Белая комната

- Пока, солнце! Не позднее девяти буду дома!
- Да, дорогой, я помню, иди, я приготовлю к твоему приходу маленький вкусный сюрприз.
После таких радушных слов трудно было удержаться от того, чтобы еще раз чмокнуть жену на прощание в щеку, что я и проделал, а затем вышел на лестничную клетку, вызвал лифт  и предался воспоминаниям. Я направлялся на встречу с моими старыми одноклассниками – частью моего беззаботного прошлого. Компания наша состояла из 4 человек: я и мои друзья - Антон Новосельцев,  Кирилл Федоров и Миша Власов. В крепкой дружбе мы состояли с самого начала пятого класса, с первой общей встречи. Вполне можно было сказать, что это была любовь – дружеская, разумеется – была с первого взгляда, что подтверждалось тем, что мы пронесли ее, крепкую и нерушимую, сквозь десятилетия и по-прежнему не забываем друг о друге, несмотря на то, что каждый из нас обзавелся женой, детьми, хорошей работой и знакомыми. Лет двадцать тому назад мы решили каждые полгода встречаться вчетвером в уютном баре в центре города, дабы там делиться новым, вспоминать былое, да и просто видеться со старыми товарищами. Ради этих встреч, в частности, Антон, живший в другом городе, никогда не скупился на билет, хоть и был он по своей натуре весьма расчетлив, что еще раз доказывает нерушимость нашей дружбы.
И вот день очередной встречи настал. Поразмышляв о том, как изменились мои друзья, что нового появилось в их хороших и обеспеченных жизнях, какие истории расскажут они, я спустился вниз. Наши встречи никогда не обходились без скромного количества выпивки, поэтому я вызвал такси, уже поджидавшее меня на улице. Сев в него и назвав адрес бара, я снова предался добрым воспоминаниям из детства, из которых практически каждое было связано с обозначенными выше именами.
Наконец, с легкостью преодолев пустую воскресную дорогу, такси остановилось прямо у дверей нашего места. Расплатившись, я вошел внутрь, где меня уже поджидали три столь знакомых мне человека. Каждый сердечно обнялся со мной, я подошел к стойке и заказал бутылку моего любимого пива. Просьба быстро была исполнена, я взял напиток и сел за стол – наш стол! Забыл сказать: каждую встречу мы проводили именно за этим столом, что было неким ритуалом для нашей компании.
После весьма долгой, но милой прелюдии, заключавшейся в восхищении тем, как каждый из нас изменился и радости от того, что традиция наша свято продолжает соблюдаться, мы перешли к непринужденной беседе, в которой прошло около часа. Я рассказал забавную историю про мою собаку, Антон – весьма душещипательную про благотворительный фонд мэра своего города, заместителем которого он являлся, а Кирилл поделился с нами радостью от достижений своего семилетнего сыночка, в столь юном возрасте выигравшем окружной турнир по шашкам. Наконец, настала очередь Миши. Еще входя, я приметил, что он был как-то не по-своему задумчив – сейчас же это чувство еще больше проявлялось на его худом лице. За прошедший час он ни разу не притронулся к своей бутылке, когда мы втроем уже опустошили свои и открывали новые. Но тем не менее в нашем калейдоскопе историй пришла именно его очередь переворачивать трубку, о чем мы не преминули ему напомнить. Миша тяжело вздохнул, сделал большой глоток пива и заговорил: «Мои дорогие друзья! Вот идет уже третий десяток лет, как мы здесь собираемся. Множество чужих костей за это время было перемыто, огромное количество историй рассказано, но еще ни одна не была такой странной, какую я сейчас расскажу. Учтите, что мое доверие к вам безгранично, однако, я все равно колебался, но решился. Думаю, вы осознаете, что ни с кем в разговоре, даже с самыми близкими людьми нельзя даже заикаться об этой истории. Подождите спрашивать, сейчас вы все узнаете.
Итак, как вы все прекрасно знаете, у меня есть старшая сестра. Не станет для вас новостью и то, что тридцать три года назад она вышла замуж за человека ее возраста и родила ему четверо детей, первенцем из которых был Адам, о котором сейчас и пойдет речь. После окончания магистратуры он съехал от родителей и поселился в однокомнатной квартире на окраине города, где эта история, два дня назад рассказанная им мне, и началась. Дальнейшее будет лишь точным пересказом его слов от моего лица.
