Глава 10. Никогда не буду одинокой

Я бы не смогла вспомнить, как быстро я потратила все деньги, которые остались после ухода Андрея.
Наверное, быстро, раз запасы круп и бакалеи закончились значительно позже. А может просто я так мало ела. Хотя, пожалуй, и то и другое было правдой.
Теперь не было тех мучительных подготовок к приходу Андрея. Того жуткого состояния, когда мне приходилось через силу убираться, а после надевать на себя маску счастья и не снимать ее до тех пор, пока я снова не останусь одна.
Я больше не отвлекалась на подобные вещи, и это радовало меня. По крайней мере, в той степени, в которой вообще могло что-то радовать кроме очередной дозы и следующего за ней прихода.
Когда я поняла, что денег у меня осталось совсем немного, я попыталась как-то экономить. Но это было совершенно бесполезно, потому что темнота оказывалась такой страшной, что я не могла надолго в ней оставаться. Слишком тяжело, слишком угнетающе.
А потом у меня ничего не осталось.
Олег забрал у меня все. Он украл мое спокойствие, забрал работу и мою размеренную жизнь, подменив ее давящим ужасом, когда даже собственная тень оборачивается монстром.
Андрей ничего у меня не забирал. Он просто ушел сам.
Андрей…
Я не могла бы сказать, что мне его не хватало. Или что его уход стал последней каплей.
Но все же, в душе мне было больно от того, что он сдался. Что не стал бороться. Что, как и прежде, предпочел более легкий путь – закрыть на все глаза и напиться. А ведь я наделась, что значу для него немного больше, чем остальные девушки, которых погубил Олег.
Последняя доза, на которую у меня хватило денег, отпустила меня будто бы гораздо раньше, чем обычно. Или же, мне это просто показалось.
Но вот радостное отупление начало скатываться вниз, постепенно превращаясь сначала в легкую тревогу, потом в полноценную панику.
Серость жизни, в которую мне удавалась вырваться из кромешной черноты, темнела с каждой минутой, оставляя меня одну в этом круге последнего лучика, что вскоре сузится до точки.
Тело начинало трясти, апатия чередовалась страхом.
Я будто тонула, не в силах вырваться из всего этого ужаса.
Не знаю, сколько дней я так провела.
А может, несколько месяцев?
Одна, совершенно одна в этом холодном и пустом мире, где не осталось места ни для чего хорошего. Где я уже никогда не буду счастлива. Где у меня нет никакого будущего. Вообще нет ничего и никого, потому что мир мой теперь сузился до квартиры, что стала моей клеткой. Клеткой, выбраться из которой я не в состоянии, хотя дверь открыта.
Бесконечная ломка, когда мое тело выворачивалось наизнанку, сменялась психической болью. И я не видела света в конце этого чернильного туннеля. Я вообще ничего не видела, кроме ужаса и боли. Зато они, компенсируя отсутствие других цветов, наливались формой, превращаясь в живых существ, что преследовали меня. Рвали на куски.
Я не могла подойти к двери и единственная мысль, приносившая хотя бы какое-то подобие облегчения, была мысль о том, что это не сможет продолжаться вечно. Ведь моя жизнь должна иметь конец.
Размышления о подобном стали посещать меня все чаще. И чем острее был страх, пополам с паникой, тем адекватнее они казались.
Действительно, неплохой выход.
Я пыталась держаться, пыталась справиться, но это было сильнее меня.
И каждая провалившаяся попытка заставляла все острее чувствовать собственную беспомощность. Невозможность пересечь это море тьмы, в котором я тонула. Необходимость разорвать порочный круг боли, страха и отчаяния. Хотя бы таким способом.
Ведь это тоже способ?
Кажется, я начала сходить с ума. Теперь, когда наркотиков больше не было, мне казалось, что стены квартиры сжимаются, пытаясь схватить меня. Комья тьмы свисают с потолка щупальцами, тянутся ко мне, желая поглотить меня.
Растворить в себе, не оставив ничего.
Знаете, как бывает, когда посмотрел фильм ужасов перед сном, и, выключив свет, видишь в привычных вещах что-то чуждое и страшное. Когда стул оборачивается монстром, а люстра кажется летучей мышью-вампиром.
Мой фильм ужасов закончился уже давно, но кошмары, что он принес с собой, не отступали даже при свете дня.
И я буквально чувствовала, как эти комья такой жуткой, материальной тьмы, касаются меня, ползут по моей коже, заставляя ее покрываться холодным, склизким потом. Заставляя меня вспоминать прикосновения Олега и боль, которую они несли. Горькую боль, перемешанную с эйфорией. Когда во рту солоно, а нервы натянуты до предела, ожидая нового удара.
Олега уже не было, но я чувствовала его. Тьма обернулась им, захватив меня в свой плен. И я кричала, пытаясь вырваться, пытаясь найти свет, который и без того был включен, но вовсе не мешал этим щупальцам овладевать мной.
Я не смогла бы оставаться в таком состоянии долго.
Одна на пороге безумия, сломленная морально, истощенная физически. Та, у которой ничего не осталось, кроме жалкой жизни и спутников в виде щупалец тьмы, что опутывают разум.
Логичный конец вскоре настал.
Я сломалась окончательно.
Что у меня теперь есть? Что у меня еще будет?
Ничего.
Так разве надо мне беречь это ничто? Кормить эту тьму?
Не проще ли отступить? Возможно, так я окажусь в лучшем мире? Там, где не будет мрака, боли и слез. И Олега, что продолжал преследовать меня в кошмарах.
Там, где я смогу начать все сначала.
Если смерть несет забвение, то так ли она плоха? Если она избавит меня от всего того, что так плотно въелось в мою голову, мое сознание, то так ли она страшна? Если она превратится в дверь, пройдя в которую я избавлюсь от всего, что принес мне этот мир, то почему я еще стою на пороге?
Пора сделать шаг.
Я набрала ванну, взяла нож. Я даже попыталась написать записку, но буквы прыгали мне в глаза, желая укусить, и я бросила это бессмысленное дело.
Сумасшедшая, скажете вы. Именно. Безумная тень былой себя, что хочет исчезнуть, теперь уже навсегда, вот кем я была тогда.
Хватит сомнений. Пора!
Боль обожгла запястье, но я не смогла добраться до вены. Хотя и без этого кровь заструилась в теплую воду.
Завораживающее зрелище.
Красные струйки утекали по руке вместе с частью моей жизни, и на секунду мне показалось, что этот яркий цвет разогнал тьму, клубившуюся вокруг меня.
А потом я потеряла сознание.
Странно, но когда я очнулась, то почувствовала себя немного лучше. Впрочем, ненадолго.
Тьма, которую разогнала моя кровь, вернулась, пусть и не такая густая как прежде.
Но теперь я знала что делать. Маленькая боль поможет мне прогнать нечто большее и ужасающее.
Не знаю, сколько времени это продолжалось, но теперь у меня появилась надежда. Тьма, страх и отчаяние снова стали покидать меня, но теперь наркотиком была моя собственная кровь.
Это было странно – причинять себе вред, чтобы избавиться от всего плохого. Но это было лучшим выходом, который у меня был.
Не знаю, останется ли эта привычка у меня после. Да и будет ли вообще это после.
Но сейчас я нашла способ спастись. Странный, членовредительский способ, единственный который действовал по-настоящему.
Это стало почти ежедневной процедурой. Стоило только страху и мгле скопиться внутри меня, как я выпускала их наружу вместе со своей кровью.
Не скажу, чтобы все налаживалось.
Дверь по-прежнему пугала меня до крика, а сон сбился совершенно, и иногда я могла не спать сутки подряд, а иногда засыпала в самый неожиданный момент, практически на ходу. Я не могла есть, я похудела так, что на меня было страшно смотреть, а на локтях до сих пор были страшные синяки.
Но тьма, что так пугала меня… теперь в моей жизни появился еще один цвет.
Красный.
Не знаю, насколько он был лучше серого, что давали мне наркотики, но уж точно превосходил черный.
И безумие стало уходить от меня, вместе с моей кровью.
Это было моим способ вынырнуть со дна. Неправильным, извращенным и пугающим, но действенным способом.
И я пользовалась им.

