Рассказ. Призвание

                Призвание

       Февраль выдался холодным, суровым и капризным. Характерные для этого месяца зимы метели сменялись неожиданной оттепелью, через день-другой такой погоды вдруг резко наступали холода и завершали такую круговерть природы обильные снегопады. Тогда снег белым и пушистым одеялом накрывал землю обильно.

       По обоим сторонам проезжих дорог, тротуаров и пешеходных троп громоздились величественные снежные валы, похожие на крепостные стены, за которыми находился таинственный и холодный мир сибирской зимы.

      Температура воздуха удивляла даже местных жителей, привыкших с рождения к своенравному зимнему месяцу. Ныне морозы стояли большие и порой казалось, что в природе ничего живого в таких условиях выжить не может. Но, нет, ибо в небольшом лесняке, расположенном неподалеку, сразу за складскими зданиями училища, можно было увидеть на деревьях и розовые комочки снегирей, и желтые грудки синиц, а также доносился порой дробный стук дятла, труженика и санитара лесных угодий.

      Изредка в лесняке раздавался громкий сухой треск – это работал мороз, трескалась замерзшая и влажная еще с осени кора больших деревьев, от чего человеку, попавшему в такой лесок впервые, было все и в диковинку, и страшновато.

      Словом, зима была вовсю в разгаре и месяц февраль, оправдывая свое древнеславянское название «лютый», еще властвовал во всей округе и не собирался, судя по всему, сменять свой нрав. В такую погоду снег под ногами скрипел как-то по-особенному звонко и резко, созвучно такому звуку, который раздается при еде большой и сочной моркови. Белый снег, с оттенком отраженного голубого неба, сахарной ватой лежал на деревьях, крышах домов, заборах, на лавочках в сквериках, и на кустарнике, радуя глаз.

       Дмитрий стоял у окна и смотрел на эту зимнюю красоту восхищенным взглядом, и ждал команды дежурного на построение. Предстояла самоподготовка в учебных классах. Молодой человек, стоящий у окна, – это курсант выпускного курса военного училища или, как сейчас его принято именовать – военного института сухопутных войск. Я же для простоты восприятия читателей, буду и далее именовать его военным училищем (автор).

       Так быстро летит время. Давно ли, кажется он – сын офицера-полковника запаса, Дмитрий – впервые переступил порог училища. И вот ты уже – выпускник, на твоих плечах появятся скоро офицерские погоны. Радостно и грустно. Радостно от того, что заканчивается многолетняя учеба, что сбылась мечта. Грустно, что приходится расставаться с друзьями-товарищами, училищем, преподавателями. За время учебы и службы в военном училище Дмитрий даже для самого себя заметно повзрослел, возмужал, служба его закалила и физически, и морально.

        Будучи от природы не хлюпиком, а развитым парнем, Дмитрий за эти годы добился многого в освоении основ своей будущей специальности, на отлично знал материальную часть легкого стрелкового вооружения, а также имел практику вождения гусеничной и колесной боевой техники. Выпускники военного училища владели навыками организации и ведения боя отделением, взводом, ротой, стреляли на полигоне с артиллерийских орудий, минометов, противотанковых средств и стрелкового вооружения.

         В общем скоро в армию должно прийти новое поколение офицеров-заместителей командиров рот, батарей по воспитательной работе, обученных и подготовленных и словом, и личным примером воодушевить личный состав своих подразделений на выполнение поставленных перед ними задач.

        Совсем недавно, будучи в двухнедельном учебном отпуске, своеобразных зимних каникулах для военных курсантов, на родине и, сидя уже за праздничным столом, отец как-то неожиданно для сына спросил:
     – Дмитрий, скоро будешь офицером и отбудешь в часть. Один поедешь или есть у тебя девушка, которая готова стать тебе на всю жизнь верной боевой подругой?
Тогда Дмитрий ответил как-то неуверенно:

     – Дорогие мои, девушка есть, звать ее Галя, но мы с ней об этом не говорили. Время у меня еще есть…

      Он вспомнил, как мама после этого подошла к нему, положила свою голову ему на плечо и мягким голосом сказала отцу:
     – Ну, что ты пристал к сыну. Он уже взрослый и способен решить этот вопрос без нас. Придет время и он познакомит нас со своей избранницей и кем бы она не была, она будет для нас желанной дочерью.

      На том и порешили, что если его, Дмитрия, холостяцкая жизнь закончится, то летом в офицерском отпуске здесь, дома, справят достойную свадьбу.

