Стены из камня. Глава 49. Лотерея

                Лотерея.

   В пятницу вечером, только я вышел из ворот бывшего молочного комбината, как
меня взяли под руки двое в штатском и молча запихнули в машину на заднее сиденье,
а сами уселись по обеим сторонам. Шофёр тут же тронулся и через пять минут мы были
уже около здания, напоминавшего районную милицию советских времён. Но совершенно
нигде не было ни одной надписи, вывески, рекламы, заверяющей, что это полицейский
участок, в котором очень не любят шуток.

   Стёкла машины были тонированы до такой степени, что через них ничего не было
видно и шофёр при езде пользовался прибором ночного видения. Всё это показалось
мне очень странным и до меня стало доходить - я попал туда, куда никогда не
мечтал попасть. Когда меня вывели из машины и провели в здание, я даже глазом
моргнуть не успел, а не то, чтобы понять, куда мы приехали. Ребята действовали
очень споро, напористо, со знанием дела, во всех их движениях бросалась в глаза
натренированность и огромный опыт в таких делах, поэтому я был спокоен, уверен
в том, что меня забрали блюстители порядка и беспечно ждал развязки и прояснения
ситуации.

   Вскоре я оказался в кабинете. В углу стоял металлический сейф. Сбоку стол.
За столом солидный мужичок при галстуке. Он шумно вздохнул, впился в меня глазами
и молча указал на стул напротив себя. Я присел. Все нас оставили и мы с этим
мужичком остались один на один.

   -Самое лучшее для тебя - написать явку с повинной! - гаркнул напротив сидящий.

   Я начал чесать лысину и молча глядел на него удивлённым взглядом совершенно
опешившего, но ещё не перепуганного человека. "Только не болтать лишнего." -
подумал я, молча пожал плечами и поднял руки почти кверху, раскинув ладони в
стороны, давая всем видом понять, что я сбит с толку его приказом и ничего не
соображаю.

   Мужичок откинулся в кресле, ухмыльнулся хмельной улыбкой, закатил глаза кверху
и рассмеялся. Да так уверенно, весело, нагло, что вверг меня в полнейшее недоуме-
ние. Я, грешным делом, подумал о дурдоме, извиняюсь, о психиатрической лечебнице.

   Но мужичок этот вовсе не был дурачком и быстро дал мне понять это.

   Он ловко слегка нагнулся и быстро выхватил из под стола, откуда то снизу поли-
этиленовый пакет, который столь же стремительно и очень бережно положил на стол
передо мною, чтобы мне хорошо было видно содержимое пакета и тут я начал сильно
волноваться и мелко подёргивать шеей. Вытянув шею вперед как можно ближе к пакету
я впился глазами в столовый нож, лезвие которого было в небольших пятнах странно-
коричневого цвета. Но пятна меня пока не смущали, мне было пока плевать на них,
меня приводил в изумление и полное замешательство сам нож, который был моим и в
этом я сомневаться не имел никаких причин. Несколько лет этот нож служил мне ве-
рой и правдой для оправки карандашей, срезания монтажной пены и многих других
мелких дел, без которых не обходится ни одна стройка. От частых заточек на нажда-
ке нож стал узеньким и сильно напоминал продолговатую острую пику, с пластмассо-
вой ручкой.

   "Дело пахнет керосином", - подумал я и уставился на мужичка, глядя ему прямо в
глаза, но мужичок этот ничуть не смутился и продолжил свою убийственную атаку.

   - А теперь что скажешь? Мы тебя по отпечаткам пальцев вычислили, тебе не отве-
ртеться. Нож твой, я это по глазам твоим вижу, отпечатки твои, это экспертиза
уже точно установила, значит и труп твой. Поэтому, не отнимай у меня времени, не
порть со мной отношений, пока ещё я хочу помочь тебе, пиши ка ты явку с повинной,
придумай вескую причину для мокрухи и, пока суд да дело... глядишь - отдохнёшь
немного. Тебе ведь не привыкать?

   - Не привыкать... не привыкать, - бормотал я и около моего затылка начинала
собираться тяжёлая грозовая туча. Голова вообще переставала соображать.

   - А кого хоть убили то? Когда? Где?

   - Ну, старик! Ты даёшь! В артисты надо было смолоду подаваться, а не выходить
на большую дорогу с кистенём. Сегодня ночью убийство совершено, а труп утром об-
наружили. Ну а где, сам знаешь. Даже говорить об этом не хочу.

   - Так у меня алиби на эту ночь есть! - радостно вскричал я. - Железное алиби!
Несколько человек могут подтвердить! Я до пяти утра в казино торчал, то есть не в
казино, а в лотерейном клубе, "Прометей" называется, слышали наверное?

   Мужичок некоторое время неотрывно смотрел на меня, потом молча взял пакет, от-
крыл сейф и положил пакет туда. Вернувшись назад, он нажал какую то потайную кно-
почку спереди стола и в тот же миг в кабинет вошёл его подсобник.

   - Иван, отведи его в камеру, пусть подумает до утра, мне сейчас некогда с ним
заниматься. В бассейн пора ехать.

