Тёщины голубцы

       В субботу с раннего утра Семён собирался на дачу. В этот раз  жена оставалась дома и обещала приехать на следующий день с первой электричкой. Он перенёс в машину необходимые вещи и вернулся попрощаться с женой. Татьяна, провожая его в прихожей, напутствовала:

   - Я тебе  положила продукты с собой: сыр, колбасу, яйца и  мамины голубцы, она вчера заходила к нам.
   - Голубцы, это хорошо!
   - Только не забудь, как приедешь на дачу, всё сразу убери в холодильник.
   - Ладно.

   Заглушив машину у своего дачного участка, Семён сразу же поспешил на любимые грядки, посмотреть что там и как. Прошедшая  жаркая неделя изрядно притомила молодые всходы овощей, и они жадно просили влаги. Скинув с себя верхнюю одежду и подставив солнцу не по годам упругое тело, мужчина схватился за лейки. Закончив с поливом грядок, Семён  тут же перешёл на виноград. Сильно подросшие лозы требовали срочной подвязки. Оторвался от дел лишь после полудня, когда желудок настойчиво попросил дозаправки.

   Всё это время машина стояла на жаре вместе со всем содержимым, привезённым из города. Семён вспомнил о продуктах, открыл сумку, из которой тут же пахнуло разогретой пищей,  понюхал. Не уловив подозрительных запахов, он перенёс продукты в холодильник. Перекусив в обед колбасой и чаем, голубцы он решил оставить на вечер, как говориться,  вкусное на третье.

   Солнце клонилось к закату, когда Семён наконец-то закончил с садовыми работами и, ополоснувшись в летнем душе, удовлетворённый плодотворно прошедшим днём, решил наконец то поужинать. Достал из загашника ещё в прошлый раз припрятанную бутылку водки  и извлёк из холодильника охлаждённые голубцы.

  Аппетитно выглядевшее внешне, внутреннее содержание тещиного угощения  показалось Семёну подозрительным, с какой-то провокационной кислинкой. Но «где наша не пропадала», подумал мужчина и с превеликим удовольствием освободив стакан от сто пятидесяти грамм  живительной влаги, умял сразу четыре штуки.

       Но как оказалось, время не только лечит! И спустя каких-то пару часов, когда Семён уже отходил ко сну, он с сожалением осознал, что  рисковал в этот вечер всё же напрасно и, похоже,  «наша всё таки собирается пропадать»!

   Несвежие голубцы, съеденные Семёном на ночь, многократно увеличили пропускную способность его кишечника, освободив тем самым мужчину от скучного и монотонного сна.

   Гонимый очередными позывами измученного кишечника, он в очередной раз выскочил из дачного домика и торопливо засеменил к дощатому туалету. Стояла глубокая июньская ночь. Звёздное небо на западе ещё не успело полностью погаснуть, а на востоке уже занималось белёсым маревом. Тонкий народившийся месяц лишь обозначал своё присутствие на небосклоне, и не утруждал себя  заботой об освещении грешной земли своим холодным светом.

   Семён не стал закрывать за собой дверь, пригнездился на стульчак и грустными глазами, смотрел  в темноту сада. Резкие боли в животе не утихали. Над дачным посёлком стояла полная тишина, лишь где-то далеко на соседней улице пару раз подала сонный голос собака. Ночной влажный воздух был наполнен дурманящим запахом  жасмина, куст которого белым полотном выделялся в темноте метрах в десяти от домика.

   И вдруг Семён заметил на фоне белеющего куста некую тень, метнувшуюся из глубины сада. Он с удивлением протёр бессонные глаза и присмотрелся внимательнее. Тёмно-серый бесформенный силуэт бесшумно переместился ближе к туалету и застыл у длинной шпалеры с виноградом. Там на сером фоне крашеного забора странный силуэт стал неразличим. Но Семён мог поклясться чем угодно, что на уровне метра от земли на тёмной фигуре он уловил еле видимые  зелёные огоньки.

   Мужчина, боясь шевельнуться, затаил дыхание. Но время шло, кишечник еле сдерживал зарождающуюся в нём бурю, а застывший силуэт больше не двигался с места.  Семён   мысленно успокоил себя тем, что от перенапряжения организма в борьбе с тёщиным угощением и воспалённого от бессонницы сознания, странный силуэт ему мог просто привидится.

     Выждав ещё немного, мужчина расслабился и с облегчением выпустил на волю бродившего в животе джина. Тот с шумом вырвался наружу и эхом прокатился по ночному саду, задевая и путаясь в кронах яблонь. И тут Семён вновь увидел непонятный силуэт. Напуганный неожиданным шумом тот сверкнул зелёными огоньками в сторону хозяина дачи, шарахнулся в сторону  забора и пропал.

   Мужчина, в этот раз ясно различил в темноте резкое движение не опознанного объекта, и от страха не то что бы растерялся, а просто остолбенел, если конечно так можно сказать о человеке сидящем на стульчаке. Помните, как в песне Розенбаума «Белым полем» есть слова «…но губа онемела вдруг!» Так вот, то же самое,  произошло и с Семёном, только губой в данном случае стал весь его организм.

   В том, что это было не просто наваждение воспалённого мозга уставшего организма, подтвердил звук глухого удара о металлический забор. После того, что случилось, сидеть затаившись Семёну уже не было смысла. Он опрометью бросился к дверям домика, напрочь забыв о своей медвежьей болезни.

   Заперев за собой дверь и,  не раздеваясь, он упал на кровать и накрылся с головой одеялом. Даже за закрытыми дверями Семён всё равно не чувствовал себя в абсолютной безопасности. Уснуть ему удалось лишь с первыми лучами солнца.  Разбудил его стук в дверь приехавшей жены.

  - Всё дрыхнешь, работничек? Соседи у себя на участках уже как шмели гудят своими косилками, а ты всё подушку обнимаешь.
   Семён открыл  жене дверь, сел на кровать и растерянно посмотрел сначала на часы, затем на себя. Сидел он в одних трусах, хотя помнил прекрасно, что ночью юркнул в постель, не раздеваясь. 

   - А может, и не было ничего? Может вся эта ночная канитель приснилась? – с воспрянувшим духом подумал Семён.
    Почёсывая бока он, не одеваясь, вышел из домика. Надел тапочки и внимательно вглядываясь в следы на земле, отправился к забору за виноградной шпалерой. Солнце уже поднялось над  новым срубом строившейся бани соседа. Со скворечника ухабисто заливался трелью скворец, а из кроны старой яблони ему отвечал другой. В животе всё было спокойно.

     - Ну что? Жизнь, кажется, налаживается, - подумал Семён, сладко потянулся и, огибая шпалеру, подошёл к  металлическому забору.
       Под забором  в земле был прорыт подкоп средних размеров, причём, судя по отброшенной земле, копали с наружной стороны участка. Чем копали и как,  было непонятно, следов никаких не осталось, а вот на металлическом заборе изнутри участка оказалась небольшая свежая вмятина.

    - Семён, – позвала его жена из садового домика. - Голубцы  есть будешь?
    - Нет, - буркнул мужчина в ответ. - Я их вчера наелся.

   Он понуро побрёл к дому, решив пока ничего не рассказывать жене о визите ночного гостя.