Гнездилище

        Отец говорит, что чувство падения во сне — это вполне обычное явление. Просто спящий человек иногда ошибается в ощущениях и воспринимает любое телодвижение как внезапный провал в пустоту. Засыпая, мы часто непроизвольно подёргиваемся. Утомлённый тревогой и переживаниями мозг может посчитать эти движения падением. Поэтому человек сразу просыпается с тут же придуманным воспоминанием о сне, в котором он, например, неудачно шагнул с лестницы. Сергей очень удивился, когда узнал, что сон может быть придуманным на лету, при пробуждении.

        Блоха направил рогатку вверх, растянул резинку почти на полный размах рук и отпустил. Скобка из тонкой проволоки вроде бы перелетела крышу панельной десятиэтажки. Сергей был уверен в этом, хотя и не разглядел толком.
        — Ого!
        — Я ж говорил, — ответил довольный Блоха. — А теперь ты.
        Он держал рогатку из толстой алюминиевой проволоки, с рукояткой, обмотанной изолентой и со жгутом, взятым из домашней аптечки. Сергей же обладал самострелом в виде дощечки с куском резинки от трусов и прищепкой. С одной стороны, по бокам, прибита резинка, с другой, и более мелкими гвоздиками — прищепка. Зарядом служил мелкий камешек, зажатый прищепкой вместе с резинкой. Сергей поднял самострел под углом вверх и нажал на "курок". Камешек долетел до четвёртого этажа и звякнул по стеклу окна. Блоха прыснул от смеха. А Сергею показалось, что за окном кто-то пошевелился.
        — Сваливаем! — крикнул он, и они поспешили скрыться в соседнем дворе, где вскоре засели под вишней, окружённой кустарником. Этот своеобразный зелёный шатёр хорошо скрывал двух тощих мальчишек одиннадцати лет и давал им тенистую прохладу посреди позднего июльского дня. Одно из любимых тайных мест для детворы из окрестных дворов.
        — Надо жгут хороший и курок сделать по-другому, снизу, — поучал Блоха. Он сидел на высоте в полтора метра над землёй, на развилке ствола дерева. В его руке лежали пара вишен — всё, что удалось сорвать.
        — Да знаю я. И так нормально, — ответил Сергей, сидевший на земле. — Захочу — сделаю. Кинь вишенку.
        — Зюзя идёт, — сказал Блоха и запихнул обе вишни в рот.
        — Где? — Сергей встал и закрутил головой.
        — Да вон, — поморщившись, ответил его друг и потряс веткой с той стороны, куда следовало смотреть. Теперь и Сергей увидел Зюзю, полноватого мальчика в варёнках и жёлтой футболке. Он неспешно брёл вдоль своей пятиэтажки и лениво рубил по кустам "саблей" — длинным стеблем бурьяна.
        — С пустыря идёт, — заметил Блоха и добавил: — Жарища, а он понтуется в джинсах.
        Надо сказать, что друзья (одетые в шорты, кстати) немного недолюбливали Зюзю. Старше  на год, он нагловато себя вёл и часто стремился верховодить во всех начинаниях. Кроме того, он в своё время сумел победить в драке их обоих. По очереди.
        — А давай пульнём в него из рогатки! — загорелся идеей Сергей.
        — Опасно...
        — Да не, ты не со всей силы, и не скобой, — не отступал Сергей. Он протянул вверх руку с вишней на ладони.
        — А чо просил вишенку? Вона, сам зажабил, — недовольно пробурчал его друг, но вишню взял.
        — Да я знал, что ты сам жид, не поделишься. Пуляй, пока не ушёл.
        Зюзя уже стоял напротив своего подъезда, явно подумывая идти домой. Блоха быстро натянул резинку рогатки вместе с вишней. Помедлил, прицеливаясь, и отпустил. Щёлкнуло. На деревянной двери подъезда расцвела красная клякса. В метре от цели. Цель вздрогнула и заозиралась по сторонам.
        — Я же говорил, не сильно, — тихо возмутился Сергей. Зюзя, похоже, услышал. Выражение его лица с растерянного сменилось на победное. Обогнув лавочку и клумбу, он подбежал к укрытию неприятеля и воскликнул, вглядываясь в гущу листьев:
        — Оу, щет! Псих и Блоха! Хана вам! — и полез сквозь кусты.
        Состоялась короткая схватка. Сергей бегал вокруг ствола, уворачиваясь от сабли врага. А Блоха пригибал ветки, пытаясь хлестнуть ими сверху по голове Зюзи, который гонялся за его другом. В итоге, Блоха получил стеблем по ляжке, Сергей — довольно неприятный укол в живот("Туше!" — вопил Зюзя). Ну, а их противник отделался оттоптанной ногой и тем, что его саблю сломали пополам. Далее состоялось быстрое перемирие. Ведь ссориться никому невыгодно  — в последние несколько дней всё никак не удавалось собраться компанией для какого-либо дела. Многие мальчишки разъехались по деревням и дачам. Так что теперь все трое сидели под вишней и как ни в чём не бывало обсуждали различные варианты конструкции самострела. Затем разговор перешёл на тему "чем бы заняться".
        — Полезем к вам на чердак, — предложил Зюзя.
        — Не, нас запалили в прошлый раз. Теперь там замок повесили, — отверг предложение Блоха.
        — Щет! Тогда, может, на Волгу пойдём? Купаться.
        — Далеко переться. Неохота, — возразил Сергей.
