Бедная Мата Хари, или Опасайтесь влюбленных девиц!

9 марта 1888 г. в испанском муниципалитете Тарасона, что в Арагоне, родилась девочка. Окрестили ее Франсиска Маркес Лопес. Предки новорожденной когда-то были знатными и богатыми, но семьи их разорились в годы Карлистских войн . Родители Франсиски едва сводили концы с концами: отец работал кузнецом, а мать торговала в продуктовой лавке.
Поскольку семья была большая — семь сыновей и две дочери — сестра отца Мария дель Кармен, будучи настоятельницей женского монастыря Св. Иосифа в Фигерасе , посоветовала отдать старшую девочку на обучение к монашкам. В монастыре Франсиска постигла искусство шитья и вышивки, основы кулинарии. Одному не смогли научить ее монашки — смирению. Характер у девочки был трудный — своенравная, независимая, она часто проказничала и даже закатывала скандалы. В 1898 г. умер отец. Тетушка стала опекуншей племянницы. Когда Франсиске минул двенадцатый год, Мария дель Кармен приказала своей подопечной готовиться к пострижению в монастырь. Как бы не так! Однажды вечером добрый садовник по просьбе девочки забыл приставленную к окну ее комнаты лестницу, и ночью Франсиска навсегда сбежала из монастыря.
В свое время отец перевез семью в Барселону. Туда и направилась беглянка. Приняли ее радушно. Вот только пришлось недавней послушнице обустраиваться в одной общей комнате с семью братьями и младшей сестрой.
Чтобы не быть обузой матери, тринадцатилетняя девочка нашла себе работу — стала швеей в церковной пошивочной мастерской. Целыми днями сидела она у окна, вышивала узоры на пышных одеяниях священников и епископов. А чтобы не скучать, напевала песенки. Франсиска даже не подозревала, что ее пение привлекает слушателей. Не прошло и года, как на улице под окнами мастерской стал собираться народ — приходили будто в концертный зал.
Певуньей заинтересовался хозяин маленького «бистро для мужчин» и пригласил ее выступать вечерами в сомнительном заведении. Другими словами, девушке было предложено стать проституткой с «крышей». Франсиска согласилась. Иногда она приходила «петь» вдвоем с младшей сестрой Тиной. Исполняли преимущественно французские песенки фривольного содержания с испанским текстом. Были те песенки и двусмысленными, и даже откровенно эротическими. Посетителям заведения такой репертуар нравился. Исполнительницам тоже. Так прошло пять лет. Ранняя половая жизнь и беспорядочные связи сказались на здоровье бедняжки — певичка утратила способность к деторождению.
Но однажды девушке повезло: ее исполнение услышала известная тогда певица Марта Оливер, которая вдруг воспылала желанием поддержать талант и вывести Франсиску на профессиональную сцену. В 1907 г., после короткой подготовки, любимица мужского бистро дебютировала на сцене небольшого концертного зала Ла-Гран-Пенья в Барселоне.
Поначалу актерка щеголяла в старых нарядах Марты Оливер и выступала под псевдонимом Ла Белла Ракель — Красотка Ракель или Очаровательная Ракель. Однако в те годы по Испании гастролировало более двух десятков всевозможных Ла Белла, и девица рисковала раствориться в толпе этих малоталантливых дарований. Франсиска, безусловно, училась и развивала данный ей природой исполнительский гений. Но и в уме ей не откажешь. Довольно скоро она изменила свое безликое сценическое имя на весьма звучное и запоминающееся. Почему оно стало именно таким, точно не известно. Зато известно, что в том же 1907 г. Франсиска впервые страстно влюбилась — в немецкого (или бельгийского?) моряка Мельера. Страсть была не долгой, но в память о ней девушка взяла себе фамилию возлюбленного. По другой версии, не любовь, а вина заставила певицу принять такую фамилию — якобы именно из-за любовника Мельера она стала бесплодной. Как бы там ни было, но на афишах Барселоны появилось имя одной из самых блистательных певиц и актрис XX столетия — Ракель Мельер.
В кратчайшие сроки слава молодой исполнительницы вышла за пределы Барселоны, и ее стали приглашать для выступлений лучшие концертные залы всей Испании. Зимой 1911 г. Ракель появилась на столичной сцене — в мадридском Трианоне. Однако сама она называла днем рождения певицы Ракель Мельер 16 сентября 1911 г. В тот вечер новая дива с грандиозным успехом выступила в родной Барселоне — в театре Арнау, где исполнила песенку «Продавщица фиалок». Песенка эта скоро стала мировым шлягером и принесла Ракель Мельер артистическое бессмертие. Сегодня в честь этого события перед театром Арнау установлен памятник-фонтан, изображающий великую Ракель в образе продавщицы фиалок.
Вскоре после этого завязался узел интриг, в котором невозможно разобраться по сей день. Несмотря на трагическую подоплеку происшедшего, случившееся тогда скорее напоминают фарс в исполнении мировых звезд.
Началось все с того, что в Ракель Мельер влюбился великий испанский художник начала XX в. Хоакин Соролья-и-Бастида. Певица отнеслась к нему снисходительно, но посетив мастерскую мастера, мгновенно, страстно и на всю жизнь влюбилась в его двадцатилетнего сына — Хоакина Соролья-младшего. В то время, как отец почти дошел до безумия и в каждом концертном зале, где выступала Ракель Мельер, анонимно подбрасывал певице свои рисунки с ее изображением, красавица изощрялась в уловках затащить к себе в постель его сына. Соролья-младший иногда уступал настырной фурии, но считал себя свободным от каких-либо обязательств. Соролья-старший злился, терпел и только энергичнее докучал капризнице.
О столь скандальных отношениях любовного треугольника шепталась вся Европа. Заинтересовали они и знаменитого гватемальского журналиста и дипломата Энрике Гомеса Каррильо. По официальной версии, в начале 1917 г. он намеренно приехал в Испанию, чтобы проинтервьюировать Ракель Мельер. При встрече Энрике прямо спросил у певицы:
— Вы действительно влюблены в молодого Соролья?
— Действительно влюблена, — холодно ответила Ракель.
— Расскажем об этом нашим читателям? — предложил журналист.
— На что вы намекаете? — возмутилась женщина и… влюбилась в хама. Соролья-младший перешел в разряд воспоминаний и сладких несбыточных грез. Вожделенной плотью предстал перед женщиной Энрике Гомес.
Каррильо слыл добрым человеком, но страдал двумя существенными недостатками: был хвастлив и полагал себя Казановой XX века со всеми сопутствующими выходками. Если верить этому ловеласу, в Мадрид он приехал вовсе не ради интервью, но следом за своей французской любовницей, гастролировавшей в испанской столице. С Мельер же он решил встретиться спонтанно — по ходу дела.
Позднее рассказывали, что однажды Ракель заметила своего нового возлюбленного, входящим в гостиницу в обществе эффектной богатой дамы.
— Кто эта штучка? — со свойственной ей развязностью, спросила певица у портье.
— О, это знаменитая французская танцовщица Мата Хари, — со льстивой улыбкой ответил тот.

