андорры сьездить на проходящий в городе праздник - El coleo del toros - было кстати.
Мы ехали через город, который не внушал оптимизма. Андорра, словно оправдываясь, говорила, что до такого состояния город довела национализация всего и вся. Многие уехали в Колумбию или в крупные города севера Венесуэлы.
Пришедшие с джунглей индейцы взамен ушедших креолов породили безответственность и преступность. Большие дотации Уго Чавеса индейцам и низшим слоям населения отбили охоту работать, позволяя им вполне безбедно существовать и попутно обманывая туристов воровать фотоаппараты.
Андорра, управляя джипом, предположила, что придется оставить машину и идти пешком, так как толпы праздничного народа уже перекрывали улицы. Оставив машину, шли с праздничной толпой к площади. Открытие сопровождалось народными танцами. Музыканты играли на маленьких гитарах и огромных маракасах. Танцоры кружились в парах, заведомо топая в такт ногами, словно перебирая копытами. Мужчины в широкополых шляпах, женщины в старинных красочных нарядах. Андорра обьяснила, что правила состязания праздника просты: участник несётся вслед за быком на лошади. Он должен схватить бычий хвост, намотать его на руку и дёрнуть, чтобы свалить быка на землю, бросишь быка на землю максимальное количество раз и ты победитель.
Андорра указала рукой на всадников еле сдерживающих своих лошадей и готовых совершать невероятный бег за быком.
- Большое значение имеет лошадь, смотри какие красивые и сильные лошади.
Нетерпимая жара изматывала, предложила Андорре выбраться из толпы и купить мороженного, выбрались, стоя с Андоррой у лотка с мороженным показывала, что мне купить. Снующие, толкающие Латиносы были везде. Услышала сзади гортанную со смехом речь, явно обращённую в мой адрес, не показав виду, перевела:
– На этой белой суке бриллиантов, как колючек на моей собаке. ))))
Сделала вид, что не понимаю, прижалась к Андорре. Проходящий в толпе Латинос ударил меня пяткой по пальцам ноги, мой "Bogner" из натуральной кожи с закрытым носком смягчил удар, но, боль пронзила ногу… наклонилась от боли. Латинос сорвав сумку с моего плеча попытался убежать с сумкой. Андорра успела профессионально схватить его за руку, вывернув ему руку сунула в морды Латиносам, поспешившим ему на помощь, полицейский жетон, крикнув:
- Полиция! Стоять всем!!
Латиносы застыли, умиленно сложив руки на груди. Андорра, вырвав мою сумку из рук Латиноса, оттолкнула его, показав жестом руки, чтобы все убирались.
Прихрамывая шла с Андоррой к нашей машине иногда прикладывая закрытую пачку мороженного к ноге. Андорра, переживая за меня и управляя джипом быстро доехала до нашей крепости, ворота открылись, оставив машину поспешили к моим апартаментам учитывая мою хромоту. Приняв горячую ванну хоть как - то ослабила боль. Отказалась от совместного ужина в Белом Зале. Андорра, переживая за мою боль сидела у меня, договорились, что после ужина зайдет ко мне. Хотелось спать, нога опухла, усталость бессонных ночей наваливалась на меня, проводив Андорру упала в постель….
Не помню сколько спала, проснулась от легкого стука в мою дверь.
Звёздная Венесуэльская ночь стояла на дворе. Вошедшие супруги Афелия и Родригес, вместе с Андоррой сочувственно рассматривали мои опухшие пальцы на ноге.  Андорра украдкой прошептала мне свою и Афелии просьбу, чтобы я попыталась оставить Родригеса у себя, так как Сюзан не вернулась с поездки в Колумбию. Я поняла, что моя месть к Сюзан за её слова Андорре, что я - ЛЕГКО ЕЙ ДОСТАЛАСЬ -  к моему сожалению на сегодня откладывается. Выбрав момент, предложила Родригесу остаться у меня, он смутился, покраснел, шепнула, что всё уже решено. Проводив Афелию и счастливую этим Андорру, осталась с Родригесом.