   - Пойдём, любезный. - ласково, с состраданием в голосе промолвил подсобник и
я решил, что возмущаться мне не резон. Да и почему бы не осмыслить происходящее?
Ведь в камере самое место это сделать.

                ***

   Камера была самой обыкновенной. Никаких удобств. Нары, которые всегда напоми-
нали мне сцену в сельском клубе. Только в уменьшенном виде. И вместо артистов
арестанты. Арестант на этот раз был один. Лет под сорок. Я поздоровался с ним и
спросил, не дожидаясь ответа на приветствие.

   - Давно здесь?

   - Четвёртые сутки. - ответил он и я понял, что это не арестант. Врёт. Когда
четвёртые сутки арестант находится в камере один, то он уже всегда спит, и день
и ночь, потому что первые двое суток уснуть никому не удаётся. Если уж только у
кого седьмая ходка. По горячим следам за первые двое суток расследуются подавля-
ющее количество преступлений, именно поэтому ни арестанту, ни следователю не уда-
ётся в эти двое суток поспать. Следователя беспокоит вопрос, того ли он держит
под арестом, а арестант ещё надеется увильнуть от ответственности и строит мифи-
ческие планы, как он ловко обведёт следователя вокруг пальца и вылезет из воды
совершенно сухим. Он - арестант, ещё не понимает, что следователь, вооружённый
знаниями, накопленными системой дознаний за века, расколет его легче грецкого
ореха и от этого неведения он находится в мире грёз и радужных надежд, которые
не дают ему уснуть. Через двое же суток, когда арестант наконец то понимает, что
дело его раскрыто и полностью находится в шляпе у следователя, то он сдаётся и
измученный до этого бессонницей, спит как убитый. Его уже увозят в тюрьму, а он -
бедный, всё ещё спит.

   Я был абсолютно ни в чём не виновен, мне не надо было строить мысленно замки
из песка и поэтому надеялся беззаботно поспать одну ночь на нарах, вспомнить
юные годы и познать, каково оно, это удовольствие, находиться в КПЗ, будучи уве-
ренным в том, что наутро всё прояснится и неприятное приключение закончится, едва
начавшись. Но уже через минуту всё поменялось и несколько слов из беседы с сока-
мерником вогнали всё моё существо в то неприятное состояние, когда и тело и мысли
цепенеют, а сердце наполняется пресловутым адреналином.

   Только лишь я поудобнее примостился на нарах, закурил сигарету и выпустил в
потолок первое колечко дыма, как мой сосед обратился ко мне с вопросом.

  - За что взяли?

  - Да ни за что. В убийстве подозревают. Но я не имею к нему никакого отношения.

  - Аааааа! - воскликнул сосед, - я утром слышал разговор двоих дежурных, когда
смена менялась. Один из них говорил другому, что утром обнаружен труп. Его нашли
на задворках казино "Прометей", слышал наверное? - закончил он вопросом свою ти-
раду.

   После его слов я смотрел на соседа, а он смотрел на меня и это продолжалось
так долго, пока не истлела вся сигарета и её тлеющий огонёк не прижёг мне пальцы.
Бессонная ночь, по крайней мере одна, была мне обеспечена. Она приближалась.
Минут через десять лязгнули железные ключи и дежурный требовательно произнёс.

   - Сонькин! На выход! С вещами!

   - На тюрьму увозят, - тихо промолвил мой сосед и шагнул к выходу, - ну, давай,
желаю тебе удачи.

   Я остался один, удачей вокруг меня и не пахло и мне было над чем подумать.

                ***

   Кошмарная ночь прошла и я не сомкнул глаз. Выкурил все сигареты и остался без
курева. Что готовит мне грядущий день, об этом угадать я даже не пытался. Часов
в десять утра меня дёрнули из камеры и вскоре я вновь предстал перед мужичком в
его кабинете.

   - Как спалось? - бодро и весело начал он свой разговор.

   - Вообще не спал. Не могу понять, что за солнышко в мешке крутится около меня.

   - А чего тут понимать? Ты был вчера в казино. Проиграл все деньги. Наметил се-
бе жертву, убил человека, взял его деньги и продолжил игру. Ты - больной. Ты -
наркоман. Ты - зависим. Тебя ничто не излечит - только тюрьма.

   - Во первых - я не наркоман. Игра для меня - только развлечение. Никого я не
убивал. Во вторых - вчера я не проиграл, а наоборот - выиграл.

   - Да что ты говоришь? И много ты выиграл?

   - Я выиграл четыреста тысяч рублей. Так, как мне вчера повезло - везёт только
раз в жизни.

   - Неужели? И ты можешь это доказать? Ты можешь показать выигрыш?

   - Да без проблем. Поехали на молочку и я предъявлю вам доказательство правди-
вости своих слов.

   - Гм... Даже так? Ну что ж? Поехали. Но если ты обманываешь меня, то тебе при-
дётся очень пожалеть об этом.

   - Не обманываю, можете не сомневаться.

