Воздушная крепость Часть 2 Глава 7 Евромайдан

Максим Савчук, живший последний год в Киеве, утром 18 февраля 2014 года пошёл на Майдан Независимости. Он со стороны наблюдал яростное противостояние активистов и правоохранителей, но в столкновениях не участвовал.
- По обе стороны баррикад наши люди! - размышлял Максим над увиденной картиной битвы.
На вторник было объявлено «мирное наступление» майдановцев на Верховную Раду Украины с требованием принять необходимые решения для выхода из политического кризиса. На площади было много народа, даже присутствовали женщины с детьми и пожилые люди. 
- Мы пришли для того, чтобы защитить простых людей, если милиция начнёт их бить! - сказали ему знакомые ребята со щитами и палками.
Множество людей было в казацких шапках, шароварах, национальных костюмах позапрошлого века, с оселедцами на выбритых головах и длинными усами до плеч, из которых попыхивали тютюном длинные кривые казацкие люльки.
- Удивительным образом они смотрятся здесь уместными, - огляделся Савчук, - хотя в любых других обстоятельствах казались бы ряжеными.
Рядом с ним прыгал высокий мужчина в казацкой шапке.
- Кто не скачет, тот москаль, - весело проговорил он, глядя ему в глаза. 
- Я москаль, - ответил Максим, - родился в Германии.
Прикурили друг у друга и двинулись вместе с толпой. Колонна протестующих, которых собралось тысячи человек, прошла по улице Институтской на улицу Шелковичная. Там стояла небольшая сцена, выступали крикливые политики, но их никто слушал.
- Москали тоже разные бывают, - сказал словоохотливый парень. - Меня Василием зовут, фамилия Семенюк.
Савчук назвал своё имя и спросил:
- А ты чего ходишь в казацкой шапке?
- Так я же полтавский казак! - с гордостью уточнил Вася.
- Майдан - это Сечь! - согласился он. - Та самая Запорожская Сечь, о которой мы читали у Гоголя. Тот самый полупоходный-полувоенный-полугражданский образ жизни, который связывается у каждого с казаками.
- Вот поэтому сил у Майдана хватит! - заверил огромный полтавчанин. - Каждому на Майдане найдётся место и занятие.
Максим сам убедился, что там жила огромная народная боевая машина, отличный пример самоорганизации. Один умел сражаться, другой делать «коктейли Молотова», все занимались тем, что у них лучше получалось.
- Майдан не технологии, это даже не митинг протеста! - уточнил он.
- Майдан это разгневанный народ! - засмеялся в ответ Василий. - Не рассерженные московские горожане с Болотной в модных костюмах и с новыми гаджетами, а разгневанный народ в чёрных куртках и шапках.
Они слышали, как к толпе подходили врачи. Предлагали помочь медслужбе, приходили повара - их отправляли работать на кухне.
- Я вам покрышки привёз! - сообщил водитель на стареньком «Ланосе».
Автомобилисты накануне объявили о готовности бесплатно возить на Майдан и обратно. Люди везли еду, дрова и солярку со всего города.
- Поток поддержки лагеря не прекращается... - оглянулся кругом Савчук. 
Группа крымских татар приехала недавно и варила пахучий плов в огромном чугунном казане.
- Это Янукович думает, что весь народ пришёл на площадь прямо из американского посольства! - улыбнулся Семенюк.
- А Путин уверен, что там есть туннели, в которых прячутся десятки тысяч морских пехотинцев, переодетых рассерженными горожанами!
В полдень из Мариинского парка послышали первые взрывы. Они бодро побежали к кордону «Беркута», стоящему там. Следующий час бойцы Самообороны бросали в них колотую брусчатку, а те в ответ швыряли светошумовые гранаты. 
- Нужно помочь раненым! - профессионально подумал Максим.
Мимо них стали проносить раненых в сторону Дома офицеров. Тогда «Беркуту» дали команду. Они погнали майдановцев со всех сторон, началась паника, все бросали щиты и побежали в сторону метро «Арсенальная».
- Стойте! - Василий пытался остановить товарищей.
Пару раз активисты останавливались, начинали строить баррикады, выносили на дорогу лавочки, даже развернули поперёк улицы встречный троллейбус. Но обстрел гранатами и помповыми ружьями усиливался, и устоять было невозможно.
- Не справимся… - поняли они и побежали в разные стороны.
Многих протестующих сильно избили и захватили в плен.
- Я ещё в жизни так быстро не бегал! - думал Савчук на бегу.
Некоторые люди цеплялись за проезжавшие джипы и так бежали. Кругом валялись брошенные палки, шлемы и щиты. Он и несколько мужчин скрылись в подъезде жилого дома. Там просидели не менее двух часов, после чего вернулись на Майдан. Настойчивые силовики оттеснили народ к закопчённому памятнику «Основателям Киева».
