глава 12

Глава 12. Выбор за тобой…

 Но Душа бесследно
 Прочь ушла за ветром —
 Раз был выбор сделан
 Вот и цена!*

 — Ну, думаю, что нам стоит остаться здесь, — проговорил Гром, осматривая небольшой островок.

 Предыдущие ночи они ночевали прямо на плоту, привязывая его верёвкой к скале или крепкому дереву. Но сегодня им встретился маленький плоский ос­тров, почти лишённый растительности. На таком проще было найти место для отдыха, а небольшая заводь с чистой водой давала возможность немного по­мыться. Плот затащили краем на землю и закрепили, на всякий случай. Огонь с треском пожирал ветки, время от времени пламя вспыхивало особо ярко, так, что становилось больно глазам. Люди уже поужинали и теперь просто наслаждались отдыхом, радуясь тверди под ногами. Катерина удобно сидела, привалившись к Грому, и десантник бережно обнимал её. Между ни­ми появилось странное чувство, ещё не любви, но уважения и заботы. Мо­жет, оно перерастёт в нечто большее, а может, останется на уровне братских отношений. Антонио дремал, утомлённый дорогой, отец Фотий проверял свой драгоценный груз. Он делал это каждый вечер и успокаивался, убедившись, что икона не пострадала.

 — Красиво, — проговорил Киндер, глядя в чёрное небо, полное ярких звёзд. С юга на север протянулась широкая полоса, истончавшаяся посредине.

 — Что? — спросил лениво Джамаль

 — Как будто краску пролили.

 — На Старой Земле было… — отец Фотий поправился, — есть  про него Млечный Путь красивая легенда.

 — Расскажите? — попросила Катерина.

 — Если хотите.

 — Конечно, — улыбнулась женщина.

 — Хорошо, — отец Фотий отложил в сторону ящик с иконой. — Давным-дав­но, когда мир был юным, на берегах огромного океана жили люди, которые называли себя селурами. Это был мирный народ, не знавший войн. Время лю­ди проводили в наблюдении за звёздами и строительстве мегалитов — соору­жений из гигантских камней.

 — А зачем?

 — Это было что-то вроде календаря, — пояснил отец Фотий. — Но однажды к ним пришла дурная весть — злобный, воинственный народ решил захватить их земли. Но у селуров не было оружия, они не умели сражаться, и люди ре­шили уйти в горы. А на память о селурах остались мегалиты и их знания, за­шифрованные в рисунках. Селуры ушли, а чужаки поселились в их землях, стали плодиться и размножаться, и вскоре им снова стало тесно. И тогда ре­шили они выгнать селуров из последнего их пристанища. Собрали чужаки большую армию и отправились в горы. Окружили селение, но когда вошли в него, увидели, что там никого нет.

 — А куда они делись? — спросила Катерина.

 — Вот и чужаки так же подумали — куда? Вниз селуры уйти не могли — их бы увидели. Может, они поднялись ещё выше? Послали чужаки разведчиков на самую вершину горы, но и там никого не было, только ледяной ветер гулял между скал. Посмотрели вверх воины и увидели сияющую дорогу из слёз. И протянулась она от края до края неба. Никто не знает, куда ушли селуры, но уходили они по звёздной дороге, роняя слёзы. И теперь они сияют на ночном небе Земли, скрывая тайну великого народа. И только мегалиты, покрытые странными письменами, остались на память о таинственном народе…

 — Красивая легенда, — проговорила тихо Катерина.

 С ней молча согласились, и только отец Фотий заметил, что киборг сидел, запрокинув голову, и смотрел в чужое звёздное небо. Какие мысли бродили в его голове, и были ли они, кто знает?

 Фокс — киборг уже начал так называть себя — действительно думал. Ему бы­ло странно, что люди, такие жестокие ко всем, начиная с самих себя, могли придумывать и рассказывать такие удивительные истории. Он смотрел на звёзды, тёплые, яркие, не хотел вспоминать, что было возле одной из них, та­кой далёкой отсюда. Не хотел, но почему-то в памяти всплывали короткие вспышки: мутная жидкость, поддерживающая тело, первый самостоятельный вздох, первая острая боль, ещё короткая, первый приказ, первое движение. Это потом начались тесты, один за другим, это потом было полное подчи­нение программе, это потом тело двигалось, ломая себя, преодолевая боль, не испытывая ни страха, ни сомнений.

