Посланец из Эдема. Гл. 2-14 Новое дело Симона

               .
   Дела на мельнице шли хорошо, но даже работа  в полном режиме не давала доходов, достаточных для трех семей, поэтому необходимо  было развивать еще какое-нибудь дело.  Симон уже думал над этим, и ответ на этот вопрос пришел сам собой. Отец жены занимался изготовлением глиняных изделий по простой технологии, наработанной его предшественниками; вид и качество такой посуды желали быть лучше, поэтому  покупали  ее  только бедные люди.
      Зато высоко ценилась китайская посуда. Тонкостенная,  красивая, изящная  и звенящая, она, конечно, дорого стоила. Такая посуда была по карману только состоятельным людям.

      Симон  решил обсудить с тестем, как улучшить качество  посуды и увеличить ее производство.  Он выбрал подходящий момент и приехал к Давиду, который  в это время работал за гончарным кругом и очень обрадовался  приходу зятя.
      
      -  Мир вашему дому, отец!
      - Здравствуй, дорогой! В гости или по делу? – спросил Давид,  отрываясь от работы. Ополоснув руки в тазике с водой, тепло обнял его.
      - И то, и другое, отец, - ответил Симон, присаживаясь рядом. - Ну, как ваши дела - много наработали?
      - Да где много? Как обычно,  - ответил тесть, считая, что Симон спросил  из простого любопытства.

      - А хотели бы, чтобы ваша работа пошла лучше, а посуда качественней?
      - Об этом можно лишь мечтать, да что толку? - вздохнул старый мастер.
      - А я мечтаю, чтобы бы ваша посуда была не хуже китайской.
      - Ого, куда хватил! – рассмеялся Давид. -  Хе, разве это мыслимо для нас?- он вытер рукавом слезящиеся глаза.
      - А почему бы нет? Китайцы-то смогли придумать свой фарфор.
      - Китайцы – очень умный народ, мастеровой. Чтобы получить фарфор, похожий на их, надо знать хоть примерный состав сырья и эмали. Не ехать ведь за этим в Китай, да это было бы бесполезно: мастера ни за что не раскроют  свои секреты изготовления. Свое мастерство они передают по наследству только своим детям или преемникам.

       - Нет, отец, в Китай мы не поедем, а работать над получением нашего фарфора  будем здесь.
       - Это как же?
       - Я думаю,  надо найти ученого человека, сведущего в естественных  науках,  знающего всякие породы камней, металлы и другие материалы. Только где найти такого, не подскажешь?
       - Хм, кажется, я знаю такого человека; Может, он сможет чем-нибудь помочь? – оживился тесть.
       - Надо найти его как можно скорее.
       - Хорошо, Симон, я постараюсь его найти, а  пока давай чаю попьем с пирожками, которые настряпала Мария. Уж как она стряпать научилась!
       - Что ж, от чаю с пирожками не откажусь.

       Марии, которой на ту пору исполнилось  двенадцать лет,  дома не было. Сделав уборку и помыв посуду, девочка отпросилась у деда часочек погулять, поэтому все заботы по  угощению гостя Давид взял на себя. Он долго возился у стола, гремя посудой, пока готовил чай.
       - Плохо, что Марийки нет дома. Она бы быстрее приготовила нам чай, - как бы извиняясь, проговорил Давид.
       - Ничего, я не тороплюсь…
       За чаепитием они обо всем поговорили, и прощаясь, Симон обещал заглянуть к ним через неделю. За это время Давид успел  найти ученого, о котором говорил, узнал, где он живет, и когда пришел снова зять, они вдвоем отправились к нему.

                ***

      Жил этот ученый человек на окраине города. Слыл затворником и  никого к себе не впускал, особенно, любопытствующих.  Он проживал в небольшом каменном доме с подвалом, где располагалась его мастерская, в которой  работал и проводил опыты с минералами и камнями, добываемыми отовсюду.  Двор его поместья был обнесен высоким глухим забором.         
      Давид и Симон  подошли  к воротам и постучали. Во дворе раздался лай собаки. Подождав немного, опять постучали, затем еще. Собака залилась лаем еще больше. Только тогда  вышел хозяин  и  довольно сердито крикнул:
       - Кто там шастает?
       - Это я, Давид. Я приходил к вам три дня назад и договорился о встрече с моим зятем. Нам  нужна ваша помощь. Подойдите к нам, пожалуйста!
       - Так, припоминаю... Хоть я очень занят, но раз обещал...
       