Сбросив одеяло с моей огромной 18 века постели подошла к Родригесу, волнуясь, расстегнула пуговицы его рубашки, пахнуло дорогим ароматом… расстегнула пояс его брюк из ткани "Чёрный Жемчуг" от итальянского дома моды "GG". Упала в обьятия Родригеса, запах дорогого, красивого мужчины пьянил! Флёр индивидуальности, роскоши и изысканности от молодого Мексиканского мультимиллионера Родригеса окутывал женское сознание.
Я чувствовала в постели его движения, в которых была власть и скрытая сила, которая приносила мне обьяснимую боль низа живота, которую помнила и хотела после нашей последней встречи. Капли пота смешанные с дорогим парфюмом падали мне на лицо с его подбородка, тяжелая, золотая цепь на груди Родригеса по прежнему мешала прижаться в постели к его чистому мужскому телу в наших обьятиях ……
Хотелось неимоверно переступить с Родригесом грань дозволенного…. стать в его руках шлюхой… на грани откровенности перестать быть собой…
…легкий стук брошенного камешка в высокое окно спальни вернул меня в реальность.
Откинув штору огромного Венецианского окна, увидела под лунным Венесуэльским небом стоящую на аллее хрупкую Сюзан одетую в стиле Гранж… по детски с разведенными в извинении руками за опоздание.
Моя утихшая утренняя месть к Сюзан за ее слова Андорре, что я легко ей досталась, просто взорвала меня!
Махнула рукой из окна, приглашая к себе.
Сюзан радостно замахала руками, перешагивая через цветы.
Прыгнув в разобранную постель к обнаженному Родригесу, сбивчиво шептала:
- Хочешь девчонку!? Хочешь молодое тело, которое сведёт тебя с ума!! Ей не 35 как твоей жене Афелии и не 30 как мне…..
Схватив его за плечи, смотря в глаза, я говорила и говорила, стараясь успеть получить его согласие до прихода Сюзан:
- 20 лет – тебе хорошая пара… молодое, упругое женское тело совершенно не познавшее мужских прихотей…
Cмотря на его растерянность, обняла, прошептала:
- Сделай это ради меня…
Он покраснел, тихо прошептал:
- Это Сюзан?
Кивнула головой.
- У тебя всё решено… растерянно, тихо спросил, как бы соглашаясь.
- Да! Да!... прошептала, вскочив с постели на стук в дверь.
Выключила свет в спальне, создав полумрак только от звёздного Венесуэльского неба, открыла дверь.
Сюзан, моя Сюзан была превосходна! Стиль Гранж, по которому была одета Сюзан, напомнил девчонок из Сиэтла на которых я часто засматривалась будучи в Америке, дурманящий запах её духов " DURO" пьянил запахом дождя, мокрой земли, вымокшей кожи, намоченной дождём мебели… .
Обьятие рук Сюзан заставили проявить женскую слабость – прильнула к губам обрадованной Сюзан!
Смотря в радостные глаза медленно прошептала:
- Покажи свою любовь ко мне…
Включив старинный, тусклый Испанский канделябр, указала глазами в полумраке спальни на мою разобранную постель с обнаженным Родригесом……
Сюзан вздрогнула, попятилась не выпуская моих ладоней из хрупких рук прошептала:
- Ксения... через мою боль и мои слёзы….??
Я, спеша, молча, путаясь в её многослойности Гранж - одежды, скинула с застывшей Сюзан джинсовую куртку, рубашку, майку… обнажив маленькие по детски груди. Расстегнув на ней джинсы толкнула Сюзан в кресло, расшнуровав высокие ботинки от "Marc Jacobs" стащила джинсы, схватив Сюзан за руку бросила совершенно голой в постель к Родригесу, как нашкодившую девчонку…
Налив в стаканчик "Бурбон", поджав ноги в широком, старинном кресле, закутавшись совершенно голой в халат… смотрела в полумраке огромной спальни на обнаженную в постели Сюзан, которая, чтобы как – то ограничить женскую боль извивалась под Родригесом … моя женская месть к Сюзан происходящая на моих глазах расслабляла моё обнаженное тело.
