***

                Б И Л Л
                (  1998- 2008гг.)

                Часть1
    
                БИЛЛ – ИНТЕЛЛЕКТУАЛ

               

Билл – это не американский президент, это наш замечательный пес, чистопородный русский спаниель, черно-белой масти с рябинкой. Длинноногий, длинноухий, с умными карими глазами, с усами, имеющими с правой стороны черный, а с левой белый окрас. Длинные «штаны» на передних и задних лапах и, как я над ним смеюсь, очень «волосютый». С постоянной улыбкой на мордочке, обозначенной складкой из белых волосиков снизу.
Характер Билла неуравновешенный. Бывает непослушным и, если это в его интересах, может притвориться совсем непонимающим. Непоседливый, торопливый. За хорошее вознаграждение спешит выполнить сразу все команды, то есть, если он видит в моих руках что-либо очень вкусное, то по команде «Сидеть!» сразу торопится выполнить весь комплекс команд: садится, ложится, подает лапу, голос. Если же в руке ничего нет, то пытается увильнуть от выполнения команд, притворяясь непонимающим.
Ворчливый. Если ему что-то не нравится, то начинает рычать и скалить зубы, но никого еще ни разу не укусил. Правда, когда к Биллу с играми начинает приставать моя внучка Диана, а он не желает играть,  то пес сначала рычит, убегает, и если она не отстает, то может легонько укусить ее за руку или ногу. И Диана начинает плакать не столько от боли, сколько от обиды. А порой и сам Билл «играет на публику»: начинает скулить, делая вид, что Диана его сильно обидела.
Билл полностью свел на нет учение академика Павлова о том, что собаки не обладают умом и что у них только условные и безусловные рефлексы. Многолетние наблюдения за Биллом показали, что он наделен острым умом и феноменальной памятью. Вот несколько примеров из его жизни.
Билл очень терпимо относится к своим собратьям, никогда первым не лезет в драку, первым показывает свои дружеские намерения. Но если в отношении него проявляется агрессия даже со стороны больших собак, то, несмотря на свои малые размеры, он оказывает им мужественное сопротивление.
Так, однажды летом, когда он был еще небольшим щенком,  его сильно покусал на даче черный пес с соседней улицы. Билл громко плакал на весь дачный кооператив, и все соседи подходили и жалели его. Этим же летом его обидел и пес председателя кооператива. Билл очень хорошо запомнил своих обидчиков (это я говорю о собачьей памяти), и когда я следующей весной приехал с ним на дачу, уже подросший и заматеревший Билл жестко рассчитался со своими обидчиками. Черного пса он увидел из машины, выпрыгнул в узкую щель опущенного стекла дверцы, догнал и как следует потрепал. А зубы у Билла длинные и острые.  С собакой председателя кооператива он разобрался на речке в присутствии хозяев. С бедного пса во все стороны летела шерсть. С черным псом у них вражда до сих пор, а с собакой председателя кооператива Билл подружился.
Билл очень любит ездить на любом виде транспорта. В электричке, троллейбусе, автобусе, если есть возможность, он сразу же занимает место на сиденье возле окна и на всем протяжении пути не отрываясь смотрит в него. Но особенно он любит ездить на машине. Нашу «Волгу» он безошибочно узнает по звуку и сразу начинает проявлять беспокойство. До сих пор не могу понять, как он узнает, что именно сегодня я собираюсь утром отправиться в город. Я не провожу при нем никаких предварительных сборов ни накануне вечером, ни утром. Все делаю, как и в обычные дни: встаю, завтракаю, машина стоит во дворе под чехлом. Решение съездить в город я принял еще вечером. Но сразу, как только я открываю дверь дачи и выпускаю его во двор, Билл садится возле машины и уже ничем его не выманишь с выжидательной позиции. Каким-то непостижимым чутьем он уже знает, что я поеду, и боясь, что его не возьмут и он останется один, ни на шаг не отходит от машины.