- Строим баррикады! - велел сотник «Самообороны Майдана».
Раненых относили в Дом профсоюзов. Тех, кому нужна была помощь специалистов, капельница или переливание крови, заносили наверх. На третьем этаже места не хватало, разносили раненых и на верхние этажи.
- Это большая ошибка, - горестно подумал Максим. - Если что случится, как их спустишь?
В час ночи 19 февраля силовики подожгли Дом профсоюзов. Недалеко от входа в здание находился небольшой медпункт, там Савчук оказывал помощь раненным. Все начали кричать:
- Горят профсоюзы!
Он растерянно увидел, что здание горело. У Максима были подопечные, поэтому внутрь он не побежал. Паника вспыхнула ненадолго, поскольку люди, которым было страшно, на тот момент все убежали.
- Выносите раненых! - те, кто остался, пытались делать что можно. 
С третьего этажа всех эвакуировали. С верхних этажей кого вынесли, а кого нет.
- Всех раненых вынести не успели, - торопливо сказал ему Семенюк, с которым они столкнулись буквально нос к носу.
- Много?
- В здании остались человек пятьдесят, не меньше... Люди сгорели. 
Остальных раненых вывезли на частных машинах через Софийскую площадь. Вскоре начался трёхчасовой молебен. Вокруг Савчука на баррикадах стояли крестящиеся люди с закопчёнными касками в руках.
- Это вполне соответствует месту и духу! - удивился он вслух. - Вера, оказывается, действительно может вести людей за собой, если не ставит себе цель превращать их в бездумных фанатов.
Многочисленные священнослужители всех конфессий во время очередного штурма вышли впереди баррикад. Особенно торжественно стало, когда начало светать и величественно зазвучал печальный гимн Украины. Тысячи людей стояли, приложив руку к сердцу, и громко пели:
- Душу й тило мы положим за нашу свободу и покажем, що мы, браття, козацького роду!
С самого утра Максима и Василия направили на баррикады улицы Грушевского. Было там человек пятьдесят, не больше. По другую сторону баррикады, на расстоянии тридцати метров, около полутысячи солдат ВВ. 
- Майдан - это территория воли! - пока не было активных действий они разговаривали о сути происходящих вокруг событий. - Именно это украинское слово лучше всего характеризует происходящее здесь.
Полтавчанин согласился с ним и добавил:
- Баррикады, которыми мы оградили площадь, защищают не этот конкретный клочок земли, а именно саму нашу «волю»!.. Право жить так, как мы хотим сами, а не так, как нам навязывает власть.
- Да и власти здесь как таковой нет.
«Правый сектор» начал бросать в солдат «коктейли Молотова». В ответ полетели свето-шумовые гранаты и камни. Майдановцы зажгли скаты. Семенюку камень попал в голову, сбив казацкую шапку. Он стал кричать:
- Дайте шлем, дайте шлем!
- Пойди и возьми!
Вася подбежал к кордону военнослужащих и начал стягивать с ближнего солдата защитный шлем, другие его били со всех сторон, но ему удалось сорвать каску и благополучно убежать.
- Я ещё такого не видел! - ахнул впечатлённый Савчук.
После обеда пришёл заведённый «Беркут». Подумали, что это пересменка, однако как только они выстроились, сразу сделали «черепаху» и пошли в грозное наступление. Активисты отбивались, как могли, но выстояли всего десять минут.
- Этого хватило, чтобы из Украинского дома эвакуировали народ, - успокоил Максима, подскочивший к нему полтавчанин.
Его контузило камнем, из уха текла кровь. 
- Держись за мной, - крикнул он, - мозгов у «беркутов» нет совсем…
С улицы Грушевского они перебрались на основательную баррикаду на Институтской. Вблизи стояла женщина с ребёнком года полтора, нападавшие водомёт подогнали. Савчук прикрыл их щитом, а с самого течёт, вся одежда мокрая. «Беркут» стоял под мостом на улице Институтской и пошёл в наступление в три часа дня.
- Давайте бутылки с «Молотовым»! - азартно закричал Семенюк.
Он бросил пару бутылок, но у него вспыхнул рукав. 
- Левая рука сильно обгорела. - Максим как мог, обработал её мазью.
Отвёл раненого на Майдан и вернулся к станции метро «Крещатик». Кордон милиции находился под мостом и над дорогой возле Октябрьского дворца. Он прошёл через их строй и оказывал помощь раненым.
- Их очень много, больше, чем на Грушевского… - ужаснулся Савчук.
Раненые лежали на холодном асфальте. Некоторых волонтёры отводили на Майдан. Молодые ВВшники их пропускали. Ребят в камуфляже из самообороны вести не решались. На улице Институтской десяток бойцов забрала к себе сердобольная бабушка.