        — О, Юрец рассказывал, что видел как мертвеца из воды достают, на набережной, — решил поделиться историей Блоха. — Парень какой-то нырнул с парапета и не всплыл. Головой ударился. Там все купаются и ныряют тоже. А вот он как-то не так прыгнул. Водолазы искали. Вытащили вечером уже. Он весь синий и как манекен застыл. Его водолаз под мышкой нёс...
        — Гонишь!
        — Я те говорю, Серый. Это называется...трупное окаменение.
        — Окоченение, балда!
        — Ну да, окоченение. А ещё у него весь лоб в крови был.
        — Это чо, — встрял Зюзя. — А вот у меня сестра в деревне есть, она видела как мужика машина переехала. Кишки под всей дороге лежали. Метров на сто. С песком перемешанные. И кровища везде.
        — Фу! Трубец какой-то!
        — Отец говорит, что все мы — мясо, и в этом нет ничего страшного, — внезапно выдал Сергей. Его друзья переглянулись, а он почувствовал какое-то странное и мимолётное ощущение отчуждения от всего вокруг. Возникло неловкое молчание. А потом Блоха протянул:
        — Дааа...
        — А пойдём на пустырь, — сказал Зюзя. — Там опять экскаватор стоит. Без никого.
        — Видели уже.
        — Лазили по нему.
        — А мы ещё раз, — настаивал Зюзя. — Мы керосин с него сольём!
        — Зачем?
        — Затем! Факелы сделаем!
        — Прикольно! — встрепенулся Блоха. — Только нужна темнота, чтобы их зажигать.
        — До вечера долго. И темнеет не сильно, — засомневался Сергей.
        — А мы в подвал пойдём, — заявил довольный собой Зюзя. — В тот, где пропеллер во тьме крутится и всем головы отрубает. Ну, или что там ещё страшное происходит. Вы же про него сами рассказывали.
        Эта идея пришлась всем по душе. Сергей и Блоха жили в кирпичной пятиэтажке-хрущёвке, построенной буквой П. Одна из "палочек" этой буквы пребывала почти в аварийном состоянии. В первом подъезде этой части здания и находился тот самый подвал. Полузатопленный и полузаброшенный. Другие подземные сараи либо не представляли интереса, либо хорошо запирались. Но этот в последнее время стал всё чаще привлекать внимание детворы и служить темой различных историй о чудовищах, смертельных ловушках и маньяках, скрывающихся в темноте. Так что, ребятам предстояло весьма интересное и страшное приключение. Воодушевлённые этим, они выбрались из-под вишни и направились к мусорке в поисках материала для факелов. Мусорные баки стояли неподалёку, около трансформаторной будки. К сожалению, в них не нашлось никакого тряпья. Только бутылка из-под лимонада, в которую решили слить горючее.
        — У нас дома есть тряпки, — заявил Блоха. — Я быстро! Серый, можешь не идти.
        — Окей, мы тогда в десятиэтажке поищем, — ответил Зюзя, и ребята разошлись.
        В каждом из восьми подъездов десятиэтажки имелся свой мусоропровод и контейнер в отсеке, находящемся слева от входа. Воняло оттуда жутко. Почему-то намного хуже, чем от обычной помойки. Зюзя и Сергей не смогли толком подступиться к вонючим горам мусора и решили довольствоваться куском мешковины, выдернутым из щели между дверьми первого же отсека. К тому же, какая-то тётка внезапно закричала на них из окна на четвёртом этаже. Мол, уходите отсюда, хулиганы. Они и ушли. Обратно к вишне. Вскоре к ним присоединился Блоха. Он притащил целый ворох подозрительных тряпок. Подозрительных, потому что некоторые из них имели дырки посередине.
        — Ты что, половые тряпки натырил что ли? — усмехнулся Зюзя.
        — Неважно, главное — результат, — ответил Блоха. — Пошли уже.
        — Подождите. Забыл, — вдруг сказал Зюзя. — А как сливать то будем? Трубочка нужна. Шланг.
        — Точно! И длинная, у экскаватора бензобак - во! — Блоха бросил тряпьё на землю и поднял руку вверх, показывая большую глубину.
        — Опять искать. Щет!
        — А мы без шланга, — произнёс Сергей, поднимая и рассматривая тряпки.    — Прям так будем макать факелы. Раз бак такой большой, значит влезут.
        — Круто! — обрадовался Блоха.
        — Окей, тогда вот так, — Зюзя взял ненужную теперь бутылку, широко размахнулся и метнул её в сторону мусорки. Бутылка разбилась о стенку трансформаторной будки.
        — Опс...
        — Вы чего творите, паскудники?! Собаки вы эдакие! — заорала какая-то бабка из-за деревьев, откуда-то с дальних лавочек.
        — А чо такого? — с вызовом заорал в ответ Зюзя.
        — Денис, это ты что ли? Вот, погоди, мамке твоей скажу, она тебе устроит!
        Все трое быстро исчезли с места преступления. У сконфуженного Зюзи горели уши. В следующем небольшом дворике он яростно выдернул три палки из небрежного ограждения одного из саженцев ели. "Вот, для факелов самое то" — объяснил он и всучил палки Блохе.
