Бывают же люди...

Это было летним утром. Нина спешила на работу. На работе её пригласили к телефону. В трубке послышался незнакомый женский голос. Женщина не представилась, а продолжала говорить, скорее, задавать вопросы.
- Это Нина?
- Да, - отвечала она.
- Вы дочь Николая?
-Да! - продолжала отвечать.
 - Надо будет встретить вашего отца. Он поедет поездом.
Женщина назвала номер поезда, его отправку, вагон и место. Нина старалась запомнить всё, что слышала в телефонной трубке. На том конце провода вдруг положили трубку и пошли гудки. В голове у Нины возникали вопросы один за другим. Почему отец возвращается так быстро? Почему один? Где же мама? Прошло всего пять дней, как они уехали в Россию. Отцу пришёл вызов в клинику на операцию. И мама поехала его сопровождать. Странно, где же она? Может, что-то случилось? И спросить-то не у кого. Почему эта женщина не представилась? Кто же она? Как-то странно, непонятно. Душа Нины затрепетала. В её голове закружилась суматоха. - Надо встретить отца. Надо подождать. Всё выяснится, - решила она...
Эти восемнадцать часов ( столько поезд следовал до её станции) тянулись как - то долго...
Нина жила со своей семьёй в городе. На перроне она встречала отца не одна, а с мужем. Они приехали за ним на машине. Как только поезд прибыл, она быстрым шагом пошла к вагону, благо, что он остановился почти рядом с ней. Она сразу увидела своего отца. Отец уже ютился в тамбуре. Видно было, что он искал взглядом свою дочь.  Видимо, волновался, так как всегда плохо ориентировался в этом городе. У него был прикрыт правый глаз марлевым квадратиком.
- Папа! -крикнула Нина.
- Стой там, я иду к тебе!
Он стоял в тамбуре и ждал. Дочь чувствовала волнение отца. Она протянула руки к нему и помогла спуститься на перрон. Отец был расстроен.
 - Папа, тебе уже сделали операцию? -  удивилась Нина.
 - Да, - отвечал он, давясь и сдерживая слёзы.
 - Что случилось? Где мама?
 Он немного перевёл дыхание и сказал:
 - Когда ехали туда, видать, мать от сквозняка простыла и поднялась температура. Она потом приедет, как сойдёт температура. А мне надо, - продолжал отец, - домой. Слышишь, домой,- с твёрдостью в голосе произнёс он. - Там ведь хозяйство...

Ехать было примерно километров восемьдесят. Жили родители Нины в районном центре. В машине отец, успокоившись, рассказал, как и где делали ему операцию. Оказывается, там какой-то конвейер, сразу оперируют несколько человек, а затрата времени на одного не больше пяти минут.
- Много оперируют людей, - утвердительно буркнул он себе под нос.
- Я и не понял, как-то всё так быстро, - говорил он. - Всего три дня я там и побыл-то. Только вот у матери держится температура. Вот как получилось, дочка.
 То ли он себя успокаивал, то ли их,  всё говорил и говорил одно да потому, как заученную фразу. Потом умолк, но в его синих глазах застыли слёзы. Нина знала, что отец всегда жалел мать. Он ей во всём помогал. Они всегда трудились по дому вместе. Отец работал как пчёлка. Всё у него спорилось, во всём был порядок. Между ними царил лад.
  Нина удивлялась, как родители понимали друг друга одним лишь взглядом. Не слышали в семье ни криков, ни громких слов. Как-то тихо было и спокойно. Дети к этому привыкли. Нина была старшей в семье.
Брат жил далеко от дома, в сибирских краях. Приезжал редко. Работа, семья, а в семье двое детей. Некогда. И все понимали и не обижались. Зато когда приезжал со своей семьёй, у всех были счастливые лица. Радовались. Брат Нины унаследовал от родителей отношение к жене и к детям. Он любил и дорожил ими. А в селе, недалеко от родительского дома, жила семья младшей сестры. Нина знала, что она оставалась на хозяйстве, пока родители отсутствовали. Дом был под её присмотром. Встретившись с сестрой, оставив отца дома, они с мужем вернулись в город...

