Грустные мысли

 Много лет ты бежал, запряженный в возок, убыстряя и убыстряя свой бег, чтобы не отстать от бегущих рядом, а рядом с каждым годом появлялось все больше молодых. Постоянный бег создавал иллюзию вечной молодости. Но однажды возникла необходимость  на время приостановиться. Ты остановился, посмотрел внимательно вокруг, на себя - и  вдруг сразу  осознал, что  далеко не молод. Впервые в жизни ты объективно оценил свой внешний вид  и понял, что соответствует он возрасту, полностью соответствует, а после этого  пришло осознание собственного возраста, и понимание, как это много. И не можешь ты с этим смириться, это удивительно для тебя, и  совсем непонятно. Ведь, кажется, только что  был молодым, и мелькали и мелькали годы, и вот  домелькались.
 Только приостановил свой воз  и тут же  в одночасье  никому стал не нужен.  Даже детям своим стал неинтересен. И это может показаться  правильным, хоть ты их родил  и поднял, и даже умудрялся разгонять, невзирая на то, что бежать пришлось по колено в грязи постоянных перемен и перестроек.  И вот они взлетели.  Живут внешне другой жизнью, но делают то же, что делал ты, - рожают, поднимают, разгоняют.  Стоило позволить себе впервые чуть-чуть  расслабиться,  и этот сложный механизм под названием Жизнь прогремел дальше, мимо тебя, зачем-то добавляя и добавляя оборотов. Это он  жевал, жевал тебя несколько десятилетий как жевательную резинку и, наконец, выплюнул.  Точно так, как выплевывают ее, когда пропадает вкус.
И смотришь ты на удаляющегося от тебя пыхтящего, чадящего и гремящего монстра, и представляешь себе, что внутри него миллионы людей, как в муравейнике - суетятся-суетятся,  бегут, сталкиваются, падают, вскакивают и бегут дальше.
А ведь и правда, как мало человек отличается от муравья! Почти все он там, в этом монстре, делает по программе: влюбляется, плодится, строит муравейники, добывает пищу и растит потомство.
 А это постоянное ускорение жизни, зачем оно?
 Куда же бежит он, человек, куда так торопиться?
 Должно быть, разумом  понять это невозможно. Странно то, что спешка и темп не дают возможности, мешают человеку быть человеком. Ведь некогда в этой спешке созерцать, восхищаться, думать, в общем, развивать душу. А как раз этим и отличается человек от животного.
Может это гипноз, какой-то, и кому-то удалось потихоньку, незаметно, загипнотизировать почти все человечество. А может, вместо Божественной, настоящей, программы жизни, подсунули нам ложную, искусственную, а мы и не заметили. Мыслимое ли дело, тратит, не раздумывая, человек  жизнь на добычу того, что на глазах превращается в хлам, труху, прах, да что там тратит, многие готовы убивать друг друга за этот хлам. И не может, не хочет  он понять, что я, брошенный на обочине, - его прошлое и уж точно  его будущее. В девятнадцатом веке он это почему-то понимал, а сейчас не хочет. А может, человечество  прошло свой пик развития и катится, ускоряясь  все больше и больше, к своему краху, своему концу? Ведь сами по себе  вдруг  исчезли из  программы жизни элементы стратегические, нацеленные на развитие. И то, что я могу думать, созерцать и видеть то, что из монстра увидеть невозможно,  человеку не интересно, не интересно ему стало его прошлое  и   будущее. Увлечен человек сегодня  только тем, что его веселит и развлекает,  да еще тем, что  может поддержать  в  реализации животной  программы - дать материальное, или помочь вырастить потомство. И уже трудно человеку увидеть разницу между собой и  миром животным.
А может так остро это чувствуется только у нас в России?  Ведь мы не ощущаем себя русскими, не ощущаем себя нацией.
Николай Бердяев когда-то писал  о нации: «Нация всегда стремиться к нетленности, к победе над смертью, она не может допустить исключительного торжества будущего над прошлым. … Жизнь нации, национальная жизнь есть неразрывная связь с предками и почитание их заветов».