Притча о грешниках

       На окраине колумбийского Лас-Вегаса расположилась вилла с дивным видом на море, с одной стороны, и окружённая горами и лужайкой с другой. Особняк был большой, красивый, величественный, и состоял из трёх этажей. Громадный домик изобиловал всевозможными арками, колоннами, верандами, балконами и лоджиями. Дом был обнесён высокой бетонной стеной, что говорило о закрытости его обитателей. Помимо стены, неприступность здания увеличивал чёрный и мрачный забор, тогда как сам особняк был выполнен в бежевых тонах.
      Дом был густонаселён, но вам вряд ли повезёт встретить кого-нибудь из его жителей не то, что в городе по будням, а даже в приусадебном участке на выходных.
      С виду это был самый обычный дом, как и у нас с вами, если вы живёте в Латинской Америке и у вас собственная вилла на краю города. Тишина, покой, умиротворение…
      Но так ли прекрасно всё было? Нет. Особняк был исполнен греха. Страшно грешили дети, их родители и родители их родителей. Кто-то занимался вуду, а кто-то просто продал душу дьяволу.
      В доме почти каждый день был праздник, но неслышно было смеха. Это была или гробовая тишина, или гоблинский хохот. Души жителей были чернее тучи.
      В доме всегда был порядок, но хаос незримо присутствовал. Проклятье висело над домом. Чёрный ворон садился на трубу крыши…
      В доме всегда пропадали вещи, но хозяева предпочитали купить новые, нежели искать старые. И никто из них никогда не спускался в погреб за вином – вместо вина там была кровь... Кровь не в материальном смысле – духовно те люди пали окончательно.
      Ни один из живущих не поднимался на чердак – испокон веков там хоронили их предков. Вся родословная покоилась на чердаке. Хозяева наглухо его запирали.
      Обитатели никогда не знали, что такое бедность, скука, грусть и печаль. На их лицах всегда играл румянец радости и счастья. Они были веселы и беззаботны, и время тратили впустую. Они не жили в пользе – они жили, чтобы жить.
      У них не было соседей, к ним не ходили гости. Их самих редко можно было где-нибудь обнаружить.
      Дон Эухенио содержал небольшой бизнес, который достался ему от его предков, а тем, в свою очередь – от их предков. Дон владел плантациями растения под названием кока. Плюс ко всему он был неплохим стратегом – благодаря ему его семья никогда ни в чём не нуждалась.
      А между тем, на другом конце света погибал от нищеты старый индиец, которому было уже сто семнадцать лет. И было у него три сына – Лори, Лури и Эллари. Но по возрасту они скорее годились ему в правнуки. Лори был разгильдяй, Лури – разгильдяй в квадрате, ну а Эллари являлся разгильдяем в кубе. Старый индиец дал им всё, что крал годами, но теперь он состарился, и здоровье подводило. Он уже не мог быть им хорошим опекуном. Отец дал им образование и кров, они же разнесли это в щепки. Но старый индиец каждую секунду молился с тех пор своим богам, чтобы они прости ему его грехи и навели на путь истинный его сыновей, образумили их, ибо кроме них, у него больше никого нет…
      И увидел Господь, что раскаялся тот человек, и внял его мольбам, и переехали сыновья старого индийца в Новый Свет, и стали честными торговцами на колумбийском рынке, в том же самом городе, где жила та грешная семейка.
      Тем временем в особняке царили гордость, разврат, ложь, скупость, лень, сквернословие, бездарность, зло, сарказм и негативная сатира.
      И увидел Господь, что это плохо, и рассердился жёстко, и послал ангела своего небесного, чтобы исправить сие безобразие. Он воплотил своего херувима в очень красивую девушку по имени Натаниэла.
      Натаниэла устроилась в тот особняк горничной, и пока не афишировала, кто она.
      Прошёл целый год, но стало только хуже. Натаниэла потихоньку приглядывалась к каждому из членов грешной семьи, и решила начать свои действия с Антонио, или Тони, как его там все называли, на американский манер. Именно Антонио был самым падшим в семье. Именно с его рождением на округу посыпались все беды и несчастья, именно с тех пор семья окончательно деградировала.
