Второй год невинности. Лето 6

6.

Долго искал я крокодилов дом. Бродил, плутал часа, наверно два, пока не нашел его на улице Андрея Губина. Не знаю, что это был за деятель такой, но мне было очень смешно, потому что в те времена был такой певец попсовый, который пел песни для девочек-подростков. Это забавно сочеталось с образом Крокодила, страшного брутального и бескомпромиссного  рокера.

Нашел дом, поднялся, постучал. Открыла стройная симпатичная довольно молодая женщина. Какой, подумалось мне, контраст интересный, ибо это явно была Крокодилова мама. Вроде те же черты, а симпатичная.
 - Здравствуйте, а Андрей дома? - спросил я самым культурным образом.
 - Нет. - говорит -  Его дома нет. Что-то передать?
 - Да нет. - отвечаю - Мы с ним договаривались просто. Ладно я тогда попозже зайду.

А мобильников тогда еще не было. Спустился я, сел на лавочку и грущу. Зачем, думаю, приехал? Зря только катался и деньги последние тратил.

Тут вдруг из того же подъезда, из которого я только что вышел, выходит Крокодил собственной персоной. Весь такой стриженный, чистенький, будто и не Крокодил вовсе.
 - Ты чего - говорит - маму мою пугаешь? - Я делаю большие удивленные глаза, а он продолжает.
 - Мама чуть за валерьянку не схватилась. Сказала, что меня какой-то мрачный бородатый чечен спрашивает.
 - Будешь тут мрачным - отвечаю. Ты, кстати, помнишь, что кормить меня обещал?
 - Все бы тебе жрать. Сейчас мама чего-нибудь приготовит и нас накормит. Пойдем, я тебе пока город покажу.

Для Крокодила слова гулять и пиво были синонимами. Поэтому первое, что мы сделали, была покупка двух бутылок самого крепкого пива, которое только можно было купить в ту пору. А в ту пору можно было купить и запросто пить прямо на улице в любое время дня и ночи почти все что угодно.

Собственно это и было мое последнее четкое воспоминание за этот день, потому как с голодухи меня проняла первая же бутылка. Все было как в тумане, какие-то лица, какие здания, какие-то помещения. В упор не помню, как мы оказались у Крокодила дома, помню только, как напрягся из последних сил, чтобы казаться трезвым перед крокодиловой мамой. Наверно, у меня был тот еще вид.

Не помню, кормили меня или нет. Да только, если даже кормили, оно все вышло, было, так сказать, отторгнуто организмом.

Приезжаю домой полумертвый, а там картошка. Целых четыре килограмма на неделю.

В первый день я практически не ел, только лежал и отходил. А потом стал наслаждаться свободой и изобилием. Пожарил картошки, поел. Хорошо. Вкусно. Потом сварил картошки, поел. Ничего. Пойдет. Потом опять пожарил. Кое-как съел...

Короче говоря, уже на третий день я осознал со всей ясностью, что от бутылок мне и в этот раз не отвертеться. Взял покетик и поплелся в ночь.