Паук Глава 8

8. Конфликт.

На ночь мы остановились в лесу. Двулапые, расставили довольно забавную конструкцию. Я сначала наблюдал, как они возились со своей тканью. А когда всё это поднялось на палке, я не удержался и заглянул внутрь. Двулапые сделали отвороток! Конечно смешной и не прочный, я потрогал его лапой, он тут же прогнулся. Цели он не нёс никакой абсолютно. По крайней мере, защитить ни от кого не мог, даже делал хуже – закрывал обзор. Мы, оказывается, имеем, что-то общее, двулапым, как и паукам было комфортней в норе.
- «Зачем это?» - спросил я у Крупного, когда он проходил мимо.
- Ну, вдруг дождь пойдёт, да и комаров меньше, - разъяснил он мне.
Я отбежал немного подальше: «Дождь! Они могут защитить себя этим от дождя!» Внутри даже лёгкая зависть проскочила. Мнение о разуме двулапых, слегка приподнялось. Нет, они по-прежнему были глупыми созданиями, но умнее, чем скажем четырёхлапые.
Двулапые, развели огонь и стали готовить пищу. Пока это всё происходило, ко мне подошёл Мелкий.
- Расскажи о сестре.
- «Я видел её недолго. В ночь когда я убежал, её только привели».
- Жаль, - в мыслях Мелкого, витала какая-то тоска. - К ним там хорошо относятся?
- «Да. Кормят каждый день. Живут правда, в общем отворотке. Но на это никто не жаловался».
- А на что жалуются?
- «Да вы  двулапые, на всё жалуетесь. Холодно. Сыро. Света мало. Работа тяжёлая. Вам двулапым, если даже хорошо, то всё равно плохо».
- Почему ты так решил?
- «Ну, вот смотри. Ты сейчас сыт?»
- Да.
- «Тебя заставляют работать?»
- Нет.
- «Может, тебе грозит опасность? Или сыро? Или неуютно?»
- Нет.
- «А ты всё равно недоволен. Я уверен, будь твоя сестра здесь. Тебе бы ещё что-нибудь не нравилось бы. Например, что завтра надо будет идти в горы».
- Может ты и прав. Но существуют ведь какие-то действительно важные вещи, за которые стоит переживать.
- «Тебе что-то угрожает сейчас?»
- Нет.
- «Ну, так радуйся жизни! Завтра возможно не сможешь».
- А ты интересный собеседник.
- «Так я же паук!»
- Каково это быть пауком?
Я задумался,
- «Быть пауком хорошо. Я сильный. Я красивый».
- Отец говорил, что нельзя хвастаться силой, всегда найдётся тот, кто сильнее. Не знаю как у арахнидов, но у людей сила в клане. Если клан действует сообща, то он непобедим.
- «Значит ваш клан слабый?»
- Почему это?
- «Если бы вы действовали сообща, то либо все пошли в нору, либо все не пошли»
Мелкий замолчал. Что самое интересное. Его мысли не расходились с мыслями, которые он выдавал. Чувствовалась неприязнь ко мне. Но он эту тему и не затрагивал. Даже не думал об этом. Тут подошёл Крупный, при этом он был без панциря. Совсем. Ни на голове, ни на груди.
- Харик, может, к костру пойдём?
- Я пока посижу здесь.
- Тогда я с тобой.
- «А почему ты всё время рядом с Хариком?» - спросил я Крупного.
- Ну, я … - замялся Крупный. - Я охраняю его.
- «От кого?»
Мысли Крупного, начали искать ответ на вопрос. Вернее придумывать его. Наконец он решился,
- От тебя.
- «Думаешь, поможешь если что?»
- Ну, по крайней мере, попытаюсь.
Он не врал. Весь рост разума двулапых в моём понимании, рухнул вниз. То есть осознаёт, что ничем помочь не сможет, но будет пытаться. Глупо.
- «А кто вон тот с шерстью на лице?»
- Паром? Да так, воин.
А вот тут он соврал. Шерстяной то с сюрпризом - охотник на пауков. Звучало как минимум смешно - он охотник на меня.
- Ужин, - раздался голос Безмысленного.
Я бы так не понял, ну не изучал я особо соответствие мыслей двулапых с их звуками, но в головах обоих собеседников отразилось это слово. Я постарался запомнить.
- А ты чего не ешь совсем? – спросил перед уходом Мелкий.
- «Ем. Только реже чем вы».