 И ЭТО появилось тоже — потом. Много позже, ещё смутно, ещё неосознанно. Даже сейчас, когда Фокс понял… что? Он не знал — это было на грани ощу­щений. На грани: тепло—холодно, страшно — спокойно, больно— не больно, голодно — сытно. И тут, на этой забытой планете, появилось ещё одно: вкус­но — не вкусно. Сахар — это вкусно, жареное мясо на прутиках, разведен­ный сок из концентрата, паёк… О кормосмеси вспоминать не хотелось. Пища служила не только для восполнения энергии, но и приносила удовольствие. Создатели киборгов сознательно не блокировали ощущения, заменив их, правда, на безликую «информацию от системы», но не будь её, и организм не среагировал бы, не смог перекрыть кровеносные сосуды, подключить в нужное время имплантаты, купировать болевые ощущения, усилить выделе­ние эндорфинов или работу потовых желез. Повреждения останутся, всё же регенерация у киборгов не мгновенная, но уже не помешают выполнить пос­тавленную задачу. Первое правило инженера — работает, не трогай, подош­ло и тут, тем более что киборгов делали на основе человека, всего лишь улучшив то, что было необходимо, перекрыв возможность принять самосто­ятельные решения. Редкие случаи, когда мозг, обычно отвечающий за физи­ологические процессы, начинал развиваться самостоятельно, тщательно скрывались, заканчиваясь ликвидацией объекта. А те, кто оказывался доста­точно умным или хитрым исчезали бесследно, и никто не мог сказать, была ли гибель некоторых владельцев киборгов случайной, или это точный расчёт развитой логики на порядок превышающей обычного человека. То, что иног­да слухи о «сорванных» киборгах просачивались в прессу, могло быть не тон­ким расчётом производителей, а утечкой секретных сведений. Кровавые дра­мы, разыгрывающиеся «благодаря» киборгам показывали в новостях, на­зывая их редкими и единичными, но всячески намекая, что при первом же по­дозрении следует связаться с производителями. Сколько погибло киборгов из-за этого страха перед ними обывателей, не подозревающих, что в де­вяноста девяти случаев «срыва» виноваты они сами. Как сказал однажды Гром — хочешь, чтобы оружие работало, как следует, не стоит забивать им гвозди.

 Это было необычно для киборга, пусть к нему относились, как оборудованию, но всё это было уважительное отношение, он был ценностью. И это неожидан­но понравилось — чувствовать заботу, даже такую. Впервые киборг понял, что у него есть выбор: остаться или исчезнуть. Перед ним был огромный мир, мир без приказов, без нелепых действий, что легко приводили к окончанию жизненного цикла. Киборг сам, с помощью программы, но всё же самосто­ятельно решил, что ему делать: идти с людьми, по-прежнему выполняя то, для чего его создали, или жить, просто жить, наслаждаясь каждым днём.

 Наслаждаясь. Странное ощущение, только его, Фокса. Так же как это имя — только его. Пусть потом ему опять поставят на комбинезоне номер, и он вновь станет Первым, Пятым или Девятым, но имя останется с ним, он это знал. Останется всегда, даже если ему переустановят систему, ведь так уже было — меняли, ставили новую, но что-то оттуда сохранилось. Лежало где-то, где — непонятно, но было, было же!

 Как вспышки, как рисунки ребёнка, как сны. Было.

 — Спать? — Катерина потянулась, осматриваясь по сторонам.

 Антонио и отец Фотий уже спали, завернувшись в тонкое одеяло с подогре­вом, одно на двоих. Рита еще смотрела в огонь и на вопрос Катерины только дернула плечами. Джамаль подмигнул: ему ещё нескоро ложиться, первая вахта — его. В кустах шуршал Киндер, Гром уже сидел на расстеленном спальнике, дожидаясь, пока соберутся его соседи.

 — Спать! — зевнула Катерина, прижимаясь к Грому: она так и спала между мужчинами, вызывая отчаянную зависть Риты.

 И только киборг ничего не ответил, по-прежнему скрываясь в темноте.

 Утро, туманное, влажное, душное, наступило резко, словно местное солнце где-то держали, потом отпустили верёвочку, и оно радостно устремилось на небо. Позавтракать толком не удалось: на берегу обнаружился очередной ги­гант, перемалывающий сочные стебли, и рисковать, проверяя, как он отнесет­ся к людям, никто не захотел. Даже Рита промолчала, когда ей не дали до­есть лепёшку, просто дожёвывала её на ходу. Хвощи вдоль берега сме­нились плавунами, кое-где виднелись невысокие корявые деревца с длинны­ми иглами и грибы, похожие на небрежно брошенные друг на друга лепёшки. В тихих местах из воды выпрыгивала рыба, почти привычная, но ловить её было некогда, да и не на что. Иногда можно было заметить остромордую го­лову ящера — быстрый бросок, щелчок и вот только круги на воде говорят, что тут резвился первобытный охотник. Наконец, непроходимые заросли по берегам стали раздвигаться, открывая заболоченные берега. Впереди слы­шался неясный гул, непрерывный и ровный.