Еще один  феномен Билла заключается в том, что если я дам ему ознакомиться с небольшим камнем, а потом брошу его в воду на глубину 10-15 см, то он,  перебирая лапами, находит именно этот камень, нырнув, достает и выносит на берег. Ошибается он только тогда, когда я бросаю голыш, а его, наверное, трудно отличить под водой от других камней. А такие предметы, как дырявые консервные банки, утопленные башмаки, Билл, ныряя, достает и с большей глубины.
В его памяти огромный запас слов, значение которых он понимает. Вот только некоторые из них: дача, машина, лес, купаться, пошли, поехали, охота, утка, птичка, мясо, косточка, место, ищи, мыть лапы, не говоря уже о словах команд. Под словом «птичка» подразумевается  куропатка или рябчик. И когда я говорю «Ищи птичку!», то Билл начинает «челночить» по полю, отыскивая и поднимая куропаток. Он знает, что такое ружье, безошибочно определяет, сбил я утку или нет, знает, когда куропатка подранок,  и делает все, чтобы ее отыскать.
Билл по именам знает всех членов семьи. Кого он считает своим хозяином, я так и не определил. Ко мне он относится хорошо, зная, что со мной связаны дача, купание, охота, походы в лес. Но может на меня и поворчать, проявить непослушание. Мне кажется, что особенно он любит моего сына Игоря, оказывает ему больше внимания, бурно проявляет радость при встречах.
Я никогда физически не наказывал Билла, так как считаю это недопустимой мерой воспитания по отношению к собаке. Она никогда после этого уже не будет вашим другом. В редких случаях при провинности я брал его за загривок, как это делают большинство родителей в природе, слегка тряс, приговаривая: «Бессовестный, бессовестный». Но это было в его молодости. А теперь при одном слове «бессовестный» Билл понимает, что он виноват. Садится и начинает дрожать. А самая лучшая похвала для него – это слова «Билл хороший, Билл очень хороший!», слыша их,   он готов вылезти из собственной шкуры.
Также в целях воспитания я иногда ставлю его в угол, где он сначала стоит на задних лапах, а потом честно сидит, пока я ему не разрешу выйти, или, жалея Билла, его выпустит жена, сведя на нет всю воспитательную работу. Вспоминаю такой случай. За какую-то провинность я поставил Билла в коридоре в угол, а сам сел на кухне читать и забыл  о нем. Билл честно сидел в углу, но потом, не видя и не слыша меня, забеспокоился и, решив проверить, где я, покинул свое место и стал потихоньку красться к кухне. Я, в свою очередь вспомнив о нем,  тоже стал неслышно красться, чтобы посмотреть, сидит он в углу или нет. И получилось так, что мы столкнулись с ним нос к носу. Оба от неожиданности оторопели. Билл тут же  кинулся в свой угол и уселся там, показывая всем своим видом, что ничего не произошло.  Я от души посмеялся, выпустил его из угла, долго тискал и ласкал его за такую сообразительность.
Есть у него и ритуал, придуманный им самим.  Каждое утро, как только я просыпаюсь, а он об этом сразу узнает,  хотя спит в кресле в соседней комнате,  Билл подходит, передними лапами встает на кровать и раза два потихоньку лижет в лицо. Наивысшая радость для него, если разрешишь несколько минут полежать рядом с собой под одеялом.
Билл также хорошо знает всех соседей по даче, узнает их в следующем сезоне, лает на чужих и незнакомых.

БИЛЛ  и  МОНИКА

Есть у Билла и дачная подруга – собака Моника.  Соседка по даче Наташа, обладая чувством юмора, взяв щенка, назвала его Моникой, сказав при этом: «У вас  - Билл, а у нас будет Моника, пусть дружат». Правда, уже взрослый Билл сначала не воспринял трехмесячную Монику, а когда она ему уж сильно надоела своим приставанием, легонько стукнул ее лапой. Я пошутил: «Вот подожди, Билл, Моника к следующему лету подрастет, она тебе покажет».
Моника была приобретена как щенок спаниеля, но когда я увидел ее летом следующего года, спаниель там явно не просматривался. Когда я сказал об этом хозяйке, то она очень обиделась, сказав, что это особая порода спаниеля – «козлячья», то есть для охоты на коз. О таких спаниелях я никогда не слышал, но чтобы не обижать хозяйку, вынужден был согласиться.
Моника из щенка превратилась в симпатичную собаку чисто черной масти, по своим размерам и габаритам в полтора раза больше Билла. При первом знакомстве, оказывая ему знаки внимания, она так двинула его своим задом, а потом прижала к забору, что бедный Билл взвыл от обиды. Подружились они сразу. Надо было видеть, что они вытворяли, носясь друг за другом по берегу Ингоды. С разбега прыгали с крутого берега в воду, барахтались там. Снова выбирались на берег,  продолжая игры. Заводилой всегда выступала Моника. Вот так образовался американский дуэт в собачьем исполнении.