        Пустырь располагался недалеко, через два здания от его дома. Он представлял собой большое, на полквартала, поле, огороженное покосившимся деревянным забором. Треть его территории занимал котлован с мутной коричневатой водой и торчащими из неё сваями. Всё остальное место покрывали джунгли из бурьяна высотой где по пояс, а где и в рост человека. В этих зарослях было протоптано-проломлено пара тропинок. А недавно здесь появилась целая просека, проложенная вдоль забора экскаватором, который теперь замер на краю котлована, словно усталый однорукий великан, присевший на корточки, чтобы зачерпнуть воды.
        Друзья пришли со стороны котлована и решили перебраться через него, прыгая по сваям. Забава старая и привычная, но на этот раз вышла осечка: Зюзя и Сергей без проблем преодолели переход и свалили тряпьё около экскаватора, а вот Блоха застрял на полпути, испуганно застыв на свае, с палками под мышкой. Он не мог податься ни вперёд, ни назад. Предыдущая свая оказалась слишком высокой, а следующая — слишком далёкой. Самый щуплый и низкорослый из компании, Блоха вовсе не умел хорошо прыгать, несмотря на своё прозвище. Товарищи орали ему, перебивая друг друга:
        — Вбок смотри, там ниже...
        — Назад! Назад прыгай!
        — Нет, вбок...
        — Идиот, вбок он сразу труп!
        — Не слушай Зю..Дена! Давай вбок!
Блоха вцепился в палки и молча стоял на злополучной свае. И тут Сергея осенило. Он закричал:
        — Бросай палки! Они тебе мешают!
        Блоха попробовал перехватить палки по удобнее и тут же выронил одну в воду.
        — Эх ты, растяпа! — огорчился Зюзя. А Сергей отбежал немного в сторону, вглядываясь в сваю перед Блохой, который тем временем успешно перекинул на берег оставшиеся две палки.
        — Смотри пониже, там выступ! Вперёд надо прыгать! — закричал Сергей. — Видишь? Щербина! Ногой туда меть, а не наверх. Понял? И руками уцепишься потом.
        — Эх, Лёха, лбом щас ударишься, — нагнетал Зюзя. — Водолазы будут вытаскивать тебя, как манекена.
        Похоже, эта фраза достала Блоху. С искажённым от злости и страха лицом он прыгнул вперёд, следуя совету Сергея и тяжело ударился грудью о верхний край сваи. Нога соскользнула с выступа, но он подтянулся и влез наверх. Оставшиеся три сваи Блоха преодолел без труда и зло выдохнул в лицо Зюзе:
        — Что, съел? — Одна его нога мелко дрожала, и сам он побледнел как мел.
        — Свой факел, ты прошляпил, — невозмутимо ответил Зюзя. А Сергей примирительно произнёс:
        — Ничего, нам вообще и одного хватит на всех.
        — У меня будет свой, как хотите, — заявил Зюзя. — Пошли керосин сливать.
        — Солярку, — поправил Сергей. — Отец говорит, что керосин — это авиационное топливо, а тракторы и экскаваторы используют дизельное, то есть солярку.
        И вновь, на мгновение, он почувствовал некую враждебность от окружающей обстановки и от замолчавших друзей. На солнце к тому времени набежали тучки, и по пустырю пролегла граница тени и света, усиливая впечатление неправильности происходящего. Потом наваждение прошло.
        Смастерив первый факел они забрались на гусеницу экскаватора и отвинтили лючок бака. Палка с намотанными тряпками, закреплёнными куском проволоки, не влезла. Они сделали факел похудее. Теперь он влез и достал до дна бака, но при этом намок лишь самый его кончик. Пришлось выпрямлять проволоку, делая крючок на конце, затем насаживать на неё тряпку и заталкивать в бак, а там возить её по дну. Так что на палки наматывали ткань, уже пропитанную соляркой. Стоял тяжёлый масляный запах, но не такой резкий как у бензина. Руки у всех стали измазаны жирной жидкостью. "Хорошо, что всего две штуки" — заметил Блоха. Покончив с приготовлениями, все трое покинули пустырь (благоразумно обойдя котлован) и вернулись во двор дома Зюзи. Там они положили факелы на широкий бордюрный камень и пошли отмываться. У Блохи имелся барашек, которым он открыл торчащий из стены дома кран. Наскоро сполоснув руки, Сергей побежал домой за фонариком.
        Дверь коммуналки открыл сосед, дядя Саша — отец Блохи. Поздоровавшись с ним, Сергей вынул из-за пояса неудобный самострел и забросил его на антресоль. Затем он прошёл, не разуваясь, в свою комнату и достал из тумбочки синий фонарик, недавно заряженный двумя новыми батарейками "Орион 373". Помигав светом, Сергей засунул фонарик за пояс.
        — Серёжа, это ты? — раздался голос матери с балкона. Она вешала бельё.
        — Да, мам, я спешу.
        — Не уходи далеко, через полтора часа Дисней. Сам просил позвать.
        — Да я тут, во дворе.
        — Чем это так пахнет? Бензином что ли?
        — Не знаю. Наверно, тётя Таня жарит что-то. Я побежал.
        — Стой! Не знаешь, куда делись все тряпки из коридора?
        — Не видел, мам, я уже ушёл. Закрой дверь, — Сергей поспешил сбежать от неудобных вопросов. Друзей он нашёл уже около первого подъезда, того самого, с подвалом. Они спорили о чём то. Серый дом, слегка просевший и давший большую трещину, казалось, измождённо наблюдал за ними.
        — Всё, облом, — сказал Зюзя, подошедшему Сергею. — Закрыли подвал, гады.
        — Ничего не облом, можно пролезть, — не согласился Блоха, — Решётка широкая. Как, помнишь, на крыше деcятиэтажки? Пролезали же.
