По кличке Дон...

Христос посреди нас!

Я всегда спокойно относился к собакам. Не то, чтобы их сильно не любил, но никаких особенных эмоций они во мне не вызывали. В детстве родители мои не были докучаемы мольбами о четвероногом друге, да и уже во взрослом возрасте таких позывов к приобретению пса никогда мне испытать не довелось. И если кто-то из моих друзей или близких заводил разговоры на тему: «Ой, у него такой хаски (овчарка, бульдог, спаниель и т.п.)!», то мне приходилось скрытно зевать, чтобы никого не обидеть своим невниманием к столь животрепещущей теме.

По этому когда однажды около двенадцати лет назад я, приехав с работы и открыв входную дверь в нашу квартиру увидел у порога крупного щенка дворянской породы, который стал испуганно жаться и поджимать хвост, я был, мягко говоря, озадачен. И на мой немой вопрос: «Что это?», жена ответила:

- Тут такое дело, понимаешь… мы с сестрой смотрели передачу про то, как закрывают приют и тех животных, которых не успеют раздать будут усыплять! И мы заплакали и поехали туда и.. сестра взяла котенка, а я вот щенка. Его зовут Дон, потому что в приюте он был донором для других собак.

Что я мог сделать? Разумеется, я не смолчал и поведал жене, что сестра её поумнее будет, коли ограничилась кошкой. На что любимая возразила, что кошка у нас уже есть, а две могут и не поладить в одной квартире.

- А с собакой они поладят, да?

- Да! Мне в приюте сказали, что он к кошкам привык и не обращает на них внимания, даже дружит с ними…

«Что только не наговорят, чтобы забрали собаку!», - привычно промелькнуло осуждение в моей голове, но вслух я уже ничего не сказал – какой смысл? Обратно её не отнесешь, на улицу не выгонишь. Значит, нечего делать - будем жить вместе. Так в нашем доме прописался еще один жилец – дворовый пес примерно годовалого возраста по кличке Дон.



Да, эту кличку придумали не мы – так значилось в документах, которые нам передали из приюта вместе с собакой. Жена, забирая пса, поинтересовалась, отчего того назвали в честь великой реки и получила ответ, что река тут вовсе не причем, а имя Дон означает сокращение от слова «донор», т.к. щенок этот не раз был донором крови для других собак, которым делали операции.

Надо сказать, что если не любовь, то расположение новый постоялец у меня завоевал достаточно быстро. С кошкой он подружился и действительно, никогда не старался её как-то поддеть. Но это и не удивительно – кошка давно жила уже в нашем доме и была хозяйкой. Удивительно было другое…

Где – то через три года, летом, мы ехали с любимой к себе в деревню проведать нашу дочку, отбывающую свой срок с няней. Всю дорогу жена мне твердила:

- Когда мы приедем в деревню, Полина будет просить тебя взять с собой котенка – она там нашла какого-то котенка полуслепого на огороде и выходила, хочет взять его в Москву. Но ты не соглашайся, хорошо?

- Да, любимая, конечно.

Любимая повторяла эти слова как мантру, полагая, что я должен их подсознательно впитать в себя поглубже. Я впитывал.
Приехали. Выбежала дочка, встречались, обнимались… потом она нас ведет во двор и показывает крохотного котенка, рассказывает, как нашла его, как его выкармливали молоком и вот теперь он уже может даже кушать сосиску... в конце говорит:

- Папа, можно нам его взять с собой?

- Конечно, зайка, давай возьмем, чтобы он не пропал зимой!

Бурная радость дочки и тихое негодование жены. Эй, любимая… ну, прости, я забыл. да и как тут откажешь? Тем более, что одна кошка у нас есть, да и собака… вторая крохотная нас не обременит. Так я немного сумел «отомстить» жене за собаку.

Когда мы везли котенка в Москву (котенок оказался кошкой и получил имя Мотя), то я немного переживал за то, как бы Дон не раскусил его просто случайно, поскольку котенок все-таки был еще совсем маленьким.
Привезли. Разгрузились. Котенка запустили в квартиру и первое время приглядывали – что будет. Собака вела себя по отношению к новому постояльцу индифферентно, нам же махала хвостом. Кошка – та, что была хозяйкой, поначалу пошипела, но не тронула – видимо, не почитала возможным покуситься на ребенка. Но самая интересная сцена произошла через полчаса, когда Дону перепала вкусная сосиска. Надо сказать, что наш пес не питался, как многие собаки- тут же хватая и проглатывая пищу, он, можно сказать, был интеллигентным псом. Ему требовалось проявить степенность.

