Долгая смерть короткой жизни. глава 3

Не знаю, как долго бреду по улицам своего района.  В голове беспорядочно крутятся разные мысли, образы, все обидные слова родителей, накопленные за многие годы и смутно запомнившиеся похороны отца. Больше всего сейчас мучает последнее. Я часто задумываюсь, какой была бы моя жизнь, будь отец рядом? Мне кажется, все бы было по-другому. Все говорят, что он был прекрасным человеком, но так ли это? Они могли говорить так только потому, что он умер. Но я всё же почему-то уверена, что это правда. Помимо его всегда тёплой и ласковой улыбки,  у меня сохранилось лишь одно воспоминание:  в тот день он ехал в другой город по каким-то делам. Я стояла у двери, преграждая ему путь, и, пытаясь показаться серьезнее своих шести лет, говорила, что он никуда не поедет, если не купит мне вишневый торт. «Хорошо, вишенка,– он опустил руку мне на волосы и слегка взъерошил их, – я обязательно куплю его, когда буду ехать домой». Через пару часов случилось ужасное: в машину врезался огромный фургон.
Ещё несколько дней врачи отчаянно боролись за его жизнь, он лежал в реанимации. Меня, естественно, туда не пускали.
Я помню как мама пришла домой, села за кухонный стол, и по щекам её стали медленно скатываться слёзы. Ни криков, ни рыданий, лишь бесшумные слёзы и буря в душе. Дрожащими руками она обняла меня, глубоко вздохнула и не отпускала ещё пару минут. Вся моя макушка было мокрая от соленых слёз. Это был первый и единственный раз, когда я видела слёзы матери.
Отчётливо помнятся мне и последние слова отца. Как же хочется их забыть, выбросить из головы, как плохое воспоминание.
С тех самых пор, в тяжёлые моменты жизни  мне переодически снится один и тот же сон: Добрые карие глаза отца и та самая тёплая улыбка. «Хорошо, вишенка», – едва слышно произносит он.  А затем, пока я стою и наблюдаю на это со стороны, как в замедленной съёмке огромный красный фургон сбивает отца. Каждый раз я просыпаюсь от своего же крика, вся в холодном поту, с выпрыгивающим из груди сердцем.
Будь у меня слёзы, сейчас бы точно разревелась с новой силой, но плакать уже нечем. Последний раз такая истерика, если её вообще можно называть истерикой, у меня была пол года, а то и больше, назад. Иногда вот так терпишь,  держишь всё в себе, а потом, будто кто-то дергает за рычаг, и бум! – вот ты уже идёшь вся заплаканная и дрожащая, в пижамных штанах и кофте, к ближайшей лавочке, смутно осознавая, где ты.

Я сажусь на лавочку и только сейчас замечаю, что вокруг ни единого фонаря. Хотя, это не важно, с такой луной никакие фонари не нужны. Лавочка, как и большая половина площадки для детей, находится в тени деревьев.  Я осматриваю осматриваюсь, и тут же узнаю, где нахожусь. Да уж, шла я добрых десять минут, если не больше. Я закидываю голову вверх и  смотрю на усыпанное звёздами небо, кажется, будто весь мир замер. Как долго мне тут сидеть? Домой совсем не хочется. Можно пожить у Кары пару дней. Да, так и сделаю, её родители вряд ли будут против, да и моим ничего не скажут.
Услышав приближающиеся шаги, я тут же опускаю голову и вижу недалёко от себя темную мужскую фигуру.

Что он тут делает? Кто он? Успею ли я в случае чего добежать до дома? По телосложению видно, что он не слабак, бегает, должно быть, хорошо.

«Так, – приказываю я себе, – успокойся!»

Мужчина стоит в тени и мне совсем не видно его лица. Почему он остановился?

– Вам что-то нужно? – выпаливаю я, не успевая подумать. Из-за долгих рыданий, мой голос кажется осипшим.

