Сферический Иисус Христос в вакууме

   Тридцать третий был непохож на остальных. Он время от времени менял форму на сферическую. Что было почти неприемлемо среди существ, предпочитающих строгие кубы и конусы. Более того, он позволял себе проецировать мысли и чувства на свои покровы, нарушая похвальную сдержанность, принятую в хорошем обществе.
Некоторые, Восьмой и Двадцать второй, считали, что это касается только его. Остальные же порицали вольнодумца. Я придерживался нейтральной позиции. Считал, что высказывать свое мнение по поводу и без не только глупо, но и опасно, это первый шаг к мысли.
   Местность, на которой мы обитали, изобиловала природным электричеством, поэтому в пище недостатка не было. Болота были достаточно холодными, дни в меру сумрачными, радоновых пузырей для жилья хватало с избытком. Был цикл нижних поверхностей,  когда воды пребывали в покое и бодрствовать нужды не было. За исключением вынужденных периодов размножения, мы почти все время проводили в блаженстве сна. Это состояние, так восхитительно похожее на смерть, не переставало приносить необыкновенную радость. Только смутьян не спал вовсе. Он постоянно экспериментировал с  разными газами в своем пузыре. От метана и водорода до гелия. В результате его дом был захламлен не пойми какой смесью. Когда я, не выдержав, поинтересовался, что же он делает, он объяснил это творческим беспорядком и стал делится со мной, хотя я его вовсе не просил, своими совершенно идиотскими рассуждениями о том, что  где-то на других поверхностях есть жизнь и возможно она совсем не похожа на нашу. О том, что нас создала некая сущность, которую он называл Абсолютным нулем. Сначала была мысль и она была Абсолютным нулем, и Абсолютный ноль был всем, остальное было ничем, затем из мысли появился сфероид и заполнил собой ничто, так появились поверхности, из  них появились вода и газы, пузыри и сумерки, холод и радиация, а затем Абсолютный ноль оглядел то, что Им создано и стало Ему одиноко и решил Он создать нас. Я поспешно отполз в сторону, пока он продолжал вслед мне, меняя цвета и формы, растолковывать свои идеи. Это звучало очень странно, если не сказать безумно. Всем было тогда известно, что идеальным состоянием является смерть или, если уж не повезло и ты родился, то жизнь без мыслей, предпочтительно беспрерывный сон или полудремота в ожидании долгожданной кончины и полного слияния с природой. В этом и цель, и смысл существования. Тридцать третий заставил меня думать и это было очень скверное состояние, ведь мысль считалась тогда болезнью, стоит только начать и уже не остановишься. Мысль гонит блаженство сна, время до смерти растягивается и становится почти бесконечностью.
    Тогда я это хорошо знал.
    Пока я полз, мои поверхности переливались мыслями Тридцать третьего и мои соплеменники, те кто не спал, раздраженно пошли волнами, воспринимая их.
    Наконец, устроившись в своем пузыре, попытался задремать, но сон не шел и я вновь отправился к жилищу Тридцать третьего. Его пузырь выглядел необычно, он светился и вибрировал, Тридцать третий принял опять форму сфероида и по его поверхности рябила. На этот раз он стал втолковывать мне, что у нас есть задача складываться в уравнения и производить вычисление поверхностей, кубов, сфер и конусов. Именно этого хочет от нас Абсолютный ноль. Понять все поверхности, чтобы служить Абсолютному нолю. Я заметил, что вокруг нас собрались несколько кубов и три конуса, двое из них пытались принять форму сфероида и по их бокам пробегали разноцветные волны.
    Следующие два цикла - цикл верхних поверхностей и цикл летних смертей я пропущу в своем рассказе, поскольку всем известно, что в это время пылающие облака высушивают болота и мы превращаемся в сухие пузыри до сезона осенних ливней.
    С дождями вернулись и привычные болота.
    Тридцать третий, в отличие от многих,  пережил эти два цикла, а его учение распространилось. Сотни кубов, конусов, даже степенных тетраэдров и октаэдров пытались принять форму сфероидов, подражая Тридцать третьему или  сливались в совершенно неописуемые сочетания, вычисляя все новые и новые свои поверхности. Цифры, которые при этом рождались, были столь безмерны, что приводили всех в восхищение.  Стало обычным делом переливаться всеми цветами, а тех стариков, кто упорно сохранял свои формы,  именовали еретиками, лишали пузырей и с позором выгоняли из болот в раскаленные степи, где несчастные и высыхали до точки. Тридцать третьего же все именовали Великим пророком Абсолютного ноля. 
Когда я вновь подполз к жилищу Тридцать третьего, там было непривычно тихо, пузырь  казался пустым. Обитатель его серел в уголке. Завидев меня, он покрылся черно белыми волнами.
   - Я ошибался, - поведал мне он, - Абсолютный ноль вовсе не хочет, чтобы мы все были сфероидами, да и вычисления всех поверхностей ему не нужны. Абсолютный ноль вовсе не существо и вряд ли Он обладает личностью, как мы. С уверенностью можно сказать только то, что Он есть мысль и все, что мы видим вокруг, есть порождение этой мысли и предназначение наше мыслить, а значит творить. Все остальное, и формы, которые мы принимаем, и вычисления, которые мы делаем, есть только ее путь , путь от Абсолютного ноля, от смерти, от мрака к свету, к жизни, к творчеству. И я собираюсь им это сказать.
   - Я спросил, -ты понимаешь, что будет потом?
   Он ответил, что понимает.
   Когда его отправили вслед за стариками, обвинив в отрицании Абсолютного ноля, я промолчал.
   Мне стало страшно.
   За свою жизнь, которая благодаря Тридцать третьему обрела ценность в моих глазах и за знание, которое я теперь несу в себе. Но когда мы пришли посмотреть на то, что осталось от Тридцать третьего, то не нашли даже точки. Он вернулся к Абсолютному нолю в своем пузыре и я свидетельствую об этом. Поэтому я говорю вам, хороши и конусы, и сфероиды, и все вообразимые фигуры и поверхности. Говоря, что главное мысль, Тридцать третий имел ввиду символическое значение этого понятия. Не стоит воспринимать все, что говорил нам Тридцать третий буквально. Он хотел нам сказать, что главное это почитание Абсолютного ноля во всех проявлениях Его сверхблагости, говорю вам как Наместник Тридцать третьего в нижних и верхних поверхностях, да покроется вечной рябью Его сфероидная поверхность и да будет пузырь Его пребывать у болота Абсолютного ноля вечно.
   Вокруг Наместника тысячи конусов, кубов, тетраэдров и октаэдров простерлись в позах покорности и благоговения, переливаясь всеми цветами радуги.