  Прошла неделя. Нина ждала субботу, чтобы съездить к родителям...
И вот они уже едут к ним. Встречал их отец.
- Папа, здравствуй, как ты? - спрашивала Нина.
- Да пойдёт, - отвечал он.
- А где мама? - продолжала задавать вопросы дочь.
 - Да ещё не приехала, - говорил, волнуясь.
 - Как же нет, целая неделя прошла? - возмущалась Нина.
- А ты звонил? У тебя остался номер телефона той женщины, у которой вы останавливались на ночлег?
- Нет, откуда, всё у матери, я ничего не знаю! - от волнения отец топтался на месте.
- Но как же так, но как же так, - тарахтела Нина.
- Может, твоя сестра что - нибудь знает, - спросил муж Нины.
Они сели в машину и поехали к ней. Когда подъехали к дому, сестра Нины вышла к ним навстречу.
- Привет, сестра! Что с матерью-то? - в голосе Нины послышалась тревога.
- Да я-то, откуда знаю? - оправдывалась та. 
Нина суетилась. Её возмущению не было предела:
- Ну как же так? Я вся в неведении. Никто ничего не знает?
Возникла пауза, все молчали. Тишину прервал муж Нины:
- Слушай, а где те люди живут, которые дали адрес матери в городе N?
- О, это знает только мать, - ответила сестра.
Всем оставалось ждать мать...

Прошла неделя в ожидании. Нина торопила мужа:
- Когда же поедем в родительский дом?
Муж менял тормозные колодки у автомобиля. Ведь не близкий путь съездить туда и обратно. Наконец, вся семья села в машину. И они тронулись в путь...

Встречал вновь один отец.
- Здравствуй, пап, а что, мамы ещё нет? - спросила Нина.
 - Нет, - ответил он.
- Я ничего не понимаю, пап, ты нашёл тех людей, которые давали телефон вам? - Да! - отвечал отец.
- Вы звонили?
 - Звонили.
- И что там, пап?
 - Мать ещё в больнице, - сказал он, вздыхая тяжело.
- Как, как  в больнице, ты же говорил температура?
- Да мать не велела тебе говорить.
- Как не велела, так ты знал, что она в больнице лежит?
 - Я узнал лишь на четвёртый день, когда был сам ещё в больнице. Меня же выписали. А она должна была меня забрать. Я же не знаю города, да и не запомнил, где мы останавливались. Ты же знаешь, ну куда же я без матери? Ждал её там. Приехали меня забирать Валентина и Александр. Это люди, у которых мы остановились с матерью. В первый день приезда, мы пришли к ним. На второй день они нас повезли в клинику. Меня там сразу положили.
 Они отправились обратно к себе. Поздно вечером у матери случился приступ: что-то с почками. Вызвали скорую, сказали, будто мать, родная сестра Валентины, что прописана она у неё. На скорой её увезли в больницу. Тут же вскорости сделали операцию. Валентина ходила и к ней в больницу, и ко мне. Я-то сам ничего не знал. Не говорили. Мать запретила. А как выписали, так Валентина и рассказала. Мы приехали в больницу к матери, но к ней не пустили. Так вот. Потом меня сразу отправили поездом домой.  Вот как было.
- А сейчас-то, сейчас-то как мама? - тревожилась Нина.
- Как? - он махнул рукой и сказал:
- Да в какой-то реминации.
 - Что, в реанимации?
- Вот, вот, там, - быстро ответил отец.
- Папка, что же ты молчал? - запричитала Нина. Слёзы сами покатились из глаз.
- Ведь три недели в больнице после операции в чужом городе, о Боже?
Нина не могла говорить. Слёзы застилали лицо. Её всю охватил страх, и всё сжалось внутри.
- А больница-то далеко от вокзала, - заговорила она.
- Да как сказать, вот выйдешь на крыльцо вокзала, там впереди подземный переход, пройдёшь его и всё прямо и прямо, не сворачивая, идёшь, и вот она - больница.
- А название улицы? - пытала отца Нина.
 - Не, не знаю, - с сожалением в голосе ответил он.
- Папка, папка, что ж ты молчал? Как же можно? Там же чужие люди. Надо ехать. Мама, мама. Бедная моя мамка?!...
Они возвращались домой.  Не хотелось о чем-либо говорить. " Надо немедленно ехать, - думала она. В её руке был зажат клочок бумаги, где записан телефонный номер Валентины и Александра. Отец ей отдал его при отъезде. Она держала записку как самое ценное, что было у неё. Старалась запомнить номер. Ведь в городе N она никогда не была. Этот номер телефона, единственная, связующая ниточка, по которой можно будет найти Валентину и Александра и свою бедную мамку. Надежда затеплилась в душе. Они подъехали к вокзалу, чтобы узнать, когда будет поезд в город. В справочном окне сказали, что отправление поезда в восемь утра. Было время собраться и предупредить на работе...
В поезде её внутреннее беспокойство не давало спать. Так, в думках и тревоге, добиралась Нина к городу...

