Больше не буду

БОЛЬШЕ НЕ БУДУ.
   На город плавно опустилась ночь. На чернильно-синем небе зажглись яркие звезды. С моря дул легкий бриз, принося с собой запахи соли и воды. Даша вышла из кафе и с наслаждением вдохнула свежий бодрящий воздух. От шума, громкой музыки, запахов духов и разгоряченных тел, болела голова. На пороге кафе она обернулась и, увидев, что на ее уход никто не обратил внимания, поспешно вступила на еле заметную в темноте дорожку, ведущую в маленькой скамейке почти скрытую от глаз глицинией.
 Плакать не хотелось, но слезы, почему то бежали из ее глаз, размывая тушь и оставляя на щеках темные дорожки. Она тяжело вздохнула и смахнула их тыльной стороной ладони.
Скоро в темноте раздался шелест гравия, ветки глицинии дрогнули. и на ее плечи опустилось что-то теплое и мягкое. Даша подняла голову и увидела Сашку.
- Так и думал, что найду тебя здесь. – негромко проговорил он и заботливо укутал голые Дашкины плечи пиджаком.
- Да, сижу вот.– ответила она.
- Вижу. Ты всегда сюда приходила, когда хотела побыть одной.
- Мне здесь нравится. Тихо и можно остаться не замеченной.
Саша кивнул и вдруг поспешно поднялся, загораживая ее своей высокой фигурой - из кафе вышли Гошка Потапов под руку  с Аленой и направились в их сторону. 
- Ты еще не ушел? – спросил, подходя,  Гошка. – Там уже все расходятся. Классную Стасик домой повез Мы тоже поедем сейчас. Аленку вот домой заброшу и баиньки.
- Да, и я скоро пойду. Решил посидеть немного  - вечер хороший, теплый.
- Это да, и встреча сегодня удалась. Посидели, повспоминали и никто особо не хвастался…
Сашка только улыбнулся в ответ.
- Егорова пришла твоя. – включилась в разговор Алена. - Красивая такая, я слышала, что Валентина от зависти даже поперхнулась шампанским. Ты с ней  поговорил? – Аленка даже вперед подалась, боясь пропустить хоть одно слово из Сашкиного ответа.
- Поговорил. У нее все хорошо.
- И?..
- Что и?
- Это все?
- Все , Ален. Она же ушла почти сразу, так что больше мне нечего тебе сказать.
Аленка была явно разочарована.
- Эх, а я думала… после всего, что у вас было…
Гошка дернул ее за руку.
- Ален, ты ведь домой торопилась. Сын ждет.
- Да, пойдем, пойдем. С ним мама осталась, но мое присутствие тоже необходимо и крайне желательно особенно перед сном. Ты, Гошик, не сердись, что задерживаю,- уже просящим тонким голосом протянула она - но нужно же мне  было про Дашку спросить и узнать, как они встретились после стольких лет… Я весь вечер об этом думала…
- Было бы о чем…- Гошка прервал ее нетерпеливым жестом и весело  подмигнул другу. - Все, я эту любопытную даму забираю. А то она, дай ей волю, все секреты выведает, а потом напридумывает кучу того чего и в помине не было. Ты звони, Сашок. Не пропадай надолго. – Гошка протянул ему свою визитку и пожал  руку.
 Алена чмокнула в щеку, разочарование было по-прежнему написано на ее лице.
- Пока, до связи.- расстроено сказала она и они с Гошкой скрылись за поворотом.
 В кафе официанты убирали со столов. Бывшие одноклассники  расходились по машинам, пожимали друг другу руки,  обменивались телефонами и клялись обязательно звонить в самое ближайшее время. И пропадали в ночной темноте.  У входа оставались только несколько пар, которые еще долго обнимались и хлопали по плечам, но потом и они разошлись – каждый в свою строну.
- Спасибо, - тихо сказала Дашка, когда Саша опустился рядом с ней. – Мне не хотелось, чтобы меня видели. И слезы тоже.