– Мне показалось, что ты плакала, –  его голос звучит неуверенно и немного виновато, но, как ни странно, мне кажется, что я где-то его слышала.

Как мне обращаться к нему? На Вы, на Ты?

Я быстро оглядываю фигуру мужчины, и, судя по телосложению и голосу, ему точно не больше двадцати. Всё таки, буду на Вы.

Перед тем как ответить, прочищаю горло, в надежде, что это придаст голосу уверенности.

– Вы правы, плакала. Но сейчас все в порядке, спасибо,  – я стараюсь говорить как можно вежливее, вдруг он какой-нибудь псих, мало ли, что в голову взбредёт.

– Я присяду? – ощущение, будто я уже где-то слышала его голос, никак не хочет покидать меня.

Он хочет присесть и поговорить? Ну нет, надо делать ноги отсюда. Мурашки по коже  бегут далеко не от холода.

– Да, конечно, но вообще-то я уже собиралась уходить,  –  мой голос дрожит.

Парень издаёт смешок и настаивая на своём, продолжает:

– Да ладно тебе, я же не убийца-маньяк какой-нибудь, просто хочу присесть и может даже поговорить, – он делает шаг вперёд, теперь луна полностью освещает его лицо и тело, –  Тем более, что мы с тобой  вроде как знакомы.

Я смотрю на его лицо, и внезапно до меня доходит.

Ну конечно! Вот откуда я знаю его голос! Это же тот парень из бара, что понравился Каре. Пытаюсь вспомнить его имя, Кевин? Итан?

В прошлый раз я подумала, что внешность у него самая обычная. Но сейчас, под светом луны, я замечаю, что есть в нём что-то необычное, завораживающее. У него слегка взъерошенные светлые волосы, большие глаза, правда, не вижу какого цвета, и, мечта любой девушки, красивые высокие скулы. Выглядит он слегка потерянным, будто в голове думает «зачем я сюда пришёл? Какая разница, плачет она или нет?», но даже в этой потерянности есть что-то своё особенное.  Я замечаю, что смотрю на него в упор все это время, и растерянно отвожу взгляд.  Становится чуточку легче, по крайней мере, я его знаю. Но, если задуматься, что я о нём знаю? Ничего. Даже имя не помню. Нет, легче всё таки не стало.

Он подходит ближе и садится на лавочку.  Сел на приличном расстоянии. Ладно.

– Э-э, извини, не напомнишь, как тебя зовут?

Ответом на мой вопрос послужил смех, и я удивляюсь – хоть Кара и говорила, что с ней он был веселым и общительным, в баре он показал себя замкнутым парнем. Веселье, кстати, ему очень к лицу.

– А я то запомнил, как тебя зовут, Серенети, – он поворачивает голову, и смотря мне в глаза, добавляет,– Я Итан.

От его взгляда по спине и ногам бегут мурашки, это нормально вообще?

– Что? – шёпотом спрашиваю я. Черт! Из-за этого неожиданного ощущения, я прослушала его имя. Ну как так можно, Серенети?

И снова улица наполняется звуком его смеха.

– Я говорю, меня зовут Итан. Итан Уайт. Теперь услышала? – в ответ я лишь согласно киваю.

Пару минут мы сидим в неловком молчании, и я думаю о том, уходить мне отсюда, или остаться ещё ненадолго? Смотря на Итана, сразу понятно,  что ему молчание вовсе не кажется неловким, ну или он тщательно это скрывает. Он сидит, запрокинув голову с закрытыми глазами вверх, и слабо улыбается. Может, он все таки ненормальный?

Прежде, чем я решаю уходить отсюда, он тихо спрашивает:

– Так ты плакала, да? У тебя что-то случилось?

– А тебе правда интересно, или ты спрашиваешь просто из вежливости?

Итан смотрит куда-то перед собой, затем поворачивается и смотрит на меня тем взглядом, от которого мурашки по коже.