До сего момента я рассказывал официальную биографию актрисы. Теперь пришло время обратиться к слухам, которые расползались по Испании еще до начала Первой мировой войны. Рассказывали же о том, что в «бистро для мужчин» юная Ракель была завербована контрразведкой — какой точно, не ведомо. Публике предлагали на выбрать либо французскую, либо испанскую. И вовсе не Марте Оливер обязана певица началом своей блистательной карьеры, а спецлужбам, которым регулярно доносила на своих многочисленных знакомых. Взамен дива получала лучшие в стране и в Европе сцены и небывалую рекламу. Не даром сегодня Мельер называют одним из первых в истории мерчендайзером — специалистом по продаже товара. Неизвестно на какие деньги, но помимо демонстрации своего исполнительского гения дамочка наладила выпуск одежды, обуви, кукол, бумаги и т.д. своего имени, причем товары эти торговались по всему миру. Такой всесторонней, не связанной непосредственно с искусством рекламы до Мельер не удостаивалась ни одна дива.
Испания уже знала ревнивый невоздержанный характер Ракель Мельер. Особенно рьяно преследовала она соперниц по сцене. Не гнушалась даже тайком пробираться на чужие выступления, а затем неожиданно выбегать на помост и устраивать грандиозный скандал с дракой. Противниц своих Ракель обычно обвиняла в краже ее репертуара, но сама не раз присваивала себе чужие песни.
Мата Хари оказалась для Мельер конкуренткой в квадрате — и на сцене, и в любви. И не «крепким орешком» она была, а «жареной семечкой»! Церемониться с нею певица не стала и наобум сообщила своим кураторам из контрразведки, что Мата Хари — немецкая шпионка. Сразу же после возвращения с испанских гастролей во Францию танцовщица была арестована. Началось следствие, по ходу которого все подозрения обрадованной Мельер подтвердились. Мату Хари судили за военные преступления и расстреляли.
Через два года, 7 сентября 1919 г. Ракель Мельер официально вышла замуж за Энрике Гомеса Каррильо. В начале 1920-х гг. они стали чуть ли не самой знаменитой супружеской парой цивилизованного мира. Достаточно уже того, что журналист и певичка получили частную аудиенцию у самого папы римского Пия XI! Преисполненные искренними чувствами друг к другу, чета Каррильо удочерила сиротку из Буэнос-Айреса Элену. Они надеялись, что ребенок укрепит их брак.
Ракель стала сниматься в кино и в кратчайшие сроки завоевала славу «королевы немого кинематографа». В нее были влюблены миллионы поклонников и поклонниц.
Однако жизнь в замужестве была для Ракель не столь безоблачной, как казалось со стороны. Каждый из супругов был человеком с сильным характером, склонным к диктаторству. К тому же Энрике Гомес вовсе не собирался отказываться от имиджа и повадок Казановы. По этой причине в доме происходили частые, не приметные со стороны скандалы. Порой дело доходило до рукоприкладства и с той, и с другой стороны. Но и это не главное. Буквально накануне их свадьбы в европейской прессе появилось невесть откуда взявшееся сообщение, что шпионка Мата Хари сдана французам певицей Ракель Мельер! Казалось бы разоблачение врага, на совести которого гибель нескольких дивизий бойцов Антанты, должно было возвысить певицу в глазах народа, но оно лишь напугало ее аристократическое окружение: Мельер — сексотка. С этим клеймом Ракель пришлось прожить всю жизнь.
В феврале 1922 г. супруги по обоюдному согласию подали на развод. Элена осталась с матерью.
Вскоре после развода Каррильо неожиданно выступил в печати с заявлением, где попытался защитить певицу от обвинений в сексотстве. Он утверждал, что в начале 1917 г. они с Ракель не знали друг друга, Ракель не знала Мату Хари и ревновать его к танцовщице никак не могла. Правда, Энрике Гомес умолчал о пресловутом интервью. Сегодня сторонники невиновности Ракель Мельер тщетно ищут свидетельство, в каком месяце и какого числа 1917 г. состоялось роковое интервью. Заодно гадают, был ли искренним в своем заявлении Каррильо или таким путем пытался перетянуть на себя часть славы Ракель (а возможно было одновременно и то, и другое). Ведь известный хвастун в своем заявлении подчеркнул, что лично отследил шпионские похождения Маты Хари и выдал ее французам.