      Негромкий, но постоянный стук за окном вернул курсанта в реальный мир происходящего. Он посмотрел туда, откуда доносился звук и увидел двух синичек, сидящих на кормушке, заботливо повешенной еще осенью курсантами на ветку белой березы. Они усердно клевали застывшие ягоды красно-оранжевой рябины. Дмитрий про себя усмехнулся: «Жизнь у этой семейной пары, видимо, в полном порядке».
Наконец прозвучала команда дежурного по роте на построение.

      Прибыв в учебный корпус вместе со взводом, Дмитрий привычно занял свое место командира отделения за столом, достал из полевой сумки конспекты, учебники и погрузился в тихий час самостоятельной работы.

      Сегодняшнее занятие посвящено вопросам воспитательной работы, моральной и психологической подготовки личного состава подразделения в полевых условиях. Дело в том, что им – курсантам выпускного курса – вскоре предстояло принять участие в тактических учениях в одной из мотострелковых бригад округа в должностях заместителей командиров рот, батарей по воспитательной работе.
      Прошедшие на 2 и 3 курсах плановые стажировки в войсках были, как говорится, «тепличными условиями». Теперь все обстояло по-другому. По плану боевой подготовки в войсках округа во второй половине февраля должны пройти крупные войсковые учения с боевой стрельбой по наземным и воздушным целям. Отсюда такое повышенное внимание к подготовке их, курсантов выпускного курса, к участию в учениях. Необходимо было, как теоретически, так и практически отработать все элементы их будущей работы в войсках.
 
       Через три дня, курсанты полностью экипированные для действий в полевых условиях, отбыли в воинскую часть. Она располагалась на окраине большого областного центра и поразила курсантов сразу же после пересечения КПП* своим образцовым внутреннем порядком на территории. Они проследовали в клуб, где перед ними выступил командир части и все его заместители. Затем началось распределение прибывших курсантов по ротам и батареям. Дмитрий попал в танковую роту, что было для него несколько событием новым, ибо ранее войсковые стажировки он проводил в мотострелковых подразделениях.

       Практически весь оставшийся день для Дмитрия прошел в ознакомлении с офицерским составом роты, солдатами и сержантами, активом роты. Три дня им, стажерам, отводилось на т. н. «акклиматизацию» в местных условиях, что в общем-то давало возможность самим морально и психологически подготовиться к учениям, и выработать основные формы и методы своей работы с подчиненными, опираясь на опыт службы местных офицеров ротного и батальонного звеньев.

       Весь следующий день Дмитрий вместе с подразделением провел в парке боевых машин, занимаясь с личным составом экипажей подготовкой боевой техники и вооружения к учениям.

       Третий день акклиматизации был проведен на полигоне, где подразделения проводили занятия методом «пеший по машинному», добивались построения в боевые колонны и развертывание в боевую линию. Отрабатывали вопросы наводки и стрельбы на тренажерах. В общем три дня прошли быстро и насыщенно по планам учебных занятий. Одно дело, считал Дмитрий, когда ты школяр бравируешь в классе перед своими девчонками в день Защитника Отечества 23 февраля и тебе слабый пол дарит авансом какую-нибудь книжку или поделку, а пацаны и впрямь тогда считали себя уже взрослыми. Другое дело – быть военнослужащим в армии в звании рядового или сержанта срочной службы и реальным участником и очевидцем армейской действительности.

         В этом-то и состояла разница между гражданской молодежью и армейской.
Дмитрий считал, нет, он был убежденным сторонником такой теории, что детство и юношество заканчиваются тогда, когда ты принял присягу и тебе вручили боевое стрелковое оружие, как отличительный знак воина-защитника. Все остальное – от лукавого – и альтернативная служба, и оторванные от армейской действительности военные кафедры университетов и институтов. Только армейская школа с ее плюсами и минусами дает парню право называться мужчиной и заслуженно гордиться в дальнейшей жизни этим обстоятельством. От клятвы-присяги на верность своему народу, государству воина может освободить только одно чрезвычайное обстоятельство – смерть от врага на поле боя.

        Так было всегда, так есть и так должно быть, считал выпускник военного училища Дмитрий Поркунов.

        Сигнал «Тревога!» прозвучал в казарме под утро, когда сон – самый крепкий из всего времени, отведенного человеку на отдых – полностью властвует над людьми.

        Резкий и громкий звук сигнального устройства взметнул вверх и откинул на спинки кроватей солдатские одеяла. Повинуясь единой, но властной бессловесной команде, десятки молодых, натренированных тел покинули одновременно свои постели, прервали сладкие сны и приступили к тому, что называется «действовать по тревоге». Одеваясь, а затем экипируясь, Дмитрий не раз подумал о том, что так, видимо, всегда для военных начинались войны.

