Горные лыжи по-саянски. Откровение шестнадцатое

Написано в соавторстве с Татьяной Хлебцевич
Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2016/05/25/209

16. ОТКРОВЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ ( О ТОМ, ЧТО ЛУЧШЕ ГОР МОГУТ БЫТЬ ТОЛЬКО ГОРЫ)

Давай-ка еще по кружечке! Чаёк - это замечательно! Все-таки упарились мы с тобой на подъеме. Давненько я так не потел! Годы свое берут: раньше, бывало, по два раза за день бегали из поселка на приют и обратно - и ни в одном глазу. Но ничего, еще покувыркаемся! Что такое - пятьдесят лет? Тьфу!

Вообще-то я ужасно рад, что ты не задал мне дурацкого вопроса: а зачем, собственно, мы сюда поперлись? И зачем вообще люди ходят в горы? Хотя подобный вопрос в твоих глазах мне чудился. Особенно в самом начале, когда по тягуну шли. Я ведь и сам тот участок тропы жуть как не люблю. Просто знаю, что надо перетерпеть, выбраться из смешанного леса на первый перевал, а дальше не придется ничего спрашивать и ничего объяснять. Вернее так - если кто-то и спросит, то отвечать просто бесполезно. Раз спросил, значит не поймет. Хоть заобъясняйся...

Но кое-что все-таки поясню. Ведь надо не забывать о читателе, который, как ни крути, вместе с нами на свой первый перевал выбрался только в воображении. Именно ради него, терпеливого и честно недоумевающего, попробую выкристаллизовать то, что растворено в крови у таких придурков, как мы.

Правда не уверен до конца, справлюсь ли с этой задачей: трудно выделить что-то одно из той массы чувств, которыми обволакивает человека мир гор. Близость к небу, к солнцу, к Богу... чистота и легкость атмосферы... прохлада горной тайги... запах альпийских лугов... звон ручьев, скатывающихся из поднебесья... чеканные профили скальных гребней... сияние вечных снегов - вот беглый перечень впечатлений, подчиняющих себе человеческую душу. А паче всего - стук собственного сердца, превозмогающего лень и усталость. В сравнении с этими чувствами иной раз меркнет даже восторг от дуги, чисто выписанной на снежном склоне...

Вот почему я привел тебя сюда, на приют Пелехова. А Танька пусть внизу отдохнет да перышки почистит. Для дамского сословия это особенное удовольствие…

Подброшу-ка я дровишек в печку. Тут по ночам хорошо примораживает. Еще чайку хочешь?
А правда, за печкой здорово? Самое уютное местечко на избе. "Келдышева нора"...
Причем здесь академик Келдыш? Ну, строго говоря, только при том, что мой друг Шура, которого общество такой кликухой наградило, тоже шибко умный.

Этот приют - Шуркина "идея фикс". Именно он когда-то, в середине семидесятых, начал местных скалолазов и туристов собирать в клуб. Другое дело, что не все сразу пошли. Так что строить приют для клуба пришлось очень небольшой компанией, которая сама себя тогда называла "толпой". Пахали честно все, кто сколько мог - и мужики, и тетки. Кстати, не удивляйся: "тетка" у альпинистов - это абсолютно уважительное обращение к женщине. Примерно как "чайник" у горнолыжников.

Так все-таки о строительстве приюта. Все, что ты здесь видишь, принесено с самого низа на собственных плечах. Кроме бревен для сруба, разумеется. Но и их заготавливали подальше от избы, чтобы не портить ландшафт. А потом тащили на самодельной подвесной дороге с приводом в четыре мужичьи силы. И всю эту египетскую работу проделали за одно лето три десятка парней и девчат. Из той первой толпы живы и в поле зрения двадцать три человека. И изба продержалась четверть века. Даст Бог - еще послужит пелеховский приют добрым людям...*

*Увы, больше не послужит. Весной 2004 приют сгорел…

Кто такой Пелехов? Нет, он-то как раз приют не строил. Это особая история...
В ту осень, когда накрыли сруб крышей и первый раз протопили печку, решили провести по такому случаю альпиниаду. Альпиниадами называются массовые альпинистские мероприятия, где народ сначала обучают правильному поведению в горах, а потом гоняют на зачетные восхождения определенной категории сложности. Ну вот, проводить такое мероприятие прислали мастера спорта аж из Спорткомитета СССР. Тут опять же Шурка-Келдыш подсуетился: он по мелочам распыляться не любит... Но это так, к слову...