      А всё дело было вот в чём. У дона Эухенио очень долго не было детей, а когда родился Тони, он не только не поблагодарил Бога за сие счастье, но ещё больше отдалился от Него, стал чаще огорчать Творца. Тони был первенец, к тому же – мальчик, будущий наследник всего состояния. Всё, что имел дон Эухенио, отныне принадлежало ему. За ним был и уход, и всё-всё-всё. В нём души не чаяли, носили на руках, выполняли все капризы и позднее – приказы. Тони вырос большим эгоистом, который ничего не умел в жизни делать. Он не умел работать, не был приучен к помощи. Парень привык жить на широкую ногу, привык жить в роскоши. Ему никогда ни в чём не отказывали, и он пользовался членами всей своей семьи, как рабами. Это был ужасный безбожник и сквернословец. Он обижал практически всех – людей, флору, фауну и Бога, конечно. А Господь лил дождём слёзы боли. Но и это действие грешники использовали, как выгоду – от дождя хорошо росли виноградники и цитрусовые кустарники. Тони не знал, что такое «нельзя», не знал таких слов, как любовь, добро, вера и помощь. Он не был приспособлен к иной жизни, кроме, как к разгулу. Девушка часто плакала из-за него, ибо она его очень любила, а он же пользовался ей, как вещью – сколько она из-за него настрадалась, и вообразить немыслимо. Она сделала три аборта, ибо ему было «некогда с выродками возиться», а девушка была бедна, и не смогла бы самостоятельно прокормить своих детей. В приют сдать малышей ей запретили – дескать, даже не смей.
      «Значит, воспитатели будут плохо к ним относиться?», негодовала Натаниэла. «А убить трёхнедельного малыша, выходит, можно?». Но пока что Натаниэла себя не выдавала и продолжала делать вид, будто она – простая служанка. Глупая и временами бестолковая, которая иногда боится почистить лук, обязательно порежет пальчик и несёт всякую чепуху до тех пор, пока на неё не прикрикнут.
      Дон Эухенио иногда поднимал руку на свою жену, которая была как бы домохозяйкой, но всю работу в доме выполняли слуги.
      Хорхе был кузеном Антонио. Он был любитель выпить и выкурить травку-другую. Также он постоянно приводил в дом всяких путан, с коими и развлекался.
      Девушку Антонио звали Анна – она была порядочной и мягкосердечной. Она была как свет в конце тоннеля. Анна освещала своим присутствием весь особняк, скрашивала и стирала все грехи. Но одного её присутствия было недостаточно. Её в доме не любили, считая, что она не из того сословия –  Анна была бедна. Но Антонио пускал её в дом, потому что она была очень красивая, добрая и умная. Она стирала его вещи, гладила ему их, убиралась в его комнате и даже мыла его в ванне, как ребёнка, тёрла спину мочалкой.…  А Тони лишь презрительно отворачивался и грубо к ней относился. Девушке едва исполнилось семнадцать, но выглядела старше своих лет, из-за такого вот человека.
      Однажды Антонио решил прогуляться по саду, и увидел смуглого человека, который валялся на дороге, избитый и весь в крови. Он прижимал к себе розу с шипами, а вся его одежда напоминала лохмотья оборванца. Он и был тем самым оборванцем – это был Лори, старший сын старого индийца.
 – Милостивый дон, смилуйся над нищим, подай, Христа ради, на пропитание.
 – А что с тобой случилось? – Антонио был, похоже, слеп. Он сделал самый невозмутимый вид, но взглядом наблюдал за оборванцем – он никогда не видел бедных людей, и ему стало интересно, кто они такие.
 – Или не видишь ты, что избили меня разбойники с большой дороги?
 – А за что избили-то? – Антонио прищурился, улыбаясь.
 – За то, что я предложил руку и сердце одной даме, но она богата, и не для меня. Её братья наняли людей и постарались с их помощью избавиться от меня. Ты же не бросишь меня на произвол судьбы? Дай хоть копейку на грядущие сутки…
 – Не дам. Проваливай. Не порть мои сады своим бренным телом. Мне некогда с тобой возиться. – С этими словами Антонио зашёл в дом.
      В другой раз Тони снова задумал походить по лужайке, но вдруг мимо него промчались двое каких-то всадников, и исчезли где-то вдали. Проезжая около Антонио, они скинули на землю какого-то мужчину. Когда пыль немного улеглась, Тони удивился – этот голодранец был похож на предыдущего как две капли воды.
 – Опять ты? – Расхохотался он.