        Выход боевых машин из парка их хранения прошел организованно, вся техника подразделения, повинуясь командам старших экипажей, командира роты уверенно вышла из хранилищ и, образуя единую колонну при светомаскировочных огнях, пошла в назначенный район.

       Дмитрий находился в одном из танков, занимая командирское место убывшего накануне учений по семейным обстоятельствам домой младшего командира и изредка руководил действиями механика-водителя по ТПУ*.

       В танке было шумно, его постоянно качало с кормы на нос из-за неровностей полевой дороги. Но ко всему, все же, скоро привыкаешь, так и Дмитрий постепенно освоился в ограниченном пространстве башни боевой машины и внимательно следил за дорогой через прибор ночного видения. Волнение, охватившее его после того,как прозвучал сигнал «Тревога», постепенно отступило на второй план, оставив место деловой озабоченности предстоящих событий.

      В район сосредоточения колонна подразделения прибыла в установленные нормативные сроки. Рассредоточившись по заранее подготовленным капонирам, танкисты приступили к осмотру своих стальных коней, а офицеры убыли к командиру роты. Он подвел краткий итог первого этапа учений для экипажей подразделения в целом и поставил задачи на подготовку техники и личного состава к совершению марша в установленный район боевых действий.
 
      Экипажи приступили к выполнению поставленной командиром роты задачи. Дмитрий развернул специально предназначенный для работы в полевых условиях комплект наглядных пособий, в котором размещалась нужная информация для танкистов. Такая наглядная витрина была практически подспорьем для экипажей, особенно молодых воинов, не имеющих еще прочных навыков и для которых это учение было первым в жизни, а также серьезным испытанием на прочность формирующихся у них характеров.

       Переходя от экипажа к экипажу, он советом и примером помогал им действовать спокойно, без излишней суетливости и нервотрепки. Весь световой день в районе сосредоточения прошел для подразделения в четко регламентированных мероприятиях по подготовке и отработке задач второго этапа учений. И когда последний луч солнца короткого зимнего дня, осветив вершины заснеженных деревьев, погас и наступила ночь, колонна боевых машин начала движение в район боевых действий.

       Неприятности для танкистов начались во второй половине совершаемого марша, когда потеплело как-то вдруг. Снег посерел, стал влажным, набухала влагой и проезжая колея, днища танков касались поверхности земли, вести танки стало сложнее и небезопасно.

       Так и случилось, что одна из боевых машин при спуске в глубокую лощину неожиданно съехала с наезженной колеи и боком завалилась в глубокий рыхлый снег, перемешанный с грязно-серой массой земли. Колонна на секунду встала, но властный голос командира роты «Вперед! Не останавливаться!» заставил колонну танков вновь начать движение.

      Для помощи отстающим предназначено техническое замыкание, но Дмитрий по радиостанции сам попросил остаться с экипажем остающихся машин. И, видимо, в голосе курсанта было столько решимости и твердости, что командир роты разрешил ему остаться с экипажем за старшего.

      Колонна роты ушла вперед, а экипажи двух машин во главе с техником роты прапорщиком Моисеевым Григорием Афанасьевичем стали решать, как вызволять из сложившегося «плена» боевую машину, которая очень нужна была там, на передовой боевых действий, но пока что нуждающаяся в помощи этих, стоящих вокруг нее, военных.

      Час времени ушел на решение этой сложной в полевых условиях задачи. Люди промокли с головы до пят, все приходилось делать в темноте, демаскировать себя было нельзя, могли летать беспилотные аппараты-разведчики.

     Дмитрий не был лишним в этом процессе аварийных работ, он по ходу всего этого действа учился сам и подавал дельные советы и предложения о том, как лучше, безопасней и с пользой для дела решить поставленную задачу. Уже то, что он сам попросил командира роты оставить его с экипажами и то, что он не отсиделся в башне, в относительно сухом и беспокойном месте, а проявлял инициативу и деловитость, подняло его авторитет в глазах временно подчиненных ему людей и способствовало относиться к его распоряжениям с осознанной необходимостью.

      Они увидели в нем настоящего парня, который не чурается тяжелого дела, желает помочь коллективу в трудной обстановке. Уже завтра станет офицером и, возможно, придет к ним в подразделение для продолжения офицерской службы, а значит, не бросит своих подчиненных в беде.

      Обо всем этом, Дмитрий, конечно не знал, но почувствовал, что отношение к нему подчиненных качественно изменилось в лучшую сторону. Только в середине ночи отставшие экипажи прибыли в район ожидания и подготовки к боевым действиям.
      Дмитрий вместе с техником Моисеевым коротко доложил командиру роты о выполнении задачи и после благодарности последнего обоим за сделанное дело, тот попросил курсанта остаться в палатке.