Ладно, продолжаю про альпиниаду. Приехал из Москвы красавец парень, лет тридцати от роду. Фактически наш ровесник, но мы-то лишь первые шаги в горах делать собрались, а этот уже мастер спорта, инструктор и штатный работник союзного спорткомитета! Между прочим - с высшим техническим образованием, да не что-нибудь, а МВТУ имени Баумана за плечами!

Сам понимаешь, что при таком раскладе у молодого человека запросто могла обозначиться звездная болезнь. И каково нам-то, хозяевам приюта, было бы снизу вверх на заезжего ухаря таращиться? Так нет же, мужик оказался, что называется "от и до"! Оттарабанил с нами десять дней, провел все занятия, сгонял толпу на четыре новых маршрута - и ни в малейшем столичном снобизме не засветился. Разве что на девчоночьи сердца трепету нагнал. Ну, так я же говорю - красавец парень! Дело святое...

А чем особенно запомнился - желанием всегда идти только впереди. Вопрос это тонкий, если помнишь, еще Василий Иванович Фурманова поучал: командир не всегда должен рассекать впереди всех на лихом коне. И в горах инструкторы частенько в тени держатся. В воспитательных целях.

Но тут оказался особый подход. Не люблю штампов, но у Пелехова, видать, в крови был принцип: "Делай как я!". По крайней мере, все маршруты он пролез ведущим в первой связке. Опять же понять можно. Ведь шли тогда первопроходом и кто бы знал, где западло окажется? А оно оказалось посредине элементарной "двоечки"*. Евгений Александрович и охнуть не успел, как на половину веревки вниз ушел: сосклизнул с наклонных плит вместе с тонким слоем снега.  Отделался парой синяков, а мы, сам понимаешь, после этого на него только что не молились. Ведь каждый себя представлял на его месте...

Вот-с... А следующей осенью тот же Шурка-Келдыш, который все всегда и про всех знает, принес на хвосте очень нехорошую весть: погиб Евгений Пелехов при восхождении на пик Коммунизма. А что, как и когда - толком не знал даже Шурка. Что тут попишешь? Попечалились, помянули... а потом как-то повадились называть свою хату приютом имени Пелехова. Причем, как повелось в толпе - без всяких протоколов и голосований.

Но знаешь, что оказалось самое грустное? Жизнь-то потекла дальше, народ в толпу стал приходить новый, про ту самую первую альпиниаду уже почти никто и не помнит. Для них название приюта - пустой звук. И стали имя хорошего человека всуе употреблять, ни капельки не задумываясь, что за ним стоит. Хотя, вообще-то, это обычное дело на Земле! Кто из нас, ныне живущих, влет скажет, в чью честь названы остров Врангеля, мыс Челюскина, море Лаптевых, пик Корженевской? Не говоря уже о приюте Пастухова и скалах Липкина...

Так что сложилась парадоксальная ситуация. Имя человека вроде бы на слуху, только за этим именем - пустота. Тем более, что как на грех, фотографий с осенней альпиниады 1976 года не сохранилось ни у кого...

Как там насчет чайку? А то в рту уже пересохло все. Мой рассказ ведь только начинается... М-м-м... Хорошо.... Не помереть бы...