- Ерунда. Держи платок, а то вся тушь потекла.
Дашка взяла у него белый треугольничек и несколько раз провела по щекам.
- Все?
Он внимательно на нее посмотрел и кивнул.
- А впрочем в темноте все равно не видно. – махнула рукой Даша.
- Мне видно. – он помолчал и добавил. – Ты никогда не приходила на наши встречи. Я и не ждал уже, что увижу тебя. Так неожиданно.
- Я и сегодня не думала приходить. Хотела как всегда позвонить и сослаться на дела, но потом передумала. И платьем хотелось похвастаться. – добавила она и улыбнулась.
- Платье прекрасное. Тебе очень идет. И вообще, Даш, ты такая красивая. Ты когда в зал вошла, я…
Она поспешно приложила руку к его губам.
- Молчи. А то потом жалеть будешь.
- Не буду. – и он прижался губами к ее холодным пальцам, а потом взял ее руки в свои.
- Ты очень красивая. – повторил он. – Но все же, почему ты никогда не приходила? И почему ушла, не с кем не попрощавшись?
Даша вздохнула.
- Боялась, наверное, приходить. Все такие успешные, счастливые, уверенные в себе. А я… У меня как-то не сложилось, Саш. – она попыталась освободить свои руки, но он не дал, а только сжал их еще сильнее. -  Я и сегодня не собиралась. Но за чем-то пришла, вот... Не надо было. Расчувствовалась  что-то. Воспоминания нахлынули.  Я очень изменилась, Саш. Жизнь так закрутила, что…
- Ты же ничего не боялась. Такая храбрая была. Веселая, солнечная.- и он улыбнулся мягкой незнакомой улыбкой. – Слушала тяжелый рок и прогуливала уроки. А что до изменений…  Мы все изменились, Даш. Неужели ты не заметила? Ведь 20 лет прошло.
- Ты нет. Такой же спокойный, уверенный. И добрый.– добавила она. – А рок я до сих пор люблю.
- В этом я не сомневаюсь. Про рок ты всегда говорила, что это состояние твоей души. А добрый… это с тобой. С тобой у меня по- другому не получается. Я очень рад, что ты пришла. И ничего ты не изменилась, все такая же рыжая, в веснушках и глаза синие-синие, только грустные и плачут.
- Изменилась, Саша. Оттого и не приходила. Жесткая я стала, злая. Кусаюсь теперь и иголки отрастила. – Даша опять улыбнулась. - Потрепала жизнь сильно. Слишком часто больно делали, Саша. Слишком отличаюсь я теперь от той романтичной девочки. Не люблю даже вспоминать, какой была, глупой и наивной. Все чуда ждала и в сказки верила… Слишком разителен контраст со мной сегодняшней.
Он сильнее сжал ее руки.
- Это Даш, защита появилась. У нас у всех она есть теперь, думаю. Но ведь сегодня ты все-таки пришла.
- Да, получила приглашение, и как-то решилась вдруг. А ты куда после школы пропал? Я слышала, в Москву отправился учиться.
- Да, МГИМО закончил. Потом женился, за границу уехали, сын родился. Димкой назвал, в честь деда. Ты моего деда помнишь?
- Помню. Хороший он у тебя был, Саш. Настоящий мужик. Всегда слово держал.  Я его часто вспоминанию. Саш, а ты дачу сохранил?  Помню, у вас так здорово было. Сыну наверняка там нравится.
- Сохранил. После смерти деда, родня продать уговаривала, а я не смог. Только Димка там не был никогда. Он с матерью в Мюнхене живет. Я его раз в год вижу… С женой разошлись давно. Я по свету поездил , а потом вернулся. Здесь уже пятый год  живу, работаю…
- Пятый год? – удивилась Даша. – А почему не звонил? Не приходил, Саш?
