Глава - 14. Серёжа

Наступила вторая декада июля, на кустах виктории зарумянились первые ягоды. Витюшка с восторгом срывал их сам и с наслаждением лакомился. Настенька предварительно окатывала подвязанные кисти садовой клубники из лейки колодезной водой. Слава Богу, аллергии и диатеза у ребёнка не было. Прилетел из Германии на побывку Сергей, сын Настеньки, молодой офицер был не женат и Веня насторожился. Сергей гостил то у бабушки, то помогал маме с работами по дому и саду. 
Привезли уголь и дрова на зиму. Сергей пилил то с Алёнкой, то с матерью ручной пилой берёзовые и осиновые стволы и, всем троим была в радость эта нелёгкая работа, на руках появились водянистые мозоли. Вите поставили детские качели, Сергей сам смастерил песочницу, договорился и завёз влажный речной песок с берега Иртыша. Алёнка стаскивала вёдрами уголь в деревянный сарайчик. Настенька готовила обед, занималась стряпнёй. Пока Витюшка спал днём, ходили с Сергеем купаться на Иртыш, катались на лодке с вёслами. Однажды поняв вдруг, что Сергей откровенно любуется ей, смутилась и опомнилась. Александр Михайлович лежал в реанимации, он был в коме и дни его уже были сочтены точно. Не глядя в лицо Сергея, быстро натянула сарафан на мокрый купальник. Сергей почувствовал перемену её настроения, придержав за руку, остановил, - Поговорим? - Хорошо, давай поговорим, - ответила она. Расстелив на траве под ивой полотенце, сели рядышком, - Я понимаю, что сейчас не время, но ты должна знать. – Он достал портмоне и вынул фото, на котором улыбался радостный Витюшка и, печально смотрела в объектив она сама. – Мне моя мама прислала.

Мама писала мне о тебе.  Веня, негодяй, помню его хорошо, он с детства пакостный был, бабушка по матери очень его баловала, да и мать тоже. Мы жили в одном военном городке, в одном подъезде, Веня, конечно, немного постарше меня. Александр Михайлович трудился в горячих точках, времени ему много уделять не мог. Мой отец погиб давно, мама в части трудилась фельдшером. В лётное сам без протекции поступил, это за Веню целая делегация хлопотала. Да ладно, что я всё о нём да о нём.  Жизни в этом доме тебе всё равно не будет, увидишь сама, не те люди Веня со своей мамой. – Алёнка, скажи честно, я тебе совсем не по душе?

- Да нет, почему, очень даже по душе! Ты такой добрый, хороший, и симпатичный, но мы ведь так мало, ещё знакомы. И сейчас не до этого совсем. – Серёжа, пойдём, что твоя мама о нас подумает. – Ничего плохого, она о тебе очень хорошего мнения, и Витюшку любит как родного. Разреши мне хоть в щёчку тебя целовать. – Время покажет, а сейчас нам пора, Витюшка скоро проснётся.
Серёжа поднялся и подал руку Алёнке.

После чая всей дружной компанией снова работали во дворе. Витя строил пирамидки с Настенькой, насыпал совочком песочек в ведёрочко, прихлопывал лопаткой и пытался самостоятельно опрокинуть ведёрочко на дощечку. У него не получалось, но терпения ему было не занимать. Взрослые с улыбкой наблюдали за упрямым мальцом.

Алёнка в спортивных брюках и старенькой футболке, тянула изо всех сил пилу на себя, руки у неё были с детства крепкими. Отжималась запросто на спор с братьями. Но сейчас на руках натёртые мозоли горели огнём, и было больно. В чём она и себе не хотела признаться. Они с Серёжей не сводили глаз друг с друга, и в этих глазах было столько страсти и огня, что Настенька, найдя причину, пошла, погулять с ребёнком в парк.

Да ладно, хватит на сегодня, - сказал Серёжа, - давай отдохнём немного, а потом затопим баньку. Сели на лавочку под берёзой. На стелющейся яблоньке несколько зелёных яблок. Уже спели малина, смородина и крыжовник. Рядом с берёзой в траве белели крупные садовые ромашки. Серёжа сорвал одну и аккуратно приладил в заплетённую колоском русую косу Алёнки. Посмотрел на её руки, повернув ладошками кверху, и присвистнул от удивления, - Понятно, в кого Витюшка такой настырный… Алёнка ты иди малинки пособирай, а я займусь банькой, давно мечтаю попариться веничком.

Собирая малину в эмалированную литровую кружку, краем глаза наблюдала, как ловко он колет берёзовые чурбаны, носит вёдрами в баню воду из колодца. Молодой человек был в её вкусе. Отросшие русые волосы вились, высокий и широкоплечий...

Серёжа нащипал ножом с сухого полена лучинок, подложил кусочек бересты и, чиркнув спичкой поджёг.
– Ты ведь городской, откуда ты всё знаешь, - спросила Алёнка, наблюдавшая за его действиями.
Мелко наколотые дрова дружно разгорелись, и Серёжа подкинул в топку поленья покрупнее. Присел напротив топки на скамеечку и задумчиво смотрел на огонь. - Нас всему учат, служба такая, - ответил Серёжа. – Садись рядышком, - он подвинулся, и Алёнка присела рядом с ним. Серёжа приобнял её за плечи, сидели и смотрели на огонь молча, боясь пошевелиться. И тут дверь в предбанник распахнулась и, раздался возмущённый голос Вени, - Я так и знал, что этим всё и закончится. – Иди в дом, а с ним я сейчас разберусь. Выйдем, надо поговорить.