А дальше вышло так, что как раз в год гибели Пелехова главным инженером строительства Саяно-Шушенской ГЭС назначили великого советского альпиниста Кирилла Кузьмина. И не мотай головой, что так не бывает. В альпинизме как раз бывает. По-крайней мере - бывало. Очень многие из горной элиты были корифеями и в основной профессии. Я навскидку назову только несколько имен знаменитых альпинистов: нобелевский лауреат Игорь Тамм, ректор МГУ Рэм Хохлов, академики Делоне и Александров, генеральный прокурор Союза Николай Крыленко... А Кирилл Константиныч не только все, что мыслимо, в горах прошел, но стал выдающимся гидростроителем. Асуанская ГЭС в Египте, Токтогульская в Киргизии, наша, Саяно-Шушенская - только самые известные его "деточки". Плюс к тому война от звонка до звонка...

О Кирилле Константиныче много написано, только поэтому я сейчас не стану о нем слишком распространяться. Тем более, что сюда он попал на седьмом десятке и походить с ним в большие горы нам не довелось. Разве что на приют вместе с супругой несколько раз приходил. Изумительный был дядька! Мы его за глаза звали Дедом Кузей, а он, по-моему, об этом догадывался. И очень даже ничего, не обижался. А за что обижаться-то? Так называют только тех, кого любят!

А умер Дед Кузя не в постели, а на подъеме. Как раз на той головоломной тропе, что на Гладенькую ведет. Помнишь, я в начале про нее рассказывал? Царствие небесное хорошему человеку... Его портрет тоже здесь.

Так что ничего удивительного, что свои первые литературные труды я его супруге, Наталье Николаевне, посылал. А когда замахнулся написать про Эверест, она мне передала книгу еще одного незаурядного человека - Анатолия Овчинникова. В свое время он был сильнейшим скалолазом Союза, потом главным тренером в первой советской экспедиции на Эверест. А теперь Анатолий Георгиевич "всего-лишь" профессор МВТУ. И книга называлась "Альпинисты МВТУ".

Вот эта самая книга и взбудоражила нашу толпу, потому что в ней мы натолкнулись на список альпинистов спортклуба МВТУ, погибших в горах. И в конце этого списка - мастер спорта Евгений Пелехов...
Я написал Овчинникову, тот ответил очень доброжелательно. Но с Пелеховым он сам не ходил - сильно большая разница в возрасте. Зато через некоторое время состыковал с теми парнями, что шли с Женей на его последнем восхождении. Так через двадцать три года Женин портрет появился на приюте его имени.

А как именно он погиб - не знают даже те ребята. Ведь он, руководитель, как всегда весь маршрут шел впереди. Десять дней на вертикальной стене - такого даже в Гималаях на тот момент никто помыслить не мог. И оставалась последняя ночевка под самой вершиной, где-то метрах в двухстах ниже, на единственной более-менее широкой полочке, засыпанной снегом. Женя и на эту полочку вышел первым, проложил за собой перильную веревку для остальных троих. Успел поставить палатку. А когда следующий участник туда поднялся, Пелехова рядом с палаткой не было. И все...

Искать там бесполезно. Во-первых, Южная стена пика Коммунизма - это больше трех километров отвеса, а внизу черт ногу сломит. Во-вторых, просто так там не спустишься, как-никак десять дней поднимались, ресурсы-то почти до дна вычерпали... Но все же искали... чтобы хоть похоронить по-людски... Келдыш, всезнайка, говорил, что нашли только один ботинок...

А двое из молодых ребят, которых Пелехов вел на своем последнем восхождении, через пять лет вышли на вершину Эвереста. Это Владимир Пучков и Валерий Хомутов. Вот они-то и прислали нам Женино фото. На оригинале с обратной стороны приписка: "Южная стена пика Коммунизма. После обработки маршрута. Травма камнем...". Судя по всему - это первый день восхождения. А погиб Пелехов на десятый...

Ладно, пора этот рассказ запеть. Нет, не запить, а именно запеть. На Борусе я себе даже тринков не позволяю. Разве что в первую субботу октября. Тогда у нас здесь общий поминальный день бывает...
А мы с тобой споем. Лучше Высоцкого под нынешнее настроение никто не написал. Хотя я до сих пор не могу поверить, что он в горы всего лишь раз попал, когда фильм "Вертикаль" снимали...

