Нереально реальная история

По улице шла девушка. Вернее, не так. По улице шла сама поэзия. Муза, одним словом.
   
То, что это муза, поэт Пенесюк понял сразу, как только её увидел. При ней было всё, что полагается быть при бабе, призванной вдохновлять стихоплётов на написание шедевров: ноги от ушей, упругие ягодицы и грудь размером со Вселенную.
    
Пенесюк достал из кармана рогатку, прицелился и выстрелил заранее приготовленной горошиной. Да, друзья мои, Пенесюк, старой формации пипл, воспитанный, между прочим, на сказках, наивно полагал, что каждая принцесса должна пройти тест на горошину.
   
«Ай!» - воскликнула девушка и взялась за правое полупопие.
    
В этом вскрике Пенесюк услышал столько эротизма и страсти, что у него перехватило дыхание от нахлынувших ассоциаций.
    
Муза развернулась и посмотрела на находившегося в десяти шагах от неё Пенесюка, косившего под туриста и делавшего вид, что внимательно рассматривает лепнину на фасаде купеческого дома.
    
«Молодой человек, - окликнула его муза, - Вы не сомневайтесь, я самая настоящая. Вот, можете потрогать». Муза подошла к нему в упор и задрала футболку. При этом девушка так моргнула своими огромными, пушистыми ресницами, что Пенесюку показалось, что она взмывает вверх.
      
На самом же деле, это ноги у нашего поэта подкосились, и он медленно оседал. Сказались десятилетия игры до измождения на флейте в одну скрипку.
   
Очнулся Пенесюк уже в Загсе, где ему предложили ответить на вопрос: согласны ли вы взять в жёны…, но в себя пришёл только через месяц после утвердительного ответа, когда выяснилось, что настоящая у Элеоноры, а именно так звали мадемуазель, только сумочка. Всё остальное, включая силиконовую грудь, ненатуральное: улыбка фальшивая, зубы вставные, ресницы наклеенные, а биография придуманная.
   
Оказалось, что «начинающая актриса» в своё время стажировалась по вечерам на бульварах от улицы Монмартр до улицы Марии Магдалины в Париже и в настоящее время промышляет более доходным бизнесом - раскулачиванием папиков.
      
Оставшись без доставшейся ему по наследству от маменьки квартиры и задолжавший за неё банкам сумму, превышающую её десятикратную стоимость, Пенесюк поселился на даче скоропостижно скончавшегося от метанола собрата по перу Пегасяна, бренное тельце которого Пенесюк трепетно закопал возле старой груши, предварительно обмотав последней чистой простынёй.
   
На этом можно было бы эту историю закончить, если бы не неожиданно свалившийся ему на голову Слава – парашютист-любитель, приземлившийся с не до конца раскрывшимся парашютом на поэта, когда тот шёл за пивом, чтобы как следует помянуть своего лучшего друга, ушедшего в мир иной.
       
Владелец нефтяной компания сердечно поблагодарил бедолагу и два месяца сам носил поэту апельсины в лучшую частную клинику Германии. Дождавшись полного выздоровления последнего, сделал Пенесюка придворным поэтом с министерским окладом в недавно купленном замке в Англии.
      
И на этом историю можно было бы тоже уже закончить, если бы владелец нефтяной компании не решил провести свой медовый месяц в этом замке.
      
Да, друзья мои, новой женой нефтяного магната оказалась та самая Элеонора, бывшая жена Пенесюка, ободравшего его в своё время, как липку и замахнувшаяся на более крупную дичь.
   
Нефтяной воротила сердечно поблагодарил Пенесюка за то, что тот уже во второй раз его спас, развёлся с Элеонорой, женился на Пенесюке, и они вместе летней, тёплой, лунной ночью закопали Элеонору на даче, рядом с Пегасяном.
Казалось бы, история пришла к своему логическому концу, но не тут-то было. Пегасян, которого Пенесюк считал скоропостижно скончавшимся, в тот самый злополучный день протрезвел и воскрес, благо, Пенесюк ямку для него выкопал не очень глубокую.
   
Установленная камера наружного наблюдения зафиксировала факт придания земле Элеоноры и Пегасян стал шантажировать бизнесмена и Пенесюка, мстя ему за испорченную последнюю чистую простыню.
   
Нервы нефтяного магната не выдержали, он поднялся в воздух на своём самолёте и сбросился без парашюта на Пегасяна, шедшего за пивом, чтобы обмыть своё скорое богатство.
   
Красивой была бы концовка у этого повествования, если бы нефтяной воротила не промахнулся и не свалился на тёлку, мирно пасшуюся возле дороги, по которой Пегасян шёл за пивом.
    
Бизнесмен сердечно поблагодарил тёлку, собственноручно носил два месяца ей сено в хлев пока она не выздоровела, после чего развёлся с Пенесюком и стал сожительствовать с тёлкой.
   
Теперь уже нервы не выдержали у Пенесёка и он, чтобы вызвать чувство ревности у бизнесмена, стал сожительствовать с Пегасяном, простившим ему последнюю испорченную чистую простыню и втайне влюблённого в Пенесюка с первого класса, но боявшегося в этом признаться, чтобы не испортить дружбу.
   
Так бы эта история продолжалась ещё долго, если бы не вошедшие в дачный посёлок партизаны, заблудившиеся в окрестных болотах в сорок третьем году и наконец выбравшиеся на сухую землю. Увидев происходящий вокруг разврат, они прилюдно расстреляли бизнесмена и Пенесюка с Пегасяном, и ушли назад в болота искать своих, потащив за собой тёлку.
   
Всё, конец.