- Сам не знаю. Я слышал ты замуж вышла. Не хотел мешать, напоминать. Я не знаю, Даш. Иногда брал трубку, набирал номер и клал обратно. Слова почему-то не шли…
- А я уже не замужем.  – и, помолчав, словно собираясь с силами, добавила. - Муж погиб через полгода после свадьбы. Так что ты звони, Саш. Звони.
- Я не знал. Позвоню. Ты … очень его любила?
- Да. Сильно. Он старше меня был на десять лет. Кто-то говорит много, а я этой разницы не замечала. Мне так хорошо с ним было. Он такой настоящий был, Саш,  понимаешь меня? Мы отдыхали в горах. Сняли домик на неделю. Катались на лыжах, помнишь, как я на лыжах любила ходить?
Саша кивнул.
- Больше я не катаюсь . Это сразу после Нового года случилось, мы с Вадимом тогда даже елку во дворе нарядили. Знаешь, мне долгое время казалось что он рядом, по –прежнему рядом со мной. Стоило глаза закрыть, как ощущала запах хвои и снега, слышала треск дров в камине, видела  красное вино в бокалах и  замирала … в ожидании его шагов и голоса. Он разбился на той горной трассе.
Даша замолчала. Саша тоже молчал, он только снова еще чуть сильнее сжал ее руку.
- А потом… а потом, Саша, все кто был после, казались не настоящими. Подделкой. Так чтобы забыться…
- Тебе все еще больно?- еле слышно спросил он.
- Нет. Одиноко.  А боль, она притупилась. Не ушла, а где-то свернулась внутри и притихла. – Даша замолчала на несколько секунд, а потом продолжила. -Работала много, искала себя... Столько мест поменяла. А сейчас устроила студию в нашей пристройке и пишу картины. Начинала просто так для себя. Уж очень хотелось дать выход тому, что на душе скопилось, а кроме как нарисовать,  по -другому  у меня не получалось. Показала кое-кому, понравилось, и стала работать дальше.
- Мне покажешь?
- Конечно, приходи. Ты ведь помнишь, где я живу?
- Я все помню, Даш.
Она вдруг поднялась.
- Устала сидеть.  Может, пройдемся? Наши все уже давно разошлись и кафе закрылось. Одни мы тут с тобой сидим, полуночники.
- Пойдем. Правда, я на машине и вполне могу тебя довести.
- Вот еще. В такую ночь и не погулять? Ни за что. Пойдем пешком. А машину свою потом заберешь. Только  босоножки сниму.
 Даша нагнулась и принялась расстегивать тонкие ремешки.
- Вот так гораздо лучше.
Она сняла босоножки и теперь стояла рядом с ним босиком в траве такая вдруг маленькая, хрупкая. И внезапно у него перехватило горло.
- Дашка, Дашка. – на языке вертелись сотни слов, но он почему-то не мог их сказать, просто стоял и смотрел на нее.
- Что? Ты чего замолчал? Так мы идем?-  и первая отвернулась.
Они медленно пошли вдоль дороги. Она – по густой темной траве чуть впереди, размахивая  босоножками и маленькой сумочкой, а он шел немного позади нее, неся в руках свой пиджак. Иногда до него долетал аромат ее духов. Легкий, нежный. Ландыши. От нее всегда пахло ландышами.
В синем сумраке мерцали очертания кустов, стволы деревьев, иногда свет фонаря выхватывал из темноты скамейки, углы домов и крыш... Веяло духотой.
Саша остановился и решительно снял узкие кожаные туфли и носки.
- Как же хорошо!
Его босые ступни теперь утопали в теплой пыли. Он слегка пошевелил пальцами – пыль приятно щекотала ноги.
- Дашка, как же хорошо. – повторил он.
Она на секунду остановилась и повернулась к нему. В темноте блеснули ее зубы.
- Конечно, хорошо. Так и должно быть. Но пошли, а то рассвет пропустим.
Все вокруг них спали: спали изгороди домов, огороды и сады, спал большой кот, устроившись на козырьке подъезда, на сумрачном просвете неба темнели купола старой церкви, даже дорога под их ногами как бы была погружена в приятную предутреннюю дремоту.