Поезд прибыл в два часа ночи. Нина подошла к телефону-автомату. В её руке были две пятнашки. Она очень осторожно набрала номер, боялась ошибиться, пошли гудки. В телефоне послышался голос мужчины:
- Кто это?
- Это дочь Людмилы, которая лежит в больнице, - говорила Нина.
Но в трубке мужчина сказал:
- Я вас не слышу, а Валентина на даче, с ночлегом.
 Вдруг связь оборвалась и пошли гудки.
 Нина ничегошеньки не узнала. Она снова набрала его телефон. Он вновь поднял трубку телефона.
Нина торопясь, закричала  на весь вокзал:
- Я дочь Людмилы, скажите адрес больницы.
- А, вот как, щас, щас вспомню, кажется, Бехтерева, точно Бехтерева, слышите, приезжайте к нам, я вас не слышу, и телефон затих.
Нина присела на корточки и оперлась о стену.  Она повторяла адрес, чтобы запомнить.  " Что делать, ещё ночь?" - думала она. Но ей не терпелось найти больницу и маму. Она подошла к окну. На улице темень. "Надо подождать совсем немножко, часочек, и начнёт светать, как-никак лето", - рассуждала она...

  Через час она вышла с вокзала. Начинало уже светать. Чувствовалась утренняя прохлада и свежесть рассвета. Город спал.  Она спустилась с крыльца и пошла прямо, как говорил отец. Прошла подземный переход, поднялась по ступенькам и вышла на улицу. Было безлюдно. Нина глубоко вздохнула, как перед стартом, и зашагала прямо. Стояла тишина, даже машин не было видно. В голове крутилось название улицы. "Хоть бы найти, не пройти бы мимо". Ей казалось, что она уже долго идёт. В душу закралось сомнение: а по той ли улице идёт? Может, вернуться назад? Она взглянула на часы - было ровно четыре утра, что-то внутри протестовало против её мыслей. Нина остановилась на перекрёстке дорог. Переводя дыхание от быстрой и стремительной ходьбы,  она подняла голову вверх, чтобы снова сделать вдох.  И, о Боже, Нина увидела вывеску с названием улицы.  Это была её улица. Она свернула направо. Прошла угловое здание и, не веря своим глазам, увидела над высокими воротами вывеску - "Больница" У неё перехватило дыхание. " Нашла! Нашла!" - глаза блеснули волнующей радостью.  Нина ликовала как ребёнок. Пройдя по центральному входу, она подошла к крыльцу. Оно было низким, в две ступеньки, а здание из трёх этажей. В окнах темно. Даже в вестибюле не горел свет. Спят. Тихо кругом. По обе стороны дорожки росли кустарники, возле бордюра - низкорослые цветы. Она походила мимо окон, а вдруг мама не спит и выглянет в окошко.  Ей так этого хотелось. Нина прошла вдоль здания, оно оказалось совсем небольшим. Вернулась обратно к крыльцу. И какие-то неведомые силы приковали её взгляд к окну слева от козырька крыльца. Она в него всматривалась и произносила:
- Мам, я чувствую, что ты здесь. Мама, я приехала к тебе.
 Ей хотелось плакать. Одна, совсем одна и в чужом городе, но никто не выглядывал, ей стало очень одиноко и страшно. Тогда Нина прошла и присела под кустом - спряталась от всех. Ноги быстро затекали, она вставала и ходила на месте. Чувствовалась в воздухе утренняя прохлада и сырость. У Нины посинели губы. Её слегка трясло. Всё тело ощущало холод. "Интересно, когда откроется больница? Боже, как же мне холодно", - думала Нина. Временами она прохаживалась между кустов, в надежде согреться, но ничего не выходило. В голову полезли дурные мысли, а сомнение и страх вызывали внутреннюю суету.
" А вдруг это не та больница? И мамы здесь совсем нет?" Стало ещё страшнее,  хотелось рыдать во весь голос. Нина ходила и хныкала, как ребёнок, который обиделся на весь белый свет. Немного устав от нытья, она взглянула на часы. Было почти шесть утра. Терпенье лопалось. Нина решительно подошла  к входной двери и громко постучала, да так, что сама испугалась.  Но никто не отвечал. Постояла ещё минут пять и повторила свои действия, присев от страха на корточки, оглядываясь по сторонам. И вдруг послышались шаги за дверью.
- Кто там? - спросил сонный голос. Нина торопилась объяснить:
 - Я приехала издалека к своей маме, я уже давно здесь, пустите погреться. Но голос за дверью равнодушно ответил:
- Не могу, открою в семь утра, когда придёт смена.
 Стало вновь тихо.
Нина тоже не могла, она валилась с ног, они гудели. Хотелось лечь и выпрямить их. Но ей надо ещё чуть-чуть потерпеть.  Горячие слёзы тихо  потекли ручейком из глаз. Она не могла припомнить, нет, нет, такой ночи  в её жизни ещё не было...