        — Посмотрим, — ответил Сергей, и все трое вошли в прохладный подъезд.
        Белый потолок у входа усеивали чёрные пятна от прилепленных, а потом сгоревших спичек. Пара таких пятен красовалась и на обратной стороне лестничного марша, ведущего на площадку перед вторым этажом. Пара пятен и выжженная надпись "ВНИЗУ СМЕРТЬ". Под этим пролётом и располагалась лестница в подвал. Ребята спустились вниз. Сергей увидел дверь из тонких и не частых железных прутьев, запертую на круглый навесной замок. За ней царил мрак, из которого тянуло тёплым духом застоявшейся воды. На стене перед дверью висел небольшой электрический щиток. Блоха щёлкнул всеми пятью переключателями — в подвале, откуда-то слева, появился слабый отсвет. Сергей посмотрел на смутные очертания кирпичной стены за решёткой, на скопление труб под потолком и в углу, на земляной пол, переходящий в грязевое болото, на саму решётку.
        — Пролезем, — сказал он. Действительно, в одном месте прутья разделяло довольно широкое пространство. Сергей вспомнил, как три года назад лазил в деревне через заборные дыры, проделанные для кур.
        — Нефига, — упёрся Зюзя. Он был толстоват, но не желал признавать этого. Сергей внимательно посмотрел на него и сказал:
        — Если я пролезу, то пролезешь и ты.
        — Ага, вы почти одинаковые, — решил подыграть Блоха.
        — Окей, давай, — согласился Зюзя. Встав на колени, Сергей осторожно просунул голову между прутьев. Уши неприятно сжало, но голова протиснулась, а затем, медленно, — и всё тело. Сергей встал на ноги по другую сторону решётки и сказал:
        — Опа!
        За ним последовал Блоха. Он прошмыгнул довольно быстро. Наконец, настал черёд Зюзи. У него получилось просунуть голову и грудь, но живот застрял. Покрасневший Зюзя пыхтел и сопел, пытаясь продвинуться дальше. Блоха стал донимать его советами:
        — Втяни живот! Сильнее! Опустись пониже! Раскачивайся!
        — Иди ты, — огрызнулся Зюзя, извиваясь между прутьев. Сергей ухватился на один из них и стал резко дергать на себя. Вряд ли помогло именно это, но, в итоге, Зюзя пролез. Встав на ноги и шумно выдохнув, он посмотрел на руку, испачканную в грязевой жиже.
        — Щет! — произнёс он и стал трясти рукой, а потом вытирать её об стену.
        — Задолбал ты своим щетами, — сказал Блоха.
        — Это по-американски значит "Чёрт!" или "Дерьмо!", — ответил на это Зюзя. — Учись!
        — Да? — Блоха состроил невинное лицо. — А как по-американски будет "большая жопа" или "жиртрест"?
        — Сейчас покажу, — сказал Зюзя и набросился на шутника. Они начали возиться и бороться. Прижатый к стене и почти поваленный в грязь, Блоха закричал:
        — Серый, скажи ему!
        — Стойте вы! — резко проговорил Сергей и указал рукой во тьму. — Там кто-то есть!
        Они мигом расцепились и подлетели к решётке.
        — Где? — испуганно прошептал Блоха.
        — Там. Кто-то смотрит на нас из темноты, — ответил Сергей. Он показывал на тёмный затопленный коридор справа от них. В воде лежали мостки из досок и кирпичей.
        — Зажигаем факелы, — торжественно произнёс Зюзя. И они зажгли один. Потратив три спички. Ткань, смоченная в солярке, разгоралась медленно. Факел сильно чадил и вонял, давая вполне яркий и в то же время какой-то первобытный свет, выхватывающий из мрака кирпичные стены, дощатые двери с намалёванными на них номерами квартир и низкий бетонный потолок, вдоль которого шла толстая ржавая труба. Зюзя крался первым, держа факел в вытянутой руке. Доски под ногами хлюпали, почти полностью погружаясь в грязную воду. Ребята дошли до свисающего сверху провода с пустым цоколем. И тут что-то сверкнуло впереди, на грани видимости. С дикими воплями они рванули назад и сгрудились у выхода.
        — Ты всё придумал. Там нечего нет, — вполголоса произнёс Зюзя, часто сглатывая из-за дыма.
        — Да, сначала придумал, — сознался Сергей. — Но сейчас — нет. Вы сами видели.
        — Не видели. Я ноги промочил из-за вас.
        — Нет, видели, — подтвердил Блоха. — Там кто сидит и моргает. Сверкает глазищами. Трубец нам.
        — Слабо проверить? — усмехнулся Зюзя.
        — Это тебе слабо!
        И они вернулись в коридор. Чтобы потом так же убежать в испуге. И лишь на третий раз они прошли чуть дальше и поняли, что впереди тупик. Среди приставленных к стене трухлявых досок находилась старая балконная дверь с остатками стекла. Именно от неё и исходил тот таинственный отблеск.
        Осмелев, юные исследователи подземелий вскоре облазили весь подвал. Они выяснили, что слева от входа находился небольшой коридорчик, разветвляющийся на два более длинных, в каждом из которых горело всего по одной лампочке, чего, конечно, не хватало для полной победы над мраком. Здесь почти не было воды, лишь вязкая грязь местами. Обстановку составляли всё те же запертые двери с номерами квартир и кучи хлама в тупиках. Факел довольно скоро пришлось потушить, затоптав — дым от него резал глаза и перебивал дыхание. Вместо него они использовали фонарик Сергея, отбирая его друг у друга.