Серёжа не надо, не трогай его, - попросила Алёнка. – А ты, Веня мне никто, и не предъявляй своих претензий, и никаких прав на меня у тебя нет.

- Ты вообще, что с ней сотворил, другой бы в тюрьме сидел, а ты неблагодарный, чем отплатил ей, никто её не осудит, а тебе молиться на неё надо, - дополнил Серёжа и добавил, - Выйдем, а то молодец против овец. А против молодца и сам овца…

В это время во дворе послышался плач ребёнка и лай Найды. Алёнка вышла на крылечко. У Витюшки кровь на припухшей губе, пытаясь сам забраться на качели, свалился и теперь хныкал, размазывая слёзки кулачками.
- У семи нянек дитя без присмотра,- съехидничал Веня, направляясь к калитке.

Настеньке было не по себе, что не уследила за ребёнком. Беглого осмотра хватило убедиться, что ничего страшного не произошло.
- Шрамы украшают мужчину, хватит хныкать, - произнёс Серёжа и, посадив, ребёнка себе на плечи стал играть с ним в лошадку. Счастливый смех мальчика зазвенел по всему саду. Алёнка пошла, приготовить полотенце и бельё для Витюшки, Настенька собиралась попарить его в бане. Солнце пошло на закат, и вскоре на чёрном небе ярко засверкали и засияли звёзды. Витюшка, после бани, очень быстро уснул в своей кроватке. Алёнке не спалось, она лежала и думала о себе и Серёже. От тихого стука в окно вздрогнула и, отодвинув в сторону штору и тюль,   вгляделась в темноту за окном. Серёжа просил знаками выйти. Тихонько приоткрыв створки окна села на подоконник,  и спустя пару секунд оказалась в объятьях Сергея, подхватившего её на руки.

- Пойдём купаться на Иртыш, вода сейчас как парное молоко. – А как же Витя?- Мама проследит, я её уже предупредил. - Тогда я хоть полотенце и халат возьму, - Давай пошустрее, - ответил Серёжа.

Надев купальник и накинув поверх его халатик, прикрыла окно и на цыпочках вышла на крыльцо. Серёжа отпустил Найду с поводка и она то бежала впереди, то возвращалась назад. Вода в реке была тёплой и приятной. Вскоре Алёнка вышла на берег и присела на расстеленный клетчатый шерстяной плед, прикрывшись большим  банным полотенцем. Серёжа ещё долго плавал и нырял, а она любовалась им. Накупавшись вволю, вышел на берег и растёрся своим полотенцем. – Замёрзла, ну иди ко мне я тебя согрею. Притянул Алёнку к себе и прижал к груди. Она прильнула к нему, забыв обо всём на свете. Сейчас и здесь были только он и она, и тёплые нежные чувства друг к другу. Он хорошо чувствовал её и не позволил себе ничего лишнего, только покрывал нежными поцелуями её глаза, лицо и шею.

Девочка моя, самая - самая красивая в мире, если бы ты знала, как я ждал этих минут! – Но так не бывает, - шептала она в ответ. – Бывает, можешь мне верить, всё будет хорошо. – Я знаю всё, у Александра Михайловича нет секретов от мамы. Так жаль его и Анну Николаевну, они так заслуживали счастья. – Я больна Серёжа, - Я знаю, но вот увидишь, у нас всё будет хорошо, моя девочка.
– Да какая я девочка, у меня же есть ребёнок, -  Для меня ты девочка, светлая и чистая, я это очень хорошо чувствую, - Но я не помню себя ребёнком, уже с четырёх лет я несла ответственность за младших братишек и сестрёнку, - А теперь ты будешь самым любимым, и самым обожаемым ребёнком. Она подняла голову, вглядываясь в небесной синевы глаза, так нежданно ставшие родными. И уже не сомневаясь в искренности его слов, обвила руками его шею. Длинные распущенные волосы падали на грудь, и вились русыми локонами по плечам. Серёжа нежно гладил и целовал её пальчики, поднося ладошку к губам. Тихо била волна о берег и множество звёзд наблюдали за ними, сияя в безбрежном пространстве небес...

Занималась зоренька, над кронами белых берёз плыли невесомые белоснежные облака…

Низко над головушкой небеса священные,
Белая берёзонька - символична Русь!
Белоствольно - нежная, чудная, душевная:
За неё прекрасную душенькой молюсь.

Душенька влюблённая, сердце обнажённое-
Сутью приближённая к Высшей красоте.
В кротости, в смирении, в послушанье Боженьке:
Преклоненье светлое дивной чистоте.

Счастлива надеждою, солнышка свечением,
Пением соловушки, благостным теплом.
С дивной тихой радостью я любуюсь солнышком,
Богатею в Боженьке солнечным добром.

Солнце отражается в дивной глади реченьки,
Золотятся лилии пламенным огнём
Для небес любимая в послушанье доченька,
Согревает Небушко золотым лучом.

Низко над головушкой небеса священные,
Белая берёзонька - символична Русь!
Белоствольно - нежная, чудная, душевная:
За неё прекрасную душенькой молюсь.