– Ну, в любом случае мне никуда идти не надо, да и если ты хотела, то уже бы ушла. Так что, я с удовольствием выслушаю твою историю.

Пару секунд я перевариваю то, что он сказал, и решаю: ничего не будет, если я ему расскажу. Мы почти не знакомы, и вряд ли продолжим общение, а выговориться мне точно надо.

Глубоко вздохнув, я начинаю свой рассказ.

– Ну, с чего бы начать? Ты помнишь мою подругу Кару, с которой мы тогда были в баре?

– Ту надоедливую блондиночку? – он издаёт смешок. – Да, ещё как помню. Она все пытается разузнать обо мне что нибудь через знакомых, да вот ничего у неё получится, – он закидывает руки за голову и самодовольно ухмыляется.

 «Надоедливая блондиночка»? Мне неприятно, что он так отзывается  о моей лучшей подруге, но я беру себя в руки и не собираюсь показывать недовольство. По крайней мере, пока.

– А почему у неё ничего не получится? Избегаешь её?

– А тебе можно довериться? Вы же с ней подруги, не удивлюсь, если ты ей все расскажешь, – его голос весел и я волей-неволей подхватываю его настроение.

– Обижаешь! Конечно можно. Честное слово даю, ей ничего рассказывать не буду.

– Ну тогда ладно, слушай, – он прочищает горло и продолжает,– Она вроде неплохая девушка, но эта её настойчивость, Бр-р, – Итан забавно дергается, от чего я еле сдерживаю смешок, – Может, ей кажется, что это меня привлекает, но на самом деле наоборот, скорее отпугивает. Она похожа на маленькую,  назойливую, уверенную в себе пигалицу. Глупости, да и только.

Надо же, никогда бы не подумала, что кого-то отпугивает настойчивость Кары! Бывает же такое!

– Может, всё таки дашь ей шанс?

– Ну, если ты просишь, я подумаю над этим, –  когда он  улыбается, я чувствую, как все тело наполняется теплотой, и улыбаюсь в ответ. А затем, смущенная, отвожу взгляд на дерево, и стараюсь не смотреть больше на Итана. Что происходит? «Даже не думай о его улыбке и взгляде! Он нравится Каре, а не тебе!» – мысленно приказываю себе я.

Даже если он и заметил моё смущение, то вида не подаёт.

– Ты начала рассказывать, почему плакала. Продолжай.

– А, точно. Ну так вот, – я пытаюсь собрать все мысли воедино и вспомнить точно,  как всё было, – Мы с Карой поехали в новый дом моих родителей с ночевкой. И Кара нашла там бутылку коньяка. Ну, и мы с ней немного выпили, – на этом месте я запинаюсь, и останавливаюсь.

Смотрю на Итана, вздыхаю, и продолжаю рассказ.

– Не надо было нам этого делать. Я догадывалась, чем это закончится, и всё же согласилась. Так вот, на утро просыпаемся, и видим, что пара комнат просто разгромлена.. Да и не простые спальни или ещё что, а рабочая, с дорогими компьютерами, и игровая, со всякими приставками, или чем-то ещё. Честно говоря, я даже не помню, что там было, по трезвому мы вообще туда не заходили. Мы с Карой растерялись, и поскольку родители вроде не собирались туда ехать, ушли, чтобы потом решить, что делать с комнатами, всё равно тогда голова болела дико, ничего бы не придумали, – я делаю паузу, и наблюдаю за реакцией Итана.

Выглядит он заинтересованно.

– И что было дальше? – он хмурится.

– Ну а дальше я пришла домой, и просидела там до вечера. А когда родители приехали, я узнала, что они заехали на обратном пути туда и посмотрели, как унас с Карой дела. Были они не очень приятно удивлены увиденным, –  я грустно усмехаюсь,– В общем, целый вечер я слушала их крики, поучения. У нас с родителями вообще отношения не очень хорошие, никогда не были хорошими. А тогда все навалилось, что-то щелкнуло в голове, ну и выбежала я в слезах из дома, да пошла куда глаза глядят, и вот пришла сюда. Конец.