       Наконец, глухая калитка открылась, и  перед ними предстал мужчина лет пятидесяти пяти, мрачный с виду, с седыми прядями нечесаных  волос и  клетчатым пледом на плечах. Оглядев их с головы до ног и не увидев ничего подозрительного, решил их впустить.
       - Ну, проходите, не на улице же разговаривать! Только ненадолго, - пробурчал он. - У меня нет на вас много времени.

       Впустив  пришлых во двор, он сразу закрыл  за ними  калитку на засов. 
       - Подождите здесь! Сейчас   загоню собаку  в будку, и тогда можете проходить, - сказал хозяин и направился к большому лохматому псу, который не переставал лаять и рваться с цепи.
       - Гектор,.. фу, марш в будку, кому говорят? - замахиваясь на пса рукой, сердито  приказывал  хозяин.

       Пес, не понимая, за что его ругают, поскуливая и поджимая хвост, нехотя залез в будку.
       - Можете идти! – хозяин махнул гостям, и те стали проходить по двору к дому.  Проходя мимо будки  с собакой, они услышали грозное ее рычание.
       - Хороший сторож! - заметил Давид.
       - Плохих не держим! Надо хлеб свой и собаке честно зарабатывать, - проговорил хозяин, пропуская гостей в дом.
       
       Пройдя  узкий коридорчик, он привел  гостей в небольшую комнату, которая освещалась через два арочной формы оконца с легкими занавесками. В помещении находилось только самое необходимое: стол, скамья, табуретка, шкаф, лежанка, на которой хозяин спал. На стене висела большая полка  с научными книгами.
     Тут их встретила другая собака, которая с любопытством и подозрением посмотрела на пошедших и зарычала.
     - Альфа, фу! Марш на место! - рыкнул на неё хозяин, и собака послушно отошла в сторону и легла.
      - Умная собачка! - похвалил Симон домашнего сторожа.
      - Да, без них нельзя! С ними  я ничего не боюсь. Были и грабежи, чуть даже не убили. Думали, что я тут получением золота занимаюсь.  Вот пришлось обзавестись такими сторожами, - хозяин предложил гостям место на скамье и сел  сам, опершись локтями о стол.

       - Это моя комната. Тут, как видите, нет ничего лишнего. Комната дочери, конечно, получше, но мне эти дорогие вещи – ковры, портьеры и тому подобное – ни к чему. Ну, я вас слушаю, только  покороче, - поторопил он.

       - Давайте сначала познакомимся,  - предложил   Симон.
       - Это необязательно!  Может, вы пришли  с какой-нибудь ерундой, так мне и знать вас не надо по имени, чтобы  выпроводить отсюда. Впрочем, я мастер Гасан,  если вы  так хотите, - в том же духе  ответил хозяин.
       - Уважаемый господин Гасан, я решил заняться изготовлением посуды, похожей на китайскую. Но для этого надо узнать, из чего ее делают, а также  из чего делается эмаль, которой она покрывается и краски  для ее росписи. 
 Вот, собственно, из-за чего  мы пришли к  вам. Не могли  ли вы нам в этом помочь?

        Мастер призадумался:
        - Эти вещи  меня мало интересовали, у меня другие задачи, более важные, но мне ваш замысел  нравится.  Краски - дело несложное, а вот  с  сырьем и эмалью придется  потрудиться. Кстати,  услуги мои  для вас обойдутся  недешево, потому что связаны с определенными трудностями и опасностью, да и временем.
        - Об этом не беспокойтесь,  мастер Гасан, -  обрадовался Симон. - Я  все оплачу.
        -  Коли так, то я возьмусь за ваше дело. Теперь:  чтобы узнать, из чего  состоит китайская посуда,   надо принести  сюда какую-нибудь китайскую фарфоровую вещицу. 
        - Хорошо! Я завтра же принесу.
        - Тогда до завтра, - хозяин дал понять, что гостям пора уходить.
        - Что ж, не станем вас больше задерживать.  Знаем: время вам дорого...