  Время шло так медленно как никогда. Нина и стояла, и присаживалась. Она продрогла до самых костей. И вдруг услышала чьи-то шаги. Шаги приближались к больнице.  Это был мужчина. Он свернул к больнице,  прошёл прямо по дорожке к дверям и нажал на звонок.  Нина удивилась, а она звонка - то и не заметила. Стало обидно за себя. Тут ещё пошёл народ, и все в больницу. Нина сообразила: пришла смена. Она вышла из-за кустов и со всеми проходящими здоровалась. Люди, не скрывая удивления, всё же отвечали ей. Нина зашла тоже.
Знакомый голос спросил:
- Вы к кому, приехали?
Нина спешно сказала фамилию своей мамы. Женщина открыла толстую тетрадь.
 - Сейчас гляну.
У Нины замерло сердце, даже перестала дышать.
- Есть такая, но я не могу вас пропустить, только после обхода. Её вчера перевели в палату. Ждите. Присаживайтесь вон там", - она указала на скамейку. Нина присела. Её  глаза светились и  радовались.  "Мамка, моя мамка! Она здесь!"  Но терпение ждать у неё иссякло.
- А в какой палате она лежит?- не успокаивалась Нина.
- На втором этаже, в четырнадцатой, ответила она и зашла в какую-то дверь.
Нина осталась одна. Она совсем расстроилась, никак не пробраться к матери. Да и где та лестница, да ещё второй этаж. О Бог мой. Опять ждать. Нина подошла ближе к коридору и стала всматриваться в его пустоту. Никого не было слышно, только  какая-то серая маленькая тень передвигалась по коридору, держась за стенку. Нина стояла и строила план проникновения на второй этаж.
Лестницы не было видно. Нина мечтала, чтобы хоть кто-нибудь спустился со второго этажа. Она ждала.
И вдруг эта серая маленькая тень взяла её за руку.
- Дочка, Нина, я знала, что ты не выдержишь и приедешь, услышала она родной голос матери. Он был тихим, еле слышным. Нина опустила глаза на подошедшую тень.
- Мама, это ты?!- воскликнула она от неожиданности.
Перед ней стояла сильно похудевшая, совсем маленькая, вся в трубках, её мамка.   Глаза матери были полны слёз.  Эти слёзы не могли скрыть её боль и страдание, но поверх всего этого, как лучики света, в них мелькала радость.
- Мама, как же ты спустилась со второго этажа? Как же ты узнала?
- А там люди стали говорить, что какая-то женщина всё утро простояла под окнами, видать, к  кому-то приехала. Я сразу подумала, только ты можешь примчаться, больше некому, и пошла тебя встречать. Гляжу, и вправду ты стоишь.
- Мама, мамочка! - Нина обняла её исхудавшее тело.
- Мама, теперь всё наладится.
В слезах матери выходила боль, переживания и мучительное, невыносимое одиночество.
 Нина ласково говорила:
 - Мама, пойдём в палату, тяжело же тебе стоять. Пойдём, теперь всё будет хорошо, я рядом, я с тобой...
   Поднявшись в палату, Нина поздоровалась со всеми и  уложила мать в кровать. В палате лежали ещё две женщины. Нина  достала из пакета фрукты, помыла их под краном. Она продолжала нежно лопотать перед своей мамой:
- Съешь черешню, и прибудет к тебе сила.
 Мама безропотно съела её.
- А вот сладкая клубничка для здоровьица. А это чернослив. Он даст тебе энергию.
- Ну чего ты со мной как с маленькой, - посетовала её мама.
 Нина продолжала говорить:
- Мама, ты представляешь, я ведь стояла под твоим окном. Я чувствовала, что ты именно здесь.
- А я всю ночь не спала, не могла уснуть, что-то не давало. Измучилась, - тихо и тяжело вздыхая, ответила она.
- Не ужели ты не чувствовала, что там стою я?
- Нет, дочка, - отвечала она. 
- Мама, главное, что я нашла тебя. Я тебя очень люблю,- продолжала лопотать дочка.
- Надо же, как же ты меня нашла, - не успокаивалась мать.
- А я перенесла две операции. Первый раз сделали неудачно. Температура под сорок держалась несколько дней. Было худо. Потом повторно оперировали. Сильно ослабла, лежала в реанимации. Только вчера перевели в палату. Сегодня  я первый раз встала, тебя хотела встретить. Иду по коридору и зову тебя, Нина, Нина, а ты не слышишь.
- Мама, всё обойдётся, я ведь привезла тебе и радость, и улыбку.
 Мать улыбнулась:
- Ты можешь, я тебя знаю, - спокойно сказала мать.
 Нина продолжала кормить  её, приговаривая ласковые слова. Немного поев, мать заметно  устала. Нина гладила её  руки, они были в синяках от уколов.
- Видишь, какая я красивая,- сказала мать.
- Ничего, были бы кости, мясо нарастёт, - отвечала Нина.
- Ты останешься? Я тебе адрес Валентины дам. Там и переночуешь, отдохнёшь с дороги. Валентина постоянно навещала меня. Она такая славная женщина...