Так в полной тишине они подошли к склону холма. Старые деревья орешника и жимолости росли здесь с незапамятных времен. Их длинные ветви низко свисали до самой земли. Рядом цвели каштаны. В их крупных листьях смутно белели крупные шишки цветов, а аромат смешивался с запахом росы и смолы. Дорожка изменилась: она то падала, то взбиралась на холм, то пропадала среди скользких корней деревьев.
Они выбрались, сильно перепачкав ноги землей, и теперь стояли на самом краю обрыва над морем.
Оно еще спало. Стальной у берега цвет моря плавно переходил в синий и черный. В темной воде дрожали отражения звезд. Лишь под обрывом с легким шумом вздымалась и опадала вода. По горизонту море было обведено золотой нитью, и небо за ней вспыхивало огромным веером света.
Он обнял ее за плечи и прижался щекой к волосам. Она вся притихла, только сердце неожиданно громко стучало где-то рядом с его рукой.
- А помнишь историю о Маришке?- она повернула голову и теперь ее глаза , казавшиеся в темноте черными,  были  всего в нескольких сантиметров от его лица.
- А как же. Но ты всегда можешь рассказать ее мне еще раз. Мне нравится тебя слушать.- неожиданно для себя попросил он.
У нее был приятный низкий голос с легкой хрипотцой. И он неожиданно для себя осознал, как по нему скучал. По всей ей. Очень.
- Ладно, -- согласилась Даша. - порадую тебя сказкой. Слушай, только не перебивай и не смейся. – грозно добавила она и погрозила пальцем. - Давным-давно, на этом самом месте стояла рыбацкая деревенька и жила в ней девушка Маришка. Жила плохо, бедно. Отец в море погиб, мать ее одна растила. Тяжело им приходилось. Мать прачкой работала, в город часто ходила, белье собирала, а потом они с Маришкой стирали его у ручья. А когда мать слегла, Маришка заняла ее место. Там она в городе и познакомилась с Петром. Познакомились и полюбили друг друга. Только Петр не пара был Маришке – он сын купца местного был, богатый и семья у него в городе уважаемая, а у Маришки гроша за душой не было. Родители его были против, отговаривали сына, ругали, угрожали наследства лишить, но Петр уперся: люблю ее и женюсь, говорит, а лишите наследства уйду к ней, в деревню жить … Отец Петра пошумел - пошумел, да и утих, а мать не смирилась. Решила она Маришку извести. Сказывали, что она колдовством увлекалась, заговоры всякие знала, привороты и с нечистым зналась. Так ли это или нет, но Маришка вдруг стала болеть. Лежала в бреду, в своем домишке, а сил подняться не было, соседки приходили ухаживать. А Петр не приходил. Так и лежала она бедная, не вставая, и только об одном и молила, что б еще раз Петра своего увидеть.
Однажды ночью разыгралась страшная гроза. Не знаю, что уж там случилось, только Маришка поднялась вдруг и пошла к морю. Встала на самый край утеса и бросилась вниз. В ту же секунду грянул гром,  часть утеса откололась и обрушилась на берег, разделив его на две части и завалив тело девушки камнями. Местные потом пытались хоть как-то камни поднять, что бы тело-то вытащить и похоронить. Но не получилось, крепко придавило, только песок в том месте, где Маришка лежала  кровью окрасился.
А Петр и не знал ничего, его  родители в столицу отправили. Вернулся он через пару месяцев, а Маришки уже не было. Он как узнал о ее гибели, так ушел из дома и стал в деревне жить. Рыбачил, а вечером на этот берег приходил, Горевал сильно. И от горя  умом тронулся. Как-то раз запрыгнул в лодку и больше его никто и не видел. Такая вот грустная  история.
Даша замолчала, она стояла и напряженно вглядывалась в темноту, словно пыталась разглядеть в ней призрак одинокого рыбака. Саша тоже молчал.