        Ребята бегали по коридорам. Пытались пугать друг друга, прячась в темноте и подсвечивая лицо фонариком. Смотрели на гладкие извилистые бороздки в досках дверей и гадали насколько велики слизни, их оставившие. Громко ухали в техническое окошечко под потолком, пытаясь напугать прохожих снаружи. Прыгали с разбега с доски на доску, фехтовали незажжёнными факелами, играя тем самым в "принцперсию" ("Это такая новая игра на Денди" — объяснил Зюзя). Напоследок, когда пребывание в подвале всем наскучило, Блоха вновь зажёг факел, затем достал из кармана ключ с падающим флажком и отправился в самый дальний коридор. Зюзя устремился за ним, требуя дать посмотреть ключ. А Сергей остался на развилке, так как ему сильно хотелось по-маленькому.
        — Откуда он у тебя?
        — От нашего сарая. Мы сейчас откроем что-нибудь!
        — Зачем? Не подойдёт.
        — Варенье достанем. Подойдёт.
        — Какое варенье?!
        — Вишнёвое, например.
        — Тут всё сгнило! Никто не ходит сюда. Наверно, одни бабки в подъезде живут.
        — Живут. И хранят варенье.
        Приглушённые голоса друзей доносились до Сергея, который стоял в углу, справляя малую нужду. "Ничего не получится у них, — думал он. —  И вообще, Зюзя обнаглел. Надо будет забрать у него фонарик"
        — Ага, не подходит!
        — Погоди, давай другую дверь. Подержи факел.
        — Сам подержи.
        Закончив свои дела, Сергей застегнул шорты и хотел было направится за остальными. Но что-то остановило его. Что-то вроде  неуловимого ощущения в затылке. Он оглянулся и вздрогнул — на него смотрел какой-то старик. Жуткое морщинистое лицо выглядывало из-за угла затопленного коридора, в десяти метрах от Сергея. Глаза старика выглядели полностью залитыми чёрным цветом и странно двигались, словно спинки жуков, копошащихся в глазницах. Сергей оледенел от ужаса и не сразу понял, что страшное лицо уже исчезло. В бледном свете от входной двери виделись лишь часть стены перед поворотом в неосвещённый коридор да пара досок, плавающих в луже. Никаких стариков. Почудилось? Игра теней?
        Сергей не знал сколько он простоял, замерев — минуту, полчаса. Он вспомнил, что вроде бы слышал тревожные крики друзей. Сейчас же царила мёртвая тишина. Первый порыв — убежать из подвала — Сергей подавил, ибо воображение рисовало человекообразное чудовище, похожее на старика, которое притаилось во тьме недалеко от выхода. Поэтому Сергей решил идти за друзьями. Стоять в полумраке с незажжёным факелом в руке было страшно. "Почему они молчат? — паниковал он, ковыляя на ватных ногах. — Решили напугать, идиоты?" Он вышел на пятачок света от лампочки и услышал шорох впереди. Затем увидел пятно света, которое вынырнуло из-за какого-то препятствия во тьме. Зюзя. Бледный как полотно, он чуть не врезался в Сергея, который неожиданно для самого себя сказал:
        — Отдай фонарь!
        — Они схватили его! — пролепетал Зюзя, выпуская фонарик из безвольных рук. — Они схватили его! Я слышал!
        — Что? — не понял Сергей. Но его товарищ уже убежал дальше, к выходу. Звук его шагов сменился на звук сотрясаемой решётки, а потом еле слышно раздался какой-то то ли писк, то ли хрип. "Опять застрял, толстожопый" — подумал Сергей и двинулся следом за ним. Но тут же опять остановился и развернулся.  Переживание за Блоху("они схватили его!"), бес противоречия или просто безумное любопытство. Непонятно, что заставило Сергея пойти в глубину коридора, навстречу неизвестности.
        В левой руке он держал включённый фонарик, а правую отвёл в замахе, держа факел как дубинку. Жёлтый круг луча упёрся в тупик, также высветив открытую дверь под номером 12, последнюю по левой стене. Сергей осторожно подошёл к двери и посветил в каморку за ней, ожидая в ужасе, что та будет набита злобными стариками. Но нет, на первый взгляд, там не нашлось ничего необычного, лишь множество полок с банками, тряпками, ржавыми железками и прочим хламом. Сергей облегчённо выдохнул. Треть помещения отгораживала деревянная перегородка высотой по пояс. Такие обычно делают для хранения картошки. Заглянув туда, он оторопел. Невероятно, но за перегородкой зиял открытый люк. Подвал в подвале. С крышкой, приставленной к левой стене. Крутой земляной откос вёл вниз, под правую стену, куда-то за пределы здания. Сергей осознал, что слышит какие-то тихие звуки, доносящиеся снизу. То ли шуршание, то ли бормотание. Убрав фонарь за спину он увидел, что лаз всё равно остался освещённым еле заметным красноватым и колеблющимся светом. Перегнувшись через перегородку, Сергей позвал дрожащим голосом:
        — Блоха? Это ты? — затем откашлялся и произнёс более громко, почти крича:
        — Эй! Лёха, ты там?
        Шуршание стихло, а затем возобновилось. Снизу долетел слабый крик:
        — Серый...
