Глава 2 Купальские ночные оргии...

 '''ГЛАВА 2. КУПАЛЬСКИЕ НОЧНЫЕ ОРГИИ И НЕДОВОЛЬСТВО ДЯДИ'''



У каждого народа, как и у человека, всегда была, есть и будет своя духовная стезя. И ничто не может ее изменить, ибо она определяется нашим человеческим бытием, географическим расположением страны, где он родился и вырос, климатом, соседством с другими народами, законами, нравами и обычаями далеких предков, уровнем просвещенности. Только изменив свои законы, порядки, образ жизни – мы можем изменить как-то и себя…
В силу своего характера и особенности русской души, нас мало заботила изначально религия, мораль и обычаи других народов, хотя, мы, не меньше других людей, были всегда озабочены поисками смысла и правильности жизни. Мы всегда считали, что правильнее и честнее просто жить: полно и насыщено. И пусть само время откроет нам тайны нашего бытия. В наши, милые моему сердцу времена, мы жили в гармонии с собой и природой. Такие, как и мы, были наши нравы и обычаи. Когда мне исполнилось семнадцать лет, на меня начали обращать внимание молодые девушки и даже замужние женщины. От их внимания и шуток я дико смущался и краснел. Я понимал, что их интерес ко мне не из-за моей учености.
Скажу без ложной скромности, природа меня не обидела: от матери я унаследовал тонкие черты лица, а от отца, наверное, силу и сноровку.
Среднего роста, крепко сбитый, с копной светлых волос, небрежно спадающих на один глаз, я, видно, нравился деревенским красавицам. Это мне сильно льстило и пугало, но не отвлекало от познания дядиной астрологической науки, предсказаний и греческой литературы, пока со мной не произошло следующее событие, которое пристрастило меня еще и к срамному образу жизни.
Праздник Купала я любил с детства, люблю и сейчас. Мне нравиться бывать на нем, наблюдать, как веселится и беснуется молодежь, вспоминать свою молодость и друзей, сидя у огня. Приятно видеть и осознавать, что молодежь помнит и не забывает традиции и обычаи своих предков, и наше вероисповедание здесь не причем.
Помню, как-то был один из двух главных языческих праздников на Руси Купала (второй был Коляда). В июльских купальских торжествах принимала участие вся деревня. На праздник приезжал князь Святослав, княгиня Ольга со своими любимыми и заносчивыми внуками. Их всегда сопровождали русский богатырь Добрыня и волхв Богомил, по прозвищу Соловей, с сыном Гаврилой, моим погодкой. Тогда в Берестове собиралось много людей с окрестных сел и городов. Веселье сопровождалось играми, гаданиями на воде и огне до самого рассвета.
Ночь Ивана Купала приходилась всегда с 6 на 7 июля. Традиционно, действие происходило по следующему сценарию. В этот день в Берестовом, из участников праздника, людей знающих обрядовые правила, выбирался распорядитель праздника, который занимается подготовкой и проведением праздника. Славления и различные обрядовые заклинания по ходу праздника читали: волхвы, урядник или старейшина.
С утра девушки городища собирают травы и цветы, плетут венки и припасают травы-обереги (полынь, зверобой, крапиву) для всех участников праздника. Обережные травы обычно крепятся на поясе. Парни загодя срубают деревце (берёзку, вербу, черноклён) высотой в полтора два человеческих роста. Его устанавливают на месте, выбранном для проведения гуляний (чистое ровное поле, холмик, берег реки, озера). Девушки украшают дерево цветами и цветными лоскутами ткани. Дерево в народе называют «марена» или «купала». Под деревце прилаживают изображение Ярилы - куклу величиной в половину человеческого роста. Куклу вяжут из соломы, веток, иногда лепят из глины. «Ярилу» облачают в одежду, украшают венком, цветами и лентами. Ему следует приделать символ мужского достоинства и плодородия - деревянный гой (детородный член) внушительных размеров, окрашенный в красный цвет. Перед «Ярилой» на блюде или платке располагают яства. Парни заготавливают дрова и складывают неподалёку от деревца два костра. Один, большой («Купалец»), высотой до четырёх ростов человека; в середине его устанавливают высоченный шест, на вершине которого прикреплено деревянное просмоленное колесо или пук соломы, сухих веток. Возле этого костра и пойдёт самое веселье. Другой костёр, сложенный в виде колодца, не столь велик, до пояса мужчины. Это костёр погребальный (крада), для сожжения лика Ярилы.
Венки, крапива для купания и травы-обереги, сложенные при капище или под берёзкой, освящаются водой и огнём присутствующими священнослужителями волхвами, или теми, кто может их заменить (урядник, старейшина). Обережные травы и венки раздаются всем участникам. Праздник начинается с заходом солнца.
Так было и в 977 году, в день моего семнадцатилетия. Как только солнце коснулось верхушек самых больших деревьев, сотни людей собрались на опушке леса. В просвете между вековыми деревьями хорошо была видна излучина Днепра. Могучая река несла в бесконечную даль свои щедрые воды, дарившие жизнь всему живому. В своем вечном движении, как и сама жизнь, река неустанно гнала вперед свои буйные полчища волн, низвергая их через пороги и водопады. В этот прохладный час все вокруг было, как никогда, полно жизни и гармонии…
Все выстроились вокруг берёзки. По рядам пустили братину - ковш с хмельным напитком. После начали читать прославление Яриле. Вокруг деревца все участники завели хоровод, наигрывают в гудки, трещётки, бубны да колокольцы, запевают песни проводов Ярилы и воздают хвалу языческим Богам:
- Зашуми моря светлопеныя,
Шелести дубы вековечныя.