Усыпанное звездами Венесуэльское небо хмуро смотрело в высокие окна спальни… истошные, ночные крики обезьян на зубчатой стене Испанской крепости словно ободряли мою дикую, сладкую месть.
Капли пота росинками катились по лицу утомленной Сюзан, смешиваясь с выступившими слёзками. Ладонь Родригеса, закрывая красивый рот Сюзан ещё не зацелованный мужчинами, заглушала её стоны и обречённые порывы… .
Подойдя к Сюзан остановила на мгновение Родригеса, наклонившись, взяла пальцами Сюзан за еще совершенно детский подбородок:
- Ты извиваеся, как дешевая шлюха... - засмеявшись, зажгла сигарету, упала в кресло.
Неожиданно вырвавшись из - под Родригеса… Cюзан отбросила Родригеса ногами на край постели...
Я, бросив зажженную сигарету, вскочила с кресла успев схватить обнаженную Сюзан за руку, бросила в постель к Родригесу… моя женская месть не знала предела!
Сюзан, упав в обьятия Родригеса, вскрикивала, зажмурившись и прикрывая рот тыльной стороной ладони, выгнувшись, билась мелкой дрожью. Я видела, как скрываемые волны наслаждения прокатывались по её телу. Она была прекрасна в постели: возбуждающий изгиб тонкого стана с ещё не оформившимися бедрами, длинные, стройные ноги с миниатюрными ступнями... Сквозь припухшие от поцелуев губы прорывались слабые стоны…
Не выдержав, сбросила с себя халат, оттолкнув Родригеса, прильнула в постели к обнаженному, потному телу Сюзан… зубками обхватила маленькую, розовую, словно детскую ареалу груди… мои холодные пальцы словно пронзая заставили вздрогнуть Сюзан застывшую в ожидании женской боли...
Чувствуя страстные поцелуи моей голой груди, чувствуя мягкие, тонкие руки Сюзан направляющие мои движения рук… ласкающие моё голое тело… припала губами… ощутив сжимающие плечи длинные, тонкие ноги желанной Сюзан и тихий безумно томный шепот:
- У мужчин нет столько ласки, как у женщин…..
Я улыбнулась, подняла голову, чувствуя плечами так ожидаемую неудержимую, передающую мне мелкую дрожь красивых, высоких ног Сюзан….
Вдалеке, над Колумбийскими джунглями, озаряя горы поднимался тропический рассвет. Мы сидели с Сюзан в креслах, закутавшись в одеяла, на моём каменном балконе старинной Испанской крепости под звёздным Венесуэльским небом.
Родригес, стоя у края балкона курил сигарету задумчиво посматривая в нашу сторону, о чем он думал я только догадывалась.
Сюзан, нервно затягиваясь сигаретой:
- Ксения, зачем всё это, вот так со мной...  - смотря мне в глаза с по - детски заплаканными глазами спрашивала снова и снова, кутаясь в одеяло.
Я, молча, смотрела в глаза Сюзан, чувствуя, как слёзы подступают к моим глазам от незнания моего ответа.
Затянувшись сигаретой, совсем не чувствуя крепость налитого "Бурбона" читала в глазах Сюзан обьяснимый ответ:
- Ксения, я ещё совсем не выросла для тебя……..
Иногда, засыпая в своей большой Московской квартире на Остоженке, вспоминаю Сюзан, заплаканные глаза в нашу Венесуэльскую ночь. Смотря на её фото  провожу пальцами по чертам лица, читая в её глазах:
- Ксения, я совсем ещё не выросла для тебя……
Продолжение следует………


Рецензии