        Сергея пронзило острое чувство беды и смертельной опасности. Борясь со вновь нарастающей паникой, он перелез через перегородку и начал спуск в зловещее подземелье. Потерна походила на нору, или даже ребристую кишку, если за рёбра считать небольшие опорные балки. Из-за низкого потолка и крутого наклона Сергею приходилось горбиться и ступать осторожно, съезжая ногами на особо крутых участках. На полпути он подобрал горящий факел Блохи, предварительно заткнув за пояс свой. Меж тем, загадочные звуки стали отчётливее. Теперь в них различались шорохи, всхлипы и какое-то непонятное курлыканье. Добравшись до полуоткрытой массивной дверцы, Сергей остановился, сжимая вспотевшими руками фонарик и почти потухший факел. Определённо, он слышал шум борьбы, когда кто-то с отчаянием кряхтел и всхлипывал, пытаясь отбиться от более сильного противника. Сергей очень не хотел лицезреть то, что ждало его впереди. Страх и чувство некой непоправимости овладели им. Но, решившись, он толкнул дверь и направил свет фонаря в сторону шума. Дверь заскрипела и жёлтый круг света выхватил из темноты нечто чудовищное, картину, помрачающую разум. Сергей увидел окровавленного друга, который лежал на полу и вяло отбивался от пожирающих его существ. Носатые карлики-гоблины, или нет...большие птицы терзали Блоху когтистыми лапами и зазубренными клювами. Обернувшись на Сергея, они загалдели и захлопали кожистыми крыльями. Похоже, свет причинял боль их безобразным бельмам.
        — Ааа! — пронзительно завопил Сергей и швырнул факелом в отвратительных птиц, которые итак уже срывались с места, быстро хлопая крыльями и поднимаясь вверх, где, перевернувшись, цеплялись к высокому сводчатому потолку. Луч фонаря метался, высвечивая этих тварей. Потолок предстал покрытым серым шевелящимся ковром из их тел. Словно клинок, рассекающий гнилую ткань, свет рвал этот ковёр на части, заставляя существ расползаться по сторонам. Окончательно разогнав их, Сергей кинулся к другу:
        — Ты живой?
        Как выяснилось, первое впечатление оказалось ошибочным. Блоху не съели, но изрядно потрепали: множество ссадин на руках, залитое кровью лицо, расплывающееся красное пятно на футболке, в районе живота.
        — Серёга? Ты видел? — заплетающимся языком пробормотал Блоха. — Чуть не заклевали. Что это было?
        — Не знаю, главное, что ты жив, — Сергей вытер краем футболки кровь с лица друга. — Бежим отсюда.
        — Голова кружиться, — Блоха сел и, пощупав затылок, посмотрел на пальцы в крови. — Видишь? Упал, когда спускался.
        — Пойдём, пойдём, — нервно проговорил Сергей и поднял друга за руку.
        Неровно стоящий на ногах Блоха опёрся одной на друга, и они поковыляли к выходу.
        — Фух, — Блоха присел около двери и продолжил: — Ну вот, упал я и вниз покатился. А эти набросились. Думал, меня наркоманы ножами колют.
        Из тьмы доносился шорох и тихое лопотание. Брошенный факел еле тлел.
        — Не сиди, надо быстрее бежать, — настороженно оглядываясь, сказал Сергей. Он наклонился, проходя в проём, и посветил фонариком вверх, в проход. Увиденное заставило его вскрикнуть и удариться головой о косяк. Словно огромный паук, упираясь тонкими руками и ногами в стены, пол и потолок, навстречу им быстро спускался тот самый старик. Отшатнувшись, Сергей закрыл дверь и навалился на неё плечом.
        — Держи дверь! Скорей! — заорал он своему товарищу. На двери висел ржавый засов, который сначала не хотел сдвигаться ни на миллиметр. Прижав дверь сильнее, Сергей ударил по нему основанием ладони, заставив чуть-чуть войти в паз. И в этот же момент в дверь сильно бухнуло снаружи. А потом ещё раз, и ещё.
        — Что это? — обомлевший Блоха упёрся руками в дверь.
        — Это чудовище, — ответил Сергей и куском кирпича забил засов дальше. За дверью стало тихо.
        — Притаился, гад, — сказал Сергей и внезапная мысль вдруг ошарашила его. — Он убил Зюзю! Задушил наверно. Там наверху. А я, балда, думал, что он застрял, поэтому так хрипит.
        — Трубец, — поразился Блоха и вновь обессилено присел, облокотившись спиной на дверь и вытирая кровь, сочившуюся из пореза на лбу. Сергей поводил фонариком, осматриваясь. Щербатые потолок и стены из красного кирпича, кафель, почти полностью осыпавшийся со стен, груды булыжников и досок, бугристый земляной пол. В дальней стене — широкий арочный проём, темнота за которым беспокойно шелестела невидимыми крыльями. Пахло в этой подземной зале скверно — кирпичной пылью, кровью, дымом и, едва уловимо, чем-то ещё, чем-то нехорошим, гнилым.
        — Надо искать другой выход, — сказал Сергей. — Это какие-то старинные катакомбы. По-любому, здесь есть куча выходов.
        — Морокун. Это подземелье Морокуна, — заявил Блоха.
        — Чего?!
        — Через дорогу библиотека, знаешь. Старый-старый дом. С классом ходили туда. Урок по истории родного края...
        — И?
        — Ну вот, тот дом раньше принадлежал помещику. Не помню имя. Но ходили слухи, что он колдун и морит людей в своих подвалах. Морит — это значит, до смерти доводит.