- Только благодаря этому они уцелеют! - подумал он.
Тяжелораненых врачи оттягивали к жилым домам, прятали в полуподвальных помещениях и подъездах. 
- Преимущественно рваные раны от гранат и осколков, - осматривал он травмированных, - гематомы от резиновых пуль и дубинок, переломы…
Иногда им приходилось закрывать раненых собой, медиков не били. Савчук сделал перевязки травмированных голов трём бойцам внутренний войск возле гостиницы «Украина». У двух были гематомы на ногах.
- Ещё у одного вывих ступни, - определил он, вправляя ногу. - Все ВВшники чрезвычайно истощены, они едва стоят от перенапряжения.
Максим с позиций силовиков впервые посмотрел на Майдан. Там бурлила многотысячная толпа, даже не собирающаяся расходиться. Стояли армейские палатки с надписями «первая сотня», «вторая сотня». Крещатик перегораживала огненная баррикада. Был хорошо виден плакат:
- «Нехай живе св. Миколай, дiда Мороза геть!» 
Резиновая пуля попала ему под глаз, он смотрел на часы на Доме профсоюзов. Автомайдановцы отвезли его в Александровскую клинику.
- Ровно в десять часов попали… - мучился Савчук.
В полночь ему обработали повреждённый глаз. Всё отделение было забито людьми с Майдана. В палате был человек, у которого на лбу разорвалась шумовая граната - два глаза выбило.
- Будешь видеть раненым глазом, но плохо, - сказал врач Максиму.
Савчук видел вокруг туман, а посередине фиолетовое пятно. Он решил отдохнуть пару часов, ближайшие гостиницы пускали обогреться всех. 
- Это довольно странное зрелище, - удивился он, - когда в очереди в туалет стоят бойцы «Беркута», и «митинговальники».
Майдановцы оживлённо переговаривались между собой:
- Те, кто в красных касках - наши.
- А те, кто в чёрных тоже наши, просто они ещё не знают об этом!
Озлобленный «Беркут» и бойцы внутренних войск пошли на решительный штурм и оттеснили протестантов почти до сцены. За ними поехал водомёт. Благодаря обстрелам фейерверками, майдановцам удавалось сдержать наступление. Василия контузило, светло-шумовая граната разорвалась рядом.
- Как ты? - Максим вернулся вовремя.
- Первые двадцать минут сильно болела голова, - ответил Семенюк, - потом немного отпустило.   
Зазвучал набат Михайловского собора, впервые за сотни лет.
- Некоторые вещи, происходящие на Майдане просто невероятны! - опешил он. - За всё время противостояния дым всегда дул на «Беркут». От шин и баррикад едкий дым ни разу не пошёл на протестующих.
- Конечно, можно говорить, что это потоки реки или ещё что-то, но значит Днепр за Революцию… - переговаривались активисты.
Со сцены на восставшей площади дружно скандировали:
- Мы нация! Мы нация! Мы нация!
Утром 20 февраля подоспели люди из других городов, народу на Майдане стало значительно больше, чем накануне. У некоторых имелось оружие, шептались, что во Львове захватили склады с вооружением:
- Они с оружием герои против людей с дрючками и камешками!
Когда по обнаглевшим силовикам начали стрелять, те побежали. По инерции майдановцы побежали за ними, сначала человек тридцать. Следом азартно рванули другие бойцы. Беркутовцы выбегали из Октябрьского дворца и понемногу отступали, отстреливаясь из автоматов.
- У наших парней огнестрелы! - закричали с разных сторон. 
- Медика! - он  услышал, что зовут медиков и выбежал из укрытия к ближайшему раненому майдановцу.
За ним побежали двое парней, хотели прикрыть его хилыми щитами. Сначала один упал на ходу, а затем свалился другой. Савчук лично вынес с улицы Институтской четыре трупа. Раненых даже не считал.
- Щиты как картон, - отмечало его заторможенное подсознание, - слабенькие бронежилеты пробивает на вылет. Аккуратная дырочка спереди и аккуратная дырочка сзади, а внутри намешано мясо, органы, кости.
Он понял, что снайперы специально ранили, не убивали:
- Даже пытались ранить как можно слабее, простреливали мышцы, целились так, чтобы не задеть кость. Но большинство стреляли «на убой».  Голова, шея, сердце... - автоматически определял он.
Последующие дни были изнурительны морально, на Майдане отпевали погибших. Он подошёл гробу, помогать рыдающим родственникам.
- Василий! - остановился он резко у крайнего гроба.
Савчук с ужасом узнал в строгом красивом человеке, лежащем в гробу побратима Семенюка, и едва сам не потерял сознание от мгновенного осознания невосполнимости потери.

 
продолжение http://www.proza.ru/2016/06/04/36