Белые крылья печали ч. 2 гл. 20, 21, 22

РАЗГОВОР С МАТЕРЬЮ
Кое-как отгуляв второй день на свадьбе друга, Санька явился домой угрюмый, сел за стол, попросил горячего чаю. Марфа, сердцем почувствовала, что сын чем-то озадачен, засуетилась, предлагая разные угощения.
- Сядь, мам, давай поговорим.
Марфа робко присела на край стула, знала, о чём пойдёт речь. Вот и пришло время сказать сыну правду. Санька выжидал, пристально глядя на мать. Марфа спокойно сказала:
- Спрашивай, сын.
- Ты их видела, ма?
- Видела.
- Мои?
- Врать не стану: твои, и мои, у нас ведь в роду особая отметина.
Мать и сын понимали друг друга с полуслова.
- Почему ты молчала?
- Тебя ждала.
- Как мне их теперь найти?
Как о давно решённом, она просто сказала:
- Не иголка в сене, кто ищет, тот всегда найдёт. Можно в школу сходить, в сель-ский Совет, там наверняка знают, куда уехала. А ещё проще, к Мише Плаксину обратись, он их до самого дома отвез.
Санька оживился, едва мать выговорила эти слова. Глаза вспыхнули радостью надежды. Вскочил из-за стола, сдернул с вешалки шинель, кинул на ходу:
- Мам, я к Мише.

Лишь за сыном закрылась дверь, Марфа отомкнула ящик большого комода,  вытащила небольшую коробку, открыв, любовалась содержимым, затем взяла со дна фотографию, долго вглядывалась в полузабытые черты человека в военной форме. Снимок убрала обратно в комод, а коробку тщательно обернула газетой, обвязала старым пояском. Ждала сына.
Санька вернулся в приподнятом настроении, с порога заявил:
- Мам, завтра еду.
Марфа поставила перед сыном коробку,  сказала:
- Сынок, тут вот подарочек от меня, ты уж передай.
- А что там, ма?
- Это чисто женское, думаю,  понравится, - Марфа отчего-то смутилась. - Знаешь, сын, я перед ней тоже вину чувствую. Дети её – наша кровь, я это сразу поняла, надо было пойти к ней, да вот как-то без тебя не решилась, а теперь мне это покоя не даёт. Ты эту посылку только ей в руки отдашь, договорились?

Михаил Плаксин даже схему нарисовал для Саньки. На прощание уверил, что найти Дарью очень просто.
- Номер квартиры не помню, второй этаж направо.
На следующий день к обеду Санька был в том городке, легко отыскав Привок-зальную улицу и указанный земляком дом, постучался в  правую дверь на втором этаже. Открыл ему пожилой незнакомый мужчина. После короткого разговора и расспросов, Санька понял, что жильцы данной квартиры заселились в дом недавно. О предыдущих ничего не знают. Он обзвонил все квартиры на трёх этажах, сведения были расплывчаты. Кто говорил, что Дарья с детьми уехала в областной город к матери, кто утверждал, что вышла замуж, а куда уехала, точно не знали. Тогда он решительно поспешил на железнодорожный вокзал, купил билет на проходящий скорый поезд. Полночи просидел на вокзале областного центра, в семь часов утра позавтракав в привокзальной столовой, отправился в городской паспортный стол. Озерова Дарья Григорьевна в областном центре не значилась, как не значилась и её мать – Озерова Ольга Ефимовна. Задача с тремя неизвестными не решалась. Саньке не оставалось ничего, кроме возвращения домой.
Всё, что успел сделать за время отпуска, написал запрос в главное статистиче-ское управление. Договорившись с матерью, что сообщит ему любые новые сведения о Дарье с детьми, Санька ушёл дослуживать.
Заветная коробка вновь была спрятана в комод и замкнута на ключ.

ДОЛГАЯ РАЗЛУКА
Саньке Ермакову оставалось до демобилизации всего ничего, когда из Журавлей пришло известие, что друг его детства Роберт Бондарев уехал с молодой женой в Забайкалье.
Весной на общем собрании работников автопарка хозяйства были объявлены условия соцсоревнований на весенне-осенний период полевых работ. За I место по его результатам было предусмотрено внеочередное приобретение легкового автомобиля, за II – новая квартира в строящемся доме на центральном отделении совхоза, за  III – путёвка в Дом отдыха. Робка Бондарев загорелся победить в соцсоревновании. Всю весну он возил на поля удобрения и органику, затем зерно для посевных работ. Осенью сенаж и силос, зерновые и зернобобовые. В результате на удивление заслуженных работников со стажем, занял II место. Со своей Валюшкой они уже мечтали о приобретении новой мебели. Но официально еще не было объявлено о победителях и наградах по результатам  соцсоревнования. На пятницу было назначено общее собрание, а в среду Робку вызвали в профком. Робка шёл в приподнятом настроении, ожидая похвалы в свой адрес. Но председатель профкома озадачил:
- Роберт, ты, конечно, достойно проявил себя в соцсоревновании, но-о-о, понимаешь, мы рассчитывали на несколько другой результат. Как бы тебе это сказать? Вообще, в нашем коллективе есть более достойный и более нуждающийся в жилье работник – Журавлёв Иван Иванович.
Робка слушал в растерянности не успев возразить. Председатель продолжал:
- Нет, мы не собираемся подменять результаты соцсоревнований, мы честно объявим  их на собрании, при этом ты попросишь слово и скажешь, что отказываешься от квартиры в пользу Журавлёва, занявшего III место.
Это прозвучало, как вопрос давно решённый. Робка взорвался:
- Зачем тогда были объявлены эти условия?
- Ты, Бондарев, не кипятись. Тебе мы дадим заявленную за III место путевку в Дом отдыха в Ялту на двоих, заметь на двоих. Поедете с женой в декабре,  отдохнёте.
У Робки  дыхание от обиды перехватило, он выпалил:
- С женой?! Хорошо же вы знаете своих работников, у моей жены срок родить в конце ноября, а вы нам путевку на двоих?!
- Ну, хорошо, надеюсь, что эта путёвка по линии профкома не последняя, поедете в другой раз.
- Нет уж, спасибо, в другой раз у вас найдётся еще один более достойный, чем я.
- Так ты не пойдешь на уступку, Бондарев? Тебе не стыдно перед старшим товарищем, ведь у него четверо детей?
- Лично против него я ничего не имею. Только если он достойный, дайте ему квартиру просто так, а не по результатам соревнования.
- Ну, уж это мы как нибудь решим без тебя. Иди, Бондарев!
Робка вылетел из кабинета как ошпаренный, но стиснув зубы, решил никому не говорить об этом разговоре. Однако  когда на общем собрании в Красном уголке было объявлено, что он, Роберт Бондарев занял III призовое место и путёвку в Дом отдыха, он вскочил с места и выкрикнул:
- Вы мне ещё вместо зарплаты трудодни выставьте, и дело в шляпе!
Он вышел из помещения, громко хлопнув дверью, а на следующий день принес заявление об увольнении по собственному желанию.
Жена Валентина давно уговаривала поехать на её родину, теперь выбора не было. Роберт написал другу Сашке отчаянное письмо о том, как его несправедливо обидели, и уехал из Журавлей, расставшись с другом на долгие годы.