        — А как? И зачем?
        — Не знаю. Это же слухи. И прозвище ему дали — Морокун. А самом деле, он прятал там это...контрабанду. Запретные товары из Индии.
        — Впервые слышу такое, — Сергей озадаченно нахмурился. — Ты хочешь сказать, он разводил тут чудовищ?
        — Нет. Просто вспомнил историю, — ответил его друг и закашлялся, утомлённый длинной речью. Он истекал кровью. Поэтому, прежде чем отправиться в путь, они с Сергеем смастерили ему повязку на голову. "Я как Рембо" — прокомментировал Блоха. Материалом для перевязки послужила его футболка, остатками которой он заткнул довольно глубокую колотую рану на животе.
        За аркой находилось почти такое же помещение, лишь с той разницей, что из него вело дальше аж три широких и сводчатых коридора. Это место являлось своеобразным перекрёстком подземных улиц. Два прохода предстали наглухо заваленными. Друзья вошли в свободный правый. Луч фонаря ползал по большей мере по земле, поэтому для них стало неожиданностью новое нападение тварей из мрака под потолком. Услышав шорох сверху Сергей присел, прикрывая голову рукой с фонариком, и ощутил болезненный удар-укол в кисть. Фонарик упал на пол, а птицы посыпались на них как горох. Сергей треснул одну из них кирпичом, выронил его и, подобрав фонарик, стал светить им по сторонам и вверх, не забывая отмахиваться другой рукой. Птицеподобные существа быстро ретировались, опять расползаясь по потолку. Растрёпанный Блоха сидел на земле и стрелял из рогатки им вдогонку. На его плечах появились новые царапины и ссадины. Одна из тварей осталась лежать на полу, вывернув длинную шею. Из её разбитой головы текла кровь. Это было грязное серое существо размером с крупного гуся. Оно обладало длинным и узким то ли клювом, то ли костяным выростом с зазубринами по краям, крыльями как у летучей мыши, мешковатым тельцем и когтистыми лапами. Всем видом тварь напоминала маленького птеродактиля. Рассмотрев, а затем пнув поверженного врага, друзья побрели дальше.
        Они вышли на очередной перекрёсток и решили зажечь оставшийся факел. "Больше света и можно подпалить их" — сказал Сергей. Он шёл впереди, высоко подняв горящий факел и всматриваясь в потолок. Блохе достался фонарик. На этот раз они выбрали прямой путь. Пройдя несколько шагов, Сергей услышал тяжёлый вдох за спиной и обернулся. Его друг сидел у стены. Лицо его побледнело, руки, покрытые синяками и ссадинами, дрожали от изнеможения.
        — Опять мутит. И холодно. Внизу, в животе.
        Он отлепил от живота тряпку, чёрную от крови, которая и не думала останавливаться, вытекая из раны.
        — Мне приходит трубец.
        — Не говори ерунды, — Сергей присел на корточки и вновь прижал кровавый комок к ране друга. — А, может, прижечь? Как в фильме "Враг мой".
        — Не надо, — испугался Блоха.
        — Хорошо, не будем. Просто не надо сдаваться. Отец говорит, что безвыходных ситуаций не бывает.
        Блоха печально улыбнулся:
        — Знаешь, Серёга, я никогда не звал тебя Психом, как некоторые. Ничего такого. Но всегда хотел знать...Скажи мне, ты ведь понимаешь, что у тебя нет отца?
        Сергей молчал, переживая знакомое ощущение смещения мира и отчуждения от него.
        — Ладно, чего это я. Извини, — смутился его друг. — А знаешь, почему эти гады всё время к потолку липнут?
        — Почему?
        — Потому что наш верх — для них низ. Они упали изнутри.
        — Изнутри?
        — Да. Из ада.
        Сергей смотрел на осунувшееся грязное лицо друга и думал, что тот начинает бредить от потери крови. Но через некоторое время Блоха смог подняться, нарочито бодро отказавшись опираться о плечо друга. Похоже, Сергей опять ошибся в оценке его состояния, излишне сгущая краски. Они продолжили поиски выхода. В одном из бесконечных коридоров затхлый воздух стал наполняться всё нарастающим запахом падали.
        — Фу, ну и вонь, — сказал Сергей и ускорил шаг. — Давай быстрее.
        — Угу, — ответил его друг, шедший позади.
        Через некоторое время запах почти пропал. А с ним пропал и Блоха. Обнаружив это, Сергей заметался по сторонам, зовя своего друга. Тени от огня заплясали вокруг. Никто не отвечал. Лишь хлопанье крыльев раздалось где-то вдалеке. Чувство бесконечного одиночества и отчаяния навалилось на Сергея, как темнота на гаснущий факел. Едва сдерживая слёзы, он побрёл обратно, освещая каждый закуток. Из мрака выплывали стены, сильно покусанные временем, покрытые коростой из странной полузасохшей слизи. В некоторых из них зияли большие щели и проломы.
