Бомж

Октябрь. Почти без перерыва моросит холодный дождь. На улице  мрачно, скучно, тоскливо. Также мрачно у меня на душе. Сегодня понедельник, в три часа в институте  зачет, к которому я не готов.
Возвращаюсь в Питер, после активно проведенных за городом выходных. Маленькая железнодорожная станция Ивановская. Отменена очередная электричка, и зал ожидания набит битком. Как и все, стою в зале   у стенки. В отличие  от большинства, отсутствие электрички меня не расстраивает, поскольку лихорадочно что-то пытаюсь понять из  конспекта, который дали друзья на выходные, и на внешние обстоятельства почти не обращаю внимания.
Своими телами, разгоряченными эмоциями  народ  высушивает свою же намокшую одежду, и по этой причине в зале гуляет масса запахов. Но один запах мощно и победоносно перебивает все вместе взятые. Это запах давно не мытого тела в сумме с запахом никогда не стираной одежды. Букет известный каждому, и каждый знает, от кого такой букет исходит. А исходит он от пожилого мужчины, стоящего тоже у стенки, метрах в трех от меня.  Мне стоять неуютно, поскольку давят со всех сторон. Бомж же стоит в вольготной позе, вокруг него свободная метровая зона. Ощущение, что зона образована волшебной, невидимой для глаза стенкой, которую люди не в состоянии преодолеть. Выглядит этот мужчина, мягко говоря, не очень; грязно-коричневый цвет лица, недельная щетина, мешки под глазами. На нем рваное грязное осеннее пальто неопределенного цвета и  зимняя шапка-ушанка с одним надорванным ухом. Время от времени бомж дрожащей рукой достает из внутреннего кармана расстегнутого пальто большую бутылку портвейна, делает пару глотков из горлышка и с любовью, выраженной всем его видом, укладывает бутылку на место. После этого тыльной стороной грязной руки медленно вытирает рот и обводит окружающих глазами. Глаза совсем не соответствуют внешнему виду. Они быстрые, острые и даже немного дерзкие.
В зале чувствовалось напряжение, и было ощущение, что оно как-то должно разрешиться. И вот  хорошо одетая высокая, светлая женщина, как бы обращаясь  ни к кому и в никуда, заявила:
- И что здесь делает между порядочных людей? Стоял бы себе на улице.
Детонатор сработал успешно. Мужчина уставился на нее острым немигающим взглядом и, когда она в ответ посмотрела на него, неожиданно для всех громко произнес:

Излюбили тебя, измызгали –
Невтерпеж.
Что ж ты смотришь так синими брызгами?
Иль в морду хошь?

В зале установилась гробовая тишина. Бомж между тем нашел глазами  полненькую женщину, вытянул в ее сторону руку и продолжил:

Мне бы лучше вон ту, сисястую, -
Она глупей.

Женщины оцепенели, зал замер, а мужчина залился грубым хриплым смехом, временами прерываясь на кашель. Посмеявшись, продолжил монолог:
- Не обижайтесь, бабы, это не я. Это великий русский поэт Есенин, сказал.
Зал продолжал молчать, медленно переваривая ситуацию. Ситуация была непростой. Внешне и по запаху настоящий бомж, по речи же и жестам – образованный человек. Народ в зале откровенно растерялся.
В это время мужчина снова достал бутылку, не спеша отхлебнул, тыльной стороной ладони вытер рот и продолжил:
- Что, противно со мной рядом стоять? А если  скажу, что у меня университетское образование  и по образованию я философ? Что? Все равно противно?
Пауза, бомж медленно осмотрел себя:
- Ну, конечно, я сегодня не во фраке.
Он перевел свой взгляд на зал, выхватил глазами высокого мужчину и обратился к нему:
- Вот ты, интеллигентный в шляпе, объясни народу, что такое автотрофность человечества?
Все смотрят на человека в шляпе. Видно как он растерян, ответа, конечно, не знает и вообще не знает, как поступить.
Разворачивался интересный спектакль, и народ мгновенно забыл про свои проблемы, связанные с отменой электрички. Где-то в зале залопотал ребенок: «Мама,  Мама….»  Мама оборвала его резким голосом:
- Да помолчи  же ты!
Старый мужчина продолжил монолог, но уже другим тоном, и в голосе чувствовались нотки самооправдания:
- Б…е государство, ему не нужны философы, которые не умеют врать. И в семье у меня было три бабы, жена и две дочери, и все б… ди. Все ищут мужиков, которые не пьют и в дом много тащат. Скольких уж поменяли, да  найти все не могут.
  Бомж злорадно засмеялся и снова полез за бутылкой. По отработанной схеме отхлебнул пару глотков и с еще большей любовью бережно уложил бутылку в карман. Люди стоят молча и с интересом ждут продолжения. Чувствуется, что у старого человека есть навыки работы с аудиторией, он тонко держит паузу и не упускает внимания зала.
- Я вас всех насквозь вижу, - продолжает он, - особенно женщин.   Вот ты, дамочка в плащике, могу все про тебя рассказать, -  громко и с некоторым запалом обращается бомж к ярко накрашенной женщине.
Зал уставился на несчастную, она молчит, потупив глаза.
Он продолжает:
 - Год назад ты развелась, твоему ребенку пять лет, сейчас ты снова мечтаешь выйти замуж…..
Зал не спускает глаз с женщины. Она вскидывает голову:
- Неправда, неправда, моей дочери четыре года!
По залу пробегает волна шепота, в котором чувствуется удивление.
Бомж тем временем, нашел в толпе следующую жертву. Полная женщина в коричневом пальто отворачивается, чтобы не смотреть на него. А он продолжает:
- А у тебя муж пьет, пьет запоями, иногда бьет тебя. Каждый день ты думаешь о разводе, но не можешь решиться.
Женщина краснеет и опускает глаза вниз. В зале уже не только шепот, но и возгласы удивления. Бомж явно доволен собой, в позе и взгляде чувствуется торжество. Он медленно обводит глазами зал. На какое-то мгновение наши взгляды встречаются, и он говорит совсем тихо, почти бормочет:
- У тебя ясные глаза,  на таких мир держится.
Заскрипел динамик и объявил о подходе электрички. Представление закончено. Все засуетились, загомонили, похватали свои вещи и потянулись на платформу. Старый человек достал из кармана дешевую сигарету и впервые за это время закурил. Он как-то обмяк и в одно мгновение превратился в обыкновенного, заурядного бомжа.
Я сел в вагон. Мысли бродили далеко-далеко от предстоящего зачета. Умный человек с хорошим образованием  оказался не нужным ни государству, ни семье. Неужели все дело в пьянстве? А если его пьянство не самоцель, а сознательный уход от действительности? Невольно примерил себя к этой судьбе,  по спине пробежали мурашки, а в памяти вдруг всплыла русская пословица: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся».