Вот так вот или То, что надо от тебя

                Подарок для моей возлюбленной Лизы Готфрик
     Пепе Ребозо и чжуалинь.
     Пепе Ребозо, с кусульдой и вмых, снаружил. Не так как-то, а зная. За всю х...ню. Вначале, оно конечно, было несколько иначе. В начале был конец. Он лежал и шевелился, тихо и невнятно. Вот так вот : шух-пух. Пепе Ребозо даже подумал, что " шух-пух" что-то да значит, не просто же так оно, шух-пух. Он склонил голову к правому плечу и долго слушал, задумчиво улыбаясь и вздыхая :
     - Ох...ть.
     Палочкой из ольхи он потрогал конец, осторожно, готовый отпрыгнуть, если вдруг станет страшно. Страшно стало сразу. Конец зашипел и распузырился. Шух-пух сменилось на " пыррь". Потом - ррраз ! - и Николай Сванидзе. Стоит такой и смотрит. Страшный, гадкий, с бородой. Очень похожий на Пархоменко, но тот еще гнуснее, блин, ты же еврейская хохлушка или хохляцкая еврейка, как же тебе объяснить-то. Короче, это как Савик Шустер трахается с Русланой Писанкой, она на нем скачет и пукает, а сбоку стоит Захарченко и поет " Що не вмерла Украина". Понимаешь ?
     Пепе Ребозо страх свой преодолел, нахмурился и говорит :
     - О гнусный Сванидзе. Хочешь, я угощу тебя пинком в живот ?
     Отвернулся Сванидзе. И тут - Витухновская. Бежит, хвостиком машет. Пепе Ребозо ее за хвост и схвати. Завизжала Витухновская. Вот так вот : " О Бог Авраама и Якова, пошто ты допускаешь столь явную опасность ?" Она с перепугу все перепутала, ей бы надо было кричать о тотальном синдроме мудизма, о морячках, о лошадях, о привокзальных таксистах, наглых, с ключами в руке, о других не менее важных вещах и задачах текущего момента, но - баба. Хотя, и нерусская. Испугалась. А Сванидзе засопел и полез ей под юбку, проверить, как там оно. Лезет, а там мертвая Новодворская. Точнее, мумия Новодворской. В масштабе один к десяти. То есть, одна Новодворская и десять Лимоновых. Блин, ты ж поэтесса, как бы тебе объяснить-то. Короче, это как на Домбае пьяная Ариэль Домбай катается на лыжах по склону, а в середине склона, между елью и пихтой диверсант Гиркин роет блиндаж. Понимаешь ?
     Вылезает Сванидзе наружу из-под юбки и спрашивает Витухновскую :
     - А почему чжуалинь-то ? И что это такое : чжуалинь ?
     ( Я с этого начал).
     Витухновская, умница и красавица, засмеялась злобно прямо в рожу поганую и говорит :
     - А это, сволочь ты бородатая, не почему, а отчего. Мой любимый две главы " Дерзу Узала" прочел, вот у него в башке и перееб...сь все, китаезы, Лавров, теннис и голые бабы. Понял ?
     Упал Сванидзе. Лежит и стонет. Вот так вот : " ай". А Алина ботинком его ковыряет и продолжает ответствовать :
    - Чжуалинь же по-китайски не значит вообще ни хера. Просто слово красивое.
     Лежит Сванидзе. Глаза закрыл, трепещет. Но не унимается.
    - А Пепе Ребозо - это кто ?
    В ярость пришла Витухновская от глупости грузинской. Прыгнула Сванидзе на голову, топчется и кричит :
    - Подонок ! Все-то тебе разжевывать надо. Это так мой возлюбленный новой подружке в любви объясняется. Понимаешь ?
    Захрипел тут Сванидзе и уснул. Во сне он вышел замуж за Кургиняна, удочерил Плотницкого и оживил при помощи гипофиза из третьей серии второго сезона " Секретных материалов" Мозгового. Блин, ты же певица, как тебе объяснить-то. Короче, это как Александр Сокуров впервые в жизни снимет кино. И все удивятся. Понимаешь ?
     А потом Алина подходит ко мне и спрашивает :
    - Тебе меня мало, да ? Машу с ума свел, Диту. Теперь еще и эту.
     Хитрая. Про сестричку и не упоминает. Причем, они это взаимно. Ворон ворону, как говорится. Блин, ты же тоже из этих, как бы тебе объяснить-то. Короче, это как старцы с Афона и вдруг в Христа уверуют. Понимаешь ?
     Посадила меня Алина себе на ладонь и шепчет :
     - Она уже давно все поняла, вообще-то. Это Толоконникова, овца глупая, ни хера не понимала, а эта за всю х...ню. Ладно, ты только меня не бросай, ладно ?
     Шепчет, а у самой слезы. Вытер я их, губами вытер, как писал некогда Ростан : " осушил ланита трепетными губами". Так, вроде, хотя, не уверен в окончаниях. Ланита или ланиты. Да не важно. Хер на окончания, все знают, какие они, окончания. Конец он для всех один. Успокоилась она. Закурила. Я ей подмигиваю, мол, давай. Подбросила она меня в воздух, распрямил я крылышки и полетел...
     - И чо дальше было ?
     Длинноногая теннисистка поправила мою головенку, высовывавшуюся из ее нагрудного кармана. Мы с ней ехали на красном " Феррари" в даль. Она рулила, а я рассказывал истории.
     - Кхм, - кашлянул я смущенно, не желая приводить любимую и единственную в смущение. Она же не Пряников.
     - Оргии, да ?
     Я задрал голову и увидел смеющиеся глаза. Наверное, такой же будет моя встреча с Богом. Когда придет время.