Дон взял сосиску и не сразу решил съесть её, а наслаждался, держа её в пасти так, что половина торчала наружу. В этот момент махонький котенок выскакивает из-под стола на кухне, где он решил таки на всякий случай немного попрятаться, и подбегая к огромному (по сравнении с ним) псу, прямо под его мордой громко мяучит:

-Мяу!

Дон, не двигаясь с места, опустил морду и смотрит, кто бы это мог быть?

Но котенок не унимается и продолжает громко мяукать.
Тогда Дон аккуратно выплевывает сосиску и спокойно наблюдает, как мелкая Мотя поедает его добычу. Одолев около половины, котенок отошел и полез обратно под стол. И только после этого Дон доел остатки еды. После этого события мы совершенно успокоились за судьбу Моти. А со временем вышло так, что они подружились настолько, насколько вообще возможно подружиться кошке и собаке.

Годы шли и Дон вырос в очень не маленького дворового пса. Правда по прежнему он никогда ни к кому не проявлял агрессии. Разве что лишь однажды, по какой причине не ясно (может, что-то вспомнил из своей прежней жизни, той, что была еще до нас), он в деревне вдруг бросился на проезжавший мимо нашего дома Уазик. Тогда он получил очень болезненный удар, два дня только лежал, но очухался.
Я никак не мог понять – кого внешним своим видом напоминает наш пес, пока однажды мы не пошли с дочкой зимой в московский зоопарк. Проходя мимо вольера с волками, мы посмотрели на них и удивленно воскликнули:

- Смотрите, «дончики» наши бегают!

И правда, и мастью и толстым хвостом он сильно напоминал волка. Всем, только не характером. За добрый характер Дон стал любимцем всего двора и даже больше чем двора. Бабушки постоянно снабжали его едой, магазины, где он «терся» тоже не оставляли его без внимания. Тут надо сказать, что мы живем на первом этаже и Дон нас приучил к тому, что с ним гулять не надо, надо только выпустить его из подъезда, а дальше он сам. А обратно его запускали либо жильцы подъезда, либо уже мы, видя в окошко, что наш друг нагулялся.
В один из годов он стал часто пропадать почти на целый день. А однажды мы в соседнем дворе увидели его с другой дворнягой и выводком уже подросших щенков, половина из которых была как маленькие «дончики». Это он убегал, оказывается, к своему потомству, подкармливал.

Одного пес наш боялся страшно: салютов. Ну. и грозы, потому как похоже на салют. Как только на улице начинало бабахать, он испуганно скулил и пытался обязательно оказаться рябом с нами. Его била дрожь и казалось, что сердце сейчас либо выпрыгнет, либо просто разорвется. В этот Новый год он тоже пережил страшное потрясение, когда перед сном я вывел его на улицу (так как он категорически отказывался идти сам, как это он делал в обычные дни) и вдруг во дворе стали взрывать петарды.

В том же январе он однажды прибежал домой, и мы заметили, что он не опирается на левую лапу. Ну, мало ли что не случается, подумали мы – дворняга, заживет как – нибудь. Но проходили дни, а оно не заживало – Дон по-прежнему бегал на трех лапах. Мы решили, что стоит сводить его к ветеринару.

Ветеринар сделал снимок и поведал нам, что это опухоль, скорее всего раковая. На наш вопрос: «И что можно сделать?», он ответил, что мало что. Можно отрезать лапу до лопатки включительно, но собака тяжелая и ей будет очень нелегко, да к тому же толку мало – скорее всего, опухоль на этом не остановится. Получив прогноз на три – шесть месяцев, мы отправились домой.
Дома решено было не трогать собаку. Раз уж судьба ему прожить последние месяцы с такой болезнью, то пусть уж, сколько Бог даст, столько и проживет.

Так прошла зима, наступила весна. Лапа Дона стала потихоньку опухать все больше и больше, но он, как и раньше был активным, вилял хвостом, гулял – в общем – жил своей собачьей жизнью. Мы ждали лета, чтобы отвезти его В деревню, чтобы там он смог покушать травок и насладиться свежим воздухом, которого в Москве явно ему не хватало.