        Вновь стал усиливаться запах падали — Сергей возвращался по верному пути. Внезапно, из мрака вынырнул громадный, почти метровый, клюв и сомкнулся на правой руке Сергея. Выпавший из неё факел задел клюв, заставив его отдёрнуться и выронить откушенную кисть. Отскочив к противоположной стене, Сергей непонимающе смотрел то на обрубок вместо руки, то на валяющуюся кисть. Боли не чувствовалось, присутствовало лишь некое ощущение покалывания и онемения, как будто рука просто затекла, или на ней долго сидели. Громадная птица меж тем билась за стеной, просовывая клюв в большую трещину и пытаясь достать свою жертву. Кровь густо текла из изувеченной культи. "Я — мясо! — подумал Сергей, в ужасе осознавая свою чудовищную потерю. — Мясо!" Искалеченную руку начало дёргать словно током. И вместе с болью им начало овладевать безумие и паника. "Мясо! Манекен! — бились мысли в голове, пока он вертелся как юла. — Как в фильме "Враг мой"!" Он остановился, подобрал факел и сунул кровоточащую конечность в его пламя. И вот тут пришла настоящая боль. Мгновенно, вспышкой, она пронзила всю его суть и словно бы превратила в один большой зуб, нерв которого медленно удаляли без наркоза. Шокированный и ослеплённый страданием Сергей побежал куда-то, бросив факел. Нога потеряла опору и он провалился в пустоту, в тёмное никуда.

        Отец говорит, что измученный усталостью мозг может принять любое шевеление во сне за падение. Дёрнувшись, нога делает движение, но при этом нет никакой опоры на стопу. И пока человек осознаёт это, проходит миг, или вечность, заполненная ощущением падения в бездну.

        Сергей засучил ногами по простыне, словно крутя педали, и проснулся в палате. Белый потолок. На высокой стойке — полиэтиленовый мешочек с прозрачной жидкостью и трубочкой, спускающейся вниз и зарывающейся под кожу предплечья. Обе руки на месте. Справа — какие-то загадочно перемигивающиеся приборы-ящички. А слева, в белом халате, — отец. Он сидел на стуле и улыбался. За его спиной находилась перегородка из матового стекла с дверью посередине. За ней мелькали тени каких-то людей.
        — Привет, — сказал отец. Улыбнувшись, он становился похожим на Арнольда Шварценеггера.
        — Привет, — тихо ответил Сергей. Его горло слегка пересохло. Он вспомнил, что его и Блоху сильно избили беспризорники в подвале.  И, наверное, убили бы, если бы не Зюзя, убежавший за помощью. С содроганием он вспомнил и их предводителя, старого уголовника. Банда малолетних карманников и грабителей работала на него. В подвале они хранили награбленное.
        — Я видел сон. Про чудовищ, — сказал Сергей. Он припомнил, как старик грозился пытать его и отрезать руку огромными ржавыми ножницами по металлу. — Там была большая птица. Она откусила мне руку.
        — Тебе опять снился подвал и эти подонки?
        — Да. И ещё там был ты. Вернее, твой голос. Ты говорил со мной.
        Отец опять улыбнулся:
        — Ты разговаривал во сне. Что-то про мертвецов и солярку. Я шёпотом отвечал.
        — Вот это да! Здорово! А где мама?
        — Занята. Ты же знаешь, "Просто Марию" она не ни за что не пропустит.
        — Да? — Сергей удивился и огорчился. — А чем так воняет?
        — Сегодня рыбный день. А, может, тётя Таня что-то жарит, — ответил отец, и Сергей заметил как сильно он похож на Брюса Ли.
        — Ясно, — вздохнул Сергей. Тени за перегородкой задвигались и заметались. Зашуршали. Словно птицы. Он забеспокоился:
        — Что-то случилось?
        Погас и вновь включился свет. А отец ответил:
        — Ну, это же больница. Кого-то ещё привезли. Или Блоха подох.
        — Что? — ужаснулся Сергей и понял, что не знает на кого похож отец. Более того, он не видит его лица. Зрение пропадает пятном именно на голове отца. Вдруг всё здание тряхнуло.
        — Землетрясение, — сказал безликий отец. — Рогатка лучше самострела, поверь мне.
        Сергей ничего не понимал. За перегородкой галдели птицы. Штукатурка стен стала осыпаться, обнажая красную кирпичную кладку. Разбив стекло, в окно протиснулся огромный клюв.

        Сергей открыл глаза и увидел во тьме фонарик, лежащий на куче серых палок. Он светил куда-то назад. Невыносимо воняло падалью. Твари галдели и хлопали крыльями где-то совсем рядом. Осознав, что лежит навзничь на груде костей и чего-то похуже, Сергей попытался встать, но не смог. Из него выбило дух, руки и ноги отнялись, как год назад, когда он шмякнулся оземь, сорвавшись с тарзанки. Хотя нет, руки шевелились. Он поднёс к лицу обрубок, тёплая кровь залила глаза. Вытерев лицо, он протянул целую руку вбок, к фонарику и взял его.
        Выяснилось, что фонарик лежал на краю пропасти. Освещая пространство вокруг и крутя головой, Сергей понял, что лежит на уступе. Ближайшая стена пропасти кишела птицеобразными существами, которые, недовольно клокоча, разлетались и расползались от света. "А Блоха там внизу, наверное" — подумал Сергей. Холодное безразличие охватывало его. Боль и вонь стали ощущаться словно сквозь пелену. Не боясь птиц на стене, он светил теперь только вверх, на дыру в потолке, из которой свалился. Он не хотел, чтобы громадная тварь снова застала его врасплох и намеревался светить и светить, чтобы она не осмелилась сунуться сюда. Поэтому Сергей не замечал, как из бездны поднимается ещё одно гигантское крылатое существо. "Поговори со мной, отец" — промелькнуло в его голове, прежде чем её раскроило одним ударом огромного зазубренного клюва.