Склероз

Было это эдак в году 85-86-ом прошлого столетия.

Женя Захарчук был прапорщиком предпенсионного возраста. Свою сверхсрочную он начал не так как большинство сразу после срочки, а несколько позже. Посему к своему служебному финишу он выглядел старым трухлявым пнём. Лицо его, от обилия морщин, напоминало высохшую грушу – сухофрукт.

В далёком детстве Женя долго не мог научиться выговаривать букву «Р-р-р». Научившись этому уже в зрелом возрасте, он часто срывался на «Л-л-л», особенно в моменты сильного волнения. Получалось это у Жени настолько забавно, что всегда вызывало смех и улыбки окружающих. Захарчук такой своей особенности сильно стеснялся, поэтому со временем, у него выработался характерный, ни на кого не похожий стиль речи. Он старался говорить чётко, раздельно выговаривая каждую буковку. От такого старания речь его лилась медленно, и у собеседника возникало ощущение, что перед ним дремучий тупица и тугодум.

Впрочем, если тупицей, Захарчук, никогда не был, то склеротиком был знатным. О его склерозе ходили легенды. В рассказанные о нём истории верилось с трудом, если бы я сам не был очевидцем многих из них.

Прапорщик Захарчук был инструктором по вождению автомобиля. Однажды, выезжая из автопарка на своём КАМАЗе, Захарчук вдруг вспомнил, что у него кончились сигареты. И тут, как это всегда бывает, ему страшно захотелось закурить.

По пути в город, Женя решил остановиться у автобусной остановки и купить курева в расположенном рядом магазине.

Так он и сделал – дал команду курсанту включить правый поворот, притормозить, съехать на обочину, остановиться и заглушить двигатель. Затем, приказав никуда из машины не вылезать и ждать его, направился в магазин.

Женя не курил уже больше двух часов и от этого был сам не свой – в организме неприятно посасывало и стонало, а мысли разбредались в разные стороны.

Купив пачку Беломора, Женя вышел и тут же, не сходя с крыльца, смачно закурил.

Неизвестно, где витали Женины мысли, думали ли они собраться в кучу или нет, но после второй или третьей затяжки он узрел автобус, шедший из города в сторону воинской части. Икарус остановился на остановке с противоположной стороны улицы. Стрельнув бычком в сторону, Женя взял старт и сломя голову помчался к автобусу.
Он успел... Сел... И приехал обратно в часть...

Сослуживцы, увидев Женю без авто, тихо переполошились. Спросить у него напрямую, где КАМАЗ, как-то не решались, боязно было – а вдруг что случилось? А Захарчук, присел в курилке на лавочку, закурил и откинулся в сладкой истоме. Из состояния кайфа его вывел начальник КТП, который не затрудняя себя дипломатией, задал ему прямой и суровый вопрос:

- Женя, а где твой КАМАЗ?

Женя схватился за голову. Глаза его вылупились от ужаса. Любимая беломорина вывалилась из прокуренной пасти.

- Ё-о-о моё-ё-ё... Забыль! Совсем забыль!.. – только и сумел пробормотать Женя и сломя голову, под дружный хохот окружающих поскакал через КПП обратно на автобусную остановку, в сторону города.

Свой КАМАЗ Захарчук нашёл там же, где его и оставил – недалеко от магазина. Естественно, что за случившийся с ним конфуз, Жнгя оторвался на молодом солдате. Тот пытался оправдываться:

- Вы же сами сказали стоять тут, вот я и стоял. А как Вы побежали из магазина к автобусу, так я даже и крикнуть не успел.

Моральный удар, нанесённый Жене этим происшествием, был колоссальным. Теперь, при встрече с ним каждый военный от командира полка и до последнего солдата расцветал широчайшей улыбкой. Женя стал «звездой». Вначале он переживал эту известность очень тяжело, но потом махнул рукой и вскоре уволился...

Жени в части не стало, а вот история эта и память о нём остались надолго.