  Нина так и сделала. Жила Валентина от больницы далеко. Нина добиралась полтора часа. Дверь открыл пожилой мужчина.
- Здравствуйте, я дочь Людмилы.
- Проходите, проходите, - заговорил он.
 Из комнаты вышла женщина. Эта семейная пара была на много старше её родителей. Они  познакомились. Нина стала их называть дядя Саша и тётя Валя. Люди были добродушные и простые.
- Как же мы переживали за вас?  Волновались, где же вы, как вы?
- Всё хорошо, я нашла маму, и была в больнице. Не беспокойтесь.
В это время тётя Валя набрала воду в ванну. Нина освежилась с дороги. Тётя Валя покормила и уложила Нину спать. А сами вышли на улицу, сидели на лавочке  часа два, не хотели ей мешать  спать. Нина стала ездить то к матери, то домой. Муж справлялся и с работой, и с детьми. Немножко ворчал. Он уставал. Время шло. Тётя Валя и дядя Саша встречали и провожали её. Относились к Нине как  к дочке.
- Какие у тебя родители хорошие люди, что отец, что мать, - говорили они.
У Нины радовалась душа. Она знала, что её мамка с папкой самые-самые лучшие на земле...

Пришло время выписки. Нина забирала свою маму из больницы. Приехали проводить и их новые знакомые. Обе женщины, прощаясь, плакали.
- Нина, приезжайте к нам, мы будем рады вам, - говорил дядя Саша.
Поезд тронулся, и фигурки удивительно душевных людей исчезли из виду.
Нина и её мама возвращались в свой родной край...