БИЛЛ – ОХОТНИК

Надо сказать, что Билл очень любит воду. Стоит только  сказать «Пойдем купаться» - радости его нет предела. Он первым прибегает на старицу, и когда я подхожу к берегу, Билл уже плавает посередине водоема. Также по команде «Вперед!» он беспрекословно бросается в воду. Очень любит плыть вместе со мной, но обязательно сбоку и впереди. Стоит только его обогнать, а сделать это трудно, так как Билл великолепный пловец, он делает все, чтобы обогнать, при этом поднимает такой визг, что вызывает смех у купающихся.
Я не обучал Билла охотничьим  премудростям. Благодаря своему уму, природной сообразительности, он сам показывал, на что способен, порой очень удивляя меня. Я не учил его приносить палки из воды, и первым предметом, который он мне принес, была сбитая мной утка. А Биллу в это время было полтора года. Первый охотничий сезон он пропустил, так как был шестимесячным щенком.
А все начиналось так. Выйдя на берег Ингоды и осмотрев в бинокль заводь,  я увидел стаю уток. Сходив за ружьем и переобувшись в охотничьи сапоги, перебрел протоку и стал подкрадываться к уткам. Билл из-за кустов их не видел и мне не мешал. Стрелять через кусты тальника было очень неудобно, но мне повезло, и одну из уток я подбил.  Я даже не видел реакцию Билла на выстрел. Подбитую утку уносило течением. Я замахал руками и закричал, указывая на воду: «Билл, там, там!» Наверное, мое волнение передалось и ему. Утку он увидел и, не раздумывая, прыгнул с обрыва в воду. А это был конец апреля, по реке шли льдины. Повизгивая от холода, Билл догнал утку, схватил ее и поплыл к берегу. На берегу я забрал у него наш общий трофей, долго ласкал и хвалил его. Так состоялось его боевое крещение.
В процессе дальнейшей охоты Билл понял, что если он прыгнет в воду к уткам до моего выстрела, то они улетят и мы ничего не получим. Совершив такую ошибку один раз, он уже больше ее не повторял, а облаивал с берега сидящую на воде стаю, отвлекая внимание птиц на себя. А я в это время подкрадывался на выстрел, прячась за кустами. Бегающую по берегу собаку утки не боялись, а только беспокойно покрякивали.
Если мне удавалось подбить утку влет, Билл слышал, как она падала в воду и тут же кидался за ней. На промах он в воду не прыгал. Как-то, уже в сумерки,  я обстрелял стаю, так и не поняв, попал я или нет. Но Билл прыгнул в воду, долго гонял подранка, взяв его почти у противоположного берега реки, и уже в темноте вместе с трофеем вернулся ко мне.
Не обходилось и без курьезов. Как-то я подбил сразу две утки. Билл быстро схватил одну из них и поплыл ко мне, но течением его снесло к крутому берегу. Несколько раз он пытался выбраться, но не мог, срывался в воду, но добычу не выпускал. Держась за куст, я схватил его за загривок, забрал утку и отправил за второй. Каково же было мое удивление, когда выйдя из воды и положа вторую утку на землю, Билл отряхнулся, постоял, подумал, потом схватил ее и кинулся от меня в кусты. А думал он явно так: «Вода такая холодная, а плавал я два раза. Достал две утки. Одну отдал хозяину, значит, вторая принадлежит мне. Пойду-ка я спрячу ее для себя в кустах».
Я сначала растерялся, но потом с криком «Билл, ко мне!» ринулся за ним, но, поскользнувшись, во весь рост растянулся в грязи. Ружье отлетело в одну сторону, бинокль в другую. Вскочив, я продолжил погоню и кое-как догнал его и отнял утку. Возмущению Билла не было предела. Всю дорогу до дачи он пытался отнять у меня трофей. Придя на дачу, я положил уток на скамейку, а сам пошел смывать грязь после падения. Посмотрев через некоторое время на уток, я опять увидел только одну, а из малинника возвращался Билл с грязным носом. Так он второй раз пытался восстановить справедливость в дележе добычи.
И вот еще один случай из охотничьей практики Билла. Подняв стаю уток и сбив одну, мне пришлось перезарядить ружье и сделать еще один выстрел по подранку. Нарушив закон охотника и недозарядив ружье, я стал смотреть на Билла, который с уткой уже подплывал к берегу. В это время на меня налетела стая турпанов. Вскинув ружье, я сделал дуплет, но раздался только один выстрел, так как второй ствол был пустой. Одна из уток, оказавшись легким подранком, плюхнулась в воду. Оставив на берегу вытащенную из воды подбитую ранее утку, Билл бросился за подранком.  В это время я перезарядил ружье, но стрелять было уже поздно, так как Билл был в створе с подранком. Догнав, Билл схватил утку за крыло. Турпан оказался селезнем, по размерам не уступающим Биллу.
И тут случилось то, чего не ожидал я и тем более мой Билл. Селезень раза два-три долбанул моего помощника клювом по голове. От неожиданности Билл взвизгнул, отпустил добычу и с головой ушел под воду. Вынырнув и подняв громкий лай, снова стал догонять уплывающую утку. Оба были уже на середине реки. Схватив селезня, Билл снова получил  удары по голове. И так повторялось несколько раз. Оба подплывали уже к противоположному берегу реки, на котором стоящие рыбаки криками подбадривали собаку. Я стал звать Билла назад, боясь, что турпан может клювом попасть ему в глаз, но он в этот момент в азарте не видел и не слышал ничего, кроме противника. А селезень, клюя Билла, громко шипел.
Но вот, к огромной моей радости и огорчению Билла, турпан поднялся с воды и полетел, набирая высоту, в мою сторону. Я не стал стрелять, по достоинству оценив мужество птицы, тем более, что из-за поворота реки показалось очередное ледяное поле из мелких льдин и я стал беспокоиться, что Билл не успеет вернуться ко мне до его подхода. Но все обошлось благополучно, так как Билла также сносило течением.
На утренней и вечерней зорьке, когда я неподвижно стою в тальнике, Билл сидит рядом. Стоит только мне повести стволом ружья, как он поднимается и  замирает в ожидании.
Я также не учил Билла охоте на полевую и боровую дичь. Выследив на дереве рябчика, он начинает его облаивать, давая мне возможность подкрасться и снять птицу. Когда-то у меня был спаниель Бардик, и мне стоило громадных трудов обучить его ходить по полю в поисках куропаток и фазанов челноком. Я занимался с ним во дворе, разложив по спирали кусочки сыра. Билл же сам сразу сообразил, как ему надо искать дичь в поле.
Подойдя к поляне, я говорю: «Билл, птичка – ищи!» И он громадными прыжками, двигаясь челноком, начинает проверять поле. Если мне надо изменить направление его движения, я кричу: «Билл, там!» и машу рукой в нужном мне направлении. Он тут же устремляется в эту сторону.
И не надо мне этих куропаток – просто какое удовольствие в этот момент смотреть на Билла, на его поднимающиеся и опускающиеся в такт бега длинные уши, на его азарт. Но уж если он нашел и поднял стаю, отыскать птиц потом нет особого труда.