Ночь прошла в мучениях. Головогрудь снова болела. Мыслить толком не мог, в голову лезла абсолютная ерунда. Эликсир, нужен эликсир.

Утром двулапые кучу времени собирались, ели, поливались водой из протекающего ручья. Под конец их сборов я готов был ударами погнать их вперёд. Нет, ну где логика. Их самок, за которыми они идут, возможно, скармливают молоди, а они умудряются позаниматься всякими глупостями, я уж не говорю про анабиоз ночью. Высказал свои мысли Безмысленному. Спорить он не стал, только увеличил скорость сборов.
К солнцестоянию вышли в предгорье. Четырёхлапые, под двулапыми, стали двигаться медленнее, что было мне более удобно.
- «А лошадей вы тоже в горы возьмёте?» - спросил я Крупного.
- Нет, у них амулет в узде есть, он привязан к другому амулету, тот кладёшь, где-нибудь под камень и они не убегут дальше двух вёрст т него.
- «А если их съест кто-нибудь?»
- Может быть, конечно, но придется рискнуть. Далон говорит, здесь где-то ущелье должно быть, там вряд ли зверьё тронет, да и из Белёсых никто не заметит.

До заката солнца было ещё далеко, когда мы завернули между двух скал. Перед взором раскинулось прекрасное зрелище. С двух сторон землю с редкими проблесками растений, окаймляли две каменных стены. Вот ещё бы сверху скалу, и получилась бы огромная нора. Она бы конечно вышла неуютной, но красивой и большой. Солнце закрылось скалами и перестало раскалять хитин. Стало гораздо комфортней. От скал веяло лёгкой прохладой и влагой. Ещё какое-то время мы ехали вперёд. Расстояние между скалами увеличивалось. И вскоре мы выехали на огромную площадку, усеянную обломками камней, как на разработке. Кое где виднелись кустики. С одной стороны запах влаги был более отчётливым. Я побежал на запах. Около одной из скал, вытекала вода, почти сразу скрываясь под камнем. Я поскольку первый нашёл её, начал пить. Вода была довольно холодной.
- Да паука мать мне в постель! – раздался голос сзади.
Я развернулся.
- Ты что мерзкий, не мог подождать, - Шерстяной стоял с каким-то предметом в руке. – Я после него пить…
Договорить он не успел. Я не хотел, но в тот момент, мне так захотелось его ударить, и я не сдержался. Совсем немножко, чтоб образумить двулапого.
- А-а-а. Он меня ментально. Напал! Паук напал! – Шерстяной вопя, сначала на четвереньках, а потом, перейдя на две лапы, побежал к лошадям. Двулапые всполошились. «Ну, как вот я так. Всегда отличался благоразумием и выдержкой. Нет, ну конечно гонял молодь. Но сейчас то неразумно было». Двулапые всполошились. Крупный и ему подобный, оттолкнув Мелкого вынули клыки. Шерстяной, что-то доставал из сумок на лошадях. И только Безмысленный оставался спокойным. Просто стоял.
Шерстяной, достал из сумки какой-то горшок, наподобие того, в котором я носил эликсир.
- Паром, не надо! – вдруг закричал Безмысленный.
Шерстяной, зажёг огонь и поднёс его к горшку. Его лицо, неприкрытое панцирем, так как он его потерял, когда убегал от меня, стало каким то морщинистым.
- Да пусть нюхнёт травки тварь, - крикнул он и бросил горшок в меня.
Горшок, долетев до моих лап, разбился, рассыпавшись в кучку мелкого порошка вперемешку с черепками. То, что было внутри, зажглось огнём и тут же потухло. Но зато кучка стала источать белый густой дым. Всё было ничего, пока дым, не достиг лап. Запаха я даже не успел почувствовать. Волоски лап просто зажгло. Не больно, но настолько неприятно. Я быстро оценил опасность, как и то, что эту гадость нельзя допускать к дыхательным отверстиям брюшка. Сначала я стал пятиться, пока не прижался брюшком к стене. Глаза стали болеть.