***

Не знаю, много времени прошло с того момента, как я открыла новый цвет, или же напротив мало. Но ко мне вернулся аппетит.
Хотя, аппетит слишком громкое слово.
Квартира, которую снял для меня Андрей, и в которой оставил меня одну, прежде милая и уютная, превратилась в свалку.
Когда он ушел, я перестала убираться и делать другие, привычные для человека вещи. Я не знала, как скоро придет хозяин и выселит меня, и что же я буду делать потом. Да прежде меня это и не волновало, ведь главным и единственным – было вовремя принять очередную дозу.
И когда я заметила не щупальца тьмы, пытающиеся добраться до меня, а грязные  полы, это стало определенным прогрессом.
А уж стоило мне захотеть съесть что-то не такое безвкусное, как разварившиеся макароны, то я  действительно обрадовалась.
Неужели у меня получается?
И хотя все скоропортящиеся продукты уже давно сгнили, но остались консервы и мороженые полуфабрикаты.
Консервы. Чудесная еда.
Которая вышла из меня практически сразу.
Последнее время меня часто мутило и подташнивало, но я успешно справлялась с этим. А теперь… неужели возвращается ломка?
Но разве это возможно?
Прошло столько времени, и вместе с ним ушли и физические симптомы, оставив лишь страх, отчаяние и панику.
Неужели я никогда не смогу избавиться от зависимости? Неужели не смогу выбраться?
Но ведь я только-только начала угадывать другие цвета жизни…
Опасаясь вот-вот утонуть в волне паники я прибегла к ставшему уже привычным способу.
Я снова смотрела как по руке, испещренной большим количеством царапин, течет тонкая струйка красного и представляла, как вместе с ней из меня выходит и страх, отчаяние, боль, зависимость.
Дышать стало немного легче.
«Наверное, я так давно не ела чего-то иного, кроме прогорклых макарон, что организм с непривычки решил отказаться от консервов», – успокоила я сама себя.
Еще бы, ведь я очень плохо питалась уже очень долго. И вряд ли попробую какой-то кулинарный изыск в ближайшее время. Откуда, если мне до сих пор страшно подойти к двери?
Надеюсь, что вскоре это пройдет.

