Бонвиваны и другие. Из дорожных разговоров

Утром дежурная смена командного пункта ВА собирается на улице Чехова у ворот штаба и её на Карлук, на ЗКП отвозит Камаз с будкой или автобус Паз. Осень, дни стоят пасмурные, холодные и дождливые. Офицеры шинели ещё не одевают, а ходят в демисезонном офицерском пальто, поэтому стоять на месте, не шевелясь, не климат. Ага, сегодня мы едем с удобствами, подъезжает автобус Пазик и смена быстро занимает места.
Продрогнув на ветру, ожидая автобус, я с удовольствием сел на свободное место в середине автобуса, удобно устроился, закрыл глаза и отдался дрёме, так дорога покажется короче. Впереди суточное дежурство и минуты отдыха лишними не будут. Вокруг звучат голоса, люди в смене два-три дня не виделись друг с другом, и новостей накопилось достаточно. Говорят, кто о чём. Женщины, служащие советской армии рассказывают о семье, о детях, кто, что, где достал или купил. Мужики, в зависимости от возраста и меры испорченности, толкуют о службе, о бабах или пьянках, таких тоже хватает в любом обществе.
Вот с заднего сидения слышу, как интригующий, с придыханием голос, передаёт слушателям наболевшую тему  с подробностями и картинками.
Прапорщик Сергей Устиненко, из комендатуры жизнеобеспечения штаба ВА, неутомимый рассказчик и скорее всего врун, потому что никогда не знаешь, где реальность, а где вымысел. Судя по его рассказам, с ним происходит столько всяких случаев, что они просто не могут вместиться в одну человеческую жизнь. Для этих событий нужно не есть, не спать, не ходить на службу, не заниматься семьёй, а жить только улицей. У Сергея привычка во время страстного рассказа брызгать слюной и шмыгать носом.

Его жизнь полна приключений.
То он напился с друзьями и едет на мотоцикле Урал по дороге в Жилкино, а пьян настолько, что дорожные столбы с фонарями начинают у него в глазах двоиться. Увидев неожиданно перед собой два столба рядом, в последний момент решает проехать между ними. В результате столб оказался между коляской и мотоциклом. Мотоцикл катится в одну сторону, коляска в другую, оборвало один цилиндр. Сам же Устиненко перелетает через руль и благополучно приземляется, отделавшись ушибами. Каска в дребезги, джинсы на жопе в клочья. Если бы был трезвый, то был бы труп. А если бы были мозги, то он бы их рассыпал по асфальту.
То он пошёл ночью украсть стекло в рядом строящейся пятиэтажке. Прихватил стекло и только хотел в окно его поставить, чтобы взять с обратной стороны, как вдруг навстречу ему чёрная рожа и они, столкнувшись носами, отпрянули в разные стороны. Уронив стекло себе на ботинок без последствий, Устинеко ломанулся к выходу. На следующий день он об этом случае рассказывает корешу, а у того глаза на лоб лезут от изумления и он хрипит:
- Так это ты мудак вчера на стройке был, а я уж думал, что снова вляпался. На зону опять не хочется, я там, на стройке, тоже, кое, что приглядел для хозяйства, и они от облегчения расхохотались.

То он с приятелем на остановке автобуса в селе Хомутово познакомился с девчонками из бухгалтерии треста Иркутскспецстрой N2, а потом приехали к ним в гости в общежитие в Пограничном переулке. Общежитие новое, по тем меркам огромное и девчонки имели там приличные квартиры – малосемейки, вот и собралась компания в одной из квартир. Посидели, выпили, потанцевали, а потом все вышли на улицу, чтобы парами разойтись по квартирам.
У подруги приятеля, не вовремя пришли месячные и ему, чтобы ночь не мучиться напрасно, пришлось откланяться и уйти. Устиненко думал, что ему повезло больше, и он остался, а подруга, чтобы в глазах других не выглядеть шлюхой, заерепенилась и отказала ему. Время было уже за полночь, автобусы давно не ходили, а таксисты, дремавшие в машинах на остановке «Волжская», ехать в Жилкино отказались. Вроде бы не далеко, если на машине, но как назло ближайший мост, старый иркутский, ночью закрывали на ремонт, а ехать через плотину или дальний мост, через Рабочее предместье, таксистам было в лом. Бедному Устиненко пришлось всю ночь идти пешком в Жилкино, через дальний мост и дома объяснять жене, что авральные работы на ЗКП (отмазка) закончились раньше, и он с удовольствием вернулся домой к ней под горячий бок.