...И пусть говорят, да пусть говорят,
Но нет, никто не гибнет зря,
Так лучше, чем от водки и от простуд!
Другие придут, сменив уют
На риск и непомерный труд,
Пройдут тобой непройденный маршрут...

17. ОТКРОВЕНИЕ  СЕМНАДЦАТОЕ

...Мы рубим ступени. Ни шагу назад!
И от напряженья колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди,
Весь мир на ладони, ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем,
Другим, у которых вершина еще впереди!

Ну вот... Глаза боятся, а ноги идут... Только знаешь что, а? Ты тут оглядись немного, или перекури, а на меня сильно не пялься... Я помолюсь...
Что? Ты тоже? Значит не одного меня здесь пробирает...

Но это недавно началось. По молоду проще ко всему относился: на вершину выбежишь, глаза выпучив, фотоаппаратом "клац-клац", записку в туре сменишь - и бегом вниз. Все за скоростью гнались. Как же, охота была хоть в чем-то выпендриться. Позже, когда Пелехова уже не было, тут красноярские инструктора проводили альпиниады. Так веришь, они долго не могли смириться, что мы их по скорости как бог черепаху уделываем. Сильно обижались. Ну, так извини, мы как-никак у себя дома. Маршруты знали назубок и плюс аклимуха.

А потом у меня перерыв случился, - это когда мы с Татьяной на ридну Украину счастья искать ездили. Как раз под Чернобыль угодили. Но вроде Бог миловал -  хоть в этом повезло... Продержались там четыре года. Под конец один и тот же сон обоим начал сниться: будто мы к Черемушкам подъезжаем и панорама Боруса открывается. Уже потом, когда все оборвали и назад вернулись, никак не могли поверить, что не во сне, а наяву такая благодать вокруг...

Вот... А впервые затрясло меня здесь, на вершине, когда после возвращения сюда выбрался. Только я тогда еще никаких молитв не знал, а просто на колени бухнулся и глаза закрыл. И долго-долго уходить не хотелось.

Все-таки есть здесь какая-то энергетика. У хакасов Борус вообще считается священной горой. Что-то вроде Шамбалы. А может и сама Шамбала...
Что-что? Здесь уже не Хакасия? Нет, ты повтори! А больше никогда и никому не вздумай городить такую чушь! Блин, тоже мне знаток географии нашелся... Надо же: "Борус - не Хакасия"!..

Во-первых, Борус из хакасской степи видать за полторы сотни километров.
Во-вторых, если тебе мало первого, хакасы и в этих степях, и в этих горах жили задолго до того, как появились первые географические карты с какими-бы то ни было границами. Прими это к сведению, пожалуйста, и не принимай за абсолют все, что тут нагородили чиновники.
В-третьих, есть ли смысл вообще говорить о том, какому народу принадлежит та или иная территория? Может быть наоборот: мы все принадлежим Ей, Земле?

А в четвертых, как ни стыдно признаться, я и сам до недавнего времени абсолютно не задумывался над тем, а кто же до нас обживал эту прекрасную саянскую землю? Заметь: не владел ею, а ОБЖИВАЛ!

Ты, наверное, будешь смеяться, но интерес к истории Хакасии у меня тоже начался с горных лыж. Дело в том, что в прошлом году была у меня одна ученица, из третьей категории чайниц по моей классификации. Если забыл, то напомню: "...Параграф 3. Есть почтенные матери и жены...". Дама, хакаска средних лет, оказалась понятливая и мы с ней почти сразу освоили сопряженные повороты. Правда в глубоком упоре. А когда благополучно откатались, она решила меня отблагодарить. (Держись, сейчас ляжешь!)  Достала какую-то проволочку и колечко на ниточке и очень обстоятельно обследовала... на предмет порчи, связи с космосом и исправности биополя...
Я же говорил, что ляжешь. Только зря смеешься! Потому что все, что она говорила про меня, было правдой! И про Татьяну все угадала, даже про ее полет с велосипеда, после которого супруга моя начала стихи писать.

