Больничная сюита

Из отдела реанимации  Зинаиду  перевели в хирургическое.
Доктор Гарбовский стремительно вошел  в палату, где лежали три  женщины,  подошел  к  Галине: 
- Как  у нас дела? – бодро спросил  он  пациентку,    которая  лежала здесь  уже три недели.
- Хорошо, ничего не болит. Ночью я вдруг проснулась, села на постели, хотела  встать, но испугалась, вдруг снова перелом.
-  Не делайте этого, вам еще рано ходить, на следующей  неделе сделаем  вам  рентген. Тогда  ясно будет.

- Спасибо, доктор, я всегда выполняю то, что  вы говорите,- Галина преданно посмотрела на  докотора.
Он кивнул  ей,  подошел  к Зинаиде и  испытующе взглянул  ей  в   глаза.
-  Как  вы себя  чувствуете?
- Хорошо, -  сказала она.
-  Вы в рубашке  родились. С вами могло быть и хуже. Операция  прошла успешно.  Инородные тела вытащены из живота и  бедра. Как только швы заживут, будем  делать вторую  операцию  по  имплантации  кости. Будете  ходить.

Доктор направился к  третей пациентке.   Зинаида устало прикрыла глаза.  Повернуться к стене или на другой бок  она не могла  - мешал прикрепленный к лодыжке  груз. Зина вообще ничего не могла – ни в туалет сходить, ни помыться. Единственное, что ей  удавалось, так это осторожно садиться.
   
 Когда доктор ушел,  Галина сказала соседке:
- Какой  он внимательный,  добрый, я уже давно  здесь и не слышала, чтобы он   на  кого-нибудь    голос  повысил.


 Галина – блондинка, за тридцать, следит  за собой,  подкрашивает  брови  и ресницы,  часто  моет  голову  с помощью  санитарок, за что прензентует  их  одной-двумя купюрами или тем, что осталось  от передач    заботливого  мужа.   
 
Третью  кровать  занимала  Лена со сломанной рукой. В отличие  от Галины она «ходячая». Могла позволить себе  частые  отлучки  из палаты.  В коридоре имелся  телевизор,   вокруг которого собирались  идущие на поправку  больные.   Лена общалась  со многими,   всегда  выполняла поручения  соседки: принести,  вынести... 

Когда Зинаида  в то злополучное утро вышла на улицу, накрапывал   дождик.    Пройдя метров  двести к угловому дому, она раскрыла зонтик, и тут  ее словно током ударило, боль пронзила правую  часть  тела. Зина  упала и вскоре  очутилась  в больнице,

Потом ей  объяснили, что причиной происшествия  был  стоявший  у магазина Минеральных вод   велосипед, начиненный взрывчатым  веществом;   мини- взрыв  произошел от щелчка раскрываемого  зонтика.
Приходил следователь, расспрашивал Зинаиду,  кого  она подозревает,  нет   ли у нее  врагов. Получив  отрицательные ответы, он сказал, что скорее всего  покушались  на кого-то  из  предпринимателей  недавно открывшегося магазина Минеральных вод.


Восемь  палат  хирургического  отделения первой  городской больницы  были переполнены. Пострадавших привозили чаще  всего  ночью,   некоторых     прямо с места уличного  происшествия. В коридоре раздавались шаги санитаров, стоны  пациентов, приглушенные  голоса  медперсонала.   
  Распластанная Зина лежала, тревожно вслушиваясь в ночные звуки, предчувствуя страшное; в ее воображении проносились, сталкиваясь, машины, дрались, крича и увеча друг  друга, люди.     Женщине  мерещились  искареженные   железные остовы, выбитые  стекла,  окровавленные тела... 
  Утро,  словно заблудившись в длинных коридорах  больницы,  все не приходило. 

