Жизнь

       Так совпало, что одновременно в одном году, когда мы изучали по школьной программе великое произведение Льва Толстого «Война и мир», в кинотеатрах показывали непревзойдённую экранизацию сего романа. И мы имели наглядную демонстрацию «оживших» героев: Людмила Савельева воплотилась в Наташу Ростову, Вячеслав Тихонов в Андрея Болконского, Сергей Бондарчук в Пьера Безухова и так далее. И уже читая роман, я пропускала все скучные салонные разговоры, батальные сцены и, перелистывая страницы, искала имя Наташи.
 
       Первый бал Наташи Ростовой, я «поглощала» с замиранием сердца, как будто сама кружилась в вальсе с Андреем Болконским в том великолепном зале, уже виденном на экране.

       Но была ещё одна интересующая меня тема, которую с трепетом я перечитывала несколько раз, пытаясь предугадать и свои будущие чувствования. Это роды «маленькой» княгини Лизы Болконской. Лев Толстой нашёл оригинальное решение; описать это событие, через чувства княжны Марьи Болконской. Первая она замечает бледность Лизы и её страх, перед неотвратимостью физических страданий. Вот малая часть текста: «Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в своё кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастью молитва не утишала её волнения. «С тобой, Машенька, пришла посидеть, - сказала няня, - да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, - сказала она, вздохнув. Бог милостив, голубка». Только когда слышались шаги или голоса, княжна испугано, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. По поверию, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая-то общая забота, смягчённость сердца и сознание чего-то ВЕЛИКОГО, НЕПОСТИЖИМОГО, совершающегося в эту минуту. Роды начались. ТАИНСТВО, ТОРЖЕСТВЕННЕЙШЕЕ В МИРЕ, продолжало совершаться. Прошёл вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчение сердечного перед НЕПОСТИЖИМЫМ не падало, а возвышалось… Жалкие, беспомощно – животные стоны слышались из-за двери. Вдруг страшный крик – не её крик, она не могла так кричать – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к её двери; крик замолк, но послышался другой крик, крик ребёнка… «Я вас всех любила и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали? Ах, что вы со мной сделали?» - говорило её прелестное, жалкое, мертвое лицо… И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами: «Ах, что вы со мной сделали?» - всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что-то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть». (Лев Толстой, «Война и мир») Это событие в романе потрясает до глубины души, ибо является великим подвигом материнства, которая ценной своей жизни, даёт жизнь другому человеку.
       Бог в самом начале вынес Своё определение для Евы.
«И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела». (Бытие гл.3 ст.13) «Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твоё, и он будет господствовать над тобою». (Бытие гл.3 ст.16) «И нарёк Адам имя жене своей: ЕВА, ибо она стала МАТЕРЬЮ всех живущих». (Бытие гл.3 ст.20) Заметим, что не Бог, а Адам дал имя жене своей, и переводится это имя ЕВА – ЖИЗНЬ!

       Никогда не забуду – мне дали первый раз покормить сына, какой он маленький и беспомощный. И, вот, уже живительная влага из меня переливается в него. Странное чувство овладело мною, как мне этого мало, хотелось забрать всех детей в роддоме и не поделиться ни с кем, а потом пришла ЗАВИСТЬ ко всем женщинам, познавшим материнство раньше меня, и только в конце меня наполнила любовь и желание обнять весь мир.

       Как-то в откровенном разговоре со старшим братом Ваней, он сказал: «Я очень счастлив, что родился мальчиком. Мне повезло познать и небо, прыгая с парашютом, и море, преодолевая штормы. Но я очень грущу об одном, что мне никогда не удастся дать жизнь. Как я ЗАВИДУЮ, вам женщинам, рождающим ребёнка!».

       Лев Толстой, описывая роды, желал проникнуть в эту тайну и посвятил ей большое количество страниц. Можно много знать о родах, изучить весь процесс, и даже как мужчина врач отрезать пуповину, однако, прочувствовать, что испытывает мать, даже не рожавшим женщинам, а тем более мужчинам, невозможно. Но есть Один, Кто «принимал» участие во всех родах, которые уже случились под солнцем, и обязательно будет ГЛАВЕНСТВОВАТЬ и при всех будущих родах. «Доведу ли Я до родов, и не дам родить? Говорит Господь. Или, давая силу родить, заключу ли утробу? Говорит Бог твой». (Исайя гл. 66 ст.9) Он одной фразой выразил тайну, которую хотят разгадать мужчины.

«Женщина, когда раждает, терпит скорбь, потому что пришёл час её; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от РАДОСТИ, потому что родился ЧЕЛОВЕК в мир». (Иоан. гл.16 ст.21)

       Как уже хочется, чтобы РАДОСТЬ матерей не кончалась!