***

Вечером на меня снова накатила тошнота, и я не понимала, что со мной происходит. Ведь я чувствовала, что тьма отступает, так откуда тошнота?
Внезапная догадка сжала мое сердце ледяными пальцами.
Андрей. Все же он оставил после себя не только воспоминания.
В ту первую ночь после побега, когда мне так хотелось почувствовать себя живой, у нас случился секс. Короткий и такой естественный, что я даже не думала про него после. Мне просто нужно было это, чтобы до конца понять, что ад закончился и теперь меня ждет новая жизнь.
Странно, это был мой первый раз за такое долгое время. Первый раз после Макса. А ведь я думала, что не смогу иметь близость с мужчинами еще некоторое время. Впрочем, это было еще тогда, когда я считала Олега галантным, а Андрея лишь избалованным пьяницей.
Этот секс помог мне полнее ощутить то, что я вместе с Андреем, что это реальность. Тогда меня не волновала ни боль от ушибов и ожогов, ни то, как ужасно выглядит мое тело после этих пыток. Хотелось лишь раствориться в тепле и заботе, что предложил мне Андрей.
А потом у меня не было ни сил, ни поводов думать о случившемся. Потому что после этого все пошло кувырком, и мы ни разу не повторили это снова.
Андрей не настаивал, а меня больше волновал прием новой дозы, чем радости секса. Мы даже не обсуждали произошедшее между нами. Мне не было необходимости выяснять, какое теперь я имею значение для Андрея и что изменилось после нашей близости, а Андрей… не знаю, о чем он думал.
Может, считал, что теперь я стала его девушкой и это просто не обсуждается?
А может, относился к случившемуся легко, как привык относиться легко к случайному сексу, которого у него было немало из-за его образа жизни.
Это было пару месяцев назад (два месяца… неужели прошли два месяца, или же мое восприятие так растянуло это кошмарное время, и на деле это были лишь четыре недели?) и мы предохранялись…
Так как такое возможно?
Неужели я… беременна?
Чашка, которую я держала, выпала из ослабевших рук, разбившись на осколки.
Что мне теперь делать?
Что будет с ребенком?
Ведь я только недавно смогла перестать принимать наркотики…
И как хорошо, что отец не Олег. Тот предпочитал удовлетворяться моим унижением и болью, что он наносил, а так же беспомощностью и властью надо мной.
Если бы ребенок был от Олега, клянусь, я бы вспорола живот собственными руками, лишь бы избавить себя от порождения этого монстра и воспоминаний, что он нес бы с собой.
Но Андрей…
Может, стоит позвонить ему?
Нет.
Он оставил меня наедине с этим кошмаром и даже не думал возвращаться. Теперь я справлюсь со всем сама.
Поглубже вдохнув, я собрала осколки с пола, а потом снова пустила себе кровь, чтобы тьма отступила.
Наверное, это вредит организму, но не думаю, что что-то может навредить еще больше, чем та дрянь, которую я принимала.
А когда алая струйка унесла с собой остатки тьмы я решительно встала и направилась к двери.
Каждый шаг давался мне с трудом, и ужас нарастал, но теперь он не был таким нестерпимым, как прежде.
В моей жизни появился новый цвет. Голубой, или розовый – неважно.
Но это – цвет надежды, и ради будущего я должна оставить прошлое позади.
«Олег меня не найдет», – твердила я вслух, как мантру.
Он далеко и здесь я в безопасности.
Еще один шаг.
«Я смогу сделать это. Смогу выйти. Олег мне больше не страшен».
Я взяла дверную ручку.
Олег остался в прошлом. А там мое будущее.
Теперь мне есть ради кого строить это будущее. Теперь я больше никогда не буду одинокой.
И повернув замок, я распахнула дверь настежь.