Сон наконец затуманил  голову, а когда Зина  проснулась, то увидела возле себя медсестру  в коротком  халатике, водрузившую у кровати  «систему» с  четырьмя  флаконами лекарств.    Медсестра потратила немало времени, чтобы  попасть иголкой в тонкую  вену пациентки. Процедура с капельницей   оказалась длительной, лекарства, совершая  очистительную  работу  в организме,   поступали    медленно.
Наконец,  количество жидкости   иссякло. Появилась   витающая  в облаках    медсестра,  отсоединила  оздоровительную   систему и   унесла в другую  палату. 
 
Время  обеда  наступило уже в час  дня. По коридору с приятным звоном проехала  обеденная   тележка, сестра- хозяйка   внесла и поставила  на тумбочку перед каждой  пациенткой   тарелку с  супом,  затем   -  овощи  с  сосиской,    традиционный  компот.
Время незаметно  приблизилось к шести часам, пора ужинать. Принесли  кашу, сдобренную кусочком  масла.  Галина,  шурша  полиэтиленом, достала ветчину,  потом  она  ела    зернышки  граната.   Хотела поделиться с соседкой, но у Зины не возник аппетит,  даже  от вкусностей. 
После ужина  медсестра  принесла  градусники, раздала  лекарства,   сделала  зининым  соседкам   укол  снотворного.
- Вам тоже?  - спросила   она у  Зины. Зина  покачала  головой.
Она боялась тяжелого бессознательного состояния, в которое она впала   после лекарств в реанимации.   Медсестра,  уходя,  потушила  свет.  Было девять   вечера.
 Обе соседки     заснули.


Ночью в  палате  царил  полусвет: под потолком  призрачно светилась  голубая    лампочка,  полоски  света падали  из окон  прилегающих     корпусов и   от неяркого  уличного  фонаря.   Зина перед собой  видела   неясное  переплетение  силуэтов.  Полуразрушенные здания поднимались из мглы,    таращась  глазницами  окон,  на месте фасадов  темнели  провалы в  подземное чрево,  местами  загорались  и мерцали  красные огоньки,  словно  глаза  неизвестных  зверей...
Зина думала:  если  действительно кто-то ее ненавидит,  то посягнет   не только на неё,  но и на  её дом,  где она жила с матерью,  младшим  сыном   и  внучкой.    Но нет, вот он,  стоит  её  дом,  где   на последнем  этаже так    нестерпимо  душно.
За стеной раздался  душераздирающий  стон,  затем    все стихло.


Утром   доктор Гарбовский  отправил  Галину  на рентген.
Она  вернулась,  ликующая:
-  У меня кость  срослась.  В конце  недели  меня выпишут.
Для Зины  тоже  была  новость  - операция завтра.  Хорошо, и в то же  время  страшновато,
День тянулся бесконечно  долго.  Пришла подруга Ина, принесла апельсины, еженеджельник с интересными  статьями.  Бодро  произносила   что-то утешительное.   И вот  уже  вечер. На этот раз  Зине сделали  инъекцию снотворного,   и  она спала   как убитая.



Сестра-санитарка  тщательно  вымыла Зинаиду, надела  на нее  сорочку с широким  воротом. Санитар подкатил  каталку,  пациентку уложили,  накрыли одеялом, и вперед  по длинному  коридору к лифту,  на второй этаж.

Над Зиной  склонился  доктор Гарбовский,  то, что он увидел, его обеспокоило: бледность,  неуверенность пациентки,  находящейся  на  грани обморока.
- Все будет  хорошо, -  успокаивающе вымолвил, погладил по плечу.
       Зина очутилась  в ярко освещенном помещении,  где словно в фильмах про космические  станции,   все блестело и сверкало, от ламп  до аппаратуры;  неподалеку  стояли  люди в неземных облачениях. После  укола ощущения женщины постепенно притупились,  сонное  состояние  все больше  обволакивало  ее,  и  она полностью отдалась   на милость  врачам.

Очнулась  Зина  в палате.
-  Ну, наконец-то, - облегченно  вздохнула   докторша-анестезиолог,-   мы  уже  начали  волноваться. Как  вы себя  чувствуете?  Операция  прошла  успешно, но вы потеряли много крови,   будем  делать вам  переливание.    Ну, все,  поправляйтесь,  отдыхайте.
 