      То был Лури, средний сын старого индийца. Он также был сильно избит, как и его брат. Он с трудом отдышался.
 – Я впервые тут. Меня обокрали…
 – Да брось заливать, ты и на прошлой неделе тут валялся!
 – То мой старший брат. Мы схоронили его на днях…
 – Ха-ха-ха! – Рассмеялся Тони. – Спасибо за анекдот. Расскажу Хорхе на досуге – вот он трещать-то будет!
 – Как тебе не стыдно измываться над чужим горем? Дай Бог, чтобы тебя не коснулось сие…
 – Ну а с тобой-то что? – Антонио насвистывал какой-то народный фолк.
 – Говорю же, обокрали. У меня жена и трое детей. Протяни руку, умоляю – сам я не встану…
 – Вот ещё! – Антонио пнул его под рёбра, ещё некоторое время поглумился над еле живым страдальцем и ушёл восвояси.
      Натаниэла видела всё это из окна – она протирала на кухне пыль. «Не время, не время ещё, дитя моё», шепнул ей святой дух, и она ничего не предприняла. Она лишь жалела о поступке Антонио. Пока за ней никто не следил, она незаметно провела Лури в особняк, выходила его и накормила, промыла и обработала все раны; но нет ран страшнее, чем душевные – они не лечатся лекарствами. Вера, вера должна быть у человека, а на этой вилле она отсутствовала.
      Спустя некоторое время вся семья дона Эухенио пошла на рынок вместе со всей прислугой – они готовились к банкету и торжественному ужину – они ждали гостей. А так как это было крайне редко (почти никогда) – принимать гостей, то праздник решили сделать самым масштабным, ведь на вилле что не день, то праздник…. Повод для банкета был – Хорхе помолвился с Габриэлой, и вся её семья должна вот-вот быть в особняке, а ещё ничего не готово и столы не накрыты.
      На рынке Антонио столкнулся с Эллари – того избивала целая толпа торговцев.
 – А ну-ка тихо! – Бросил Тони, и продавцы прекратили свои нечестивые, нерадивые деяния. – Ты мне уже мерещишься, тип ты этакий! Что-то бьют, бьют тебя, а ты живуч, как пума. Откуда ж ты такой взялся? Может, мне взять тебя к себе в дом на обогрев?
 – Я младший из трёх братьев, о мой господин. А бьют меня за мою честность. Я продал товар, не наварившись на покупателе. А здесь так: навариваешься, и семьдесят процентов навара распределяется между всеми торговцами поровну. А клиентка была изрядно бедна, и я пожалел её. Но мои компаньоны жаждали прибыли, и обломились. Теперь…
 – Всё-всё! – Остановил его Антонио. – А стану-ка я благородным! Отныне ты работаешь только на меня, ты понял, чумазый? Будешь охранять калитку и изгородь моего дома.
 – Простите – что?!
 – Болван, я даю, доверяю тебе ключи от своего дома! Ты – охранник в моей усадьбе.
      Эллари бросился целовать ему ноги, но Тони отшатнулся от него, как от вшивой собаки. Эухенио же порадовался доброму делу своего сыночка, и велел Эллари собирать свои пожитки и переселиться на виллу, в одну из свободных каморок…
      Прошёл ещё год, а Тони не сдержал своих обещаний – он приютил и Натаниэлу, и Эллари, но всячески принижал их.
      И увидел Господь сие зло, и воспротивился святой дух Отца нашего небесного на такие деяния, и ниспослал он Натаниэле руководство по исправлению негодяя.
      На виллу обрушилась кара номер один – загорелась она сама. Вся семья звала на помощь, но некому было заступиться за них. Ни одна живая душа и ведра воды не подала, не протянула руку помощи.
      Антонио выбежал во двор, как ужаленный. Увидев Эллари, он начал ошалело трясти его:
 – Эй, ты чего? Живее беги за подмогой – у нас дом горит!!!
      Но Эллари стоял, как каменный. Он не шелохнулся, не сдвинулся с места. Как тот истукан. Антонио внимательно посмотрел на охранника – тот ни в одном глазу, как будто его загипнотизировали. Внезапно, откуда не возьмись, появилась Натаниэла. Антонио занёс уже было над ней карающую длань, как вдруг девушка глянула на него странным взором, и у Тони отнялась речь. Девушка шла прямо на него, и тот пятился назад, не на шутку перепугавшись. Таким Макаром они прошли в его офис, где он иногда вёл и решал дела. Натаниэла усадила его за кресло шефа, и только теперь отпустила. Рядом на диване сидел Хорхе. Он и Габриэла пили глинтвейн. На появление этой странной ситуации они отреагировали было немедленно, но как бы приросли к кожаному диванчику чёрного цвета.