И вот свежие похождения Дон Жуана, я прислушиваюсь и проникаюсь его подвигом.
- Поехали мы позавчера с корешем Серёгой, да я вам о нём уже рассказывал, прокатиться на мотоцикле поздно вечером по Жилкино. Денег нет ни у меня, ни у Серёги, а у жены просить не стал, ещё поднимет кипешь, а оно мне надо. Выпить хочется, но взять негде (времена Горбачёвские) и как назло, нет ни кого из корефанов, все, как будто вымерли. На улице холодно, ветер противный дует от Ангары, а мы круги нарезаем без пользы. Решили уже возвращаться домой, как вдруг видим одинокую фигурку женщины под фонарём на автобусной остановке, напротив деревянного кинотеатра «Комсомолец». Кричу Серёге:
- Может, подъедем, познакомимся, если повезёт, то вдуем!
Того долго уговаривать не надо:
- Давай, какой базар, пойдёт для разнообразия!

Ну, я сбросил газ, развернулся на пустынной улице и, подъехав к автобусной остановке, заглушил мотор. Слово за слово, пытаемся девушку разговорить, но у неё от холода губы не шевелятся. Стоит на остановке давно, продрогла, а в город ни одного автобуса. Из города прошмыгнёт торопливо редкий, запоздалый Лиаз или Икарус, а из Ново-Ленино или Иркутска II следует сразу в автопарк на Узловой. Она и живёт-то недалеко, на том берегу Ангары, в частном доме у чаеразвесочной фабрики, но в ожидании потеряла время и замёрзла. А теперь идти через два моста, через Иркут и Ангару, потом тёмными закоулками боится.

Мы ей тоже пожаловались, что хотели выпить и не нашли, и уже со смехом, но с намёком, что не прочь поиметь свежую женщину, а Жилкино будто всё вымерло. Можем отвезти её домой, естественно, за интерес.
Бывают в жизни моменты, когда человеку становится всё равно, лишь бы неприятность быстрее закончилась. Так и эта женщина махнула рукой на все условности и согласилась, естественно при порядочном поведении, лишь бы скорее оказаться в тепле своего дома.

Мы быстро, пока она не отказалась, усадили её в коляску мотоцикла, заботливо надели ей на голову каску и прикрыли фартуком от ветра и по газам. Пять минут лихой езды по пустым улицам, и мы, у её дома, закатили мотоцикл в ограду и, подталкивая друг друга с Серёгой, вошли следом за ней в дом.
В доме чисто и уютно, она живёт одна, а сегодня вечером, ей, как на грех нужно было съездить по делам. Женщине лет тридцать пять, она раскрасневшаяся от холода и смущения, сразу засуетилась, накрывая на стол. Делает всё быстро и аккуратно, пробегая мимо сидящих мужиков, изредка бросает на них любопытный взгляд.
Мы с Серёгой тоже откровенно и жадно разглядываем под платьем её ладную фигуру и высокую грудь и плотоядно улыбаемся. Вот фарт подвалил неожиданно, кому скажешь, то не поверят. Бывают же в жизни чудеса.

- Ну, вот мужики подсаживайтесь к столу, скатерть самобранка накрыта.
Немудрёная закуска, на скорую руку и главное украшение, это бутылка водки и у нас с корешем слюни потекли от предвкушения халявы. Чтобы в то время купить водку в магазине, нужно было иметь талоны на неё и давиться в огромной, многочасовой очереди, если ещё достанется.
Короче, уговаривать нас не надо, мы уселись за стол, хозяйка тоже, выпили, закусили. Повторили, стало веселее и свободнее. Вот теперь бы хозяюшке и под юбку заглянуть самая пора, да и она это, видимо, поняла.
- Вы мужики угощайтесь, а я пока себя в порядок приведу, коль вам пообещала. И вскоре стало слышно из другой комнаты, как женщина тазиком брякает, вода плещется.