        Выйдя за ворота, они направились в китайскую лавку. По дороге они купили в китайской лавке небольшую, но изящную кружечку и, обсуждая свой визит к ученому, решили, что результат не плох.
       На следующий день Симон  отнес китайское изделие Гасану. Тот  взял ее и велел ему прийти за результатом  через два дня.  Когда молодой человек пришел  в назначенный срок, мастер подал ему лист  бумаги, исписанный какими-то знаками и  числами.
       - Вот тут определены  состав глины и глазури, их приблизительные  формулы. Точный состав  глины и глазури можно найти только опытным путем. Только хочу сказать, что сначала надо найти сырье для фарфора - белую глину, каолин. Если найдем в большом количестве, то есть смысл делать такую посуду. А если нет, то забудьте про свою затею. Хотя,.. - тут мастер подвел Симона к своей коллекции минералов, стал её рассматривать и взял один из них. - Вот этот образец почти на 90 процентов состоит из каолина, и тут написано, в каком месте они был взят.
      - Давайте сходим туда и посмотрим, - предложил Симон. Он чуть было не расстроился, что про главное совсем забыли.
      - Непременно сходим. Вот завтра с утра и сходим.

      
      И маленькая экспедиция, состоявшая из мастера Гасана, Симона и собаки Альфы, которая была и хорошей охраной, и проводником,  на следующий день тронулась в путь. Четыре дня у них ушло, чтобы добраться до того места, где был найден образец минерала с каолином, обследовать это месторождение, убедиться, что оно пригодно для использования и вернуться обратно. С собой они прихватили весомое количество глины для своих экспериментов. Симон, конечно, был рад такой удаче.
      - Если хотите, можете остаться у меня, чтобы  ассистировать в опытах, потому что мне нужен будет помощник.
       Будущий предприниматель подумал и согласился  помогать ученому, а также  договорился, сколько мастер будет брать  за свою работу.  Перед тем, как приняться за новое для него  дело, Симон отнес тестю большую часть белой глины и попросил сделать из неё разные изделия, но как можно более с тонкими стенками.
     Старый опытный горшечник помял глину в руках и сразу оценил её достоинства.
     - Хороша глина! Уже не терпится испытать её на круге.
     - Вот и займись этим, отец, а мы  с мастером Гасаном  займемся получением эмали.
       Затем Симон заехал домой и предупредил жену  о возможном долгом своем отсутствии, чтобы она не волновалась, а мельницу поручил Антипу, сказав при этом, что если у дела пойдут нормально, то мельница за ним и останется. Антипа, конечно, такая перспектива порадовала.

       И вот упорная, до полуночи, работа по изготовлению глазури началась.  Симон старался изо всех сил помогать мастеру, во всем его слушаясь. Через пару дней он неплохо разбирался в  химических веществах, применяемых в их опытах. Уже различал щелочи, кислоты, соли, катализаторы, металлы, неметаллы, некоторые газы и минералы.
       Только через две недели их кропотливое дело сдвинулись с мертвой точки. Методом проб была, наконец, найдена точная формула состава глазури. Все опыты проводились на  уровне научной работы,  и Гасан записывал их в свою рабочую книгу.      
       
        - Вот так, мой друг, - наставительно говорил Гасан своему помощнику, - проводятся эмпирические опыты, чтобы найти нужный состав вещества. Это тяжелый и  кропотливый труд, но это того стоит. Я люблю свою работу, хотя она забрала половину моего здоровья. Это еще  удивительно, что мы довольно быстро  справились с первой задачей!
        - Я восхищен вами, мастер, - Симон отдавал ему должное. Что и говорить, за видом угрюмой и нелюдимой внешностью скрывался упорный, настойчивый и трудолюбивый характер этого человека, знающего, любящего свое дело, даже  забывающего про еду и отдых.  Хорошо, что дочь его Нора не забывала приносить им еду в мастерскую.

       По найденной формуле они  приготовили смесь и расплавили ее. Когда в  нее окунули маленький глиняный черепок, то увидели, что он покрылся тонким слоем смеси, которая подсыхала на глазах, а минут через пятнадцать превратилась в прочное  покрытие молочного цвета. Экспериментаторы от радости крепко обнялись, поздравляя друг друга с  первой победой.
       - Знаешь, я все же немного сомневался в успехе: уж больно необычное это дело для меня, -  признался Гасан.
       - А я верил в  ваши знания и в Божью помощь, знал, что непременно получится!
       - Уверенность в своем деле – это половина успеха!  Да и ты, сынок, ловок  в работе, хорошо мне  помогал! Как жаль, что ты женат, а то отдал бы свою дочь за тебя! Уж больно ты мне приглянулся.
       - И я вами доволен, мастер Гасан. Что ни говорите,  вас  послал нам  Бог!
       - Ну, довольно радоваться: еще ведь не все сделано! - с этими словами мастер открыл свою рабочую тетрадь и стал проверять, что еще  предстоит  сделать.

