Горе

Знакомый перрон, но забытые звёзды над ним,
И тусклая лампа над входом в закрытый вокзал,
И мой полусон полуспящий прервал проводник,
И я сделал шаг в пустоту и, прощаясь, сказал:
Окончился бал, окончился бал…

Ночное такси, но шофёр и не думал о сне,
И вместо ответа – в машину открытая дверь,
Мне нужно спросить, но мурашки бегут по спине,
И вместо вопроса – глаза, что пусты от потерь,
От горьких потерь, от горьких потерь.

Значит, в той телеграмме вся правда была?
И холодные строки, и подпись врача?
И горячие вены, и бритва сплеча…
Почему же меня ты так тихо звала?
Почему же меня ты так поздно звала?

Осталось потише подъехать в знакомый мне двор,
Увидеть пустые глазницы погасших окон…
Ступаю неслышно и еле дышу, словно вор,
И палец на кнопку звонка, но – бешеный звон!
И не выбежать вон, и не выбежать вон…

Всегда в этот час ты ждала меня дома одна,
И я прилетал, даже тысячи миль нипочём.
Я понял сейчас, наконец, что такое беда,
И в этой беде я твоим остаюсь палачом,
А любовь ни при чём, а любовь ни при чём.

Значит, в той телеграмме всё правда была:
И холодные строчки, и подпись врача?
И горячие вены, и бритва сплеча?
Почему же меня ты так тихо звала?
Почему же меня ты так поздно звала?

1989 г.