Мы с Серёгой переглядываемся:
-Да мы, два таких жеребца, сейчас ей засадим. Или х.. . в дребезги, или п… пополам. Покажем ей, на что способны настоящие мужики.

Шишка в штанах уже на дыбы встала в ожидании, чего она так долго возится. Кинули на спичках, кому первому начинать, выпало корешу. Да ладно, я не в обиде, свои люди и не в первый раз. Водку уже почти допили, осталось там по два глотка сделать, после удовольствия.
Слышим голос из комнаты:
- Мужики, я готова, жду!
- Давай Серёга, не подкачай, на тебя весь Иркутск смотрит.
Дружбан быстро разулся, стянул с себя брюки и трусы и с торчащим пистолетом, направляется на голос в комнату. Я следом за ним, посмотреть там, где и что, интересно же.

 У потолка в хрустальной люстре горит яркий свет, хозяйка дома лежит на диване, раздвинув ноги, ночная сорочка, задранная до самой груди, открывает нашему взору её красивое тело.

-Ну, проходите, сколько можно вас ждать, заморозите ещё. Голос её прерывистый от стыдливости и возбуждения.
Серёга бодренько направляется к дивану, встаёт напротив лежащей женщины и только пытается пристроиться между её ног, как его нетерпеливый жеребец, только что рывший землю копытами, резко обмяк и уныло повис на причиндалах. Кореш аж взвыл от досады, женщина открыла глаза от неожиданности, столько возни и отрицательный результат.
Обескураженный кореш отходит в сторону и кивает мне, давай ты, я что-то сегодня не в форме.

Я не заставляю себя долго ждать, сам уже давно разделся и, держа за узду своего Пегаса, направляюсь к месту битвы. Сейчас я ей дам за себя и того парня.
Встаю между её ног на диван, и моим глазам открывается прелестная картина – алая, жгучая истекающая соком плоть, неизбалованной, вниманием мужчин молодой женщины, хищно раскрылась в предвкушении акта, а по телу пробегает нервная дрожь.
Едва я увидел эту раскрытую пещеру, как мой Пегас пустил мощную струю хозяйке на живот, без всякого участия с моей стороны. Стою на коленях и не знаю, что делать, вот это опарафинился перед бабой.

Женщина с ожесточением вытирает полотенцем с живота продолжение рода человечества, оставленное мной, и с сарказмом в голосе, с сожалением произносит:
- Я так понимаю мальчики, что мы уже пое….сь!?

Меня будто по морде смазали наотмаш, соскочил с дивана и торопливо одеваясь, от жгучего стыда  не могу попасть ногой в гачу штанов. Друг уже стоит одетый у двери и поджидает меня, одевшись, я схватил свою куртку, и мы не сговариваясь, лихо выскочили на улицу. Вот это потрахались! Ладно, хоть водяры накатили на халяву. Завели мотоцикл и быстрее ходу от этого дома, да хозяйка и не вышла провожать.
А чо, я виноват, что ли? Это от возбуждения так или баба может быть ведьма? С другими же всё было нормально.
Сидевшие рядом с рассказчиком мужики сдержанно посмеиваются над Казановой, задают уточняющие вопросы, и он повторяет пикантные моменты.

Понятно всё, Устиненко «скачки» обломились, хотя опять, наверняка, наврал с три короба, с него не убудет. Ох уж эти дорожные разговоры.

Серёга за моей спиной на время замолчал, обдумывая что-то, и слева от меня в другом ряду, вклинивается бубнящий голос дежурного синоптика майора Александра Костенко. А этот о чём повествует? Так о даче.

Штабу армии выделили место под дачные участки на 28 километре Байкальского тракта и организовали садовое общество с летящим названием «Лайнер». Под освоение участков и строительство разрешили брать ссуду 5 тысяч рублей сроком на пять лет. У меня там тоже был участок, но я нашёл себе другое садоводство, хоть и не военное, но зато всего 6 километров от города. На дачный автобус сесть всегда сложно, а мне с семьёй и пешком дойти можно за час.