 «Ах, ты слизняк невылупившийся. Яйцо проткнутое!» Я развернулся и, приподнявшись на задних лапах, передними стал искать уступы. Подъём давался тяжело. Глаза стали плохо видеть, видимо дым касался и их. Но я карабкался. Когти иногда срывались, благо у меня не две лапы. В какой-то момент я понял, что дым не достаёт меня. Я, выпустив паутину, закрепил её в нескольких местах и развернулся вниз головогрудью. Мутная картинка показывала двулапых и растекающийся дым, как пятна. Двулапые почётче, дым просто пятном. «Начну перебираться в сторону, Шерстяной, успеет бросить ещё один горшок. Но убегать я не буду. Я – паук!» Я, прижав брюшко к скале, отцепил паутину и резко оттолкнулся лапами. Такого трюка я не делал со времён молоди. Ощущение полёта меня тогда сильно захватывало, и я постоянно прыгал, висел на паутине, или просто падал с потолка норы.
Приземлился я не так как во время молоди. Две лапы сильно подогнулись. Благо, что сочленений у меня по четыре на лапе, и они мягко приняли мой вес, не надломив хитин лап. Брюшко только слегка задело земли. Я, приземлившись, ударил во всю мощь. Глаза плохо видели вблизи, я не был уверен, что попал. Я привстал на две задние пары ног, одной из средних водил впереди на всякий случай, передней – готов был нанести удар. Пятна двулапых, оказались сбоку, явно не попал. Я развернулся на них и чтобы не промахнуться, нанёс два расширенных удара в их сторону. Конечно, мощь не сравнишь с  первым. Во-первых удары слишком широкие, во-вторых, надо было немного отдохнуть между ударами, но времени не было.
- Стой! Стой! Остановись, пожалуйста! - донеслась мысль Мелкого.
Странно, но потока звука я почти не слышал.
- Он не хотел, он просто испугался!

Я опустился на лапы и побежал от двулапых, в таком состоянии, биться не разумно: «Никуда вы яйца от меня не денетесь. Вход из скал один. Я вас там и встречу слизняки мерзкие. Я вас буду долго в коконе мариновать».

Я добежал до самого узкого места. Я помнил, здесь был большой камень. Солнце уже садилось, и видеть становилось всё хуже. Наконец серая громада валуна выросла передо мной. Я забился между ним и скалой. Ощущение было как в молоди. Всё вокруг большое и страшное. А в мелкой щели, мне тогда недоступны были отворотки ввиду слабости, комфортно и приятно. Единственное, что приятного, в моём положении было мало.
Вскоре опустилась темнота. К боли на лапах и глазах, запоздало настигнувшей меня после белого дыма, добавилась уже привычная  боль в головогруди. Я вспомнал меня молодого. Я был очень любопытным. Однажды прокрался в отвороток к Пушистому, он тогда у нас был старшим пауком. Не знаю, по какой причине я решил, что он не видит меня, может потому, что я был мелким, но я стал медленно опутывать его хелицеры паутиной. Потратил кучу времени. И когда дело почти было закончено, Пушистый с лёгкостью порвал все мои старания и поймал меня. Держа меня хелицерой за лапу, он вышел из отворотка и выкинул меня. Он даже не ударил меня ментально, не то, что лапу оторвать. Просто выкинул. Я бы наверно…
- Креп! – мысль ворвалась в головогрудь. – Креп! Прошу отзовись.
Мысли обо мне молодом были так реальны, как будто я только что побывал молодью. Это было так удивительно. Никогда не испытывал таких ярких мыслей из прошлого…
- Креп! Прошу тебя отзовись!
- Харик. Пожалуйста, не надо его искать. Это зверь, пойми. Найдём – убьёт. Он же зол.
- Рагоз, на какой мы вообще взяли этого Парота, он ведь даже не из нашего клана. Что Мохнатым славу захотелось разделить? Достали эти игры!
- Он лучший охотник.
- Да плевал я на таких союзников! Единственный шанс спасти мать и сестру, а он всё валит.
- Я бы конечно заподозрил, что он специально  это сделал. Но, паук его действительно ударил. Да и нас приглушил.
- Креп! Креп! Мы просто поговорить! А зачем ему специально?
- Я не селён в межклановых разборках. Тут лучше у Далона спросить. Но мне кажется клан Лорка, не против занять главенствующее положение. И если ты вдруг погибнешь, то останется один Лайонор. А если и с ним чего случится, то Лорк, как самый старший совета, займёт временно пост кланра. А с него проще продвинуться в постоянные кланры.
- Душу паукам! Ему выгодно чтобы мы не дошли?
- Не знаю. Возможно.
- Креп! Креп! Отзовись! Мы извиниться хотим!