 – Кто…. Кто ты? – Моргал Тони, задыхаясь и кашляя. Хорхе и Габриэла молчали, ничего не понимая.
 – Я не отвечу тебе. Я покажу. – Ответила Натаниэла и сделала рукой жест-выпад в пространство. Пожара, как и не было, а всё, что горело, стало нетронутым пламенем.
 – Что…. Что происходит? – Выдавила из себя Габриэла, глядя то на мужа, то на его кузена с долбанутой на всю голову служанкой.
 – Я очень надеюсь, дон Антонио, что вы после этого случая изменитесь к лучшему. – Вздохнула Натаниэла. – В противном случае вы потеряете гораздо больше. Исправьтесь, пока есть такая возможность. Пока вы молоды, и у вас есть время. Дальше будет только хуже, уж поверьте мне. Не испытывайте Его терпение.
      После этого Натаниэла стёрла некоторые происшествия сегодняшнего дня из памяти Тони, Джорджа и Габи. В частности, те данные, где фигурирует она и за что ответственна. Всё остальное она так впечатала в мысли трёх грешников, что они потом месяца три ходили, как в воду опущенные, а на расспросы обоих семей отвечали унылым молчанием.
      Но Тони надолго не хватило. Прошло три месяца, а он и не собирался становиться другим человеком. Тогда Натаниэла по наущению Господа пошла на кару номер два – сильно заболел дон Эухенио. Слегла и его жена, мать Тони. Вот тут-то и «проснулся» Антонио. Никто за ним не приглядывал, компания отца была на грани банкротства, и вообще всё шло под откос. Тони прокрутил в памяти все события, «прозрел» и вызвал «чёртову служанку» к себе в «офис».
 – Вы звали меня?
 – Да. – Тони сидел в кресле, и уплетал виноград на столике. На диване сидел Хорхе и читал газету.
 – Слушаюсь? Ещё фруктов?..
 – Я не так глуп, как кажется, служаночка.
 – Простите?..
 – Сколько?
 – Не поняла?..
 – Сколько тебе заплатить, ведьма, чтобы ты отстала от нашей семьи и убралась отсюда куда подальше?!
 – Бог не продаётся и не покупается, дон. Либо человек верит, либо – нет. И иного пути нет…
 – Это я и без твоих соплей знаю. От меня-то ты что хочешь? От всех нас.
 – Сильно болеет?
 – Да.
 – Будет ещё хуже…
 – Ты что же, мразь, стращаешь нас? – Возмутился молчавший до этого Хорхе, и взял со стола персик.
 – Бог говорит с вами, но вы немы, глухи, слепы…
 – Монахиня – идя в монастырь! Учи жизни там.
 – Если Я буду учить оттуда, кто Меня услышит? Мне пришлось спуститься сюда к тебе, ибо с неба ты Меня не слышишь. – Натаниэла стала говорить сдвоенным голосом – мужским и женским.
      Неожиданно для себя Тони разревелся.
 – Хорошо, Боже, я исправлюсь. Я обещаю, клянусь…
 – Никогда не клянись именем Моим…
 – Хорошо! Господи, верни мне моих маму и папу, ибо без них я – ничто. Я не работаю – кто меня будет кормить и содержать?! Я же умру, о милосерднейший.… Прости, извини раба своего! Как я буду жить без своих родителей?
 – Ты ли это говоришь? Стоит ли верить тебе? Даю ещё один шанс. Не подведи Меня. Надеюсь на тебя…
      Дон Эухенио и его жена скоро поправились, как ни в чём не бывало. Но уже спустя полгода, всего через каких-то шесть месяцев грех снова овладел особняком. Вилле пришёл моральный конец…
      Какая-то неведомая сила не позволяла обитателям прогнать Натаниэлу. Не то, чтобы они боялись её – вовсе нет. Что-то удерживало семью от такого решения. Держали, на всякий случай. Знали, что умеет творить чудеса.