       Всю следующую неделю они трудились над получением синей краски, и эта  работа также увенчалась хорошим результатом: требуемая краска была получена, которую впоследствии  назвали кобальтом. Мастер Гасан радовался и удивлялся одновременно: никогда  его работы не шли столь успешно. Тут или Бог или дьявол помогает им, - подумал он, но ничего не сказал своему помощнику. 
       Теперь предстояло построить  печь с большой емкостью для варки глазури, чтобы окунать горшки и другие  глиняные и фарфоровые  изделия. "Такую печь или даже маленький, опытный, цех, для начала,  можно было бы соорудить во дворе у тестя", - подумал Симон и сказал об этом Гасану.
       Оба они  явились к  Давиду, чтобы обсудить это дело и получить от него добро. Поддерживаемый  Гасаном,  Симон разъяснил тестю их планы, связанные с изготовлением высококачественной фарфоровой посуды,  и  что строительство небольшого цеха  займет немного времени: месяца три-четыре.
       Давид призадумался, так как строительство влечет за собой  много неудобств: будет много грязи, шума, пыли, но чего не сделаешь ради  прекрасного  будущего детей, и он согласился.  Мастер  обещал сделать необходимые чертежи, а сам зачинатель этого дела должен будет  пойти   к  главе  города за разрешением на строительство.

       По замыслу, мастерская являлась продолжением дома Давида с одного конца и отделялась от жилого помещения  прочной кирпичной стенкой.  Рабочее помещение  состояло  из отделения с печью  для варки эмали и просушки.
        Согласно разработанной технологии, обожженные глиняные изделия окунаются в емкость с расплавленной эмалью и переносятся  в сушильное отделение, где они остывают. Затем они подлежат росписи, снова сушатся  и в готовом виде укладываются на  отдельный стол.
       Через неделю  Гасан выполнил проект пристроенного цеха и принес показать Симону и его тестю. Они просмотрели проект и во всем согласились. Оставалось самое  трудное: согласовать проект с  властями и получить разрешение на его строительство.

                *** 
   
       Помолившись Богу, прося у Него благословение на осуществление  их цели,  ранним майским утром Симон  отправился к главе города  Терджели  Мухаммед-паше, прихватив с собой увесистый мешочек с пиастрами, ибо знал, что без этого ему не  обойтись. Он  благополучно прибыл в город и нашел здание  ратуши. Ему не сразу удалось в нее  зайти.
       - Тебе  чего здесь надо, гяур*? - грозно  спросили его  привратники, бряцая  оружием.
       -  Мне  надо встретиться  с  Мухаммед – пашой  для очень важного дела.
       -  А может,  тебе  сразу с  султаном  встретиться, если дело важное? – засмеялись стражники. - Почему на тебе  чалма не белая? Разве  порядков  наших  не  знаешь? Иди-ка ты отсюда подобру-поздорову, пока тебе бока не намяли.

       -  Имейте  милосердие, добрые люди!  Простите меня  и  выслушайте, ради  Бога. Я пришел с  мирным  делом.  Мне очень нужно получить  у паши разрешение на строительство.
       - Мы тебе не добрые люди, а доблестная стража его превосходительства! Да будет тебе  известно, что  за  просто так  к  его превосходительству  не  пропускают, да еще в цветной  чалме, - наступал на него один страж  порядка, но другой проговорил:
       - Оружие есть? Если есть,  оставляй у входа!
       -  Нет оружия, – покачал головой Симон.
       Не поверив на слово, один стражник его  обыскал с головы до ног и, ничего не найдя, проговорил:
       - Так и быть, гяур,  плати  за вход  пятьдесят пиастров и можешь  идти, пока мы добрые.

       Получив  требуемое,  стражники  пропустили  Симона  в  ратушу.  Еще никогда и нигде он не видел такого красиво обстроенного  в восточном стиле здания. Симон восхитился искусству мастеров, строивших и отделывавших его. На некоторое время он даже позабыл, для чего он сюда пришел, пока его строго не окликнули. Сказав, что ему нужно, он какому-то распорядителю дал несколько пиастров, чтобы только показал, где заседает паша.
     Наконец,  его пропустили в  роскошное помещение, обставленный дорогой красивой мебелью и тяжелыми светло-коричневого цвета гардинами со свисающей  бахромой на окнах. Обилие книг и стопы разных бумаг  на столе и в шкафах говорило о том, что это кабинет,  а не жилая комната  богатого чиновника.
     Пораженный  роскошным убранством кабинета, Симон предстал перед  внушительного вида турком в золотисто-зеленом халате, пышном, из  золотой  парчи  тюрбане и большой золотой цепью с увесистой  золотой  бляхой – знаком правителя  города.  Все пальцы рук его  были унизаны драгоценными  перстнями.
   