 Гром прислушивался к нему — что-то это напоминало, но вот что? Киборг то­же беспокоился, всё чаще поглядывая на усиливающееся течение реки.

 — Фокс, что там? Можешь сказать?

 — Мало данных для анализа.

 — Кажется, мы стали плыть быстрее, — с беспокойством проговорила Катери­на.

 — И намного, — согласился с ней отец Фотий.

 — Может, пристанем к берегу, пока не поздно? — предложил Киндер.

 Гром кинул взгляд на сырые заболоченные берега и покачал головой — прис­тать было некуда. Течение становилось всё быстрее и быстрее, и десантник решился, кивнув Джамалю, он налег на шест, направляя плот к берегу. Но река уже превратилась в бурный поток, а гул стал таким громким, что почти перекрывал голоса людей.

 — Водопад! — крикнул Гром. — Там водопад! К берегу, быстрее!

 — Не выходит, — прохрипел Джамаль, готовый уже прыгнуть в воду и тянуть плот за собой.

 — Слишком быстрое течение, — Гром ещё сильнее налёг на шест.

 И тут киборг шагнул в воду, ухватившись за верёвку. Плот ещё несколько се­кунд тянуло вперёд, но потом он замер, подрагивая от рывков.

 — Нужно ему помочь, долго не продержится!

 — Почему?

 — Расчетное время работы без доступа воздуха не более двадцати минут, а он еще и энергию тратит, чтобы нас удержать…

 — Понял, иду.

 Джамаль прыгнул следом и тоже присоединился к киборгу. Толку от этого бы­ло немного, всё же Фокс стоял под водой на дне, а десантнику приходилось ещё и сражаться с течением. Гром, зацепившийся ещё одной верёвкой за де­рево, стал подтягивать плот, приближая его к берегу. Рядом легли руки Кин­дера, потом Антонио, и только отец Фотий не присоединился к ним, оберегая от падения в воду Катерину.

 Приходилось прилагать все силы, и, наконец, дело сдвинулось: плот удалось не только остановить, но и направить к берегу. Медленно приближалась зе­лёная стена, шаг за шагом становилась ближе, пока плот не ткнулся в гли­няный берег. От толчка Рита покачнулась и попыталась ухватиться за что-ни­будь. Под руку попался ящик с иконой, пальцы зацепились за него, тронули с места, и тот, накренившись, медленно соскользнул в воду.

 — Господи, икона! — отец Фотий с отчаянием смотрел, как бесценный груз па­дает с плота.

 Киборг в этот момент как раз вынырнул из воды, задышал маленькими глотка­ми, заново заставляя работать лёгкие.

 — Ай! — следом за ящиком скатилась Рита, дёрнулась, пытаясь удержаться, и не смогла, соскользнула.

 Поток, такой не страшный, когда на него смотришь с берега или плота, под­хватил хрупкое человеческое тело, завертел, потянул за собой, туда, где уже отчётливо ревело что-то страшное. Рита забила руками, мигом растеряв всю свою дерзость. Всю жизнь она была уверенной в себе, всегда полага­лась на себя и справлялась со всеми проблемами, и вот сейчас, в мутном ре­вущем потоке, от неё ничего не зависело. Силы, многократно превышающие её, с которыми невозможно договорится, влекли за собой. Вода заливала ли­цо, не давала ни дышать, ни крикнуть, бурное течение швырнуло на камни, ударило, бросило на дно и выкинуло наверх. Паника захлестнула с головой, дикая, первобытная, от которой слабеют руки и ноги, а мысли исчезают, ос­тавляя только одно — желание жить.

 Она уже почти смирилась, когда кто-то схватил её за волосы и, чуть не вы­дирая их, кинул мокрое дрожащее тело на берег. Колени проехались по кам­ням, сдирая их в кровь, ладони больно ударились о землю, Рита моргала, пы­таясь хоть что-то увидеть и понять, дышала жадно, кашляя и выплёвывая про­тивную невкусную воду.

 — Космос! Ну, хоть эту кретинку вытащил! А зря, — раздался рядом чей-то го­лос. Вязкий, непонятный, он с трудом пробивался сквозь панику.

 — А где киборг?

 — В воде, вон ящик вытолкнул на камни, пытается выплыть.

 — Ох, там же течение уже дикое!

 — Думаешь? Вот шайтан! Сорвался вниз!

 — Так, Джамаль, привяжи меня веревкой, будете держать втроём, я за ним, он не удержится!

 — Понял, сделаем. Ты там осторожнее, Гром, течение сильное. Сам знаешь, этот балбес бросится ещё и тебя спасать.

 — Да. Всё, я пошёл.

 Между камнями, преодолевая бешеное течение, медленно шёл человек. Шёл вперёд, туда, где сражался за свою жизнь киборг, жестянка, не человек.








 ______________
 * CHATARSIS – Симфония огня