Днем  уже  можно  было  есть, но  о пище  не хотелось даже думать.    Нестерпимо  болела нога.  Медсестра  приподняла Зинину  голову,  влила  ей   в рот несколько  ложек  бульона. 
Подошел  доктор с   открытой  улыбкой.

-  Приветствую  вас,  Зинаида. Операция  прошла успешно. Мы вам имплантировали   искусственный   сустав. Надо немного  подождать, пока  затянутся  швы,  и тогда вы сможете ходить.  А сейчас  покажите, как сгибается нога.
Зина  отбросила одеяло, показала ногу, попыталась  согнуть, но  нога в колене почти  не  сгибалась. Доктор  нахмурился, не ожидая  такой  картины,   никак не мог взять  в толк,   в чем  причина  сбоя.
- Гм, значит,   я пришил  чересчур  короткое  сухожилие. Надо   разрабатывать,  тогда   функция восстановится.    Я вам  доктора по лечебной гимнастике пришлю.

В  приемный  час   пришла  тетя  Валя:
- Здравствуй,  Зинуля, я тебе кое-что принесла.  А вы теперь  вдвоем  в палате?
- Да, Лена уже дома,  счастливая.
- Мы с тетей  Милой  постоянно  молимся  о твоем  выздоровлении, - сказала  тетя Валя  строго-
-  Спасибо!
- Вот морковный  сок, я сама  сделала, его  надо пить  со сливками, только тогда  витамин А  усваивается.
-   Спасибо,-   еще   раз  растроганно поблагодарила  Зина.
-  Надеюсь,  скоро  будешь  дома. Мальчики  приходят?
 -  Степан почти  каждый  день, а  Виталик  редко  приходит, нваерное,  занят.

Вечером медперсонал  забегал  по коридору,  слышались короткие  фразы команд.
-  Что  случилось?  - встревожилась  Зина.  Галина подвязала поясом    халат, выглянула  в коридор.
- В соседнюю  палату  самоубийцу   привезли, женщина  наглолталась  таблеток, и ей промывали желудок,
- Почему  такую шумиху подняли?
- Говорят, это жена какого-то депутата, - понизила  голос  Галина. 

Ночью Зине пришлось трудно.  Ей казалось, что в палате  невероятно  душно,  воздух    наполнен  невидимыми  сущностями. Они  непрерывно  машут   крыльями, оттесняют,  отталкивают  друг  друга, стремясь  приникнуть к   крови.  Их темная  энергия  пронизывает  пространство, туманит  мозг.
 Зина    изо  всех  сил  отталкивала  злые  существа, но они возникали  снова  и снова, придвигаясь    к едва  затянувшейся  ране...  Зина лежала  ни жива ни мертва,    считая  минуты  до рассвета.
Откуда ни возьмись в палате   появился  толстый  белый кот,  прыгнул на кровать,  прижался  к  больной  ноге, принося  успокоение.

На следующий  день в палате появился   медбрат Гриша, незаменимый   в  отделении.  Он  на каталке быстро и элегантно  доставлял пациентов в любую точку  больницы, от  приемного покоя  до  операционной. Когда  дежурную  сестру  вызывали  к тяжелобольному, Гриша шел в «осиротевшую» палату, выносил  судно,  подавал  обед, раздавал  термометры,  разве что уколы  не мог  делать.  Бывало,  Гриша приходил на работу в подпитии, но ему за его  «квалификацию» прощали грех. Прикованные к постели оперированные    обожали   Гришу,  делились  с ним    чем  могли.

Когда Гриша вошел  в палату с тарелкой  супа, Галина иронично   спросила:
- Ты  сегодня  за сестричку?
- Да,  наша Регина ушла к самоубийце. Та чего-то чудит.
-  Не повезло  тебе.  Ничего,  я могу тебя угостить  колбаской-салями,  вот, совсем   свежая, а это сливы. Мне одной не съесть.
- Любит тебя твой благоверный, еще  бы,  такую кралю!  – Гриша  подмигнул Галине.