По мыслям, я знал их расположение. Можно было ударить и прибить слизняковотелых. Но, демонстрация возможностей двулапых, только укрепила меня в мысли о необходимости таких союзников. Сейчас план по проникновению в нору, не выглядел таким безумным. Но также я понял, что двулапых, нужно держать в паутине, причём желательно подвешенными под потолок. Выходить к ним сейчас, значит предстать в слабом и беспомощном положении. А если я уже никогда не буду видеть и ощущать! Нет. Глаза уже не так болят.

- «Двулапые!» - послал я мысль. – «Стойте на месте, если не хотите умереть».
- Креп!
- «Я сказал на месте!»
- Хорошо. Креп, ты извини Парота. Он просто испугался. Ты ведь первый ударил.
В чём-то Мелкий был прав. Я сам не ожидал такой агрессии от себя. Может, уже с ума схожу? Нужна книга.
- «Я вас не оскорблял. Хотя мог бы. Вы довольно слабые создания, пытающиеся подражать паукам. Если вы хотите идти дальше вместе, у меня будут условия. И одно из них, это отсутствие панциря на ваших головах».
- Ладно.
- Нет, - возразил Крупный, - Так тоже не пойдёт. А если ты в следующий раз, решишь, что тебя ещё кто-то оскорбил? Ты нас всех перебьёшь?
- «Если бы я хотел его убить, то убил бы. А так он даже сознания не потерял. Я знаю, что вы двулапые гораздо страннее относитесь к оскорблениям. Что бы ты сделал, если бы он тебя назвал мерзкой тварью?»
Я специально приукрасил слова Шерстяного.
- Вызвал бы его на бой, после того, как мы вернулись бы в деревню.
- «То есть попытался бы наказать?»
- Да.
- «Я сделал то же самое. Слегка ударил его. Он попытался меня убить. Так?»
- Не совсем. Паучий дым насколько я знаю, не убивает вас.
- «А что делает?»
- «На время делает слепыми».
Слова «на время», приподняли настроение.
- «Дым может и не убивает, но его клык после этого, точно бы вошёл в меня. Мне нужна гарантия того, что он больше не использует его против меня».
- Какая?
- «Ждите. Я приду завтра, или через день. Там я выскажу остальные условия».
- Но я не могу принять отсутствие шлемов на головах. Это защита не только от тебя, но и от стрел белёсых.
- «Я слышал твоё желание. Подумаю. Но на тех же условиях я с вами не пойду. Можете идти».

Ночью боль только усилилась. Но, когда в глазах стало светлеть, она потихоньку отступила. Вновь стали появляться запахи и звуки. Глаза хоть и не так как прежде, но видели. К двулапым я пошёл, лишь, когда солнце встало в зенит и камни перестали дарить прохладу.