Я выдыхаю и опускаю голову вниз, рассматривая свои руки.Ни слова я ему не сказала про отца – не хочется.

Я чувствую у себя на плече руку и мгновенно вздрагиваю. Итан положил мне руку на плечо и вздохнул. Держится он так же на приличном расстоянии. Не знаю почему, но этот простой жест тронул меня до глубины души. Я кладу свою руку поверх его, и тихо произношу «Спасибо.»

Он смотрит на меня, я смотрю на него. По кожи пробегают мурашки, как и всегда. Как хорошо. Я могу смотреть на него вечно.

Так мы и сидим молча какое-то время, пока я не решаюсь сказать,

– А почему ты не дома? – он медленно убирает руку, будто стараясь меня не обидеть. И хотя мысленно я кричу «нет! Не убирай! Оставь!», то внешне ничем этого не выдаю.

– Ну, у меня все гораздо проще. Я просто шёл от друзей и наткнулся на тебя. Разве можно было вот так оставить плачущую девушку посреди ночи? – он подмигивает и я решаю оставить позади грусть от своей истории.

– И что, неужели никаких слёз, никаких обид? Это скучная история. – я притворно фыркаю, и отворачиваюсь.

– Нуу, как-то так, – он пожимает и плечами  – а что, ты хотела бы сейчас выслушивать нытьё какого то незнакомого парня?

Я так же как и он пожимаю плечами, и говорю его же словами:

 – Ну, в любом случае, мне никуда идти не надо, да и если ты хотел, то уже ушёл бы. Так что я с удовольствием выслушаю твою историю.

Итан усмехается и пинает какой-то камешек под ногами.

– Я запомню эти слова, когда нибудь ты обязательно послушаешь мою историю.

Мне показалось, что он сказал эти слова камням у себя под ногами, смотрел он на них.

Улыбка у него такая, как будто он знает какой-то секрет. Как можно так красиво улыбаться? Если раньше я не понимала смысл фразы «таять от улыбки», то сейчас все прекрасно понимаю. 

Мне становится прохладнее. Наверно, пора домой. К Каре все таки не пойду, не хочется  рассказывать ей о том, что встретила Итана.

Я выдыхаю и заставляю себя это сказать:

– Думаю, мне пора домой.

– Уже? – ого! Вид у него даже слегка расстроенный.

– А тебе разве тоже не пора домой?

Итан опустил голову вниз и принялся пинать камни под ногами, только вот теперь без  той улыбки, что была минуту назад.

Но длилось это недолго, вот он уже поднял голову, и улыбнулся мне.

Я что, чем то задела его?

– Ну конечно, мне тоже пора, только не так скоро, как тебе. Я  ведь старше, да и к тому же парень.

Мы одновременно встаем с лавочки. Пришло время прощаться. Внутри почему-то все болезненно сжимается.

– Может, ещё увидимся, – говорю я, пытаясь сделать это не вопросом, и не просьбой.

– Может быть, –  он снова улыбается, и мне кажется, что у меня подкашиваются ноги. Но нет, всё в порядке. Не задумываясь, я бреду к своему дому.

Возле двери своей квартиры я оказалась довольно скоро. Аккуратно дергаю ручку, надеясь, что дверь не закрыта изнутри. Дверь открывается и я стараюсь как можно бесшумнее добраться до своей комнаты.

Даже не включая свет, я скидываю кофту и прыгаю в постель. Только сейчас чувствуется ужасная усталость за весь день, в голове как будто гром гремит. Я забираюсь под одеяло, одновременно прокручивая в голове наш разговор. Откуда он знал, что старше меня? Я не упоминала свой возраст, да и не припомню чтобы в баре Кара его говорила. Хотя, кому это надо? Я обнимаю подушку, закрываю глаза, и последнее, что вижу перед сном, это его странная и одновременно завораживающая улыбка.