Биндюг

(к международному дню защиты детей)
  Алексей Биндюгин  возвращался  домой. Было лёгкое опьянение и эйфория, как от чифира, который часто приходилось употреблять на зоне, ибо других источников дополнительного питания почти не было. Все заработанные разными путями средства, шли на чай. Он питал и согревал, снимал усталость и приводил мысли в порядок. В тюрьме всё вращалось вокруг чая. Даже если в хате  полно жрачки, но без чая – это как бы чувствуешь себя нагишом.
   Погода стояла великолепная. Только что прошёл дождь, природа освежилась и, пересвист весёлых птичек напевал о предстоящем  радостном дне.
- Надо бы заехать к другу, всё равно дома меня никто не ждёт, - подумал Биндюгин.
   Мать у Алексея умерла ещё до того, как его посадили за убийство, правда по неосторожности. Отца  он не помнил.  Жена с сынишкой уехали куда-то, как только его отправили по этапу в другой город. О себе известий никаких так и не подавали.
   Отсидел Алексей по полной – четыре года. И зачем он тогда влез не в своё дело? Постоянно с ним что-нибудь случается. В тот раз, поздно вечером, возвращаясь от друга, он увидел как двое, довольно рослых парня, пытались затащить девушку в свой шикарный  иностранный автомобиль. Она сопротивлялась и кричала. Обладая недюжинной силой, Алексей расшвырял их по очереди в разные стороны, но один из них  при падении ударился виском о торчащую около дома какую-то железяку.
   Проходя мимо  магазина, Алексей решил купить что-нибудь. Не с пустыми же руками идти.  Он вошёл в фойе магазина, но  там  уже находилась   небольшая очередь, так как до открытия оставалось минут десять. Торопиться  было некуда и, Биндюгин решил подождать. В основном ожидали женщины пожилого возраста, но прямо перед ним стояла совсем молодая мама с сынишкой трёх лет. Ребёнок постоянно вертелся и просился на руки. Мама тихо его успокаивала, а стоящая рядом женщина, наверное бабушка, то и дело прикрикивала, то на ребёнка, то на мать, которую называла несуразною, безответственною и ещё какими-то  женскими эпитетами, непонятными для Алексея. Молодая мама, потупив глаза, с рабской  покорностью проглатывала все её наставления.
   Увидев Алексея, его крепкое телосложение, грубое лицо и наколки на руках, бабушка замолчала, но ребёнок продолжал капризничать. Наконец мама взяла его на руки и он, повеселев, стал с удовольствием смотреть в окно.
- Ма, а там масина как у папы!
- Нет, сыночек, это не его машина.
- А где тогда его  масина и почему нет долго папы?
Бабушка оживилась и, вероятно, что-то хотела сказать, но передумала, только заворчала про себя.
-  Димочка, папа работает далеко и приедет не скоро, - ответила мама.
Ребёнок на некоторое время замолчал.
- Ма, а в папиной масине какая-то тётя…
- Я же сказала, что это не папина машина.
- Ма, а я эту тётю видел с папой!
Тут оживилась уже вся очередь, а бабушка ехидно  и с каким-то презрением стала смотреть на молодую маму, всем своим видом, как бы, говоря: «Ну что, допрыгалась»!
- Ма, а давай поедем к папе. Я соскусился по папе. А ты соскусилась?
   Постепенно очередь стала приходить в движение.  Послышалась речь о том, что вот какие мужики, у них только одно на уме, живут лишь для себя и любят только себя.
- На нас времени у них не хватает. Накормишь, напоишь, а они только носом крутанут и пошли, как будто это твоя обязанность и чего ты ещё там хочешь? А просто, небольшого внимания!
- Заведут себе любовниц и это как бы нормально для мужика, а попробуй нам?
- А как перепьют, то начинают руки распускать!
Тут не вытерпев, включилась в разговор и бабушка:
- А когда бросают жён и детей, то помогали бы хоть чем- то! Думают, платят алименты и достаточно. Что сейчас купишь на эти копейки?
-Да, да… . Вся очередь закивала, как по команде.
  Шум постепенно усиливался. Многие стали вспоминать всякие случаи, которые были связаны с этой темой. У кого то сосед такой же, у другого знакомый подобная сволочь. Стоявший один единственный мужичок в этой очереди  и тот высказался:
- Все мужики сво-ло-чи, а те, кто не сволочи, с теми скучно!
  Женщины  на него зашикали и, ему пришлось отойти в сторону, махнув рукой.
- Ма, ну когда мы поедем к папе? Я хочу, чтобы он и меня покатал на масине!
- Никогда мы не поедем к папе! Нет у тебя больше папы! – вдруг взвизгнула  бабушка, да так, что очередь оторопела и замолчала.
- Слушай, пацан, тебя ведь Димой зовут? – спросил Биндюгин. До сих пор он безмолвствовал, выслушивая «народный гнев», справедливый и   беспощадный.
- Да, Дима, - тихо ответил ребёнок.
- Ну, наконец-то я нашёл тебя! Давай пять, - Алексей протянул свою широченную, грубую ладонь, где на пальцах красовались татуировки, а свои губы открыл и растянул так, что многие в очереди не смогли сдержать свои улыбки.
   Дима, сначала прижал обе ручонки к груди, затем осторожно подал незнакомцу одну из них. Алексей бережно двумя пальцами взял маленькую ладошку и легонечко потряс её.
- Ты знаешь, а я ведь с твоим папой работаю. Мы работаем далеко, на севере. Меня вот отпустили  на некоторое время, завтра опять уезжаю, а папу твоего не отпускают пока. Много работы, понимаешь, дружище. Он дал мне твой адрес, а я куда-то потерял.     И вот удача, что нашёл тебя!  У меня ведь от папы для тебя есть подарок!
  Дима встрепенулся. Было видно, как у него загорелись глаза:
- Да, а какой?
  Биндюгин на секунду задумался, затем снял с плеча небольшой вещь-мешок, развязал его и вынул маленькую лакированную коробочку. Это был самодельный  деревянный портсигар. Сам Алексей не курил. Портсигар ему подарил  на память, перед выходом на свободу  приятель-зек, мастер на все руки. Биндюгин посмотрел на портсигар, где была выграверена надпись: «Не забывай!» и протянул малышу.
- Держи, дружище. В эту коробочку можешь складывать любимые свои вещички.
   Дима схватил подарок  и с силой прижал к груди, как будто боялся, что кто-нибудь его сейчас отберет из окружающих. Тут бабушка, с презрением наблюдавшая эту сцену, хотела было открыть рот, чтобы высказать своё неудовольствие по поводу происходящего, но Биндюгин вдруг резко повернулся к ней и сказал тихо, но так, что каждая буква  просекла насквозь повисшую тишину:
- Заткнись, стерва! Только вякни и я тебе голову оторву!
   Затем Алексей повернулся и пошёл к выходу, не дождавшись открытия магазина.  Уже на улице, оглянувшись назад, Биндюгин увидел через окна фойе универсама, как на него молча смотрела вся очередь; молодая мама тихо плакала, уткнувшись в платок и, только  маленький Димулька весело махал ему левой рукой, потому, что правой прижимал к груди драгоценный папин подарок.