Я остановился в отдалении. Двулапые, в панцирях приблизились ко мне втроём. Шерстяной и Молчаливый, так я решил назвать пятого двулапого, похожего на Крупного, остались в отдалении. При этом меня терзали сомнения, насчёт предмета в хелицерах Шерстяного.

- Хорошего дня, - поздоровался Безмысленный.
Я уже раньше пытался осмыслить эту мысль двулапых. Пришёл к выводу, что это ни что иное, как очередная их глупость. Двулапые чего-то ждали. Видимо моих условий.
- «Моё первое условие. Это, чтобы Шерстяной положил горшок на землю и отошёл от него».
- Он же далеко? – возразил Мелкий.
- «А это будет касаться второго условия».
Крупный, пошёл объяснять моё желание Шерстяному.
- Ты всё ещё зол на нас? – спросил Мелкий, пока не было Крупного.
- «Нет. Почему ты так решил?»
- Ты не поздоровался и назвал Парома шерстяным.
- «По-моему ему так больше подходит. И зачем здороваться?»
- Таковы традиции у нас, - ответил вместо Мелкого Безмысленный. – А Парот, может обидеться на «Шерстяного», у него есть имя, данное родителями. Мы же ведь не называем тебя восьмилапым, красным или ещё как. Ты назвался Крепким, сокращённо Креп. Поэтому и с твоей стороны ждём того же.
- «Хорошо».
У Крупного с Шерстяным, то есть у Рагоза с Паротом, видимо шёл ожесточённый спор. Но Крупный оказался более убедительным и забрал у Парота горшок, хотя подозреваю, что решающую роль сыграло присутствие рядом с ними Молчаливого. Крупный пошёл к нам. По дороге, оставив горшок на траве.

- Так пойдёт? – спросил у меня Крупный, когда дошёл обратно.
- Да.
- Какое твоё второе условие, - спросил Безмысленный. – А лучше озвучь их все, а то может и разговаривать не о чём.
Безмысленный явно был на взводе, очень неожиданно.
- «Второе условие, все сумки Шерс… Парота, понесу я. Третье - вы идёте без панцирей на голове и четвёртое – ты должен позволить себя толкнуть».
- Ну, последнее, как-нибудь переживу, - удивлённо произнёс Далон, - а вот о втором и третьем не может быть и речи.
- «Почему?»
- Если мы отдадим горшки, то будем уязвимы перед тобой, как собственно и если снимем шлемы.
- «А так я остаюсь в опасности».
- Ты бы согласился идти с нами, если бы мы забрали у тебя способность бить ментально и сняли бы твой панцирь.
- «Нет»
- Почему ты решил, что мы согласимся?
Я задумался. Безмысленный умел убеждать. И его тон! Я только сейчас понял его предназначение. Он заранее пытался поставить меня виноватым! Глупые двулапые, меряют свой разум на меня.
- «Хорошо», - решил я подыграть, - «Тогда вы забираете все вещи Парота, и он один снимает со своей головы панцирь. В вас я уверен, в нём - нет».
Надо было вселить некоторый раздор в их ряды, это не позволит им действовать слаженно против меня, ну и снять панцирь хотя бы с одного. Мне нужны знания.
- Он не согласится.
- «Может, у него спросим?»
- Ладно. Но перед этим, мы хотели бы озвучить свои условия.
- «Хорошо. Слушаю».
- Ты идёшь от нас в отдалении. Ты больше не при каких обстоятельствах, кроме непосредственной угрозы не бьешь никого ментально или каким либо ещё способом. И ты извиняешься перед Паротом.
- «Что значит извиняешься?»
- Говоришь ему, что ты сожалеешь о случившемся, и обещаешь, что второй раз такого не будет.
Интересно, они действительно поверят моим мыслям? Безмысленный, точно не поверит. Скорее это способ почувствовать себя на равных. Я - условия, и они – условия. Хотя, с их разумом могут и поверить.
- «Хорошо».
- Парот! – крикнул Крупный. – Иди сюда!
- Лучше будет, если ты извинишься сейчас, - произнёс Безмысленный.
- «Хорошо».

