Ты жизнь, пришедшая на ужин

«ТЫ – ЖИЗНЬ, пришедшая на ужин…»

У него было две суррогатные семьи. Нет, даже три. После смерти жены обеды ему готовила Клавочка, ведь она и не смогла бы иначе. Сосед был приятной наружности, обладал феноменальной памятью, но был угрюм и с головой погрузился в своё горе и работу. Он каждый день до полуночи засиживался перед компьютером и выполнял переводы статей с разных языков. Вскоре Клавочка заболела. У неё отнялись ноги и сосед дал себе слово ухаживать за нею по мере сил и возможностей. А возможности были. Деньги накапливались на банковской карточке почти каждые три дня, ну или каждую неделю. Поэтому он мог ещё и угощать детвору из соседской квартиры, где проживала Тонечка. Безработная. Она состояла на учёте в Центре занятости, а дети всё чаще просили то яблок, то мороженое. Пожалуй, у него теперь появилась и третья суррогатная семья, как он любил сам выражаться. Неожиданно приехала одна знакомая, которая оказалась без крыши над головой. И тому были свои причины, связанные с  её семейным положением, о котором она не любила распространяться. Приехала она с Дальнего Востока,  да так и осталась у него жить. Серж, так звали нашего многосемейного героя, не мог  ей отказать в просьбе. А потом она снова уехала, но ненадолго,  вернулась уже без приглашения и поселилась в его доме, не оплачивая коммунальные, разве что изредка готовила ему обеды. Серж никого не обижал. Тихо и молча погружался в себя, тосковал и почти не выходил на улицу без повода.

Пришла ещё одна весна.  Март её встретил дружной капелью, радостным ветром, кошачьим вокализом,   синим первоцветом небес. Серж шумно вдыхал подмороженный воздух по утрам, когда  твёрдой поступью отмеривал расстояние до рынка, где он неизменно покупал себе молоко, Клавочке - творог и хлеб,  не какой-нибудь, а Новопсковский, ароматный, с хрустящей корочкой, Тонечкиным детям - конфеты, а Шуре, проживающей в одной из его комнат без особого на то разрешения, телятину и картофель, фрукты и лекарства. Назад возвращался взмыленный от усердных поисков самых дешёвых, но качественных и полезных продуктов,  от нагруженных сумок и собственного излишнего веса. Ветер весело нырял под полы его поношенного полупальто бежевого цвета, ласкал его небритые щёки  и едко впивался в прищуренные глаза непонятного цвета, вроде как серые с рыжинкой. Согласно мифологии такой цвет глаз ассоциируется с ощущениями теплоты и радости. Такое тепло и даже веселье ощутила и Инка при первой встрече с ним у себя дома.


 Знакомы они были давно, но это было поверхностное знакомство.  Он часто появлялся в их библиотеке в поисках патентной литературы. Человек, владеющий сразу несколькими языками, вполне мог стать кумиром для таких вот «лингвоавантюристок», как любила она себя величать. Стоило ей только погрузиться в эти магические глаза на несколько секунд, как ей тут же захотелось тоже выучить японский язык. Желание хоть чем-то быть похожей на полиглота заставило её проштудировать целых 50 страниц учёного текста из книги «Японский язык». Но поскольку Маг вскоре перестал  появляться у них на работе, пыл её стал угасать, - и она переключила своё внимание на испанский язык, который стал впоследствии единственным источником дохода.

Так вот. Настало время компьютерных технологий, и Инка вспомнила о Маге, тем более что помочь ей было уже некому. Осталась без мужа. Внезапно и скоропостижно. Как это случается - многим в её возрасте давно знакомо. Осенняя женщина, Случайная встречная, Одинокая волчица. Теперь она любила сидеть в инете, вести переписку на Фейсбуке и величать себя  по названиям песен, которые приятно ласкали слух и уносили её в мир внутренних переживаний. А дальше? А дальше, как поётся в песне: «Вот и встретились два одиночества…».

 Серж пришёл к ней отладить новую переводческую программу ТРАДОС и…совсем потерял голову. «Ты меня околдовала…»- шептал он, трепетно целуя запястье, ладони. «Запах Женщины…»- шепча словно заклинание, он  касался губами её пальчиков и погружал своё лицо в  волны невидимого, но обладающего волшебным магнетизмом  моря согревающей Любви. Узнав о его «суррогатных семьях», Инка сначала взахлёб смеялась, подтрунивала, а потом вдруг ни с того ни с сего отказалась от его ухаживаний, но пообещала каждый вечер выводить его на прогулки. Теперь это стало её обязанностью, ведь совсем недавно Серж совершенно ослеп.

А ночами ему снился один и тот же сон: обнажённая Инка, в сладкой полудрёме, на ковре, сотканном Изумрудной Вечностью. В точности, как на картине известного испанского живописца Луиса Риккардо Фалеро…