      Дмитрий каким-то особым чутьем почувствовал – произошло что-то непредвиденное. Предчувствия его не обманули. Командование части решило перед боем провести скрытую, тщательную рекогносцировку командиров экипажей боевых машин и офицеров на местности в районе боевых действий. Когда вернутся все назад – трудно сказать, а технику готовить к стрельбе необходимо уже сейчас.

      Экипажи уже начали, но с приходом отставших все указанные категории военнослужащих во главе с ним, командиром роты, тотчас же отбывают, ибо основные силы батальона уже ушли. Его, курсанта выпускного курса, было решено оставить исполнять обязанности командира роты, для решения задачи. В помощь придается техник роты Моисеев.

      Командир роты подошел к Дмитрию и, положив свою левую руку на плечо курсанта, правой рукой горячо пожав его ладонь, произнес:
     – Дима, я верю в тебя, знаю, что ты и здесь справишься с ответственным заданием. Люди поверили в тебя также, как верю я тебе. Удачи! С богом!

      Наскоро выпив кружку горячего чая, предложенного старшиной роты и, съев бутерброд с салом, Дмитрий пригласил в палатку техника роты и исполняющих обязанности командиров экипажей для уяснения и оценки сложившейся обстановки, т. н. «фронта» предстоящих работ.

      Но случилась очередная каприза февраля. Внезапно ударил мороз и появился низовой, насквозь пронизывающий отсыревшую одежду воинов, ветер. Метель проявилась позже, когда ухудшилась видимость, неясными стали очертания стоящих в колонне боевых машин.

      «Ну надо же, везет тебе, товарищ и. о. командира роты, на всякие ЧП», – подумал про себя Дмитрий. Главное сейчас не поморозить людей и в то же время сделать большой объем работ в этих сложнейших погодных условиях по подготовке танков к боевой стрельбе из орудий и курсовых пулеметов.
 
      «Думай, думай, Чапай!», – приказывал себе Дмитрий. Мозг его лихорадочно работал, придавая процессу осмысления ускоренную мотивацию происходящего. И решение пришло. Он понял, что главное во всем этом процессе – быть на виду солдат, личным примером показать, что со стихией бороться не только можно, но и нужно.

      Он создал три комплексных группы военнослужащих. Задача одной – выверка прицелов орудий и спаренных с ними пулеметов, т. е. приведение их к нормальному бою. Это будут делать опытные старослужащие под руководством техника роты Моисеева.

      Задача другой группы военнослужащих – это очистка орудийных стволов и механизмов пулеметов от густой зимней смазки. Эту работу он возглавит сам и выполнять ее будут молодые солдаты, для которых это будет и учеба, и проверка их профпригодности.

      Мужчинами становятся в минуты опасностей, когда нужно в короткие доли секунд выжить из своего характера все, что обеспечит тебе успех.

       Ну, а третья группа будет заниматься сушкой обмундирования и обеспечением работающих на морозе людей горячим и крепким чаем для поддержания сил и здоровья.

       Дмитрий беспрерывно ходил от танка к танку вдоль колонны и подбадривал подчиненных. Ветер валил с ног, видимость была почти нулевая. Февраль-месяц словно мстил людям за то, что те потревожили его зимнее царство, осмелились, вопреки его воле, проводить раздражающие и непонятные действия.

      «Интересно, а как было в Отечественную войну 41-45 гг. Наступление отменялось или нет?» – подумалось Дмитрию. Но вспомнил и рассказ своего деда Дмитрия Ионовича, участника войны и лекции из курса «История военного искусства» о том, что именно такая погода и под Москвой, и в донских степях под Сталинградом, становилась зачастую союзницей для противоборствующих сил с той лишь разницей, что кто эти выгоды от непогоды использует быстрее и лучше в решении своих задач.

       Так думал внук участника боевых действий под Москвой 1941 г. про своего деда, ныне проживающего в Урюпинске, в честь которого и назвали своего первенца родители Дмитрия. И он ходил, и тормошил людей:
– Не спать, не спать! Нашим дедам было труднее в войну, а мы с вами всего лишь на учениях. Работать!

      Когда вернулся командир роты, Дмитрий коротко доложил:
– «Товарищ капитан, за период вашего отсутствия в роте происшествий не случилось!»
 
      А ведь и верно: никаких происшествий с личным составом роты не случилось. А то, что уже двое суток он не сомкнул глаз – разве это происшествие? И разве нечто из ряда вон выходящее – его забота о людях? То было его нравственной нормой. И не могло быть иначе. Так учил его дед-фронтовик, гвардии сержант запаса Поркунов Дмитрий Ионович.