Однако, в конце мая дон вдруг стал сдавать. Лапа его раздулась и стала раза в три больше здоровой, он уже с трудом спускался по лестнице (всего-то пять ступенек!) и поднимался с еще большим трудом. Мы на всякий случай поинтересовались у духовника, что в таких случаях следует делать и он нам ответил, что собака, как бы мы к ней не относились, хотя и член семьи, однако не человек. А, значит, нет никакого смысла в том, чтобы ей терпеть мучения до смерти. И если станет понятно, что её совсем плохо, то надо её усыпить.

Нам, разумеется, думать об этом совершенно не хотелось…

В начале июня, накануне Праздника Святой Троицы Дон совсем занемог. Он уже не мог подняться по лестнице домой, а выходя их подъезда, уже никуда не шел: делал свои дела прямо перед подъездом и тут же ложился. От своей еды он уже как пару недель отказался и кушал только кусочек колбаски или сосиску.
Во вторник, после Праздника, жена позвала домой ветеринара. Не из клиники, а знакомого, который, как она знала, к животным относится очень по-доброму. Ветеринар пришла, пощупала лапу, послушала дыхание и сообщила нам, что если собака не скулит и не кричит, то это вовсе не означает, что она не мучается. А наша собака, безусловно, испытывает мучения и даже дышит уже с трудом, поскольку у нее кругом метастазы.
Мы решили не мучить нашего друга и на следующий день отвести его к ней в клинику и усыпить.

Мне повезло – жена раньше приходит с работы, а потому она сама со старшим вызвалась отвести его в последнее пристанище.
Утром я старался не думать о предстоящем. Собрался на работу, дал Дону сосиску, сфотографировал его, хотя выглядел он уже совершенно измученным. Погладил его напоследок, понимая, что больше его уже не увижу, попросил у него прощения и поехал.
Когда в половине шестого вечера раздался звонок, я сразу понял, что звонит любимая и что все уже совершилось. Так и оказалось: Дончика привезли в клинику, он не сопротивлялся. Но когда вошли в двери, то он лег на первом этаже и наотрез отказывался подняться. Артему пришлось отнести его на руках, где нашему другу сделали укол, и он потихоньку стал засыпать…

Нашей Пелагее, у которой в этот день был день рождения, и которая в те дни находилась в лагере в Болгарии мы решили до времени ничего не говорить, пока не вернется. Но теперь она уже вернулась и все знает, и у меня появилась возможность поделиться с вами историей, которая началась почти тринадцать лет и которая закончилась совсем недавно.

Надо сказать, что собак я так и не полюбил. Так случилось, что еще при живом Доне старший со своей невестой притащили на пмж недопса породы Чихуахуа, который им от кого-то из друзей перешел по наследству, но кроме того, что это забавное животное, я пока ничего не могу большего сообщить.
А вот Дона вспоминаю. И чаще всего как свидетеля обличения о себе самом, так и не научившимся любить своих ближних так, как умел он.

Однако, при оставшемся у меня ровном отношении к собакам, я должен признать, что был один пес, который смог найти подход ко мне и заставить себя полюбить. Мы не знаем, что ожидает нас в будущей жизни, у Церкви нет учения о том, что происходит и будет происходить со всей тварью – это просто неважно для нашего спасения. Видимо душа животных не такова, как душа человека и умирает вместе со смертью тела, а потому как бы ни сложилась наша дальнейшая участь, нам больше не встретиться в пакибытии. И если Господь смилуется надо мной, неразумным, и сподобит даровать мне спасение, то рассуждая духовно, нам не до собак будет в Небесном Царстве. И уж вовсе нам будет не до наших питомцев в тех обителях, где нас будут ожидать вечные мучения. Не дай, Господи!

Это если рассуждать духовно. И это правильно и так надо.
Но если по человечески, по немощи, то я очень бы хотел, чтобы наш Дон еще порезвился вместе с нами и повилял своим толстым, как у волка хвостом.

Храни Господь и Матерь Божья!

С Пасхальной любовью,
рБ Дмитрий

(http://filin-dimitry.livejournal.com/189946.html)