Засверкай мечи разудалыя.
Расплодися землица бо ярая!
Всполыми огню искрозарье.
Да творите славу преогромную,
Самому Купале Сварожичу!
Гой!
Клич подхватывается всеми. Наш местный волхв Шкандыба читает славление Триглава, каждую строку которого, вслед за волхвом, произносят все собравшиеся:
- Влике Триглаве - многославе!
Диде-Дубе-Снопе нашиа,
Вминьте сварожцей славящей,
Кие есте отроче ваше.
Свароже, кие нам дороже,
Свароже – наш великий Боже.
Перуне брады златоруне,
Перуне силе нам даруе.
Велесе, дерзаце небесе,
Велесе, благо дари веси,
Бонде над нами благости Божское,
Ноне а присно, от веку а до веку!
Гой!
Все творят земной поклон. Затем, выбрав самый большой каравай, проходят с ним вдоль ряда. Каждый должен коснуться хлеба правой рукой, загадав желание. Творится веселье, загадывают загадки, ходят ряжеными, устраивают игрища: «ящер», «ручеёк», «коняшки». Молодцы кулачные бои на потеху показывают. Девушки в сторонке кумятся и суженых себе приглядывают.
Когда костёр прогорит да осядет, начинается выбор суженых. Девушка хлопает парня по плечу и убегает, а тот бежит её догонять. Поймав, ведёт её к костру, через который они прыгают, держась за куклу на палке. Если при прыжке руки не разойдутся, то пара
составилась. А разойдутся, то каждый ищет себе новую пару. Когда все пары составятся, старейшина спрашивает:
- Все ли простили обиды? В этот день в качестве суженного меня выбрала Преслава, а ее подруга Слава - выбрала моего друга Братонежко. Мы их догнали и, взявшись за руки, весело прыгали через костер. Весь вечер она со своей подружкой Славой не отходили от нас и щедро поили хмельной брагой. Тут я заметил, как на меня зло посматривает сын волхва Богомила Гаврила:
- Какая у него гнустная и отвратительная рожа? – подумал я,- а его повадки напоминают свинью, которая роется в пищевых отбросах и похрюкивает. Вообразите себе тип редко встречающего в деревне не работающего отрока.; прыщеватого, толстозадого , с отвисшим двойным подбородком, короткими ногами и руками; с вечно сонными, бесцветными и маленькими , белесыми и свинячими глазами, который, опустив голову, бесцельно слоняется по деревне и прислушивается к каждому разговору, будь то дети или взрослые. Таким был сын нашего волхва Богомила и его точная копия.
Ему явно одна из наших девиц приглянулась. Это меня забавляло и горячило кровь. Значит, – быть драке, а подраться я любил!
Так оно и случилось. Я пошел в лесок по малой нужде. Не успел оправиться , как на меня набросилось трое крепких друзей Гаврилы. Гаврила стоял в стороне и ухмылялся. Я схватил ствол дикой акации с острыми и большими колючками, лежащий у меня под ногами и сделал несколько шагов вперед . Мои враги тут же бежали. Больше их я на празднике Купалы не видел. Чуть позже , я их отловил по одному и жестоко избил.
Выпив изрядное количество браги, медовухи, и, поддавшись общему веселью, я имел неосторожность принять участие в одной срамной игре. К этому времени мой товарищ напился и спокойно спал на лужайке. Игра называлась «ставить межу». К радости или к сожалению, я об игре ничего не знал. Две мои миловидные пышногрудые подружки 15-16 годков затащили меня в круг хоровода, накинули на лицо холстину и привязали крепко к дереву. Потом громко объявили, что будут мне «ставить межу», и тут раздался оглушительный хохот. Я ничего не понимал…. И тут такое началось! Эти девчушки–хохотушки в один миг спустили с меня штаны. И, о Боже, мое копье предстало перед всем честным народом. Как мне позже рассказывали, эти же девушки, такого «богатства» они и многие, даже весьма разбитные девицы, не видели. Толщиной в кулак и длинной чуть не по локоть он не вмещался в двух девичьих руках. Пока все желающие и самые смелые девушки «ставили мне межу», я несколько раз бурно спустил. Мне кажется, что такого яркого наслаждения в своей жизни я никогда не испытывал. Но на этом, в купальскую ночь, мои срамные приключения не закончились.
Измученный и утомленный дневной жарой, прыжками через костер и другими играми, я углубился в лес и решил отдохнуть на лужайке у развесистого дуба. Не успел прилечь, как сон сморил меня. Не знаю, сколько я времени спал, но проснулся от приятной истомы: жарких поцелуев в губы и срамное место. Две мои девицы, Преслава и Слава, с охами и вздохами, как полу умные забавлялись моим дружком. Усталость и пьяный дурман, как рукой сняло:
- Хи-хи-хи, ха-ха-ха.Аа-аа-аа - раздавалось в ночи.
- Мур-мур-мур. О – о - о, - невольно вторил им я.
Они, нагие, поочередно целовали и сосали мой «квасной краник» и нежно ласкали все мое тело, начиная с пальцев ног и заканчивая губами. В порыве экстаза одна из них села на меня, а другая ввела в ее щель моего дружка. Она вертелась на мне, как будто скакала на лошади. Потом они поменялись местами. Так продолжалось около часа. Девицы, как животные, слизывали нектар с кончика моего копья и с тел друг у друга. При этом ласкали меня и себя. Такого блаженства я никогда не испытывал. Вскоре, они растворились в темноте. Обессиленный, с дрожью в коленях, я ели добрался домой…