        Мухаммед-паша не любил евреев,  как не любил всех людей немусульманского происхождения, поэтому не очень любезно, мягко говоря, принял  Симона.   Узнав, для чего он  пришел,   недовольно  заговорил:
       - Самим изготавливать  красивую фарфоровую посуду - это невозможно! Вам, что же – делать нечего?  Я тебя  спрашиваю!
       - Изготавливать  посуду – нужное  и прибыльное дело, - начал говорить  Симон, не испугавшись сердитого тона  чиновника.
       - Туркам не надо это. Нас  устраивает  китайская посуда, которую они научились делать  давно и очень  хорошо. Ничего нет  лучше  китайского  тонкого  фарфора, - с этими словами паша взял со стола  китайскую  расписную кружку из тонкого фарфора и показал ее на свет.
 
       - Видишь, как она просвечивается?  А  как поет!? - он щелкнул пальцем по стенке чашки. Раздался тонкий мелодичный звон. - Можно ли   создать  подобное этому?
       - Нет ничего, что нельзя будет сделать или повторить то, что уже сделано. Я уверен, что мы  сможем изготавливать  красивую  посуду, подобную китайской.   
      - Ишь, какой уверенный! - этот молодой и явно, не глупый, еврей паше начинал несколько нравиться. - Тут надо подумать, - и он откинулся на спинку кресла.

        -  Уважаемый  Мухаммед-паша,  если в  Османской  империи  будет изготавливаться высококачественный  фарфор,  это  войдет в историю империи. Ваши дети и потомки будут  гордиться  вами, что именно вы открыли путь  этому благородному делу.
       - Вы так думаете? – паша прищурил глаз, о чем-то  смекая и прикидывая в уме. Паша не лишен был честолюбия, как и любой человек. – Ну,  хорошо!  Дайте  взглянуть на ваш  проект.

       Симон с поклоном  развернул и передал ему свиток с чертежами.  Тот, взяв его, стал всматриваться в чертежи, пытаясь найти зацепки.         
      -  Эта мастерская ваша не будет никому мешать?  Не придут  потом жаловаться, что жить или  спать не даете?
     -  Нет,  ваше  превосходительство, не  придут. У нас ведь не  кузница.   Мастерская  будет находится в рабочем  квартале, где люди  работают там же, где живут. Совсем тихо у них становится только после двух ночи, и никто ни на кого не жалуется.
 
       -  Все, что  вы мне  наговорили,  звучит хорошо, но не  думайте,  что мое  разрешение для вас  обойдется  дешево. Моё соблаговоление на вашу задумку стоит  две  тысячи  пиастров!
       - Благодарю за вашу доброту, ваше превосходительство!  Я могу предоставить вам необходимую сумму  сию же  минуту. – Симон  достал из-за  пазухи  обернутый в тряпицу мешочек с пиастрами.  – Здесь больше, - и высыпал содержимое на стол.
      Паша пересчитал монеты, довольно улыбнулся и сгреб их в ящик стола. 
      -  Отлично!  Тогда  я  сию минуту   подписываю, - он  взял перо, обмакнул в чернила и наложил  свою резолюцию в проекте, затем отдал его просителю.

       Симон  принял проект, и, аккуратно свернув, сунул за   пазуху.
       - А  ты,  гяур, смелый  человек!  Не побоялся  с большими деньгами   придти сюда издалека, -  заметил  паша.
       - Так  я  не один пришел, а с хорошей охраной.
       - Никакая  охрана тебе не поможет от турецких  янычаров. Просто тебе повезло! Ладно, ступай  домой, - проговорил  паша, думая, что этот молодой, но предприимчивый, еврейчик  пришел к нему со своими людьми. На самом  же деле Симон, говоря про охрану, имел ввиду  Божью защиту.
       Поблагодарив пашу за милостивый прием и  отвесив  прощальный поклон, Божий посланец покинул  ратушу. Воздав хвалу Богу  за хорошее начало, он благополучно  вернулся  обратно с радостной  вестью и разрешением на руках. Вскоре во дворе  старого Давида  закипела работа.
   
гяур* - так обращались в Османской империи к неверным, главным образом, христианам.


                продолжение http://proza.ru/2015/10/06/328