      И разгневался Господь Бог на неповиновение и непослушание одного из сынов своих человеческих, и наслал кару номер три. Последнюю, ибо Бог любит Троицу. Бог знал, куда побольнее уколоть. Он знал, что Антонио больше всего боится одиночества…
      Итак, пропала Анна, девушка Тони. Как сквозь землю провалилась. Тот же рвал и метал.
      Когда же зашла в их гостиную Натаниэла, неся поднос, Тони всё опрокинул на пол и рассмеялся ей в лицо. Девушка молча собрала всё и вынесла на мусор. В другой раз Хорхе дал ей сзади «леща», пытаясь склонить её к близкой связи, но та вовремя удрала. Наконец, одним прекрасным утром Антонио подождал, пока кофе немного остынет, позвал к себе Натаниэлу, и вылил этот кофе ей на голову. И в этот раз она промолчала, пристально глядя на него непобедимым грустным взором, так что Тони не выдержал и отвёл глаза в сторону.
      Одним не менее прекрасным днём Тони вновь призвал служанку к себе. Та явилась, не запылилась.
      Хорхе обнимался с Габриэлой, а Антонио сидел в кресле отца-босса, хрустя чашечками пальцев. Не успела Натаниэла войти, как на неё обрушился целый поток брани:
 – И? И что? И что ты этим хочешь доказать? Свою силу и превосходство? Передай своему Богу – пошёл бы он на…
 – Не кощунствуй…. – Девушка испуганно подбежала к нему и прикрыла ему рот своей ладошкой. Тот же опрокинул её на стол.
 – А что ты сделаешь? Даже не вздумай мне сопротивляться!
      Однако не дремал Господь в тот вечер, и ярость его была велика. Что-то непонятное случилось, и Тони отпустил служанку.
 – Да пошла бы ты куда подальше! Знаешь, а я умнее в этот раз! Я не буду плакать! Я нашёл себе другую девушку – я и без Анны проживу!
 – Другую?! – Ангел побледнел. – А хочешь, я тебе покажу истинное лицо этой «другой»?
 – Да ну? А как это? – Поразился тот. – Сюда приведёшь?
 – Нет. Это совсем необязательно. Зайди к себе в комнату.
 – Зачем?
 – А «другая» девушка оставила там свой телефон.
 – Откуда ты знаешь? Ах, ну да, это же твоя работа – убираться в комнатах.
 – Не только это.
 – Ой, забыл – ты же с Богом двигаешься! Поэтому и всё знаешь…
 – Ты слишком много болтаешь, хозяин. А вот «другая» девушка очень скоро здесь появится, так что поторопись.… Есть там кое-что интересное для тебя. Не думай – я не читала. Нет у меня такой привычки. Но Бог видит всё. И раз он уже установил там, на небесах, нерушимую связь между тобой и Анной – то да будет так! А «другая» девушка, скорее всего.… Ну, ты сам поймёшь.
 – Хорхе, не выпускай эту сумасшедшую ясновидящую из комнаты. А я сейчас вернусь. – Тони умчался наверх.
      Спусти минуты три Антонио пришёл, крайне поникший.
 – Тони, ты что? Что случилось?
 – Джордж.… Слушай.
      Тони включил голосовое сообщение на громкую связь. И вот что все услышали:
      «Ой, ну ты представляешь, подруга – я ж его быстро окрутила, захомутала-то! И поверил, клюнул! Мы ж с провинции – нам бы кого-нибудь, вроде Антонио. Сам он отстой полный – урод, моральный и физический, зато у него деньжищ немерено: отец-то – глава фирмы! Папаша скоро откинется, всё состояние – Тони, я выскочу за него замуж, буду с ним, как у Христа за пазухой. Больше не буду ни в чём нуждаться, как когда-то, в провинции…».
      Наступило неловкое молчание – голос стих.
 – «Другой» девушке нужны от тебя только деньги. – Подытожила Натаниэла.
 – Я и сам всё слышал…. – Тони аж присел от таких новостей.
 – Я тебе сразу говорил, что она прозрачная! – Высказался Хорхе.
 – Не лги кузену, о несчастный! Ты мечтал заманить её к себе в постель. И как же тебе не стыдно? Как не мучает совесть? – Натаниэла снова превратилась в пророка.
 – Джордж, это правда? – Тони накинулся на брата с кулаками. – Если это правда – я тебя убью…
 – Довольно. – Сказала служанка, и разняла их при помощи молитвы-воззвания.
