Он-не он. Дальше...

 - Спасибо, - галантный поклон, - Ты отлично танцуешь.
 - Ты тоже, - разочарованный вздох от разъединившихся рук
 - Пойдем? – полуулыбка и вопросительный взгляд
 - Только сумочку заберу, - без тени сомнения
Они сбежали как школьники, практически на глазах у изумленной публики запрыгнув в его машину. Завтра. Все будет завтра: недоуменные вопросы и косые взгляды, объяснения и розовеющие щеки, стыд и может даже капля сожаления. А сейчас – только уверенные руки на руле, блестящая дорога, которая влажно стелется под колеса, гладкие колени, обнажающиеся в развалах пушистого меха и больше никого. Никого на целом свете.
Высотки за окном сменились пригородным пейзажем, но она не задавала ни одного вопроса. Спустя еще 20 минут тряски по скверной грунтовке, он притормозил возле небольшого домика.
 - Что это?
 - Изба-читальня, блин. Выходи.
Он галантно распахнул перед ней деревянную дверь – оттуда пахнуло теплом и запахом горящих дров.
 - Ого, камин! Класс. Вот это я понимаю, стиль. А что не русская печь?
Он шутливо хлопнул ее пониже спины:
 - А будешь выпендриваться – отправлю спать на мороз.
 - Ну, до «спать» я думаю, ты успеешь сменить гнев на милость.
Спустя еще секунду она неведомым образом оказалась в его объятиях.  Он стряхнул с нее шубу, медленным тягучим движением прошелся по обеим рукам от плеч до кончиков пальцев. Сжал запястья, словно примериваясь. Обратно. Дошел до шеи, накрутил на палец прядь волос, слегка потянул, отпустил и стал медленно наощупь вытягивать шпильки из ее сложной прически. 
- Господи, я думал у тебя в голове только тараканы, там еще столько металла, что хватит на маленькую сталеплавильную фабрику.
Она негромко фыркнула и переступила на полшага ближе, обхватив его за пояс. Не спеша вытащила рубашку из-под брючного ремня, прошлась ладонями по обнажившейся пояснице. Проследила ногтями линию позвоночника, ощущая, как у него затряслись руки, а следом ее губы накрыли его. Между поцелуями она не заметила, как со шпильками было покончено и длинные волосы рассыпались по плечам. Рубашка на нем была уже расстегнута, ремень валялся на полу. А он словно специально медлил, как будто муха в янтаре, замерев в нежности ее пальцев. И только когда она начала медленно опускаться на колени, он перехватил ее и приподнял, заглянув в глаза:
 - Нет, дорогая. Здесь рулить буду я.
Словно по волшебству из его кармана появился изрядный моток толстой белой веревки. Он осторожно, но крепко обвязал одно ее запястье в несколько витков. Сложный узел вызвал у нее улыбку, но тяжелый взгляд заставил проглотить ехидное «Готовился?». Что-то дикое появилось в его лице. Словно хищник, долго гнавшийся за добычей, наконец-то схватил ее, и теперь не знает, с какого места начинать есть.
Она стояла безвольной куклой, позволяя ему снять с себя платье, белье, оставив только чулки и туфли. Затем он так крепко обвязал кисть другой руки, оставив между ними некоторое расстояние, что давало ей хотя бы небольшую возможность действий. За свободный конец веревки он повел ее, на ходу стряхивая с себя одежду. Уже возле кровати он, полностью обнаженный, легко подхватил ее и уложил на светлое постельное белье, припечатывая поцелуем. Она связанными руками обхватила его за шею, пытаясь притянуть ближе, соприкоснуться больше, а он нежно и настойчиво завел ее кисти за голову и зафиксировал за резную спинку кровати. Наклонился так, чтобы почти не касаться и прошептал:
 - Ты издевалась надо мной целый месяц. Моя очередь.