Стояло яркое утро, столь характерное для поздней весны. Луч солнца, преодолев щель в шторе, высветил серый корпус будильника, который, начав звонить, возвестил о наступлении нового дня. Потянувшись, Адам рывком встал с кровати, но тотчас же лег обратно, потому что почувствовал невообразимую боль в своей голове. Приведя мысли в порядок, он понял, что это – последствие вчерашней бурной ночи, продолжавшейся до двух часов утра и проходившей в ночном клубе неподалеку.
Была б Адама воля, он бы, разумеется, не пошел на работу, а пролежал бы весь день в постели, залечивая ночные раны. Но выбора у него не было – новый начальник был очень требователен к молодым работникам и, очевидно, не простил бы такую оплошность. Поэтому Адам, кряхтя, поднялся, прошел на кухню, где, растворив антипохмельную таблетку, выпил ее и задал кофемашине программу приготовления эспрессо. Сам пошел в ванную, провел расческой по непослушным волосам, решил не сбривать недельную щетину, так украшавшую его, и вернулся на кухню. Взяв готовый кофе, он сел за стол, закурил утреннюю сигарету и принялся освежать события минувшей ночи.
В ночной клуб он пошел не просто так – это была вполне адекватная реакция на внешний раздражитель, а именно его девушку, Веру, с которой Адам встречался уже около полутора лет, и все это время они поистине жили душа в душу... до недавнего времени. За последний месяц Вера стала очень раздражительной, с точки зрения Адама. Следствием этого стало, что он три недели назад поддался молодой сотруднице с его работы, Оксане,  давно строившей ему глазки, и ощутил действительно первоклассное чувство в интимной близости с ней, вследствие чего стал часто к ней заходить. Вера начала смутно догадываться об этом и вчера закатила Адаму такую сцену, что он, хлопнув дверью, ушел от разговора и пришел в клуб, где очень много выпил. На этом моменте воспоминаний утихшая на время боль в голове вновь встрепенулась, и Адам попытался повернуть мысли в другое русло, подумать о работе, о той, кто на ней его ждет, но непослушная память все транслировала события прошлой ночи. Он смутно вспомнил, что уже когда в нем (в Адаме, то бишь) находилось, как минимум, четыре мартини, к нему подошел какой-то человек в майке с экипировкой клуба и предложил подписать бумагу, по которой ему бесплатно выдадут еще три стакана чего он пожелает. Адам с удовольствием подписал и попросил виски, что ему незамедлительно выдали. Немного странный был у напитка вкус, но Адам объяснил себе это тем, что ему налили по ошибке бурбон, который он все равно с радостью выпил, после чего не помнил практически ничего, кроме желто-черной эмблемы такси, вызванного, очевидно, кем-то из клубных знакомых и довезшего его до дома в целости и сохранности.
На этом воспоминания прерывались, чему Адам был очень рад, так как голова перестала болеть. Он допил кофе, выкинул бачок в мусорное ведро, выпил на всякий случай еще одну таблетку, оделся, вышел на улицу и двинулся к автобусной остановке. Он шел, витая в облаках, думая обо всем: Вере, их отношениях, об Оксане, своих родителях, которых давно не навещал и о многом другом. Именно из-за этой рассеянности он, придя и сев в ожидании, не заметил, как потерявший управление грузовик, на бешеной скорости протаранил остановку, убив Адама и еще трех человек, стоящих рядом».
Тут Миша прервался, залпом опустошил свою бутылку пива и, не сказав ни слова, отправился к стойке за новой. Мы втроем недоуменно переглянулись и засмеялись. «Что-то старина Майкл (так на зарубежный мотив называл его Кирилл) нас дурит, вам не кажется? Как же Адам тогда мог рассказать об этом нашему другу два дня назад?  Уж не первое сегодня ли апреля?» - задался вопросами Федоров, а мы поддержали его. «Чего смеетесь? – был ответ возвращавшегося Миши. – Над собою смеетесь! Да-да, я не зря цитирую бессмертную пьесу, потому что вы, не дослушав главного, начинаете судачить и остроумничать. Вся суть тех самых щелкоперов и бумагомарак, которых так порывался стереть в муку достопочтенный Городничий!» Столь странная отсылка была нам не очень понятна, но было очевидно, что Миша может обидеться на нас за смех, поэтому мы извинились, приняли серьезный вид и приготовились слушать дальше. Власов продолжил: «Итак, Адама сбил грузовик, причем он не успел практически ничего осознать, перед глазами у него никакая жизнь не пронеслась, но он умер.