ТРУДНАЯ ДОЛЯ В НАСЛЕДСТВО
Учитель географии, пытаясь разыскать Дарью, не застал её дома,  он загадал: «Если дождусь её в течение часа, она станет моей женой». Дарья пришла полчаса спустя. Неподдельно обрадовалась гостю, пригласила зайти,  потом позволила остаться. Узаконив отношения официальным браком, Вячеслав подал документы на усыновление Дарьиных детей. Но в квартире матери молодожёны прожили недолго. Муж убеждал её поехать к нему на родину в Краснодарский край, где фрукты и море, где их мальчишкам будет хорошо. Дарья не решалась уезжать далеко от матери, но когда получился выгодный обмен по квартирам, окончательно сдалась. Так семья Григорьевых оказалась в богатой станице Кубани. Судьба играла в преферанс, разбрасывая,  словно карты своих дам и королей. Моряк-черноморец вернулся в Сибирь, его возлюбленная с сибирскими корнями оказалась близь Чёрного моря.
Коротким оказалось семейное счастье Григорьевых. Будто рок преследовал Дарью,  повторялась судьба матери: пьяный тракторист  оборвал жизнь Вячеслава, врезавшись в их мотоцикл. Дарья сидела с детьми в коляске мотоцикла, успела прижать детей к груди, и,  наклонившись вперёд, прикрыла их головы руками. Вячеслав скончался на месте, Дарья приняла удар на себя, сохранив детям жизнь. С тяжёлым сотрясением головного мозга и травмой позвоночника, она была доставлена в краевую больницу, и похоронить мужа не смогла.
Ольга Ефимовна, извещенная телеграммой, забрала детей. Едва оправившись от травм, Дарья тоже уехала к матери.
В народе говорят: пришла беда – отворяй ворота. После инсульта ушёл из жизни муж Ольги Ефимовны. Так женщины остались одни со своей трудной долей: Дарья на костылях с мизерной пенсией по инвалидности и детским пособием и мать – учитель начальных классов.
 Дарья не сдавалась. Пройдя курс реабилитации, продолжала работать над со-бой, испробовав для этого различные средства и методики. Не было счастья, да несчастье помогло. Ольга Ефимовна, видя упорство дочери, подсунула ей старую, истрёпанную книгу отца-травника. Дарья не на шутку увлеклась, сама того не подозревая, что это увлечение не только окончательно исцелит её, но и станет в дальнейшем средством к существованию.
Она восстановилась в институте, на заочном отделении, переведясь на факультет биологии. Успешно защитила диплом и поступила в аспирантуру. Затем защитила кандидатскую диссертацию. В областной газете появилась постоянная рубрика от травницы Дарьи  Григорьевой.
В течение пяти лет преподавала в стенах родного института, но после инфаркта у Ольги Ефимовны, уволилась и  занялась исключительно травничестом на дому. Сыновья росли на радость матери и бабушки. Летом всей семьей уезжали на загородную дачу, расположенную в лесном массиве, где Дарья, как когда-то дедушка Ефим заготавливала травы и коренья.
И вновь судьба послала испытание: грянула  перестройка, дефолт и развал Союза, умерла Ольга Ефимовна.  Дарья хваталась за всё, чем можно заработать на жизнь, мыла полы, пробовала торговать на рынке, ведь мальчишки учились уже в восьмом классе, нужно было всерьез задумываться о будущем образовании. Идея пришла сама собой: она занялась репетиторством на дому, подготавливая будущих студентов к поступлению в институт по своему предмету, заодно занималась и со своими ребятами, не раз поднимая любимую тему о белых журавлях.
По окончании школы Егор и Ефим поступили с Сибирский Федеральный Университет на факультет орнитологии. Дарья устроилась в гимназию преподавателем биологии. Она мечтала когда-нибудь съездить в Журавли, но не решалась, боясь встретить там отца мальчишек.
Будь судьба к ней более благосклонной, встретиться бы им в городе, куда Санька приехал учиться после службы в армии.