Лукрецию

Я спал, и снова жив, Лукреций.
Как пуля со смещённым центром,
мгновение
меня прошло, прошило наизусть
и вышло там же точно, где я был.
Пространство
во времени.
И время есть пространство, но другое.
Там представлены и мы
до своего рожденья,
как тёмные и светлые мгновенья –
эоны.
Там берут начало сны,
туда приводят наши пробужденья.
Едва родившись, дети
там знают всех имён
начальную, единственную букву.
Она в начале слов присутствует незримо,
им сообщая признаки явленья,
формальные. Все вещи суть не-вещи,
пока им это не сообщено,
для жизни.
Спал, Лукреций, я – а словно жил...
Все времена, все окончанья – в Боге,
Бог есть язык, единственный.
И я
лишь в языке, как некто, как объектный
падеж...
и с остальным я сопряжён
лишь как бессмертный символ.
Остальные... не тот же я?
Лукреций,
налей воды – и вылей. Вот и всё,
что мы увидеть можем, но понять
не в силах.
Какое-то всеобщее не то...
пойду-ка спать.

Лукреций прыгал, зависая, как Икар,
в струящемся, светящемся эфире.
На все вопросы отвечал он: "Карр!"
Он раньше появился в этом мире
и знал и то, чего не знаю я,
и то, чего и дьяволы не знают.
От буквы А до Я, и вновь от Я –
до бесконечности, слова в одно сливают
читающие Книгу Бытия.
Мы с ним гуляли, школьники, в саду
на вилле в тихом городе у моря.
Здесь мэр их жил. Но кто-то на заборе
кривыми буквами наляпал: ВЫ В АДУ.
Я удивлялся – что же рай тогда?!
Под сенью нескончаемой мы шли
в смеющихся, пылающих садах.
По кругу кони плыли и несли
в зубах поводья. Тучные стада
стекали с гор, то были облака
и обещали скорую грозу.
На море
стоял корабль.
С землёй, в пыли и соре,
был в ссоре он.
Бог любит моряка.
Корабль стоял, мечтой иного рода,
как поднятая из воды рука.
Лукреций знал изнанку не-вещей.
Ему солдаты объяснили просто,
при помощи подкованных сапог:
есть ростомер, и если выше роста –
пригнулся, сел... а если баба, лёг...
Мы были юноши, мы пили только квас.
Науками себя не утруждали.
Чего-то ждали, а чего – не знали.
Но это что-то вряд ли ждало нас.

Мой добрый друг! Теперь ты в мире специй.
Направлено познание, как перст
в известном месте: нам туда, Лукреций,
там женщина возложена на крест.
Ты сколько раз сегодня окунался? Будешь чист.
Ты знаешь их, они чисты снаружи.
Для них и ты снаружи будь баптист.
Им нужен символ, смысл им не нужен.
Эй, ты! Поди сюда... Ты кто таков?
Так с поля, говоришь? Хватайся, ну-ка...
Да не за это. Славных дураков
нам поставляет высшая наука.
Смотри, вот так... и так, и так, и так...
Пошире ноги... Грудь тебе зачем?
Дышать, ещё? Развязывай кушак,
впрягайся. Под крестом есть место всем.

Мой милый друг,
ты спишь, я тоже спал,
а думал – жил...
Тянусь – и просыпаюсь,
один.
Ещё немного ниже стал
мой номер.
Значит,
опускаюсь
всё дальше от измеренных щедрот
заверенного разумом пространства.
Мы сохраним в надежде постоянство,
встречай меня у тысячи ворот.


1 июня 2016 г.