- А помнишь, как мы с тобой на это место приходили и все пытались Петра увидеть? Моя бабка рассказывала, что он до сих пор в полнолунье приплывает на этот берег и зовет Маришку.
- Помню, глупые были с тобой, смешные… Ты тогда еще увидела старика Васильича и взвизгнула. Он от твоего крика так перепугался, что убежал, бросив удочку. Потом мужикам рассказывал, о том, как призраков на берегу видел и божился при этом, что был трезв. Говорят, после этого случая полгода не пил.
Даша рассмеялась:
- Я и не знала.
- Ты хорошо рассказываешь. Сказочница из тебя знатная получилась бы.
- Смеешься? Нет, мне больше с красками возиться нравиться. А истории я своим племянникам рассказываю.  И, надо сказать,  с большим успехом. Они их потом в лицах изображают. Очень смешно получается. И тебе вот тоже пришлось, рассказать…- добавила она уже тише.
- Мне понравилось и мне не смешно. С возрастом смотришь на все по-другому. То что раньше казалось веселым и прикольным теперь кажется грустным и каким-то настоящим что ли… Много ли ты слышала, о любви на всю жизнь? Да и есть ли она… Так просто сейчас все: встретились,  переспали, съехались, пожили несколько недель, ну, может месяцев и разбежались. Не получилось, говорят. Вот так легко и просто. А я не могу. После развода так тяжело было, как будто надвое разорвали и по сыну скучал очень…
- Я тоже не могу, как оказалось. Пыталась, но потом так чувствовала себя… Как тряпка, которая отслужив положенный срок, была выброшена. Может и жестко, но чувствовалось именно так. –  еле слышно ответила Даша и вдруг, повернувшись к нему, спросила:
 -- Это ведь был ты?
- Что я?
- Ты присылал мне цветы? Каждый год в день рожденья?
- Я.
- Я вдруг только сейчас поняла, что это мог быть только ты. Знаешь, я, когда мне их принесли первый раз, всю голову сломала: кто, почему? И испугалась, что это ошибка. А потом каждый раз с замиранием сердца ждала… Саша, почему же ты не звонил?
- Потому что, дурак, наверное… Ты прости…
- Ты всегда знал меня лучше всех и знал, как я люблю ландыши. А я не догадывалась, что это ты. Знала, что  уехал, и даже не думала, что помнишь...  Саша, как же мне тебя не хватало…
Она почувствовала, как к глазам подступили слезы. Наверное он тоже почувствовал, что она вот-вот заплачет, потому что развернул ее к себе лицом и слегка потряс за плечи.
- Ш-ш-ш. Ты что это опять сырость разводишь?
Даша вытерла глаза.
- Не буду. Больше не буду.
Он посмотрел на нее и кивнул:
- Не будешь.
И она улыбнулась ему - открыто и доверчиво.
- А знаешь, я иногда приходила сюда. В наше кафе и всегда садилась за наш с тобой столик. Заказывала кофе и шоколадный торт.
- Шоколадный? Ты же, помнится, любила «Наполеон».
- Зато ты любишь шоколадный. Глупо все у нас с тобой получилось тогда. Я переживала очень. Потом Вадима встретила и подумала, что Бог дал мне еще один шанс и я его уже не упущу . А когда его не стало, так плохо было… и никого рядом.
- Ты простила меня?
Даша усмехнулась.
- Конечно. И потом -  ты же теперь будешь рядом?
- Всегда.
Они опять замолчали.
  В воде постепенно гасли звезды. Море окрасилось нежным розоватым светом. На горизонте поднималось солнце. Оно, словно купалось в легких, прозрачных, похожих на тончайшую ткань волнах. Небо стало похоже на огромный золотисто-голубой цветок с яркой солнечно-белой серединкой.
Настал тот самый миг, когда все замерло перед пробуждением. Миг предрассветной тишины. После которого приходит новый день.