Очнулся он в абсолютно белой комнате, тем не менее, без конца и края, стен и потолков. Ему казалось, что в месте, куда он попал, не существует никаких измерений, а попросту абсолютная белизна везде. Через несколько минут, когда глаза его наконец привыкли к окружающей обстановке, он увидел вдалеке, метрах в двухстах от него, черное пятно, очертаниями похожее на... человека! Адам поднялся с пола (или потолка), причем тело его, сильно покореженное в аварии, оставалось целым и полностью здоровым, мягкий белый халат обволакивал его, не мешая движениям. Единственно, очень сильно хотелось курить, но Адам пока терпел. Медленным шагом, ощущая себя заново родившимся, он шел по прямой к пятну, по мере приближения приобретавшего все более отчетливый силуэт сидевшего за столом человека. Наконец, Адам подошел к нему и приостановился примерно за два метра в полной растерянности. Его взгляду предстал среднего роста человек, в твидовом пиджаке и брюках. На груди у него красовался бейджик, на котором было написано «Распределитель №230300». Его голову украшала великолепная шевелюра, а щеки обрамляли пышные бакенбарды. Глаза источали мягкий и приветливый взор.
- Здравствуйте, Адам, - вкрадчивым и мягким голосом проговорил Распределитель. – Не бойтесь, присаживайтесь на стул напротив меня.
Адам с неуверенностью подошел, подобрал полы халата и сел напротив №230300.
- Я берусь предсказать, что сейчас творится у вас в голове, - продолжал последний. – Каша из вопросов. Сейчас я отвечу на наиболее часто задаваемые, как говорят наши коллеги из англоговорящих комнат, FAQ или Frequently Asking Questions.
Итак, вы умерли и сейчас находитесь в одной из 250 000 белых комнат. Этот термин означает некий пересыльный пункт, в котором по Действующему Верхнему Законодательству будет определено, куда вы отправитесь – в так называемые «рай» или «ад», а выражаясь более корректно в место с хорошими условиями проживания или с плохими. Место, в которое вы направитесь, напрямую зависит от честности ваших ответов на поставленные мною далее вопросы. Перед ответом на них, вам будет предоставлена ровно треть минуты или двадцать секунд на вопросы, касающиеся чего угодно: от секретов мироздания, до имени продавца, который развел вас на небольшую сумму денег восемнадцать лет и девять дней назад. На все ваши вопросы будет дан мой ответ. Разумеется, время, потраченное на него, не входит в данные вам Законодательством двадцать секунд. Они – только для ваших вопросов. Ах, да, вам, вероятно, сейчас очень хочется есть, или пить, или курить. Это вполне нормальная реакция вашего тела на пребывание вне Земли. Вскоре после Распределения вы получите желаемое. Что ж, приступим к вашим вопросам?
Адам был ошеломлен. Он только что понял, что происходит с человеком после смерти и эта подчеркнутая бюрократичность, так не соотносящаяся с красочными описаниями посмертных процессов из мировых религий, не очень его удовлетворяла, однако, Распределитель, очевидно, хорошо знавший свое дело, выглядел и говорил очень успокаивающе, вызывая доверие.
- Н-н-нну, давайте... – произнес Адам немного волнительным голосом
- Отлично, - отвечал Распределитель. – Я ставлю таймер на 20 секунд... ой, извините меня, пожалуйста! Я совсем забыл, что погибшим в катастрофах причитается еще плюс десять секунд по Законодательству. Простите, ради Закона. Ставлю таймер на 30 секунд.
Большие цифры прямо на столе высветили «00:30:00»
- В чем смысл жизни??! – быстро выпалил Адам.
Цифры побежали и вскоре остановились на значении «00:28:40»
- В самой жизни. Гедонисты были правы – жизнь дана вам для наслаждения земными богатствами. Все касательно загробной жизни решается здесь. – был ответ
- Есть ли Бог?
- Разумеется, есть, он придумал Законодательство и нанял нас на работу.
- «Нас» - это кого?
- Распределителей, разумеется. Мы были первыми людьми, а после смерти пошли работать сюда.
- Сколько вас?
- Ровно двести пятьдесят тысяч – по числу комнат.
- Почему вы именно так выглядите и эту одежду носите?
- Психологами Распределения 30 000 лет назад было установлено, что именно твидовый пиджак в соответствии с бакенбардами и объемной шевелюрой вызывает наиболее мягкие ассоциации у любого представителя рода человеческого. С тех пор мы и выглядим так.