От Шерстяного, не смотря на то, что он был в панцире,  прямо веяло ненавистью ко мне. Какое сладкое забытое чувство. Сразу представились рабы. Так и хотелось послать мысль: «Вперёд!» Шерстяной держался одной рукой за клык. На всякий случай, я приготовился ударить его.
- Креп. Ты хотел что-то сказать.
- «Я сожалею о случившемся и обещаю, что больше не буду наносить удары».
- Пауки держат своё слово? – со злобой произнёс Шерстяной.
Я проигнорировал его высказывание, тем более, что сейчас его разорвёт от злобы.
- «Мне самому послать мысль об условиях?»
- Нет, - Безмысленный сменил тон. – Я сам.

- Вы шутите, - выслушав условия, захохотал Парот, шерсть на его лице забвно изменилась. – Мы и без этой тва…
Я слегка пошевелил передними лапами. Шерстяной уловил движение.
- Без него справимся. Я ничего не отдам, и шлем снимать не буду.
- Я же говорил, не согласится, - довольно быстро сдался Безмысленный.
Видимо ему самому мои условия не нравятся.
- «Хорошо. Тогда я пошёл. Мне возможно и одному получится достать книгу. Сразу меня убивать никто не будет. Сначала приведут к хозяину. А там посмотрю. Может, я уже окреп настолько, что смогу с ним справиться».
От Шерстянного и Мелкого прошла волна испуга. Мелкий, я знал, переживает за самок, а вот чувства Шерстяного не были понятны.
- «Могу согласиться на ещё один вариант».
- Какой? - спросил Мелкий.
- «Требующий решительности взрослой особи. Заберите все вещи у Шерстянно… Парота и оставьте его здесь. С горшками мы и без него справимся».
Волна страха и ненависти ко мне от охотника прямо купала меня.
- Люди не бросают своих, - твёрдо ответил Крупный.
- «Ну, я и говорю. Решительности. Да и какой он вам свой. Я так понимаю, он из другого клана и непонятно зачем пошёл. Можно конечно ещё решительней, сказать, что его съели пауки», - мне так нравилась ситуация, прямо хотелось клешнями пощёлкать. – «Я могу помочь, чтобы вам не пришлось обманывать».
На поляне повисла тишина.
- «Вы думайте, я пока подожду подальше, в теньке, а то здесь солнце слишком яркое. Да и ваш спутник, боюсь, за клык скоро возьмётся и мне придётся нарушить обещание. Я буду ждать до темноты, потом уйду. Если нужен буду, подойдёте. Но, без горшков и не больше трёх, раз уж мы сейчас не объединены одной целью, мне рисковать не хочется».

Я спрятался в начавшей появляться тени. Зрение уже восстановилось почти полностью, запахи и звуки пока ещё улавливались не в полной мере. Видимо, дым сильно действует на волоски лап.
Двулапые, появились довольно быстро. Вернее всего, согласятся на второй вариант. Шерстяной, должен был сам отказаться. Ну, зачем ему рисковать, ползать по горам, если можно обойтись горшками. Да и лошади будут под присмотром.

- Ладно, – произнёс Безмысленный. – Парот согласен снять шлем и отдать нам свой груз.
- «Ты его ментально ударил?» - двулапые, если честно, удивили.
- Не знал, что у пауков есть чувство юмора.
- «Я думаю, ты многого о нас не знаешь».
- Это и пугает.
- «Идём сейчас?»
- Да, тянуть дальше некуда. Из-за ваших детских размолвок – кто кого обозвал, почти день потеряли.



1) Хелицеры - ротовые придатки пауков. Обычно состоят из двух или трех члеников и имеют вид клешней (дословный перевод «клешне-усы») или подклешен

07.06.16