Галину  выписали в пятницу  утром.  Поскольку муж  мог приехать за ней после работы, она   весь  день слонялась  из угла в угол,   критически  рассматривала себя  в зеркальце.
- Ах, какая я ужасная  стала,  кожа  сухая, волосы как пакля,  муж  меня  не узнает.

-  Он же видел вас  неоднократно в больнице,  конечно  он будет рад, -   успокаивала    соседку Зина.
- А если  дома у меня начнет  болеть   нога?  Я очень  волнуюсь, ведь  я месяц  здесь  пробыла, -  Галина вскочила,  подошла  к окну, потом села, начала что-то    перекладывать  в сумке.
Вечером за Галиной  приехали  муж и сын-школьник,  палата опустела. 
Но недолго  Зинаида  оставалась   в одиночестве.

Едва она благополучно  уснула, как дверь распахнулась, свет  полоснул  по глазам, и в палату в сопровождении медсестры вошла  пострадавшая. Но  в  каком она была  виде! Вокруг землистого  лица  беспорядочно  торчали седые  волосы, глаза старой женщины горели каким-то  диким  огнем. Рука была  на перевязи,   большое кровавое  пятно проступило  сквозь  марлю.
- Вот  твоя постель, ложись, -  сестра выключила  свет  и удалилась.
Зина затаила дыхание,  боясь  показать, что не спит. Новоприбывшая вызвала в ней    ужас.

Старуха   некоторое  время раскачивалась   на кровати,  потом вдруг  вскочила  на ноги.
- У меня кровь, помогите, помогите! -  дико  выкрикнула  она.   Зина  включила  лампочку  у кровати,  спросила:
- Что  с вами?
- Меня  укусила  собака.  Позовите  сестру!
Зина  нажала  кнопку вызова,   появилась  санитарка:
-  Чего тебе? Сестры  нет,  она в  операционной.  Жди до   утра, -  санитарка  исчезла.
Старуха  не могла успокоиться:
- Я кость  ей бросила,  а она как  прыгнет!
- Почему   же так?
- Сказали,  добрая,  сказали – на пару дней... А я ...
Потом она  поведала   глухим голосом    про то, что   живет  в домике  одна,  а они пригласили ее на хутор,  мол присмотри за собакой.  Собака  на цепи была,     все так  случилось...

Медсестра вскоре  появилась,  перебинтовала руку  пациентке,  сделала   обезболивающий  укол. В палате восстановилась  тишина. Но сон у Зины  пропал.
К счастью,   старую женщину  быстро отпустили домой.   Не найдя у нее  заражения   крови, отдали приехавшему за ней  племяннику.

В день выписки  Зинаида  увидела  цветы, торт и костыли.  Цветы и торт  - для  медперсонала,  костыли  для  нее. Зине  предстояло    научиться   ходить  на них.
   
Теплым сентябрьским  днем  Зина,  поддерживаемая с двух  сторон сыновьями,  вышла из    дверей  больничного корпуса   на  свежий воздух.   Небо,  деревья, птицы   казались  ей   нереальными. Голоса   людей звучали как сквозь  вату:  слух женщины   сильно  пострадал.

Доктор  дежурил.  После вчерашней напряженки  в  больнице было  тихо. У доктора болела голова,  он  слегка помассировал виски.   
Интересно,   как  чувствует  себя Зинаида? Он знал, что     провел операцию не идеально: нога должна была сгибаться   с первого же дня.    
 Подошла  медсестра.
- Доктор, я вам заварю чай, -  произнесла ласково.
- Хорошо, -    его улыбка  была  слегка похожа на гримасу.   
Вскоре  перед Гарбовским  стояла  дымящаяся чашка  чая.
Требовательно  зазвонил   телефон.
- Гарбовский,  вы на месте?  Привезли  мужчину  с  переломом  руки.
-Да-да, иду, - доктор, обжигаясь,  втянул в себя  несколько  глотков  чая и вышел   из  дежурного  помещения  в длинный, освещенный голубоватыми  лампами  коридор.