Побег Израиля Петровича

               

     - Ну?
     - Ну?
     - Ну?
     - Ну!
    Такой вот примерно диалог происходил между Израилем Петровичем Святкиным и его собакой, которая числилась по документам ежом. Пошел дождь и это природное явление заставило спорящих взглянуть на предмет разговора с иной точки зрения.
     - Ну?
     - Ты едешь?
     - Ну…
     - Ты должен ехать на землю предков и самому попасть в их число.
     - Да?
     - Да! У тебя язва. У тебя там дочь и она не знает разницу между говяжьей костью и свиной.
     - Ну…
     - Тебя здесь зароют как кость, а там…
     - Дадут денег и зароют?
     - Денег не дадут, зато абсолютно бесплатно ты сможешь крутить собакам хвосты.
     - И получать от этого удовлетворение?
     - Да?
     - Да!
    Израиль Петрович не дослушал собаку, которая порывалась еще что-то сказать. Он схватил чемодан, схватил за волосы любовницу и погрузился в нирвану, которая благополучно доставила его в аэропорт.
    На таможне у Израиля Петровича вместе с нижним бельем изъяли рукопись со стихами.
    Стихи были таковы:
                Мы сидели на скамейке
                дядя Петя, я и слон
                Дядя Петя встал и крикнул, -               
                Я, пожалуй, чемпион!
                А в каком же виде спорта? – мы спросили со слоном.
                Дядя Петя взял бутылку, - и ответил, - вот в каком.

     - Что вы имели в виду под слоном? - спросил подозрительный таможенник, - вы имели в виду Соловецкие лагеря? Соловецкие Лагеря Особого Назначения? Аббревиатуру? Тогда мы вас выпустим, но на руках и ногах сделаем наколки – «Север». Восходящее солнце сделаем. Что б, бл…за границей никто не ошибся.. А на западе вы можете писать кипятком. Да?
    Любовница, которая на что-то материальное надеялась, нервно икнула и растворилась в толпе.
     - Никто кипятком писать не будет, - возмутился Израиль Петрович, - кипятком заваривают чай и китайскую лапшу, а стихи пишут шариковой ручкой, или карандашом, у которого с обратного конца стирательная резинка. Мало ли чего напишешь…
    Таможенник ухмыльнулся.
    Израиль Петрович замер.
    Таможенник ухмыльнулся еще шире, и рука Израиля Петровича самопроизвольно полезла в карман пиджака, нащупала там скомканную бумажку и произвольно показала ее стражу границ.
     - Эге, - произнес страж, - а что тут у нас?
    А на бумаге было вот что:
                Прямые хвосты у меня в голове
                Собаки несчастные кружат во мгле
                А если бы хвост им чуть-чуть завернуть
                Они бы избрали свой собственный путь
                И нет им покоя, и плачет вся Русь
                Вы ждите, собаки, я скоро вернусь
 
     - Измена Родине, саботаж, инспирирование недоказанных фактов и симуляция шизофрении, - скороговоркой произнес таможенник и вырвал у будущего гражданина Израиля золотой зуб.
    А потом еще один.
     - Теперь все? – спросил будущий гражданин страны, где картавость не считается дефектом речи.
     - Теперь все, - степенно ответил цербер, - но я тебя запомнил. А ты? И что такое «ждите собаки». Ты кого имел в виду? Я тебя опять запомнил.
     - Я вас тоже запомнил, - пробормотал Израиль Петрович, держась за щеку, - и теперь уж точно не вернусь.
     - Дело твое, - неожиданно посуровел таможенник, - но учти – крутить собакам хвосты можно и у нас. Лети.
    И Израиль Петрович, размышляя об экстрасенсорике, которая дается далеко не каждому, улетел.
    Если вам встретится на пути собака, у которой хвост «бубликом» - знайте – это дело рук…Рук…
    Сами знаете кого.
    Израиля Петровича.