«00:20:00»
- Попадают ли животные сюда?
- Нет, животные в силу ограниченности своего мышления не могут этого сделать
- Кто убил Кеннеди?
- Ли Харви Освальд, он, вопреки расхожему мнению, не был никем финансируем, а попросту был вторым Геростратом, желающим славы.
- Когда умрут мои родные и знакомые?
- Ваша мать умрет через 20 лет и один месяц, отец – 21 год и 4, Вера через 52 года и 8 месяцев, Оксана ровно через 1 год...
- Но почему Оксана так скоро?- удивился Адам.
- Потому что, - бесстрастно отвечал Распределитель,- У нее был СПИД, которым вы, кстати, тоже от нее заразились.
- Что?? То есть я, если б не грузовик, все равно бы вскоре умер?
- Да.
«00:10:00»
- Ну да ладно. Инопланетяне существуют?
- Да, за 10 световых лет от Земли ближайшая обитаемая планета.
- Кто из известных людей, которых я знаю, не умер, вопреки расхожему мнению, а был убит?
-Множество. Из последних – Стив Джобс, Майкл Джексон, Дэвид Боуи, предпоследние три российских императора, Ленин, Сталин, Хрущев, Ельцин – множество, повторюсь.
- Почему у вас все так бюрократично и сухо, а воображение людей рисует совсем другую картину?
- Людям свойственно все драматизировать, приукрашать, делая из мухи слона. Бюрократизм же – очевидно, единственная форма, в которой можно верно служить Закону.
- У вас есть увлечения, связанные с Землей?
- Да, в частности мне нравится на досуге иногда почитать Гоголя или Кафку
- Часто у вас есть время на досуг?
- Положенные Законом два часа в сутки.
- Так куда я попаду? – вполне резонно решил попытать счастья Адам
Цифры высветили «00:00:00» и остановились
- Все зависит от ответов, теперь уже ваших. – также бесстрастно ответил №230300
- Ну что ж, давайте! 
- Вы могли бы оценить свою жизнь по десятибалльной шкале, только честно.
- Хммм, пожалуй... пожалуй шесть с половиной из десяти
- Вы когда-нибудь изменяли своей последней девушке, Вере?
- Да. С Оксаной, вы же сами говорили.
- Сколько раз? 
- Шесть. – честно признался Адам
- В таком случае, спасибо. Собеседование завершено. – Распорядитель пытался продолжить говорить бесстрастно, но его речь приобрела слабый оттенок гнева.
Не заметивший этого Адам выкрикнул: « Так куда же я попаду??! Не тяните резину!»
- К сожалению,- был ответ. – Вы возвращаетесь в ад.
- Что? В смысле возвр...
Адам не успел договорить. Распорядитель щелкнул пальцами, и белая бесконечная комната внезапно стала темнеть и приобретать очертания. Со стен спали какие-то белые, воздушные ткани и, спикировав, опустились на пол. Взору Адама открылся зал, чуть больше физкультурного в школах, в середине которого сидели они с №230300.
- Э-э-э-мм, что? Как это понимать теперь? – недоумевающе спросил Адам
- Простите, - ответил Распорядитель.- Я просто люблю театральные эффекты.
- Чтоооооооооооо? – Адаму казалось, что он сошел с ума.
Внезапно в углу зала открылась дверь, из которой выбежала Вера, приблизилась к Адаму и со всей силы залепила ему пощечину. Миг – и еще одна, аналогичная предыдущей, прилетела в другую щеку.
- Спасибо, солнышко, - сказала она Распорядителю и поцеловала в щеку.- вовек не забуду.
Сказав это, Вера еще раз ударила абсолютно опешившего  Адама и гордо удалилась, закрыв дверь. Последний с недоумевающим, ошеломленным, ошарашенным итд лицом сидел перед смеющимся во весь голос «Распорядителем».
- Ладно, - проговорил последний, успокоившись. - Хватит с тебя и этого. «Я берусь предсказать, что сейчас творится у вас в голове», ой, - он снова захохотал. – Вопрос «что это вообще было» стоит клином и забивает все остальное. Ладно. Это были очки виртуальной реальности, совмещенные с небольшим количеством веществ, принятых внутрь.