   Вскоре мы ехали к месту моей работы на той же машине, что и вчера, а компания,
сопровождавшая меня, была той же самой. Я был очень удивлён тем, что на моих ру-
ках не было наручников, хотя меня прямо обвиняли в убийстве человека, а убийц без
наручников с места на место не перемещают. Это обстоятельство и озадачивало меня
и в то же время вселяло надежду. "Они понимают, что я никого не убивал", - так
думал я и мало-помалу стал надеяться, что весь этот кошмар скоро останется поза-
ди.

   Дорогой, когда мы проехали приблизительно треть пути, мужичок-следователь
вдруг спросил меня.

   - Какую сумму денег ты взял в долг у Бородина, который был убит в ночь с чет-
верга на пятницу рядом с казино "Прометей"?

   "Бух! Бух!" - ударили в мою голову две мощные волны одна за другой и тут же
зрение моё начало тускнеть. Дар речи мной был напрочь утрачен. Моё алиби лопнуло
по швам, а тут ещё начинает становиться явным всё то, что было надёжной тайной.
И что самое главное - убит был Бородин, с которым мы были в очень добрых отноше-
ниях и вполне возможно, что я являлся последним из всех, кто видел его живым.

   - Я не привык подолгу ждать ответов на свои вопросы, - как сквозь туман донёс-
ся до меня голос следователя, - да и вопрос то пустяковый, скажи, сколько денег
ты взял в долг у Бородина?

   - Две тысячи, - выдохнул я.

   - Рассказывай события всего четверга. Подробно. Вспоминай всё. Это в твоих
интересах. Да и мне знать побольше не помешает. Только начни с того момента, ког-
да, где и как ты познакомился с Бородиным?

                ***

   "Бородин Фёдор Николаевич всю жизнь проработал мастером на нефтепроводе
"Дружба". Но однажды что то случилось в его семейной жизни и они с супругой рас-
стались. Без упрёков. Без скандалов. С тех пор Бородин жил одиноко и изредка на-
чал закладывать за галстук. Это занятие помогало ему скрашивать монотонные будни
жизни, он не чувствовал себя одиноким, если за столом напротив была бутылочка с
горькой и потому начал увязать в своём пристрастии к спиртным напиткам. Его руко-
водство на работе пыталось некоторое время оторвать Бородина от пагубной привыч-
ки, но боролись за него недолго, предложили уволиться и он совершенно спокойно
это сделал. Уволившись, Фёдор Николаевич обратился к своему приятелю, крупному по
нашим меркам бизнесмену, имевшему сеть магазинов в городе, торгующих строитель-
ными материалами и был принят на работу незамедлительно.

   Он влился в нашу строительную бригаду, словно дождевая капля в ручей. Очень
приятен в беседе, с постоянной улыбкой, распахнутыми глазами. Он никогда не смот-
рел мимо человека, взгляд его был всегда направлен собеседнику в глаза, это был
взгляд того, кому нечего стыдиться и у кого нет причин избегать общения с людьми.
Несмотря на то, что Фёдор Николаевич проработал всю жизнь на нефтепроводе, одного
взгляда было достаточно, чтобы понять, в делах стройки он далеко не профан и ему
не только знакома вся подноготная каверзных строительных сюрпризов, но он ещё
умеет довольно легко и спокойно устранять эти самые сюрпризы и даже предвидеть их
заранее.

   Он не любил спешить. Мог много времени потратить с утра на обсуждение предсто-
ящих задач на день, а иной раз пытался составить план работ, заглядывая даже на
неделю-другую вперёд. Беседовать с ним было довольно приятно, рассуждая о тех или
иных делах, он умело вставлял в разговор краткие истории из жизни, которые возни-
кали в том или другом месте и эти истории отличались своеобразным юмором, содер-
жащимся в довольно глуповатых ошибках, допущенных при ведении работ. Вот например
одна из них.

   Недалеко от нашего города на нефтепроводе нужно было перекрыть кран, чтобы
произвести ремонтные работы в определённом месте. Кран этот был открыт до отказа
и им давно не пользовались. Он ни в какую не хотел закрываться от руки и был
сделан вывод - кран сильно заржавел и его вручную не закрыть. Взяли трос. Привя-
зали его к крану и прицепили к бульдозеру. Бульдозер дело своё сделал, он вырвал
кран с корнем, так как крутили штурвал крана не в ту сторону. Дело это было ран-
ней весной, неподалёку от крана был костёр для обогрева рабочих и рвануло так,
что бульдозерист погиб на месте, а пожарище, возникшее при этом, переполошило
весь город и факел его показывали по телевидению. Пришлось приложить немало уси-
лий, чтобы ликвидировать бедствие, возникшее в итоге так называемого человеческо-
го фактора. Юмор в этом эпизоде был очень чёрен и заключался в том, что нужно бы-
ло знать, в какую сторону кран открывается и в какую закрывается, чтобы крутить
штурвал в нужном направлении, а не в обратном."

   - Стоп, старик! Это уже излишний трёп. Об том случае мы все наслышаны. Я даже
могу рассказать тебе все подробности того происшествия, но у меня нет на это вре-
мени. Давай ближе к делу. О событиях четверга вплоть до утра пятницы, когда ты
покинул "Прометей".