ШАЛОСТИ БИЛЛА


Некоторым поступкам Билла я не могу дать объяснений и считаю их проказами собаки.
Как-то  весной, вскапывая грядки на даче, я решил засечь время своей работы. Снял часы и положил их на скамейку. Вскопав грядку, решил посмотреть, сколько прошло времени. Часов на скамейке не оказалось. Я осмотрел все вокруг, но так и не нашел их. Никто кроме Билла не мог их взять, тем более, что нос у него был в земле, значит, где-то зарывал. До этого утром я подстрелил утку, которую Билл достал, поэтому я подумал, что на кожаном ремешке от нее остался запах, вот Билл и закопал эти часы.
Часы я нашел, вскапывая грядки следующей весной. Отдал  их в мастерскую почистить, и они пошли, а испорченный ремешок заменил на металлический браслет. Не наученный горьким опытом, я опять снял их во время работы и положил на скамейку. Через некоторое время, решив посмотреть который час,  я не обнаружил их на месте, а у возвращавшегося от облепихового дерева Билла был подозрительно грязный нос. Разгребая землю под деревом, я обнаружил там свои часы.
Провоцируя Билла, я подсовывал ему часы под нос, отходил, но он не обращал на них никакого внимания. Тогда, оставив часы на скамейке, я поднялся в дом, закрыл за собой дверь и в окно стал наблюдать за собакой. Мое терпение было вознаграждено. Через некоторое время лежавший на солнышке Билл поднялся, внимательно осмотрелся, особенно пристально  посмотрев на дверь дачи, потом подошел к скамейке, схватил часы и не спеша пошел к кусту смородины. Пойманный мною на месте преступления, нисколько не смутился и беспрекословно отдал часы. До сих пор не могу понять, чем его так привлекают часы. Я еще понимаю -  матерчатые верхонки, которые он у меня регулярно ворует и прячет, но часы?
Однажды Билл самостоятельно ушел на утиную охоту. Срок охоты уже закончился, и по Ингоде плавало много нырков, а я  в них и в период охоты никогда не стреляю. Я стоял на берегу и в бинокль наблюдал за птицами. Интересно смотреть, как они одна за другой ныряют в воду и выныривают через большой промежуток времени на расстоянии 50-70 метров. Билл бегал по берегу, но потом исчез. Подумав, что убежал на дачу или к своей подруге Монике, я уже собрался идти искать его, как вдруг увидел черную точку посередине плеса, которая быстро перемещалась из одной стороны в другую. Наведя бинокль, я к своему удивлению узнал Билла, который пытался поймать нырков, наверное, принимая их за подранков, гоняясь то за одним, то за другим. Подпустив его метров на 10, утка ныряла и уже выныривала метрах в 50-ти от него. Я не стал звать Билла, решив, что пусть он сам поймет бесполезность своих усилий.
Дома Билл забавляется тем, что забрав тапок, не отдает его хозяину. Крепко держит его двумя лапами, громко и угрожающе рычит, обозначая, что сейчас укусит, но никогда не делает этого. Когда я зимой прихожу с улицы, Билл «помогает» мне раздеваться: подпрыгивает и стаскивает с шеи шарфик, забирает перчатки и не отдает их.
Есть у Билла и недостатки. Он абсолютно не понимает, что такое автомобиль с точки зрения опасности для жизни. Он может перебегать дорогу перед идущей машиной, может остановиться посередине дороги и смотреть на приближающийся автомобиль, абсолютно не реагируя на его сигналы. А печальный опыт у него есть. Четырехмесячным щенком, вырвавшись и перебегая дорогу, он был сбит «Жигулями», машина неслась со скоростью 70-80 км/час. В свете фар мы увидели, как наш Билл от удара взлетел в воздух, плашмя упал на асфальт и остался лежать неподвижно. Мы с женой и сыном сначала закричали, а потом заплакали, решив, что у нас его уже нет. А автомобиль не остановился. Позднее на асфальте я нашел пластмассовые обломки от поворотника.
Всю дорогу до дома сын нес Билла на руках и плакал. Дома мы оказали ему первую помощь: сын поставил несколько уколов, в том числе и обезболивающий, а я прикладывал к его голове снег, чтобы не образовалась гематома. Билл стонал, когда трогали его ребрышки. Утром он встал, сам подошел к чашке и к большой нашей радости попил воды. Повторный осмотр показал, что у него кровоподтек на глазу и сломаны ребра. Билл поправился без осложнений, но еще долго болел его бок, и когда его брали на руки, он скулил от боли. Наверное, это осталось в его памяти, поэтому он до сих пор не любит, когда его берут на руки, и по привычке начинает обнюхивать и облизывать бок. Уже много позднее Игорь обнаружил, что у Билла наполовину  сломан и один из клыков.
Может быть, я идеализирую Билла, но он действительно замечательный и очень умный пес – общий любимец всей семьи. Надо очень внимательно, заботливо и бережно относиться к своим меньшим друзьям, и они будут платить вам большой любовью.