Ты, судя по изображениям из твоей головы, вполне помнишь, что некий дядя вчера дал тебе в клубе конфетку, а ты, не послушавшись маму, спокойно ее взял. Действительно, почему бы не взять, на халяву же?! Так вот, в этой ячменной конфетке помимо нее находился изобретенное мною, похвалюсь, вещество, искажающее восприятие реальности, вследствие чего ты можешь прожить около двух часов в виртуальной реальности, не почувствовав подставы. Как ты, наверное, догадался все твое «утро», начиная от будильника и заканчивая грузовиком (боже, как же долго мы его моделировали), было прожито тобой именно в ней – ты лежал здесь с очками виртуальной реальности на глазах, привезенный прямо из клуба на нашем «такси», причем мы могли читать все твои мысли и видеть зрительные образы; мне даже с этой твоей Оксаной познакомиться захотелось, хе-хе. Затем ты проснулся уже здесь, в нашей белой комнате в реальности. Поэтому-то тебе и так сильно хотелось курить, и, думаю, сейчас хочется – сигаретка-то с кофеем были всего лишь частью мира, показанного тебе очками.
Собственно говоря, весь этот карнавал был затеян лишь для того, чтобы показать твоей бывшей девушке, а по совместительству и моей сестре, какая ты изменчивая и неверная мразь. На самом деле, мы это доказали уже по твоим мыслям, но мне очень хотелось сыграть роль Распорядителя, уж очень здорово рядом с ним люди раскалываются. Я сказал «люди», потому что хоть ты и, наверное, не знал, но я служу во внутренней разведке и гуманно выбиваю из особых преступников признание. Ты, конечно, можешь назвать это пытками, но разве тебе было больно? Это не очень хорошо, правда, использовать вещества в личных целях, но чего не сделаешь ради любимой сестренки, верно?
И, кстати, у нас есть твоя подпись под документом, по которому ты согласился на участие в этом «исследовании». Да-да, это была бумажка совсем не на бесплатные три стакана, остолоп ты тупой. По ней же в случае обращения в суд, ты будешь уничтожен и засажен на пять лет за клевету.
 И не пытайся меня найти – думаю, у тебя хватило ума догадаться, что шевелюра, баки и даже нос с бровями поддельные. Рассказать ты об этом можешь кому угодно, тебе все равно не поверят, а в СМИ путь заказан – мы тут в разведке не баклуши бьем.
И последнее – еще раз сунешься к моей сестре – тебя снова собьет грузовик, вот только на этот раз не виртуальный. Это я тебе гарантирую - Адам сидел и, понемногу приходя в себя, стал все осознавать. Ну конечно, как можно было быть таким тупым, чтобы в полутьме подписать непонятный документ! Да уж, хитро этот разведчик его развел, ничего не скажешь. Последний, между тем, продолжал.- И теперь точно последнее. Правило грузовика, назовем его так, действует теперь и на Оксану. После таких аппетитных воспоминаний из твоей головы я не мог ей не позвонить, благо ее номер ты сам вспоминал на остановке, и уже сегодня иду с ней в кафе. Уж не беспокойся так, я походатайствую о том, чтоб ее перевели в отличный от твоего отдел на работе. А теперь, адьё, герой-любовник, интересующийся ДжейЭфКеем. Удачно было побеседовать, хех.
Разведчик снова щелкнул пальцами, и в комнату вошло два человека в форме. Один из них поднял Адама, завязал ему глаза и с помощью второго вынес из зала. Повязка была очень плотной и Адам мог только слышать, как в комнату вошла Вера, послышались реплики, вроде «везет тебе на мерзавцев» и «я же тебе говорил», и звуки отклеиваемого парика. Адам чувствовал, как его усадили в машину те же два человека, около получаса возили его, возможно кругами и, наконец, высадили на противоположной его району окраине города, выбросив на него всю его одежду. Он освободился от повязки, наспех оделся и пошел по улице, наслаждаясь дневной жизнью города и подставляя лицо солнцу. Забежав в ближайшее кафе, он взял капуччино с собой, вышел, закурил и сделал глоток кофе. Ничего вкуснее Адам в жизни не пил».
Миша закончил свой рассказ. Мы молча сидели с минуту, слышно было, как раз тридцать капнуло на пол пиво из бутылки, опрокинутой им в один из эмоциональных моментов повествования. Через еще несколько капель мы вчетвером одновременно расхохотались, да так, что зазвенело ближайшее к нам окно, и люди стали недоуменно оглядываться на нас. Бармен же, хорошо знавший нашу компанию, вместо замечания, подошел с новыми четырьмя бутылками и молча поставил их перед нами, еще смеющимися.