 – И что мне теперь делать? Хоть ты подскажи, что ли! Анны больше нет.… Будешь ли ТЫ моей девушкой? – В отчаянии выпалил Антонио.
 – Я не могу. – Та покачала головой. – Я не из вас.
 – И что мне теперь делать? – Повторил Тони, уже ни к кому не обращаясь.
 – Просто ответь: любишь ли ты Анну всем сердцем?
 – А это как?
 – Понятно. Спрошу иначе: готов ли ты пожертвовать ради неё всем?
 – Да…
 – Уверен?
 – Нет.
 – Ладно, в таком случае ничем не могу помочь. И помни: Бог старается, но твоими усилиями он отворачивается от тебя…
      Так прошла целая неделя. Тони не выдержал, поймал служанку и прижал к себе.
 – Помоги мне. Я уверен. Я готов, готов побороться за неё. Если это перечеркнёт все мои плохие дела, то я пойду на этот риск.
 – Ты говоришь. Ты сам сказал. – Натаниэла внимательно заглянула в глаза некогда высокомерному, а теперь несчастному парню, и ушла прочь.
      Далее произошла трагедия – виллу и бизнес оккупировали налоговые векселя, и всё имущество отошло государству. Некогда самая влиятельная семья Колумбии стала нищим скотом…
      Тони же ринулся на поиски Анны. Он искал её четыре месяца и нашёл! Правда, при не очень хороших обстоятельствах – Анна тоже была на грани нищеты, и чтобы хоть как-то прокормить себя, решилась на страшное – стать проституткой. Ей повезло – Антонио вовремя подоспел.
 – Не делай этого. Не соглашайся. – Прохрипел он. За эти четыре месяца кем он только не подрабатывал, где только не был, чего только не видел. В пять раз больше, чем за всю свою жизнь.
 – Простите, а вы кто, собственно, будете? – Удивилась она.
 – Я – Тони. Да, возможно, ты не узнаёшь меня…
 – Не знаю никакого Тони. Знала, но не хочу знать.
      Тогда Антонио упал перед ней на колени и схватил её за руку.
 – Прости, прости меня. Смотри – я обычный.
 – Почему я должна тебе верить?
 – Потому что я люблю тебя!
      Анна широко раскрыла глаза. На городской площади стала собираться толпа зевак.
 – Хорошо, пусть слышат все. Всю жизнь моя семья жила в грехе, ужасном грехе. Я издевался над людьми и был плохим сыном своих родителей. Я не знал, что такое – жить в нищете. Я совершил много зла,  по отношению к тебе, Анна – тоже. Но Бог не отвернулся от меня, и смилостивился над нами – он ниспослал духа святого, ангела своего в виде Натаниэлы – ты её помнишь, наверное. Много раз я ошибался в жизни, и пришёл предел. Знаешь – Господь наказал меня. Жестоко наказал. Я потерял всё, что имел – дом, власть, родителей, друзей, деньги, богатство, уважение в обществе.… Потерял и тебя. Бог сказал мне: это последний шанс. И я ухватился за него! Я ел то же, что бомжи, кошки и собаки на помойках; меня били и поливали грязью; я вкалывал целыми сутками, чтобы узнать, где ты; я прошёл через всё, через весь тот ад, что вытворял сам; и я не буду подробно это расписывать – и тебя жаль, и собой хвалиться не хочу…
 – А от меня, что ты хочешь?
 – Меня спросили: люблю ли я тебя. Я сказал – не знаю. Меня спросили: готов ли я ради тебя на всё. И я ответил – да. Я сам выбрал такую участь. Зато я понял свои ошибки, пусть и такой страшной ценой.
 – …
 – Анна!
 – ?
 – Будь всегда со мной! Мне не важно, бедна ты или богата – просто будь всегда со мной рядом. Всегда-всегда…
 – Ничего больше не говори…. – Прошептала ему Анна, и они слились в поцелуе.
      Наступил день, когда Антонио честным трудом заработал всё то, что когда-то имел. Но больше он никогда не грешил, и всегда помогал нуждающимся. Он женился на Анне, и у них была счастливая и крепкая семья…
14.12.2012
 


 Прототипы персоналий:
 Натаниэла – Юлиана Синицына
 Анна – Анна Сейбель