Байкальский тракт излюбленное место отдыха иркутян и туристов, но в весенне – летний период в этих местах ещё имеется изобилие клещей. Среди них часто встречаются и энцефалитные, клещи это бич этих мест.
Они, видимо, то же любят там покуражиться, народу много и вкусной свежей кровушки хватит на всех. Местная администрация проводит разъяснительную работу среди населения, делают прививки, но случаев укусов клещами каждый год много.

Вот  и сейчас Костенко кому-то вполголоса толкует о клещах. Глаза открыть и посмотреть мне лень, и я в дрёме, мотаю на ус, ведь опыт это великая сила.
Костенко басит:
- Три дня весной вкалывал на даче, как проклятый, а дел впереди ещё куча, но завтра на дежурство, поэтому и с сожалением, и с облегчением закрыл дачу, и удачно сел в автобус, следующий в Иркутск. Да ещё место сидячее нашлось, ехать не меньше часа. Из автобуса никто не выходит, а только входят и входят и он, как резиновый растягивается, утрамбовывается, вмещая всё новых и новых пассажиров. Сижу, расслабившись, и решил подремать, пока автобус ползёт к городу. За моей спиной сидят две женщины лет сорока – пятидесяти, и оживлённо беседуют о дачных делах, кто и что посадил, какие виды на урожай и так далее. Дамы, видимо, хорошие знакомые, если судить по разговору, в курсе семейных дел друг друга, оперируют именами и фамилиями, не уточняя.
Потом одна другую спрашивает:
- Ты чего это срочно поехала в город, что там делать, когда дел на даче невпроворот?
Товарка, замявшись и приглушив голос, стала рассказывать:
- Да понимаешь, на днях со мной оказия приключилась, я обратила внимание, что у меня там, внутри зудится.
Довольно громкое восклицание:
- Где там, в пи… что ли?
- Да тише ты, чего раскричалась, ну да! Сначала слабо, потом сильнее.
- И чо? Неужели триппер поймала? Ну, ты даешь!

Костенко:
- Я чуть было не расхохотался во весь голос от этого диалога, но вовремя прикусил язык, зачем женщин ставить в неловкое положение, лучше дослушаю историю.
- Да какой там триппер, откуда ему взяться, она уж мужика не помнит, когда в себе имела! Своего нет, а за чужим поздно бегать, не девка. В общественную баню не хожу, чтобы заразу подцепить,  дома ванная есть, но чувство неприятное я тебе скажу.
Вижу, сегодня днём, соседка на даче появилась, так я быстренько к ней и зеркало на время попросила, придумала причину. У меня есть только не большой осколок зеркала, прихорашиваться не для кого. Упарилась, пока возилась, пристраивая это большое зеркало. Дома темно, ничего не видать, на участке меня видно со всех сторон, так я в теплицу помидорную забралась. Расщеперилась перед зеркалом, да и углядела, а там клещ  внутри присосался. Напился моей кровушки и разбух, как большая горошина, но мне его самой не достать.
- Клещ, в пи…!? Как же он туда залез?
- Да тише ты! Откуда я знаю, как он туда залез, на моём садовом участке где-то. Вот еду в травмпункт на Каю, стыдобушка-то какая передком сверкать перед людьми. Пусть вытаскивают, да укол поставят против энцефалита, не дай Бог заразный и она вымученно рассмеялась.
- Да, подруга повезло тебе, знать бы, где упасть, так соломки бы постелила и заливисто засмеялась.
Костенко:
- У меня от этих разговоров сон пропал сразу и захотелось побыстрее  доехать домой к жёнушке, трое суток её не обследовал. Костенко замолчал, потом произнёс:
- Вот и мы до места доехали!
Открываю глаза, автобус заезжает на стоянку, перед глазами железобетонный забор объекта и здание КПП из силикатного кирпича. Всё, расслабуха закончилась, впереди сутки боевого дежурства.

Сергей Кретов
Баден-Баден, 26 мая 2016 года