Дальше больше. В прессе появилась анонимная информация от французских спецслужб. В ней утверждалось, что в 1916 г. Мата Хари сама явилась во французскую контрразведку и предложила свои услуги как двойного агента. Для проверки именно в этой роли и направили танцовщицу с мелким поручением в Мадрид. Якобы во время ее пребывания в Испании французы перехватили шифрованные радиопереговоры немецкого связного с центром о том, что заранее подготовленный двойной агент находится в Мадриде, но обязан вернуться в Париж. По возвращении во Францию Мата Хари была арестована. Версия французских спецслужб сегодня считается единственно верной. Правда, как и версия с Ракель Мельер, она не имеет никаких документальных подтверждений.
Но и этого мало. В конце 1940-х гг. в прессе появилась сплетня о романтической любви голландской танцовщицы Мата Хари и начинавшего тогда разведчика капитана-лейтенанта Вильгельма Канариса, который и завербовал девицу в немецкую разведку, а под конец подло сдал несчастную диву на расправу французским спецслужбам. Якобы это стало известно из дневников (!) начальника абвера (военной разведки) третьего рейха адмирала Канариса. Уже сам бред о том, что начальник военной разведки могущественнейшей державы Европы вел личный дневник, вызывает бурный смех! Оказывается, Канарис (который в 1916 г. действительно занимался в Испании вербовкой агентов для шпионажа за Гибралтаром и передвижениями британских военного и торгового флотов, а также тайным наемом торговцев и владельцев каботажных судов, соглашавшихся снабжать немецкие подлодки и надводные корабли топливом и провиантом) еще и занимался делами своей любовницы агента Маты Хари! И все это подробно записывал в своем дневнике.
К беде несчастных распространителей этого бреда, как раз в решающие для судьбы Маты Хари месяцы больной малярией Канарис пытался выехать из Испании и через Италию пробраться в Швейцарию, а оттуда вернуться в родную Германию. Однако по пути он был арестован итальянской контрразведкой, чуть было не закончил жизнь на виселице, но был передан французам, которые тоже едва его не повесили. Под конец беднягу все же благополучно передали германскому посольству в Мадриде. О какой Мата Хари в то время могла идти речь для путешествовавшего по тюрьмам разведчика? Впрочем, сплетню о любовнике-шпионе Канарисе по сей день мусолят в желтой прессе по всему миру.
Как ни парадоксально это звучит, но из всех версий разоблачения шпионки Мата Хари, при ближайшем рассмотрении наиболее достоверной видится склочная история с Ракель Мельер. Здесь мужчины ей и в подметки не годятся.
Королеве немого кино посвятил один из лучших своих романсов Александр Вертинский.

Ракель Меллер

Из глухих притонов Барселоны
На асфальт парижских площадей
Принесли Вы эти песни-звоны
Изумрудной Родины своей.

И из скромной девушки-певуньи
Тихой и простой, как василек,
Расцвели в таинственный и лунный,
Никому не ведомый цветок.

И теперь от принца до апаша,
От картье ламин до Сакре-кер
Все в Париже знают имя Ваше,
Весь Париж влюблен в Ракель Малер.

Вами бредят в Лондоне и Вене,
Вами пьян Мадрид и Сан-Суси,
Это Ваши светлые колени
Вдохновили гений Дебюсси...

И забыв свой строгий стих латинский,
Перепутав строгие слова,
Из-за Вас епископ Лотарингский
Уронил в причастье кружева.

Но безгрешней мертвой туберозы,
Вы строги, печальны и нежны.
Ваших песен светлые наркозы
Укачали сердце до весны.

Из шумных притонов Барселоны
На асфальт парижских площадей
Вы, смеясь, швырнули сердца стоны
Изумрудной Родины своей.