Следом из-под подушки появился тонкий шелковый шарф, которым он завязал ей глаза. От этой безумной беспомощности было и приятно, и страшно одновременно. Ожидание, предвкушение, секунда, две, три, а потом две теплые ладони легли ей на плечи и начали медленное синхронное скольжение – вверх по стянутым веревкой рукам, вниз по бокам, по бедрам, вокруг коленей, и снова вниз, к лодыжкам. Словно специально обходя обычные мужские «зоны притяжения», он изучал географию ее тела, обрисовывал все контуры. Нежил, но не старался возбудить, и от этого внутри колотило еще сильнее. А потом его руки исчезли, и несколько мгновений спустя по щеке прошлось что-то мягкое. Она с удивлением узнала беличью кисточку для рисования. Он как будто расписывал ее гжелью, не пропуская ни одного сантиметра лица и шеи, но не касаясь ничем больше. Потом он начал медленно чертить прямую линию – лоб, нос, губы, подбородок, шея, остановился на впадинке между ключиц и, убрав кисточку, поцеловал. Он заскользил губами вверх, добрался до ее губ и практически сразу накрыл ее тело своим. От этого перехода в голове взорвался маленький фейерверк. Она дернула руками, натянув веревку, но существенно это ее положение не изменило, он только улыбнулся:
 - И не мечтай. Теперь ты попалась
 - Ты же понимаешь, что месть будет жестокой?
 - Не раньше, чем я тебя развяжу. А это будет неско-о-оро…
Ей оставалось только разочарованно застонать, потому что его губы и тепло его тела опять исчезли.
 - Ты долго будешь меня мучить?
 - Я еще и не начинал, - он на мгновение обжег горячим дыханием ее ухо и сразу же отстранился. – Ты зря рассказала мне о своих эротических мечтах.
Между каждым словом он припечатывал поцелуем новую часть ее тела: уголок губ, шею, сосок, живот.
 - Это я уже поняла, - больше простонала, чем проговорила она
Он неуловимыми движениями скользил вдоль всего ее тела так, что не было никакой возможности предугадать, куда в следующий раз попадут его губы. В какой-то момент с глаз исчезла повязка, но ей не хотелось видеть – чувства были слишком остры, чтобы сейчас что-то испортить. Ощущения боли в стянутых веревкой кистях, удовольствие от ласкающих ее рук и губ, сумасшедшее возбуждение – все сплелось в какой-то неимоверный клубок. Это кружило голову куда больше, чем выпитое час назад шампанское. 
Он положил ладонь ей на живот, скользнул ниже, ощутив силу ее желания, и беспрепятственно вонзился сразу двумя пальцами. Она распахнула глаза и почти вскрикнула
  - Хочешь меня?
Она с невнятным звуком покивала головой
 - Скажи это.
 -  Хочу тебя…
 - Еще раз, - не переставая ласкать
 - Я хочу тебя!
 - А чего еще хочешь?
 - Чтобы ты меня развязал, - ее голос был хриплый от возбуждения
 - М-м-м-м…. А что мне за это будет?
 - Развяжи – увидишь
Он начал разматывать веревку со спинки кровати, потом перешел на ее запястья, но вместо того, чтобы развязать совсем, только чуть ослабил витки, не позволяя ей освободиться полностью.
 - Нет уж, дорогая. Покажешь в другой раз. Сегодня ты моя
Он потянул ее за плечи, заставляя сесть, подтянул ноги и перекинул лодыжки через веревку. А через секунду перевернул и поставил на колени, оставив связанные руки за спиной.
 - Ты такая красивая
Он длинными движениями гладил ее спину, руки, бедра, целовал где попало, доводя до полного изнеможения. Она слышала его тяжелое дыхание, он словно даже рычал от нетерпения, но почему-то останавливал сам себя. А ей только и оставалось, что стонать и кусать подушку, понимая, что пока он не насытится, эта сладкая пытка не закончится. За этими безумными ласками она почти пропустила момент, когда он в нее вошел, плавным тягучим движением, притягивая к себе ее бедра, словно пытаясь стать еще ближе, проникнуть еще глубже. Она стиснула руки в кулаки, почти протыкая ногтями ладонь. Он двигался то медленно, то резко, меняя ритм и угол, пока она не начала кричать, содрогаясь от приближающегося оргазма. И тогда он отпустил себя, начал входить быстро, резко и глубоко, пытаясь успеть за ней. Еще несколько движений и их накрыло одно огромное удовольствие на двоих, два почти сведенных судорогой тела, два стона в унисон: «ДА!!!!»
Потом они лежали обессиленные, переплетясь пальцами, не испытывая потребности говорить, потому что уже все сказали телами.