А сейчас уже точно - ляжешь и вымрешь. Дело в том, что моя ученица оказалась из рода белых шаманов. Плюс к тому - доктором наук, профессором и директором научного института. Когда после я писал повесть «Берегиня», эта женщина перед моими глазами стояла…
Мы с ней потом много разговаривали. И честно скажу, мне давно не бывало так интересно. Счастлив тот народ, про который такие люди рассказывают!

Что больше всего меня впечатлило в ее рассказах про хакасов? Стойкость этого народа! Ведь здесь, в приенисейских степях, три тысячи лет, если не больше, вселенские сквозняки гуляли! Кого только сюда не приносило ветрами истории и куда только потом не выметало... Прикинь-ка, если даже финские этнографы находят здесь рунические надписи типа скандинавских, то о чем-то это говорит? Скифы, угро-фины, гунны, готы, легендарные дин-лины, монголы, урянхайцы, кыргызы, джунгары... А удержались здесь только хакасы, хотя Чингизхан им кровушки пустил не меньше, чем нашим славянским пращурам. Сугубо мирные племена - но удержались на земле предков!

И когда Большой Иван на эти места глаз положил - хакасы опять удержались. И в драку не полезли, и не сбежали за тридевять земель, как запорожцы за Дунай. Правда тут, по-моему, особый случай. Просто встретились два очень веротерпимых и, по большому счету, очень добрых народа. Не без того, чтобы и там, и тут совсем уж без придурков обошлось. Так, к сожалению, в жизни не бывает. Но ничего, похожего на кавказские войны, тут и близко не могло случиться.

Я, если честно, в принципе против разделения людей по национальным или расовым признакам. То есть, одно дело чтить традиции предков, хранить их культуру, не забывать язык, а совсем другое - отгороживаться от достижений культуры всего остального мира фальшивым забором национальной исключительности. Когда у народов есть такие духовные лидеры, как Расул Гамзатов, Чингиз Айтматов, Юрий Рытхэу, как моя чайница-шаманка, черт побери, - к чему заборы? Ведь их аудитория весь мир!

Бывает, к сожалению, и иначе. Это когда нехватку таланта пытаются компенсировать сужением аудитории. Во всяком случае, мою родную  Украину от Союза в свое время оторвали именно "звiснi письменники": печально известный "Рух" почти поголовно состоял из национальной творческой "интеллигенции". Кавычу я это слово потому, что недавно узнал страшную вещь. Улицу Пушкина в моем родном городе Ивано-Франковске переименовали! Нет, ты представляешь, разве могли настоящие интеллигенты пойти на такое? Правда не исключено, что ими, тэлэпнями*, только попользовались гораздо более темные силы...

Алэ на простих украинцiв я не тримаю зла. Коли б ти знав, якi приязниi люди у карпатських селах! Простi люди завжди приязнi та привiтнi до гостей. А якi пiснi вони спiвають! О-йо, як менi тих пiсень нэ вистачае! I Карпат. Вони дуже схожi на Саяни, тiльки трохи помъякше. И красивше за Саяни, бо у Саянах нэма полонин. Що таке полонини? Це альпiйськi луговини з чудовою травою та квiтами...

Ох, Верховино, мати моя...

...Вже за обрiй сонечко сiдае,
З полонини iй вiвчар спiвае:
"Я приду до тебе, як отару
З водопою зажену в кошару..."
Всюди буйно квiтне черемшина,
Мов до шлюбу вбралася калина,
Вiвчара в садочку, в тихому куточку,
Жде дiвчина, жде...

Стоять, Зорррька!!!
Ты чё, совсем ослеп?! Это же карниз! На такие штуки соваться - гроб! Ну надо же: один идиот сопли распустил, а другой клювом щелкает! Так ведь и улететь с гребня недолго! Поаккуратнее ставь ногу на фирне! Ледоруб в обе руки - и наизготовку! И не развешивай уши на мою болтовню. Тут до низу - ого-го! Одни уши и долетят...
Только погоди еще...  Дай глаза вытру...

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2016/12/14/1473