      Первый номер противотанкового ружья Поркунов был тяжело ранен в бою под Москвой зимой 1941 года. Он лежал без сознания. На него наткнулись наши пехотинцы. Очнулся, когда кто-то из бойцов попытался оторвать его руку от приклада. Прохрипел: «Не тронь!»

      Трижды за войну пролил свою кровь Дмитрий Ионович. Он дожил до Победы. И в раннем детстве, забравшись на колени деда, маленький внук Дима, шепелявя, просил рассказать ему про войну. И в нынешнем курсанте Дмитрии Поркунове – все от деда и отца, и имя, и характер, и воля, и призвание честно служить своей Родине с оружием в руках.

       Наутро рота в составе своего батальона успешно выполнила свою боевую задачу,произведя боевые стрельбы на «хорошо», сохранив в исправности материальную часть боевых машин. Выполнив маневр, она с ходу заняла прочную оборону на путях вероятного подхода резервов противника.

       Учения подходили к концу. На заключительном этапе учения – погрузка в эшелоны техники и личного состава батальона – командование округа решило курсантов не привлекать, но на итоговое подведение учений – обязало прибыть.

       А пока им было предписано в назначенное время отбыть в пункт сбора и уже оттуда их транспортом доставят в родное училище. Прощаясь с офицерами роты, Дмитрий вдруг почувствовал свою сопричастность к тому, что произошло в минувшие дни.
     Он заметил, что на прощание пришли все офицеры роты, хотя дел было много, где их присутствие было необходимым. И он понял вдруг, что вот эти офицеры, которые, кто – настороженно, а кто – с прохладной усмешкой шесть дней назад встретили его в роте, эти же офицеры сегодня по-братски жали ему горячо руки и напутствовали в дорогу. Они приняли его за своего, они благодарили его за труд с их точки зрения – обыденный офицерский труд – и в этом рукопожатии они выражали ему свое мужское признание за равного.

       И уже позже, когда он сидел в кузове транспортного грузового армейского автомобиля, увозившего курсантов-стажеров в родное училище, он там внутренне спросил самого себя: «А мог бы ты выбрать другой путь, на котором будет  меньше трудностей, тревог?
      Зачем тебе 25 лет добровольной"каторги"по перефирийным военным гарнизонам? Годами ждать служебную квартиру и стоять в очереди на устройство своего ребенка в детский садик? Видеть переживания жены, для которой по месту службы зачастую нет должной работы? Зачем тебе это надо, Дмитрий?
      И не раздумывая, он ответил тому внутреннему голосу: «Нет, не мог. Если не я, то- кто? Кто - то, ведь должен защищать свой отчий дом, мать, отца, младшую сестру или брата, Родину? Кто,это должен делать, ответь мне честно, не кривя душой?
      Нет, брат, если каждый будет держаться за теплую городскую квартиру, папин авторитет партийного работника, депутата, генерала, ученого, торгаша, банкира, тогда любой враг приходи и забирай Россию голыми руками. Нет, именно мой долг служить народу и Отечеству.
     Не торгаши, банкиры или чиновники определяют в конечном счете духовную составляющую честного человека, а- то неуловимое в груди чувство сопричастности к своему родному краю,месту, школе, где учился и влюбился впервые. А, также, понимание мужского нормального долга и ответственности перед дедом - фронтовиком, родителями, родивших и воспитавших тебя,будущей твоей женой и детьми, перед людьми, которые все вместе и составляют одно единое понятие - российский народ. И защищать его, это и есть твое мужское ПРИЗВАНИЕ, Дмитрий"»

    
                Эпилог

       В первый выходной день после учения Дмитрий принял и второе в своей жизни важное решение. Он позвонил Галине и назначил ей свидание у оперного театра. Выйдя из автобуса, парень сразу заметил ее стройную, гибкую фигурку. Она стояла у афиши театра и ждала его. Дмитрий вдруг понял, что любит ее, думает о ней постоянно, но боится самому себе в этом признаться.

       В его сердце жила к этой девушке нежная, горячая и настоящая любовь. Он уже знал, что через секунды скажет ей. Он принял мужское решение.
      Дмитрий подошел к ней и повинуясь внезапному порыву своей души и чувств, взял в свои руки ее, и с хрипотцой произнес: «Галина, я люблю тебя, будь моей женой! Ты согласна?».
      Девушка смущенно зарделась, на глазах ее появились слезинки, вот-вот побегут по румяным от мороза щекам, тихо и смущенно ответила: «Да!». 
               
                2011 год